Перст и персть

продолжение

МАРТИН-ПЁТР

1
Очередной воскресный обед в семье.  За старинным вековым обеденным столом вся огромная семья. Такие сборы бывают крайне редко, так как мужчины  то и дело отсутствуют из-за службы.
 Братья старшие, младшие, совсем маленькие.  Супруги и родители с детьми. Во главе застолья глава семьи и рода Арнольд Шнейдер с супругою. Со стороны Арнольда – его друг Генрих с супругою Елизаветою со своими младшими детьми, а также родные старшие братья с жёнами и детьми. Со стороны муттер – Рихард с супругою, Михаил с супругою, Рудольф с супругою, Вильгельм с супругою, Ингрид с супругою. Все их дети, как и младшие Арнольда, сидят за родителями.  Перед своими мисками сидят псы. Здесь же Васька Третий, который покидал полк только в крайнем случае. Общий семейный сбор – это… особый случай: надо же ему закрепить в своей памяти общение с муттер, похвастаться перед соплеменниками.  Сейчас он разлёгся на диване и недовольно помахивал хвостом: надо же показать характер.
 Жанна хотя рядом с Рудольфом, но переглядывается с Рихардом,  «золотая молодёжь» «разговаривают» глазами почти беспрерывно.
 
- Где Пётр? – тихо спросил Арнольд. – Ингрид, я не вижу его уже в третий раз. Неужели вопрос с дежурствами нельзя  отрегулировать?
- Отец, он не на дежурстве. Уже месяц, как он отказался от медицинской практики. И я очень беспокоюсь,  так как он может потерять форму и навыки.
- И то, и другое быстро придут в норму.  Чем он тогда занимается? Придаётся скуке английского денди?
- У него депрессия.
- Что-то новый диагноз в нашей семье. – При этих его словах муттер и старшие братья на него внимательно посмотрели. – У нас принято говорить меланхолия. Так чем он занимается? Что он делает целый месяц? Утеху нашёл в вине? В женщинах?
-  Если бы было всё так просто. Сначала он лежал. Затем пошёл заниматься садовничеством. Брату это и раньше нравилось. Как хобби.  Сейчас забросил и это. Уже неделю как работает дворником. Встаёт спозаранку и метёт только ему видимый мусор.
- Хороший труд. Поддержание чистоты и аккуратности во всём. В семье мы тоже этим сами занимаемся. Прекрасный способ для медитации. 
- Если бы это было так. Но я – врач, отец. И это уже клиника. Или психологическая, или психиатрическая.
- Какая разница?
- В методах лечения.
- Ты говорил с братом? Мальчики, – он посмотрел на Рудольфа, Рихарда и Михаила, – вы?
- Вильгельм с ним ещё  полтора месяца назад разговаривал, когда он начал… – ответил Рихард и посмотрел на Ингрида.
- Договаривай, – приказал Арнольд.
- Он начал допускать  погрешности в осмотре, диагностике, – уточнил Ингрид. – Я позвал  старшего брата. Они разговаривали долго. Как результат – отказ.
- Когда всё началось?
- Когда полностью прояснилась ситуация с драконятами. Но он и с ними наотрез отказался встречаться. Ответ: «Я вырос здесь. Там я чужой. И ты знаешь, с некоторыми их методиками я не согласен. Ни тогда, ни тем более – теперь».  Сейчас, как я понял, он рвёт и… с семьёю.
- И что он может делать в данную минуту? – теперь уже спросила муттер.
- Метёт двор.
И тут резко пролаяли Рекс и Пьеро.
- Вот именно: дождь на улице! Да ещё проливной! – подтвердил возмущение псов Михаил.
- Можешь сам проверить. Но я почему-то уверен. Он начал заниматься мазохизмом. Я говорю: депрессия.
- М-да. Серьёзно, – проговорила муттер. – По-моему, этим вопросом пора мне заняться. Миша, – она обратилась к  своему мальчику, – после обеда едем в клинику. Можешь взять с собой Пьеро. Территория там большая, и он сможет вволю набегаться.
- Это под дождём-то?
- В отличие от тебя он не промокаем. А сам не забудь зонтик. Всё! Едем нормально. На машине. Через главный вход.
- Я слышу нотки мачехи, – проговорил Арнольд.
- Если я не ошибаюсь в своих подсчётах, герр, то для него я и есть мачеха!  Как и для Вас, герр, … некогда, – старшие братья улыбнулись и опустили головы: муттер рассердилась, и пусть супруги сами решают свои вопросы. Молодежь, наоборот, мгновенно собралась и внимательно следила за развитием конфликта: им это было впервой.
Глаза муттер слегка сузились, и она спокойно обратилась к взрослым мальчикам. Сначала к Рихарду:
- Наш мальчик,  я понимаю, когда ты сутками пропадаешь на службе. Но сейчас ты дома и, пожалуйста, обрати своё внимание на супругу. У нее уже третий день без видимых причин болит голова. Не пора бы вам вместе просто погулять? – Затем к Рудольфу: – А ты, дружок, отвлекись в выходной день от мыслей о  любимой  и обрати взор на свою жену.
Рудольф сразу встряхнулся, повернул голову к Жанне, осмотрел её и ответил:
- А что с ней такого? Молода и здорова. – За столом улыбнулись, а Рудольф  задал вопрос жене: – Ты куда хочешь?
Она мгновенно:
- В Миланскую оперу.
- Когда?
- Сегодня.
- Хорошо.
И стол грохнул от смеха. Даже псы позволили себе  покататься по полу и весело подвыть.
Когда Рудольф осознал комичность ситуации, достал телефон, связался с министром обороны той страны, пара слов об армиях – и заказ билетов: «Да, буду сам…  Да говорим и обсудим…  В этом вопросе я с вами согласен, а во втором… нужны дополнительные разведданные… Да, да… спят долго… Конечно, передам. Здравия желаю». Затем звонок на аэродром и приказ подготовить к 16.00 самолёт. Затем посмотрел на муттер, вытиравшую слёзы от смеха, произнёс:
- Всё. Вопрос решён мною. Привет от министра.
После обеда муттер поехала сама в клинику.
Дождь как из ведра. Михаил вёл авто  осторожно. Он не торопился.
Въезд на территорию этой машины был замечен пациентами. Кто прильнул к стеклам окон, кто с зонтиками вышел на улицу. Авто остановилась рядом с мужчиной, в  длинном плаще, с метлою в руках, которой он из ручья вытаскивал листья и отбрасывал в сторону, на траву.
Миша первым вышел, подошёл к нему, хлопнул по плечу и сказал:
- Привет, Пьеро.
Дворник  прекратил своё занятие, посмотрел на него. Мишка захлопал глазами: высокий бородач с отсутствующим взглядом смотрел на него. Мужчина ответил:
- Здравствуй, Михаил. Что тебя принесло сюда? В дождь-то? Брат, по-моему, у вас на обеде.
- Ага. На обеде. А тебя нет. Муттер сама решила к тебе приехать и поговорить.  Рудик с Жанной летят в оперу. С ними хочешь?
- Нет. Спасибо.
- А-а, как хошь. Я только сейчас Пьеро выпущу из машины.
- И зонтик на него не нацепишь?
- Пока не решил, – и Миша направился к авто, открыл переднюю дверцу. Пёс высунул нос, тряхнул головой: хозяин, ты с дуба рухнул: кто в такую погоду собаку гулять выпускает. Но из машины послышался  команда женским голосом: «На улицу!», кобель оглянулся, чихнул, ещё раз чихнул, но его никто не пожалел. Он вздохнул – и вышел. 
И получил массу воздушных поцелуем из окон… И побежал… И затанцевал на задних лапах…
Миша сразу стал  снимать своего любимчика…
Дворник засмотрелся на странную пару. Не заметил, как женщина встала рядом и сказала ему:
- Что мешаешь дождю идти? Чинишь ему препятствия в его свободе? Приставь метлу к стволу дерева и пошли. Ребятишки набегаются – придут.
Дворник  ошалел. Но подчинился. Женщина взяла его под локоть, тот галантно его согнул, и они пошли по направлению жилых помещений.
Жилье, которое занимал Мартин, было по площади и обстановке похоже на комнату Ингрида. Только здесь был особый порядок: мужской, холостяцкий. Но порядок.
- Извини, что я к тебе нагрянула без предупреждения. Мачеха, что поделаешь…
- Мачеха? – переспросил мужчина и внимательно посмотрел на вторую жену своего… отца, точнее… Нет, он сейчас никак в своей голове не мог дать точного определения своего взаимоотношения с носителем сперматозоида.
- Да. Так это называется. Я сегодня супруга твоего отца. Для тебя значит мачеха.
- Я надеюсь, вы, сударыня, счастливы, – спокойно ответил Мартин. Обозначать себя как Пётр он не хотел: слишком больно. Нет, он нормально относился к другим производным от данного семени: Рихарду, Ингриду, мальцам – любил их, дружил с ними. Но себя – нет. И кто он для них? Он – клинический эксперимент. И всё!
Женщина усмехнулась и сказала:
- Хорошо терзаться душевными муками, живя в апартаментах в несколько миллионов, имея за плечами мощнейшую охрану и защиту в лице государственных служб, в том числе и военных.
- Не понял.
- Хорошо живёшь, говорю. Горя не видел, страдания не мыкал.
- Не понял.
- А почему бы тебе, пасынок, мир не посмотреть? Не походить по свету с рюкзаком за плечами? Себя показать, на людей посмотреть. Конечно, со своими документами. Как Мартин Асмурт. Для Петра Шнейдера ты не потянешь. Эту фамилию нелегко носить: слишком приметна. А так – мало ли однофамильцев. Пойдёшь как сирота. Ты же, в принципе, сирота: ни отца, ни матери. Да, нашёл приют в клинике, вырос… А дальше сам. Своими ножками и мозгами.
- Это кто мне сейчас говорит? Жена президента или его жена?
- Мачеха. Твоя мачеха. Устраивает? Возможно, через год-другой или более возвратишься и приведёшь самку, одну или со своими детёнышами…  А, может быть, и не возвратишься. В другом месте совьёшь гнездо, и там высидите своих птенцов… А, может быть, всю жизнь проведёшь как бродяга, как перекати-поле, от одного кустика к другому. Но это будет твоя жизнь. Благо она у тебя есть. Ты жив. Здоров. Что ныть? Для чего заниматься самокопанием, если не можешь принять  сейчас сложившуюся для тебя реальность?
- Мачеха?
- Да, мачеха. Второй раз в своей жизни я мачеха. Сначала для твоего отца и его братьев и сестры. Теперь – для тебя. Как видишь, опыт у меня обращения с пасынками имеется.
- Вы меня гоните?
- Изгоняю. Какая польза от тебя семье, если ты видишь своё предназначение только в том, что метешь двор. Ты – эрудит, учёный, хирург,  высококвалифицированный врач. Насколько твой брат по отцу Ингрид  не гениален, ты его превосходишь. И легко, без особого  труда. Хочу напомнить тебе, пасынок, что ты свою первую кандидатскую защитил в 12 лет, а докторскую блестяще в 15-ть. В 20-ть лет ты, пасынок, – доктор трёх мировых академий, в которых твои лекции по философии, архитектуре, медицине собирают максимум студентов. В мире только десяток таких наберётся! На практике  ты, пасынок,– элементарный эгоист. Вот я и говорю: иди по свету. Посмотри, как простые люди живут.
В это время в комнату вошли Миша и Пьеро, промокшие, довольные.
Мартин глянул на неженку, быстро  подошёл к камину, включил его, жестом приказал Мише сесть перед ним, затем к чайнику, поставил воду.
- О чём разговор? – поинтересовался Михаил, согревшись у камина.
- Твоя мама предлагает мне походить по свету.
- Да? Счастливчик! Меня она так никуда не отпускает, – Михаил вздохнул в ответ.
- Заплачь ещё, – вставила женщина. – Я тоже привязана. Хотя с удовольствием бы погуляла, как ветер. Если и вижу окружающий мир, то только со щелки официальных приёмов.
Миша как-то странно покачал головой. И вдруг спросил:
- Пьеро, где мой чай? А лучше – какао. Мне и Пьеро. Пьеро через трубочку. Если нет – дай мне плоскую ложку. Мы с ним вместе попьём.
- Это уже называется «полакаем», – усмехнулся в ответ Мартин.
- И чё? – обиделся Мишенька. – Мама, чего он обзывается?
- А ты нет? – спросила муттер.
- Когда?
- Ты обращаешься к брату так же, как к своему псу.
- Ха! Я проявляю высшее уважение к людскому роду, когда его имя сравни кличке моего пса! Ха!
- Как всё иллюзорно в этом мире, – задумчиво произнесла женщина.
- Как и я сам, – произнёс Мартин. – Иллюзия, придуманная гением-идиотом.
- Но ты существуешь?
- Присутствую.
- Присутствовать – это дар. Как и скользить по этому сумеречному миру. Или в этом сумеречном мире.  А ты гниешь. И будешь гнить, пока не обретёшь себя.
- И что мне делать?
- Познакомиться с другой стороной жизни.
- Мама! Ты хочешь, чтобы он узнал, что такое голод? Как мы тогда? Я не забыл, как мы с братом ходили в рваных ботинках по снегу! Мама, я против!
- Вы были детьми. И это были временные обстоятельства. Он взрослый и может о себе позаботиться.
Мартин смотрел на обоих. Это спектакль? Или их реальное прошлое? Но братья никогда не говорили о таких моментах.
Но Михаил стал задумчив. Пёс сразу положил свою лохматую голову ему на колени.
- Я подумаю над вашим, госпожа, предложением. Хотя в нём есть рациональное звено.
Они допили чай.
Муттер встала и сказала:
- Спасибо за угощение. О документах поговори с Рихардом. Семья придёт тебе на помощь только в безвыходной ситуации. До свидания, мальчик. Взрослей, пожалуйста, побыстрее.
Миша, вставая, вздохнул, подошёл к мужчине, хлопнул его по плечу и сказал:
- Пиши заметки, высылай фото в  наш журнал. Только без политики. То, что ты видишь сам. В шпионские игры тоже не суйся. Они скучны. Удачи!
Мартин ушёл. Пешком. С рюкзаком и палаткой за плечами.

10

… Прошло десять лет.
В относительно теплый летний день к пропускному пункту  клиники подошёл высокий бородатый мужчина с большим походным рюкзаком за плечами. Благородный военный с блистательным чувством собственного достоинства его остановил,  попросил предъявить документы и объяснить причину визита в клинику профессора Айсмурта. Визитёр протянул ему документ. Мужчина посмотрел его и спросил:
- Герр, таких уже лет пять как не существует. Вы прибыли издалека?
- Да.
- И ваша борода. Вы из славянских стран или с севера?
- Родом, герр, я из этих мест.
- Просто долго путешествовали?
- Да, герр. Но вы позволите мне пройти?
- А к какому доктору вы записаны на консультацию? Извините, но пациенты сюда прибывают на транспорте.
- Я не на консультацию. Скажите, доктор Ингрид принимает?
- Да. Но сейчас часы  его приёма закончены. Надо записаться на другой день.
- Вы можете сообщить ему о моем приходе?
- У вас назначена встреча?
- Нет. Но я уверен, он ждёт меня.
- Да? Как вас представить?
- Доктор Мартин Айсмурт.
- Вы тоже врач?
- Не похож?
- Сомневаюсь.
- Понимаю. Но вы можете снять трубку? Или я прохожу?
- Герр, в клинике действует определённый порядок…
- О! Узнаю педантизм Рихарда! Герр, позвоните, пожалуйста, в приёмную.
- Вы слышали о герре Рихарде?
- О герре  Рудольфе тоже. Прошу ещё раз: сообщите о моём приходе доктору Ингриду. Честно, я устал. Хочу принять ванную, посидеть около своего камина и полакомиться чашечкой какао.
- О! Какао – это любимый напиток герра Михаила, Пьеро и Рекса.
- Вы так много знаете?
- Герр, вас на самом деле давно здесь не было. Ибо это знают все.
- Понятно, тайны мадридского двора.
- Вы так образованы?
- А вы, герр, какое учебное заведение успели закончить?
- Как все в нашей семье. Школа, служба, своё небольшое дельце.
- Я рад. Но вы можете сообщить о моём приходе?
- У меня есть сомнения в том, что в настоящий момент доктор Ингрид свободен. Как правило, в это время у него селекторное совещание с директорами филиалов клиники, которые находятся на разных материках. Вы, наверное, не слышали, но свои консультативные пункты  клиника смогла открыть на обоих полюсах.
- Герр, по-моему, за этот длинный разговор вы проинформировали меня обо всех изменениях, которые произошли  за последнее десятилетие.  Но не сделали главное: не сообщили о моём визите  герру Ингриду. Вы можете это сделать сейчас?
- Можно узнать, а по какому вопросу вы к нему? Вы так настойчиво к нему пробиваетесь?
- Что я должен сделать, чтобы я мог пройти к себе домой?
- Домой? Вы постоянный пациент клиники? Надеюсь, не душевнобольной?
- А здесь дом призрения?
- Вы ищите его? Здесь, уважаемый, клиника профессора Айсмурта. Это лечебное учреждение имеет очень древнюю историю… – и дальше  пришедший вынужден был выслушать тридцатиминутную историю создания клиники. Хотя лектор допустил несколько мелких неточностей, и незнакомец был вынужден внести поправки. На что страж порядка удивился: – Вы тоже изучали это? От кого вы, глубокоуважаемый, это узнали?
- От самого профессора Айсмурта…
- Да. Хороший был человек, мир его душе… А как давно это было?
- Герр, скажите, вы получаете денежное вознаграждение за разговоры или за то, что хорошо несёте службу?
- Конечно, достопочтимый, за службу. А как вы думаете, что я сейчас делаю?
- ???
- Преграждаю путь неизвестной неблагонадёжной личности. Задерживаю до выяснения обстоятельств.
- !!!
- Это моя служба!
- Боже! – взмолился подошедший. – Преодолеть тысячи километров суши, тысячи морских миль,  изнемогать от солнечного удара или мороза в пустынях, излечиться от укусов самых ядовитых змей… И не только… И какое-то препятствие на пороге дома, в самом конце пути! И в лице кого? Капрала!
- Герр, вы ошибаетесь! Я… – страж не договорил: к воротам почти бегом спешил доктор Ингрид.
Он обежал шлагбаум, с ходу обнял пришельца, то и дело говоря:
- Вернулся, бродяга, вернулся… А мне докладывают, что какой-то посетитель мучает своими наставлениями нашего Густава… Посмотрел видеокамеры… А ты, брат, почти не изменился… Только поседел. Очень много седины. Я уже позвонил муттер. Она ждёт к ужину с полным отчётом о твоих странствиях… Пойдём… Давай твой рюкзак…
- Он тяжелый, брат. А я с ним свыкся…
- Да, спасибо за посылки и заметки. Твои гипотезы, не все, конечно, некоторые послужили началом исследований… Да ты сам их, надеюсь продолжишь в клинике… А почему ты один? Мы думали, ты всё-таки приведёшь красивенькую блондиночку…
Братья шли по широкой аллее клиники к жилому корпусу.
- Я её пешком должен был привести?
- А-а-а! Так значит, в сердце нашего великого бунтаря поселилась маленькая искра божественной любви!
- Должен разочаровать: нет. Не искал.
- Правильно. Для чего искать то, что всегда рядом… В главное: в тебе!
- Ингрид! Пожалуйста, оставь эти  алгоритмы твоей философии.
- А твои племянники выросли!
- Я рад! Очень рад!
- Инга вчера, как чувствовала,  сделала уборку в твоей комнате.
- Она нашла на это время?
- Она же моя жена, брат! А мы семья! Маленькая, но семья. И нас что объединяет?
- Брат, ты насколько меня старше?
- Ты устал от моих нравоучений?
- Не то. Я просто хочу…
-… Сауну! Уже готова! Братья ждут! Ты привёз подарок Мишутке?
- Что?
- Но же пустит слезу… Начнёт жаловаться муттер…
- Ты серьёзно?
- Ты забыл, что такое Мишенька?
- А его Пьеро жив?
- Прежний свой век окончил. Теперь у него такой же… Пьеро… У Рихарда тоже… Рекс…
- Такой же свирепый?
- Дипломатичный…
- А-а-а, это теперь так называется… Интересно, что я ещё пропустил?
- Рудольф вновь вдовец…
- Знаю. Дети его, надеюсь, здоровы?
- Да.
Они подошли к комнате Мартина. Дверь была уже открыта. Инга с детьми спешно убирала чехлы с мебели. Увидев мужа и деверя, она прекратила работу, подошла к ним, поприветствовала:
- Рада. С возвращением. Вы готовы держать отчёт о рубцах на теле?
- ???
- Мама под первое число взгрела Рихарда, что не обеспечил вам охрану в дикой зоне… среди пришельцев…
- ??? … Да там и было только два скользящих…
- Это вы будете сейчас маме доказывать. А также…
- Инга, остынь... Ослабь хватку…  Дай брату отдышаться… Лучше приготовь ему что-нибудь перекусить перед сауной. Ужинаем в семье. Собирай детишек.
Женщина поцеловала мужа, притронулась к плечу деверя и удалилась. Мартин сказал:
- У меня создалось впечатление, что вы лучше меня знаете о моих приключениях.
- А ты, что, иногда, в самый пик напряжения, не видел вертолёта Рудольфа?
- Замечал. Точнее сначала слышал: «Сам летит». В разных местах и на разных языках. А ещё: «Змей летит».
- «Змей»? Как интересно.
- Я насобирал массу фольклора. Но самое удивительное, он и в самом деле иногда после себя оставлял ядовитый, что ли, запах…  Я как раз подходил к землям аборигенов. Они там из-за чего-то сцепились. Я уже было шагнул в том направлении, но меня проводник остановил, указав на хвост вертолёта. Он летел низко. Мол, надо подождать, «змей» сердит… Мы двинулись в путь часа через полтора. Когда вошли на ту территорию, воины обоих племён лежали.  Не то спали, не то в оцепенении. После пробуждения все испытывали  необычайный страх.
- Интересно… Знаешь, нечто подобное я сам наблюдал во время съёмки эпизода  фильма. В тот первый раз, когда с ним встретились… Возможно, гипноз, телепатический гипноз. Хорошо, с этим потом разберёмся. И ты должен знать, что брату очень не понравилось, что ты ушёл.
- А я рад, что ушёл. Знаешь, мачеха дельный совет дала. По-моему, польза обоюдная. И для профессии кое-что узнал, и… мир посмотрел.
- Я рад.
- А я тому, что наше универсальное образование, которое нам дал дед, помогало  установить очень легко  контакт…  Язык шёл лёгко. Несколько фраз,  поиск аналогий и…  Знаешь, я готов написать диссертацию по лингвистике.  Некоторые заметки я высылал. Надеюсь, вы получили их.
- Конечно, брат. Более того, систематизировали. Здесь Михаил проявил интерес. Но у него к тебе масса вопросов. Как бы с  диссертацией не пришлось повременить.
- Я не тороплюсь. Время есть. Но самая главная фраза, которая магически действовала на людей: «Я врач». Всегда, правда, не верили…
- Я бы тоже: борода, рюкзак…
- Я говорил, что путешествую пешком. Это же правда… В одном племени пришлось на их глазах поймать гюрзу, выдавить яд, приготовить лекарство. Пациента поднял, но остаток препарата забрал с собою. Потом пригодилось. Но капля осталась.  Хочу в лабораторных условиях кое-что проверить.
- Конечно. Были интересные клинические случаи?
- Каждый по-своему уникален. Да я тебе о некоторых писал.
- Я получил. Проверил. Восхищён, брат.
- Да. И знаешь, чей опыт мне подсказывал? Не поверишь! Рудика! Он же не врач! Откуда он это всё знает?
- Подсознание. Умение принимать правильное решение при противоречивых ситуациях.
-Возможно…
- И всё-таки меня больше волнует вопрос о женщинах. Они же были. Соитие – и всё? Почему? Отчего такое поведение? Отсутствие божественного притяжения или месть женщинам? Я долго анализировал твои отношения с отцом. Они студёны. Вы не можете принять друг друга. Отец делает над собой чудовищное усилие, чтобы они были в рамках правил семьи. Но ему очень неприятно, досадно. Плохо ему, понимаешь. Как ещё это можно определить? Совестно, стыдно, позорно, гадко…  Муттер, конечно, ему ничего не говорит. Но… отец… он переживает…
- Почему ты так за него… хлопочешь?
- Он мой отец. Как и твой. И мы оба в чём-то… очень похожи. Мои родители… оба… отрицают интимную связь. То есть я могу только предположить, об искусственном осеменении… Дед или как там его ещё… прежде всего… как бы он ни старался… во благо своего любимца… Брат, ты не представляешь, какую рану он ему нанёс! Нам, его сыновьям, надо… понять, простить. Помочь ему, в конце концов, найти душевное равновесие… И! Я думаю, время пришло: доктор Гестэрн Морген и доктор Алик Морген уже с год, как покинули земную обитель. Тела обоих сожжены по приказу отца. Да и традиция семьи этого требуют. Прах обоих был соединён в одной урне и развеян над рекою. Ближнею рекою…
- Я… это не слышал.
- Принято было решение,  данный факт не афишировать. Клинику  драконят возглавляет Янус. Извини, но, брат, ты так и не поговорил с женщиной, яйцеклетка которой дала тебе возможность материального воплощения…
- А она обо мне знала? Она хотела этой встречи? Она обо мне спрашивала?
- Нет. Меня – нет. Другие об этом тоже не говорили.
- Тогда какое я к ней имею отношение? Разве меня женщина под сердцем выносила? Я выношен искусственной средой. Она моя мать. А не та женщина. Она лишь первопричина для соединения двух энергий.
- Брат! Но ты сам говоришь, что живёшь естественной жизнью. Ты не отличаешься от мужчин, которые прошли принятые природою этапы развития. Просто твоя установка…
- Вновь за прежнее? Не нашёл, потому что не искал. И точка!
- Но секс же между вами присутствовал.
- Да.  Встречал  миленьких мордашек, с которыми можно было приятно провести от нескольких часов до нескольких дней.
- И всё?
- Семя им старался не оставлять. Не хотел, чтобы родился какой-нибудь монстр.
- Не понял? Ты не уверен в… генетике?
- Нет, здесь как раз всё нормально. И физиология тоже.
- Я не понял…
- Понимаешь ли, я как биологическая особь в нормальной физической и умственной форме. То есть живу. И в то же время меня – нет, я не существую. Меня не должно было быть. И нет. Я словно ходячий… живой мертвец. Или тень. Отражение незапланированной плоти.  Словно во мне… кто-то третий… И я боюсь выпустить его на свободу…
- Это похоже на раздвоение сознания под воздействие нейро-психических факторов. То есть ты до сих пор не нашёл себе место? Не понял себя?
- Не то. Я жил. Я помогал. Меня  принимали как дорогого гостя и провожали как друга. Уверен, и сейчас будут рады новой встрече. Но я не чувствую в себе жизни. Жизни, которая есть в тебе, в Мише… Да тех же псах, наконец.
- Но ты к операционному-то столу готов возвратиться? Я считаю, что ты сам должен тоже проверять свои гипотезы.
- Готов, брат, готов. Я даже очень соскучился по стерильной операционной… Как я иногда жалел, что у меня под руками не было её оснащения…
- Но ты же справился…  Нет, а с твоими бы  дамами я хотел бы познакомиться…
- Вновь ты о… самках…
- Что ты взорвался? Мама же насядет на тебя по этому вопросу…
- А её-то эта тема почему волнует?
Ингрид заулыбался и загадочно сказал:
- Потому что она «мачеха»…
- ???
- Ладно. Потом разберёмся… с твоим таким… недомоганием. Сауна ждёт.
… Мартин вволю отогревался, затем плавал в бассейне, даже решил подправить бороду и усы, придать им светский вид…
За столом их ждали. Дети с любопытством  рассматривали нового дядю. Ворох их наивных вопросов барабанил мозг Мартина, он улыбнулся. Сел к столу. Осмотрелся. За столом все. Даже Рудольф. Мартин посмотрел на него. Он в ответ на него. Ядовитые желто-зелёные змеиные зрачки смотрели на него… Мартин услышал в своём мозгу: «Мир? Или нежная смерть?». Мартин принял вызов: посмотрел прямо в глаза, от взгляда которых  в душе закрадывался холод вечной ночи.  И вдруг понял:  Рудольф защищал покой  своей матери, женщины, которую любил его отец, сын принял эстафету у отца.  И теперь этот змей удавит любого, кто посягнёт на муттер. А муттер бдит  покой… пасынка-мужа…  Мартин перевёл взгляд на герра Арнольда. Тот смотрел на супругу, губы  которой вздрагивали в усмешке… Она справилась с собой и сказала бродяге-бунтарю:
- С возращением, Пётр. Как ты сам понял, наблюдение за твоими приключениями-похождениями велось. Мы ждём твой главный отчёт.
- Мама, напоминаю: я хочу кушать, – Миша закапризничал.
Мартин усмехнулся: всё также…  Муттер улыбнулась, кивнула и смилостивилась:
- Хорошо. Всем – приятного аппетита.
Ужин проходил весело: рассказы, побасёнки, музыкальные номера… Детей увели спать. Мужчины с муттер перешли в кабинет Рудольфа. Муттер вольно расположилась на своём диване, мужчины довольствовались оставшимися сиденьями. Мартин сел рядом с Ингридом. Минут пять молчали. Первой заговорила муттер:
- Мальчик, опыт… печальный опыт показал, что семя от Шнейдеров должно расти и воспитываться в семье. Ты сам сдашь свои сексуальные контакты или… мы их узнаем, – она не успела договорить, так как Мартин сказал:
- Госпожа, к чему этот разговор, когда вы и так их знаете. Уверен, знаете даже больше, чем я. Или есть всё-таки дети?
- К твоей чести – нет. И это очень печально. Мужчина в твоём возрасте должен быть оберегаем женщиной, ему также пристойно  обзавестись своими наследниками. Исключением из правил являются только евнухи да монахи. Или у тебя всё-таки другая сексуальная ориентация?
- Нормальная ориентация.
- Тогда, мальчик, кто из четырёх тебе ближе? Или все? Или есть другая женщина? Я намерена тебя через сорок дней женить. И точка!
- А я могу приступить к своей работе?
- Конечно, после сдачи соответствующего экзамена. – Мартин  посмотрел на мачеху: мало сказать, что он был удивлён: – Да, да, только так: изучишь  всё оборудование, разработаешь кисти рук, познакомишься с новыми наработками… А главное,  помечтаешь о ночи, тёмной и прекрасной… Дамы, как я поняла, у тебя особой нет…Тогда…
- Почему нет?
- Никак голос прорезался? Мальчик, когда я задаю вопрос, надо отвечать.
- Я не уверен.
- Через сорок дней свадьба. Отсчёт пошёл с сегодняшнего дня. У тебя осталось 39. Всё, мальчики, всем – спокойной ночи, – сказала, встала и вышла.
За ней  последовали старшие братья. Молодёжь осталась. Рудольф прошёл к бару в виде  глобуса, открыл его, достал бутылку коньяка. Показал парням, спросил их:
- Или другое? Водка? Виски? Бренди? Ром? Вино? Есть спирт и самогон. Отменный первач. Миш, ты что будешь? Горячего шоколада здесь нет.
- Начнём с коньяка. Вильгельм-то знает о возвращении Мартина?
- Я ему сообщил, – ответил Рихард. – Он занят был. Хотя… – в этот момент дверь кабинета открылась, и Вильгельм вошёл. Поздоровался со всеми за руку. Взял протянутую Рудольфом рюмку с коньком, приподнял в качестве приветствия, отпил, сел напротив Мартина, кивнул Рихарду. Тот продолжил: – Все в сборе. Можно начинать. Вильгельм, ты – старший.
- Хорошо. Итак, плюсы десятилетнего странствия Мартина. Новые разработки дали  два процента прибыли,  продажи журнала и им сопутствующая реклама ещё пять, затраты на развитие военных технологий окупились. Минус только один: недовольство муттер. Мартин, или к тебе лучше обращаться как Пётр? Брат,  ты сам доволен своим хождением по четырём материкам?
- Да, – Мартин покивал. – Но, честно, сейчас не готов ни к каким разборам полётов. Тем более к разговорам о… самках. Мне нужно время.
- У тебя, брат, его нет.  Но самое страшное не это. Ингрид, что ты молчишь?
- Слова мне никто не давал, – ответил тот. – На натальной карте брата много вариантов в этой плоскости. Развитие каждой из них одинаково. Пары нет.
- Хорошо, Рихард, сколько тебе надо времени, чтобы дать полную информацию по помеченным особам?
- Для освежения данных дня три. Но я бы хотел, чтобы сам брат проанализировал свои чувства и назвал предмет хоть малейшего влечения. Принуждать к семейной жизни, считаю, и напрасно, и опасно.
- Но мама, – сказал Рудольф, – чётко выразилась по срокам. Ингрид, посмотри именно этот день. Может эта дата  привнесёт ясность.
- Хорошо. И, извините, уже поздно. У меня с утра обход. Брат, – он обратился к Мартину, – ты присоединишься?
- Да. Соскучился.
- Отлично, – подвёл черту разговора Вильгельм. – Десять дней всё пусть идёт своим чередом. Там, даст всевышний, ситуация наладится само собою.
11

Следующие три дня пролетели в обычном ритме. Четвёртый преподнёс сюрприз:  нечто склизкое, холодное, неприятно серое стало подкрадываться со спины к Мартину, обвиваться вокруг ступней его ног, холодить тело. Мужчина стал то и дело подёргивать плечом, чтобы скинуть наваждение – но не мог.  Тогда оделся потеплее: носки, свитер, плед накинул – но это не помогло. К вечеру он стал бледен и вял.
Ингрид заметил нездоровье брата, осторожно поинтересовался самочувствием: кто знает, может быть, у него так проходит акклиматизация.
- Всё возвращается, – тихо, удручённо проговорил Мартин. – Я словно растворён в словах доктора Моргена.
- Ты о чём?
- Помнишь его тираду, когда состоялась та их встреча с доктором Морген? «…своих змеенышей притащила»…
- Брат, ты много придаёшь внимания словам эмоционально неустойчивого одинокого пожилого человека.
- Но это и ко мне относилось… Я тоже её змееныш…
- Чушь! Даже драконята эту галиматью к сведению не приняли, внимания не обратили. А им бы, возможно, и стоило, учитывая, что они от его семени.  Ты, извини, другой породы. И ещё! Тебя же там в тот момент не было! Как и меня, впрочем.  Почему ты так уверен в правоте слов?
- Брат, ты же знаешь мои особенности…
- Знаю. Тебе они… мешают… гармонично жить?
- Там, когда был отсюда  далеко, нет.  Даже было очень весело. А здесь вновь нахлынуло, закабалило… Мне нечем дышать. Оно поглощает меня целиком… Мне придётся вновь уйти…
- Нет, брат. Поехали к брату. В полк. Если это выброс энергии деда, то брат должен справиться.
- Но уже ночь!
- Утра опасно дожидаться. Ты можешь не дожить.
- Я сомневаюсь.
- Зря. Он для тебя дядя. Как и для Рихарда. Поехали. Хватит медлить. Я ему сейчас просигналю.
Оба мужчины  покинули  здание, сели в авто и выехали из ворот клиники.
Рудольф их ждал у ворот своего дома. Ночь была прохладной, поэтому он был одет в шинель. Ингрид ввёл авто во двор дома. Братья вышли, поздоровались с хозяином, прошли в дом. Странно, на стол был накрыт для поздней трапезы.  Вымыли руки, сели к столу. Кушали молча.
- Я вам постелил в комнате для гостей.  Сейчас спать, а утром поговорим. – Гости переглянулись, но хозяин махнул рукой. – Пётр, тебе надо было на годик-другой задержаться в школе восточных единоборств и изучить  несколько приёмов. Например, ладонь будды или прыжок кобры. Очень жаль, что ты не встретил толкового учителя.
- Я даже о таком не думал.
- Ты очень много думаешь. И твой ум с тобою вновь сыграл плохую шутку. Ты же врач. Отличный врач. Забыл, что необходимо делать, чтобы взять под контроль этого забияку?
- Извините.
- Учиться никогда никому не поздно. Ложитесь оба спать. Ингрид, ты утром возвращайся в клинику.  Пётр останется у меня.
- А я не создам неудобства? – спросил Мартин.
- Ты не женщина, Пётр. Это их разбросанное  нижнее бельё может привести в шок. Надеюсь, десять дней тебе хватит, чтобы освоить некоторые приёмы. Дома продолжишь тренироваться, и сможешь полностью контролировать суетность временного бытия. А сейчас иди спать. Мне нужно, чтобы ты был в форме, то есть хорошо отдохнувшим.
Ингрид подошёл со спины к брату, обнял его, и они ушли в отведённую им комнату.

12

Десять дней Мартин прожил во сне. Обездвиженный ум был нем, глух и слеп. Двенадцатичасовые тренировки с Рудольфом под раскрытые рты офицеров и солдат позволили ему увидеть собственную глупость  своего прежнего самобичевания. И развить то, что так легко дед развил в детском возрасте в сыне и его молочном брате.
«Так не было никаких вертолётов?» – как-то Пётр спросил дядю.
«Ты как это представляешь? Где я? Скорость вертолёта? Где ты?»
«Мираж? Но сколько людей его видели!»
«Незрелому уму свойственно видеть то, что он или желает видеть, или то, что ему понятно в силу своего невежества».
«А я так смогу?»
«Причина? Ради утешения, развлечения, убаюкивания, утоления  своего эго? Опыт доктора Моргена тебя ничему не научил? Нет, сын Арнольда, такая сила должна дружить с мозгами. Но этому тебя пусть учит отец. Это его право, обязанность и долг. Я лишь исправил ошибку вашего благодетеля».
«Что мне делать теперь?»
«Жить. Работать. Помогать брату. Жениться, наконец, и дать потомство. И передать свои знания своим детям».
«А что со мной было?»
«Ты так и не осознал?»
«Жажда мести?»
«Что ж, назовём это так. Что для бойца твоего уровня… Но ты и сам это понял. Сможешь в дальнейшем справиться с мороком, искушением, соблазном?»
«Я постараюсь».
«Постарайся, племяш, постарайся. Иначе сильно огорчишь и отца, и память своей матери. Она всю свою жизнь посвятила тому, что оберегала целостность жизни».
«Я это понял».
«С драконятами подружись. Они для тебя тоже братья. Ты очень богат на братьев. И я тебе в этом завидую».
В клинику Мартин-Пётр теперь возвратился здоровым.

13

- Разобрался в своих чувствах? А в подружках? У тебя осталось  двадцать пять суток. Муттер от своего намерения не откажется. Может быть, всё-таки какая-нибудь да манит? Дело в том, что все четыре твои зазнобы  нашли для себя мужчин, – Ингрид говорил брату за ужином.
- Я рад за них. А что говорят твои расчёты?
- Я не знаю, что брать в расчёт. Путано всё.
- Введи координаты доктора Морген. Энергия его.
- Ты знаешь, это мираж. И какую дату возьмём за точку отсчёта?
- Не знаю. Возможно, дату смерти Надиры.  Тогда, скорее всего, он… свихнулся. Ни сына, ни жены…
- Хорошо. Но мне нужны сутки. Сможешь подождать?
- Да. В клинику кто-то поступил иноземный?
- Да. По-моему, из мест твоего бродяжничества. Что-то говорил о белом докторе, который дружил со змеями. 
- Интересно. Не замечал за собой такой слабости.
- Но твоей рукой написан диагноз и рекомендации лечения.  А сам-то ты сможешь возвратиться к прежним своим обязанностям? Для начала – административным?
- К столу  не хочешь подпускать?
- Меня беспокоят твои кисти. Не все следы синяков прошли.
- Кости и сухожилия целы.
- Этого мало, брат.
- Хорошо. Так я быстрее познакомлюсь с внесёнными изменениями.
- Да. И завтра  драконята отмечают день рождения Януса. Мы все приглашены.
- Сомневаюсь, что я готов к такой встрече.
- Мы, брат, ещё и коллеги. Встреча может носить и профессиональный деловой интерес. Ты же знаешь, они бегают от некоторых мероприятий.
- Есть  с ними что-то обсудить?
- Тема всегда найдётся.
- Хорошо. Кто из наших пойдёт ещё?
- Они пригласили всех. Даже  Анастасию. Будет руководство из других  клиник и медцентров. Послано приглашение в министерство.
- Спектакль? С чего бы это?
- Я не против представления. Наши собачники тоже присоединятся. Мишуня решил побаловать Пьеро. Им, Рексу и Пьеро, готовят специальное меню.
- Что ж, развлечёмся. А какая форма одежды? Фрак? Думаю, из прежнего я вырос.
- Свободно. Только, конечно, не шорты.
Мартин  покачал головой: он пока так и не обзавёлся новым гардеробом. Заметив его замешательство, Ингрид сказал:
- Позвоним Наташе.
- Ты думаешь, у меня будет время для примерки?
- Неужели за десять дней проживания в полку вы с Рудольфом не нашли время для шопинга? Возмутительно!
- Брат, я отвык от этих условностей. Рудольф тем более к этому равнодушен. Хотя бы – в отношении собственного костюма, – но, посмотрев на выражение лица снохи, спросил: – Я ошибаюсь?
- Ещё как, деверь, – ответила Инга. – Он очень разборчив, придирчив и капризен.
- Извините. Я это не заметил, – произнёс  Мартин, поблагодарил за ужин, встал и ушёл в свою комнату.
Следующий день прошёл настолько хлопотно, что, если бы Инга не напомнила им за два часа о мероприятии, оно было бы просто вычеркнуто ими из плана. Поэтому мужчинам пришлось наспех собраться и поехать.
- А что с подарком? – уже отъехав от дома,  поинтересовался Мартин.
- Его должен принести Пьеро, – ответила Инга.
- Пёс?
- Да. Они с братом что-то там накудесничали…
«Накудесничали» – это было не то слово. Так как братья подъехали впритык, подарок уже был водружён на стол для именинника, и его рассматривали гости. Из цельного куска, возможно, кварца была вырезана лазером скульптура: мужчина и женщина вместе держат сердце, оба стоят на спине дракона, летящего над пиками гор.  Высота произведения полтора метра, длина два, ширина три. Оба пса сидели с довольными мордами около подарка и зорко следили за каждым подходившим. При попадании света под разным углом скульптура тоже  наполнялась другими оттенками, что придавало ей то ужасающий, то романтический, то мистический смысл.
- А твой брат, сноха, с какого перепуга в эту игру влез? – грубо, но тихо Мартин спросил Ингу.
Та ответила спокойно:
- Политика. А мне нравится: сказка для детей… Кому нужна правда? Воспоминания о реальных  кровавых событиях? Их все: в том числе и я, и Наташа – стараемся избегать. Даже герр Генрих.
В ответ Мартин пожал плечами: он помнил  прошлое. Своё. И рядом с ним было жить невмочь. И забыть не в силах. К ним подошёл Янус, поздоровался и, пожимая руку Мартину, сказал:
- И не надо ничего забывать. Принять как диагноз – и назначить правильное  лечение. Ни  путешествие, ни дядя тебе как следует не помогли? Второй раз, брат, ты дал старт онкологии. Где будем резать: у нас или у вас?
- Что? – Ингрид сразу напрягся. – Что за шутки?
- Брат, мне не до них. И это показала аппаратура.
- Вы всех сканируете?
- Не мы, а система безопасности. Вирусы, бактерии, предметы не для проноса.
- И?..
- И пёсиков в том числе…
- Хорошо, поговорим после вечера. Поздравляю с днём рождения.
- Да, с началом всех начал, – ответил Янус и вновь обратился к Мартину: – А тяжело уходить – не веря в Жизнь?
- А что это такое? Что такое новый день, его рассвет? Лишь учёба и премаленький мешочек радости.
- Ох, брат, попомни моё слово: намнёт тебе Миша бока.
- С какого перепуга?
- Его Пьеро найдёт.
Вечер был весел, интересен. Стэфан играл. Отличный стол. Пока Мартин не обратил внимания на отсвет скульптуры: мрачный, угрюмый, жуткий, коварный, агрессивный, гибельный силуэт. Угрожающая фигура вырисовалась вдали. Мистик невольно повёл плечом и насторожился. И тут же Пьеро издал короткий, но предупредительный рык. Рекс мгновенно встал между человеком и собратом. Через  секунды рядом оказался  Михаил, до этого танцевавший с дамою на противоположной стороне зала, и без разбора зашипел на Мартина:
- Пьеро, ты чего беспокоишь моего Пьеро?
Тот  попытался отойти, но ему это не удалось:  кобель обошёл Рекса и, обнажив клыки, ещё раз прорычал.
И Миша ударил. Но тут же получил ответный удар – и бой начался. Не учебный, не шуточный. Но красивый. Кто-то включил тотализатор: мол, игра, задумано по сценарию. Рихард же срочно набрал Рудольфа, а петухов тихонько выпроводили на улицу: там больше простора. Зрители, затаив дыхание, шли следом.
На улице парни разошлись вволю: таких полётов люди не видели. Подпрыгнув к деревьям, бойцы продолжали вести бой, стоя то на ветви, то на верхушке дерева. Как белки перелетали с одного на другое. То зависали в небе, нанося друг другу сокрушительные удары. Как и откуда появился Рудольф, никто не понял. Он сразу подлетел к дравшимся, отразил удары обоих. На секунду те замерли – и теперь брались втроём. Нет, не дрались. Это было уже соревнование равных по силе друг другу бойцов.
Псы были раздосадованы: они-то так, наверху, над верхушками, бегать не могли… Поэтому возмущённо оба залаяли. Возможно, это остудило забияк, и они прекратили схватку. Мартин на доли секунды расслабился – и получил удар от Миши под вздох. И кубарем полетел вниз. Но через какое-то время пришёл в себя, собрался телом и начал плавный спуск, придерживая солнечное сплетение. Рудольф мгновенно показал Мише кулак, сам устремился за Мартином. Около земли его подхватил и помог опуститься на твердь. Дышать ему было ещё трудно. Когда Михаил с улыбкой к ним подошёл, Рудольф спросил его:
-  Ты же его мог убить.
- А не хрен расслабляться…
Подвели итоги тотализатора: победу отдали Михаилу. И тот галантно отдал свой выигрыш драконятам.
Возвратились в дом.  Рудольф сразу направился к Стэфану, замершему  около инструмента.
- Что случилось, сын? – спросил.
- Здесь он.
- Кто?
- Дед. Брат боится его.
- Понятно. Он просто его не понимает. Успокойся. Дед не причинит ему вреда. Он ему такой же внук, как и ты. Кушать хочешь? – Юноша кивнул. – Пойдём к столу. – И, обняв сына на плечи, повёл к столу. К ним подошла Анастасия.
Салис и Нитор увели Мартина в лабораторию. Странно, но никакой опухоли с яичный желток они не нашли. За свою жизнь, видимо, парень всё же испугался.
Праздник продолжался  до утра. По его окончании Рудольф с сыном и его матерью уехал в полк. Гости тоже разом разошлись. Отбыли псы со своими хозяевами. Собрались Ингрид с женою и Мартином.
- Может быть, останетесь на завтрак? – предложил Янус. – Мы очень редко встречаемся.
- Пожалуй. На сегодняшний день я все операции отменил. Можно и отдохнуть.

14

Странно, но после этого вечера между Михаилом и Мартином возникли очень спокойные отношения. В любое время суток один мог позвонить другому и спросить: «Полетаем?», и они договаривались о встрече.  Свои тренировки они старались проводить в безлюдных местах, порою в жёстких климатических условиях. Так ещё прошло двадцать дней.
Однажды муттер вызвала обоих.
- Мальчики, вы всё играете. Меж тем, Пётр, отец ждёт от тебя внуков, а семья потомства.
- Но, госпожа, я не хочу жениться. Мне хорошо и так.
- Хорошо, идите.  Пару тебе я найду сама. Тогда – не обессудь.
Мужчины вышли от муттер и переглянулись.
- Тебе всерьёз никто не глянется? – удивился Миша.
- Нет.
- А если подумать?
- Я не обращаю на это внимание.
- А секс?
- Был когда-то. И сейчас он для меня не очень важен.
- Странно. Молодой здоровый мужик – и ни одной девки.
- Михаил, ты влюблён, женат – и такая грубость…  Может быть, я что-то и не понимаю во взаимоотношениях полов… Я всё время один. С тобой-то только познакомились. Мне сейчас комфортно. Как никогда. Для чего что-то менять?
- М-да, брат, дремучий ты старпёр. Динозавр.
- Обзываешься?
- Констатирую.
- И если уж так необходима эта свадьба, я могу жениться… на чём-нибудь. Например, на роботе. Приготовит, постирает, выслушает.
- А при сбое программы кипятком обольёт или на Луну закинет.
- Меж людьми  будто бы таких ссор не возникает.
- Но хоть все думают одинаково: по-людски. А там, поди, докопайся.
- И речь у тебя. Ты же дипломат.
- Так я по дипломатически  и режу правду-матку. Ладно, поехали к Рудику в полк. Там придумаем. Кликну сейчас туда парней.
- У брата ничего не вышло с вычислениями.  Может быть, у меня её просто нет?
- Пьеро, на земном шаре женщин больше чем мужчин. Ненамного, но больше. На тысячу голов производителей  приходится на  120-160 маток больше.
- Меня от твоей речи тошнит. Говоришь, как скотник. Специально? Где твой утончённый ум? Ювелирный язык?
- Интересно, вспомнишь ты про мой ум и язык, когда мама женит тебя на швабре, толстой, ворчливой, неуживчивой?
- Да уж… Сдалась ей эта моя свадьба… И так всем хорошо…
- Только не твоей мачехе.
- Моя-то вина в чём?
- Слышал басню про волка и ягнёнка?... «Вина твоя в том, что хочется мне кушать…». Вот и ей хочется тебя женить. Повесить хомут на шею. Привязать.
Мартин вздохнул: нет правды в этом мире. И счастья не видать… Но Михаил продолжил:
- Пьеро, ты просто не хочешь понять мотив её поведения.
- Ошибаешься. Главное для неё – мне досадить.
- О! Нет. Мама защищает интересы своих двух мужчин. Первый – это её первый муж. Алекс Шнейдер. Это и первый её мужчина, и  любовник, и отец её сына. Которого она любит до сих пор очень глубоко в душе, чем, одновременно, вызывает  и уважение у пасынков, и ревность у второго мужа, и нежную заботу со стороны Рудольфа. Последний  трепетно бережёт всё, что связано с именем отца. Историческая оценка – это историческая оценка, а для него – отец. Всё! Ты – самый удачный эксперимент Алекса Шнейдера, то есть – доктора Моргена или Адика Айсмурта. Тому, что мы с Рудиком умеем, нам приходилось упорно учиться. Ты же этим владеешь от природы, от рождения. Тебе, как бы сказать, это передалось с генами. Как от отца, в котором тоже от природы данные навыки и знания культивированы, так и от матери, в которую эти знания искусственно внесёны и закреплены. То, чего мы с братом добивались потом, тебе – только пальцем пошевелить. Да, благодаря стечению обстоятельств, они в тебе кое-как да развились. Но если бы стал заниматься, тренироваться со своим отцом, результат был бы намного лучше.  А у тебя нет сближения с отцом. И эксперимент первого мужчины мамы как бы и не завершён. Чем она не довольна. Поэтому она развернула ситуацию так, чтобы ты начал думать. Думать о сути своей природы, о своих возможностях, о своей ответственности. Она просто заставляет тебя двигаться вперёд. Смешно, но ради своей любви  как к первому мужу, так и ко второму. И заметь, Арнольд и Розелина – это звёздная пара.
Мартин его слушал, морщил нос, неопределённо пожимал плечом…
… Рудольф выслушал всех. Затем спросил племянника:
- Ингрид, никаких совпадений?
Тот отрицательно покачал головой.
- Тогда смотрим так,  кто из дочерей у наших знакомых в девках засиделась. Рихард, у тебя, случайно, такой справки нет?
- Выборки нет.
- А ты займись. У тебя всё введёно. Часа должно хватить. И отбирай по его параметрам: рост, вес.
- А если под такой расклад попадёт рябая или хромая?
- Клиника изъян подправит.
Анастасия прислуживала мужчинам и слушала их разговор. И вдруг спросила:
- А национальность имеет значение?
Рудольф сразу:
- Женщина, кто тебе дал слово?
- Нет, не имеет, – ответил будущий жених и задумался.
- Кого-то вспомнил? – спросил Михаил.
- Я тогда шёл через Египет. Девчушка одна. Настырная. Всё время норовила за мной увязаться…
- Место? Поточнее. Давай попробуем найти.
- Она лепетала что-то про… про… про… ветер, устала… Как  же она меня назвала? А она кто? Рихард, у тебя те записи сохранились? Худенькая такая, костлявая…  да-да, была буря… Я установил палатку. Разрешил ей войти…  Буря бушевала неделю… Мы были вместе…
- Секс? – спросил Михаил.
- Мишка! Тебе к жене не пора?! – рассердился Мартин. – Она девчушка лет тринадцати…  А, может быть, и меньше… Бурю мы переждали… Я свернул палатку… Дошла она со мной до границы… Она не хотела оставаться. Я оставил её в крайнем доме, дал денег… Паниви… да, да… Паниви. Так её звали…  «Та, которую принесли»… Кажется так… Когда я ей рассказал о себе, она закачала головой и произнесла «бастард»…
- Незаконнорожденный, не имеющий право на имущество отца, – выдал Михаил.
- Спасибо, Миша, прямо вовремя показал свои знания! – резко отреагировал Рудольф.
- А что? Он совершил древний свадебный обряд. Он привёл женщину в дом, который построил сам. Теперь надо прошерстить те окрестности и найти эту девчонку. Рудик, тебе не пора побродить? Рихард, у тебя среди коллег там есть надёжные парни?
- То есть мы ищем эту девочку? – переспросил Вильгельм, до того молча сидевший в кресле и отслеживая изменения на фондовом рынке через свой ноут. – Хорошо. Пётр,  ты показываешь на карте местность. Вспомни всё точнее. Рихард, записи из архива запросил? Там ещё была интересная статья в журнале…  Миша, быстро архив журнала… Египет… буря… О девчонке, правда, там ни слова… Что-то о древнем храме то ли Исиды, то ли Хатхоры… Или статуэтки… Там какая-то была легенда… Банк дал средства на археологическую экспедицию…  Всё, что нашли, мы в стране и оставили.  Потом была конференция египтологов…  Фильм ещё сняли о какой-то красавице…  Фильм был совместный,  современность сплелась с древностью, мистика какая-то.  Насочиняют же… Я его так и не видел. А банк также частично профинансировал. О девочке ты точно не писал. Ни слова, ни намёка.
- А к чему? Интриги, сплетни…
- Правильно. Рудольф, у тебя есть  доступ к космическим силам?
- Для обнаружения? Есть. Но нужна  команда министра.
- Так звони и объясняй.
- Как?
- Ищешь жену племянника. Сноху, получается. Координаты на местности вычислили?
- Он же сейчас же сообщит муттер.
- И ладно. Лучше будет, если дядя подключится. Если встанет  вопрос  дипломатического характера…
- Господа, вы говорите так, словно военную кампанию развёртываете, – произнёс Мартин.
- Хуже! Девчонку без имени-фамилии в песках ищем!
Через три часа на столе у Рудольфа лежали полная карта местности и анализ жителей. Компьютер продолжал искать стыковки, совпадения.  Рудольф позвонил матери:
- Я тогда с парнями вылетаю на своём. Вы здесь с герром Арнольдом контролируйте ситуацию. И как его представлять в случае успеха?
- Племянником и представишь. С её родственными связями разберитесь. И чтобы Мишенька без головного убора не ходил!
… Странно, но уже через два дня Мартин входил в старую хижину, в которой года четыре назад оставил малолетку. Она, удивительное дело, его узнала.  За эти годы подросла, немного округлилась. Одежда была на ней из простой ткани, как и обувь.
- Ты смог возвратиться в свою семью? – сразу спросила она. – Она тебя не забыла? Вновь приняла? Меня здесь не обижали. Научили даже грамоте. Я работаю. Ткачиха.
- Я рад за тебя.
Удивительно, но они понимали разговор друг друга, так что особой помощи от Михаила им не требовалось.
Иностранцы прибыли в сопровождении военных и руководства округом. Те оказывали знаки уважения гостям. Когда вопросы между Мартином и женщиной были улажены, Паниви собрала свой нехитрый скарб в узел и вышла к иностранцам. Или родственникам своего мужчины.
Она была элегантна, хотя и простушка. Мартин представил ей сопровождавших его мужчин.
- Это дядя и твои братья. А родители? – спросила она.
- А родители, госпожа, то есть его отец и мачеха, – вставил Михаил, – вас ждут дома. И семейный обряд состоится послезавтра по нашим правилам. Только так мы сможем его признать законным.
Молодая женщина кивнула. Семья отблагодарила супружескую чету за хлопоты, сделала застолье  для местного населения. Но по своим правилам. В округе тоже был небольшой стол, но уже молодая женщина была одета  богато и со вкусом. Неожиданных гостей развлекали по всем правилам местного гостеприимства. Оказалось, что два клана независимо друг от друга были в родственных связях со Шнейдерами, и прибытие в страну на семейное торжество  принца и наследника  рода – Рихарда ими было воспринято, как большая удача. А узнав, что жених – это его брат по отцу, или бастард, немного удивились: не ожидали такого поворота от скромного и порядочного Арнольда – но тоже остались благодарны звёздам. Как говорят, не мытьём, так катаньем судьба заставила главу рода обратить внимание на эти земли и развитие кланов здесь. Невеста, конечно, была под стать бастарду, но, видимо, небесные светила благоволили моменту, и семья, даже за счёт таких семейных уз,  расширяла свои горизонты и границы. Кто-то из аксакалов  предположил, что на древних землях может появиться и третий клан, что следует подумать о землях и ремесле для него.  Но, поймав на себе внимательный взгляд принца, разговоры приостановили. Поняли: преждевременно. И просто предались празднику. Поэтому сочетание молодых было пышно и весело.  Оба государства остались довольны таким стечением обстоятельств и поворотом дел в политической и коммерческой сфере. Особенно военные размечтались.
Возвращались мужчины по-разному. Вильгельм на своём. Через пятнадцать минут Рихард и Михаил с семьями глав кланов на отцовском. Ещё через час  Рудольф и Мартин-Пётр с женою на военном. Последних на границе встретили группа сопровождения, что обескуражило и удивило женщину. Она спросила:
- Мы что-то нарушили? Или война?
- Нет. Так отдают честь дяде. Мы на его самолёте.
- Ошибаешься, – заметил Рудольф. – Это для вас свадебный кортеж.
- И с тестем согласовал?
- Да. На аэродроме вас ждёт также машина и кортеж к ней. Веселимся, племянник!
- И в какую сумму это всё влетает?
- Зять считает. Но, прежде всего, наш банкир придерживается своему золотому правилу: сколько золотых монет падёт в его казну.
- Не вижу прибыли.
- Мы с тобой не финансисты. А договорчик, который подготовил Миша, уже хорошая прибыль. Очень удачная охота.
- А для тебя?
- Я бы сейчас нашёл молодёнькую подружку и с нею поразвлёкся. Что-то надоело мне быть вдовцом.
- Слава Всевышнему: отлегло от твоего сердца. Что ж тогда не присмотрел там?
- Ага! Тебя хватит. И что беспокоит?
- Я хочу понять… деда.
- Это к Мишке. Или к Рихарду. Они там всё изучают, сопоставляют, пишут повесть, сценарий. Я его просто люблю. Уважаю. И всё. И благодарен за то, что дал мне жизнь. Меня так учила мама.  Знаешь, в детстве, как-то пришёл из школы. Нам на уроке рассказывали о войне и… другие подробности. Я маме и выпалил своё мнение о генерале. В ответ от неё получил такую оплеуху. Пощечину, то есть. До сих пор её шипение в ушах стоит: «Запрещаю говорить о ком-либо гадости. Будь самим собой. Чужое мнение – это их мнение. И попроси прощение у покивнувшего нас за свои слова слабости». Вот так. Любящая женщина. С нею спорить напрасно. Позже я узнал, что – мой отец. Хотя сам дед всегда был рядом с нами. Но Мишку выделял больше, чем меня. Меня всё строжил, требовал невозможного. Мишеньку баловал. Как говорят, внучек. Хотя и не родной. Когда встретились с Рихардом, подумал, что он так замещал любовь к внуку.  На деле оказалось всё сложнее:  кармические связи с тринадцатым.
- Завидуешь?
- Не знаю. Сам дедом стану – подумаю.
- Думаешь, Амлет скоро женится?
- Да, как только Мэтью подрастёт. Как только  она войдёт в подростковый возраст, я их помолвлю. Пусть около мальчика растёт. Сам он уже вырос. А лет в шестнадцать повенчаем. Девочка быстро сок набирает.  Мне хлопот меньше.
- Её дед согласится?
- Он пусть о Бэлле заботится. Твоя женщина так и не отдохнула. Ты о ней хоть что-нибудь знаешь?
- Мало. Рихард, думаю, уже все справки навёл.
- Я не понял, к какому вероисповеданию она придерживается.
- У неё на этот счёт свой компот в голове. Против государственной не идёт. Но любит свою, древнюю и забытую. Как фольклор.
  - Понятно. Но ты с этим  народным творчеством разберись. Сказки, песни – это хорошо. Но нам-то что ждать? Одной Мары достаточно. Хотя, наверное, брат уже всё по местам расставил, коли с его стороны возражений нет. Ты бы с отцом поговорил. Подлетаем…
Шасси коснулись земли, самолёт побежал по полотну. Остановился. Мужчины выглянули в иллюминатор. Технические службы подали трап,  по всей его длине спустили ковер, вдоль ковра выстраивался почётный караул.
- Что это? – спросил Мартин.
- Ваша встреча.
- Но  я…
- Успокойся. С президентом и министром согласовано. Финансы внесены. Я сойду первым. – Открыли дверь. Рудольф появился в проёме, сделал жест рукою и легко сошёл по трапу. Встал около него – появились молодожёны. Они спускались медленно.  Женщина крепко держалась за перила, ибо ноги её подкашивались: там, внизу, сейчас,  около её ног… и солдаты чужой страны, и уважаемые люди её страны.
- Не волнуйся так,  Паниви. Точно также встречали и невесту брата Рихарда с её родственниками.
- Твой отец не делает между вами разницы?
- Ему мачеха не позволит.
- Он её так слушается?
- Она ему не только супруга, но и – тоже, как и мне, – мачеха. Она вторая  супруга его отца.  К тому же – сейчас здесь командует дядя. Они влюблёны друг в друга.
- Кто в кого?
- Дядя в армию, армия в него…
- Но… он вдовец, и ему всё же нужна женщина… Наверное…
Так что свадьба, назначенная муттер, хотя и прошла на несколько часов позже, но всё же состоялась.
Перед тем, как быть представленной отцу и мачехе мужа, молодая спросила мужчину:
- Как мне обращаться к вашей мачехе? Один ваш брат зовёт ей бабушкой, другой мамой. Вы – госпожа. Но большинство людей муттер.
- Как пожелаешь.
- А к вашему отцу? Вы к нему никак не обращаетесь, только герр.
- Ты  для них сноха. И это твой будет выбор.
- Тогда умм и аб.
- Это твоё право. Для тебя они теперь родители. Хотя – и с моей стороны.
 В комнате, которую отвели молодой женщине в жилом корпусе дома клиники, Паниви в укромное место поставила две фигурки. Исиды и  Хатхоры, своих покровительниц, которые помогли ей в создании собственного семейного очага. Теперь она надеялась на их помощь в материнстве. Через несколько недель прибудет и ткацкий станок, который также установят в свободном помещении, и молодая женщина сидеть без дела не будет. Семья поможет ей организовать свой бизнес, обеспечивая его развитие и безопасность.

15

Семейная жизнь Мартина-Петра потекла спокойно, без потрясений и ознобов.
В срок родился сын. Ему дали двойное имя: Окпара, что значит «рождённый первым», и Олег, что со скандинавского «светлый, святой, ясный».
Отец долго и внимательно изучал младенца. Изъяна не нашёл. И только тогда, когда мальчик подрос и сказал первые слова «ма», «па», Мартина охватил восторг: он сам реально жив, он сам реально существует. Но к мачехе он всё равно обращался «госпожа»,  к отцу – герр.

03-11.06.2020

КРИСТИНА
Посвящается внукам, внучкам…
Что надо 18-летней испанке, вступающей в эту дерзкую, шумную, манящую, взрослую жизнь. Хотя она такая ещё маленькая. Старые жёсткие устои семьи её душили. Выпрыгнуть из этих оков она тоже не могла: оберегала нервы родителей, бабушек, дедушек. Да и  десяток с лишним братьев, родных и кузенов, следили за каждым её шагом.
А её манила любовь. Большая. Как в сказке. В очень старые времена её искали в книжках, теперь же – в сетях. И хотя стоял «родительский контроль», но  хакеру-самородку их легко было обойти. И интриги мира познавались так.
Она  прекрасно отбивала чечётку, плясала и «Хоту» с кастаньетами, и с веерами, любила и «Фламенко», «Пасодобль», «Сарабанду». Хотя и другие тоже исполняла с радостью. Так что танцевальные вечера, конечно, под жёстким контролем чопорных старух, без неё не обходились.
Она была на виду – но женихи не спешили: семья бедная. Но трудолюбивая.
А она мечтала о любви. И, когда цыганка предложила за копейку ей предсказать любимого, с радостью протянула руку. Та на неё глянула и отшатнулась. Более того: сама отдала ей золотой рубль, который тут же при всех сорвала со своих монист.
- Что это значит, любезная и черноокая? – спросила  девушка с вызовом, который присущ южному темпераменту.
- Под оком великого змея ходишь. Он сам к тебе придёт. Его посланец уже рядом, – ответила цыганка и удалилась.
Девушке шутка понравилась, а золотая древняя монета ещё больше. Сельчанка зажала монету в руке и побежала домой. Достала из сундука крепкую нить, вдела в имевшееся отверстие и, как медальон, повесила себе на шею. Мол, пусть суженый её по нему узнает: говорят, змеи любят золото. И засмеялась.
А зря.
Василю, которая была на четвёртом месяце беременности, приспичило сопровождать Стэфана  в его турне. Брат согласился с радостью: он давно жаждал  выступлений с сестрой, да и его супруга была вновь беременна. Напросился и Сильвер, жена которого тоже была в тяжести, но беременность протекала очень тяжело, и она не выходила из клиники.
В турне Стэфан передвигался по-разному. Короткие – на авто, длинные – по воздуху. И сейчас они тоже летели на вертолёте. Но в этот раз оказался недолёт: сестре стало нездоровиться, вертолёт сообщил о вынужденной посадке в районе… В общем, дали координаты.
- Выслать новый? Подкрепление? Какая нужна помощь? – спрашивала «земля».
- Сообщите о переносе концерта  на два часа. Можете дать съёмку для подтверждения посадки.
Сели они удачно: справа поля, слева виноградники.
Василя, поддерживаемая братьями, качаясь, бледная, сошла на твердь. Легла. Прямо на землю. Закрыла глаза. 
К ним бежали люди. Братья срочно надели очки.
- Сестра, как ты себя чувствуешь?
- Извини. Мне только полежать. Тебе надо срочно найти другую партнёршу.  Спроси у них, кто может петь?
Короткий диалог с населением.  Нашлись две певуньи. Но… концерт со сцены не вытянут. Если  так… для бодренького настроения… Сказали о танцовщицах. Те показали мастерство. Здорово. Великолепно. Но в вертолёт-то всех не возьмёшь…  Вспомнили о Кристине. Просто произнесли её имя.
- Кристина? Как интересно! А можно её попросить  сплясать? – проговорила  Василя.   
Кристина вышла. Эта особа, лежавшая на земле в красивом дорогом платье, украшенная золотом и драгоценными камнями, её заинтриговала. И девушка начала плясать. Легко, просто, раскручиваясь, завихривая в танце. Медальон выскочил из-под рубашки, оторвался, полетел прямо в сторону Васили, упал к её ногам. Обавница подняла монету. Стала рассматривать. Это краем глаза заметила Кристина, сразу остановила  пляску, подошла к лежавшей на земле и протянула руку, жестом потребовав монету возвратить ей. Василя  отдала ей монету, но спросила:
- Откуда такая древность?
- Цыганка подарила. Я, она сказала, невеста великого змея.      
- А-а-а… – протянула Василя и обратилась к братьям: – Вы слышали?  Никак мы повстречали нашу новую мачеху?  Сообщите отцу. Пусть прилетит. Я у них в доме останусь. А ты, брат, возьми двух певуний да эту пару танцоров. После концерта жду всех назад, – скомандовала.                               
Братья помогли сестре встать, проводили до дома девушки и оставили Василю на попеченье той семьи.

Рудольф, сопровождаемый  Ингридом, прибыл через полтора часа. На малой технике клиники. И с охраной. Такого деревня ещё не видела. Хотя этот человек был у многих на слуху.
Поздоровавшись с хозяевами, он спросил, где его дочь, и пошёл к ней комнату.
- Вновь твоё упрямство? – он встал над лежавшей.
Ингрид тем временем осматривал женщину. Долго. Затем сказал:
- Я бы госпитализировал. Парк, сад рядом. Может петь, сколько душе потребуется. И пока больше никаких поездок.
- Ты слышала, что дядя сказал? Ждём мальчиков и возвращаемся домой.
- Но там турне… И ждут сюрприз…
- Я могу снять ремень…
- Так,  брат, отойди. Я делаю укол. Пусть поспит.
Семья хозяев была поражена, что при всех медицинских манипуляциях присутствовал мужчина.
Рудольф вышел. Пояснил:
- Это моя дочь. За её здоровье отвечаю я.
- А где её муж? – поинтересовался хозяин.
- Женился на другой, более спокойной, – ответил Рудольф. И это почти соответствовало правде. И спросил сам: – Мне сыновья сказали о Кристине, которая умеет  отлично плясать. Танцем гостя не порадует?
Но сначала нежданных гостей пригласили к столу, который накрывать помогала Кристина,  замурованная в закрытое платье. Рудольф потянул воздух. «Дед» возник за его спиной. Рудольф услышал: «Можешь брать спокойно. Она».  Потом прилетели сыновья с массой эмоций о концерте.
- Невольных артистов отблагодарите, – сказал Рудольф.
- Да, мы заплатили процент, – ответили братья. – Вы будете сватать эту девушку?
- А вы так хотите иметь новую мачеху? У меня внуки её возраста.
- Отец, она хорошо танцует…
- Чтобы сватами выступали сыновья… такого мир не видел.
- Но вам же нужна… женская забота.
- А ремня вы не хотите?
- Дядя, что вы молчите?
- По-моему, девушка из нашей породы. Да и звёзды предсказали на эти координату встречу. Решайся, брат. Телом ты не дряхл.
- Благодарю за оценку и… поддержку. Хорошо. Сейчас сообщу старшему брату и муттер.
Короткий разговор, быстрый сговор – и утром Кристине предстояло отбыть в чужую страну.
Всё просто. Без любви. Только мистика и согласие родителей: семья жениха богата, уважаема, известна. А что старик – им и дела не было.
Девушка попыталась возразить и отстоять свои права на выбор мужа, на что отец ответил ей:
- Старый конь борозды не портит. И подумай о братьях. У них теперь карьера в гору пойдёт. Семья твоего жениха в десятке мировых считается.
Но больше всего её удивил разговор с Василёй, когда та очнулась после укола.
- Кристина – красивое имя, – сказала новоявленная будущая падчерица. – Так звали вторую жену отца. Он её любит до сих пор. Это хорошо, что у тебя такое имя. Если ночью он случайно и произнесёт его, то ты не поймёшь, к кому это относится: к тебе или той, первой.
- А твоя мама?
- Её тоже нет в живых. Она ушла вскоре после кончины четвертой жены отца. Мама родила отцу нас троих. Моих братьев ты вчера видела. Даша семерых. Кристина двоих плюс сын её личный. Жанна троих. Иоанна четырнадцать. Она дольше всех прожила. Но все ушли относительно молодыми. А другие женщины, с которыми у отца были единичные связи и соответственно дети, живы.
- Они… болели?
- Нет, что ты… Просто не выдержали сексуального напряжения в постели с отцом. – Произнесла Василя, и её глаза засверкали. Недобро засверкали. Как у змеи.
Кристина подумала: «Для чего мне всё это говорит эта притворщица?». То, что гостья выдумала и приступ, и немощь, она не сомневалась: слишком много совпадений. Но спросила о другом:
- Думаешь, я смогу выдержать?
- Ты молода, много работала на земле, значит, физически сильная. И должна быть здорова. – И вдруг Кристина услышала в своей голове: – «Тебе цыганка верно нагадала… И ты правильно поняла… Я своего отца зову Великий змей. А он меня…».
И вдруг словно туман застлал глаза Кристины. Она увидела перед собой носатую гадюку. Или кобру, на которой висело масса украшений. Видение также  исчезло, как и появилось. Змея-Василя, гадюка-падчерица улыбалась:
- Конечно, никто из нас, старших, тебя звать «мама»  не будет. Мама или анна, мам, умми, ма, мам, мами, анне, манинка – это толькл одна женщина. Та, что тебя родила. За исключением нашей муттер. Мы все её: нашу маму, родную или приёмную, бабушку, прабабушку, прапрабабушку – зовёт так. Это официальное обращение к Розелине Шнейдер в семье и роде. К тебе мы будем обращаться проще. – Василя задумалась на минуту-две, затем начала произносить: – Фрау, донна, госпожа, мадам, леди, миссис, синьора, хонум, бону, дуэнья, пани, барыня… мадонна. – И последнее произнесла громче и утвердительно: – Мадонна. Да, мы к тебе будем обращаться просто «мадонна». Это будет отцу приятно.
Вошёл старик-жених. Он взял Василю на руки и вышел вместе с ней. За ним в самолет последовали родители Кристины, она сама, замыкали процессию двое братьев. Поехали  для встречи с матерью жениха, знакомства с новой роднёю. Остальные прибудут позже, на свадьбу.
Встретили их радушно. Свадьбу решили не откладывать, но всё равно назначили через неделю:  молодым надо познакомиться друг с другом. Девушка обмерла: они видела вокруг себя много красивых статных молодых людей – и тут старик-жених. Рудольф же поймал себя на мысли, что он, как его отец некогда, в довольно зрелом возрасте женится на… девчонке. Но отец-то женился на муттер, в которую влюбился, и она отвечала ему взаимностью.  А он, Рудольф? Потому что звёзды указали? Координаты времени и пространства сошлись в одну точку? Бред какой-то.
Но сговор уже состоялся, по рукам уже ударили.
Василя без стука вошла в его спальню. Рудольф валялся на кровати. Дела, мысли в голову не шли – и он бездельничал.
- Вы, отец, как себя чувствуете? Вас смущает  женитьба на столь юной особе?
- Да. А тебя эта ситуация смешит?
- Нет. Коли вам некомфортно. А вы пока просто погуляйте с ней по саду, оранжереи.
- Я, что, восемнадцатилетний подросток?
- Но не вашим же сыновьям и племянникам её развлекать? Охранять – ещё ладно. Но не развлекать.
- Когда свадьба с Иоанной была, я себя несколько странно чувствовал.  Но там девка сама в мою постель рвалась. А эта? Ни умом, ни сердцем, ни движением в мою сторону. Пятикратный вдовец с массой детей, внуков, правнуков… Право, Василя, очень глупая ситуация. Я бы даже и сам посмеялся, но как-то мне не до смеха. Ладно, хватит обо мне. Как твоя беременность?
- В первую я чувствовала себя лучше.
- Возможно из-за двойни? Или малышей больше?
- Не знаю. Дядя ничего не говорит, только требует, чтобы я больше ходила, ела фрукты. Отец, сделайте мне массаж, у меня всё отваливается. Особенно ноги.
- Хорошо. Давай помогу раздеться и ложись. Или тебе лучше сесть?
Под руками Рудольфа она уснула. Он не стал будить дочь, уложил поудобнее, укрыл одеялом и вышел. Пошёл слоняться по дому. Но ни в кабинете, ни в библиотеке утешения не  нашёл. Подумал: «Наверное, так и отец слонялся, когда дела шли из рук вон плохо». Пошёл в парк. Благо день клонился к закату, и можно было в тиши и тени крон посидеть, никем не замеченный.
Не удалось. Его наречённая в сопровождении своих братьев шла навстречу. Нагулялись, что ли… Пришлось остановиться,  начать светскую беседу. И не закончить. На тропе появилась Наташа, спешившая к нему, за ним недовольный, качавший головой Михаил. Она подлетела, схватила его под локоть, оттащила в сторону и заговорила на чужом для Кристины языке. Девушка заметила, как постепенно сжимались кулаки её жениха, как его глаза наливались кровью, зрачки приобретали зловещий желто-оранжевый блеск. На миг ей даже показалось, что не человек перед ней, а древнее чудовище в виде ящера, только шкура у него не змеиного окраса, а переливается, как у тигра. Она тряхнула головой – нет, человек, но совершенно ей незнакомый: жестокий, властный, способный убить в мгновение ока одним взглядом, одним ногтем. Её братья тоже были удивлены и появлением женщины, которой не знали, и поведением обоих. Михаил успокоил:
- Это Наташа, наша сестра. У нас их две. Вторая замужем за доктором Ингридом Асмуртом. Это – за Вильгельмом Шварцкопфом. Наташа – любимица брата. Она сейчас просто очень обеспокоена самочувствием своей свекрови и требует вмешательства брата для улучшения ситуации. Всё нормально. Сами видите.
Да они видели, что жених всё же смог сохранить спокойствие,  обнял женщину, прижал к себе и что-то стал тихо говорить на ухо. Они не слышали. Зато женщина старалась отпрянуть от него, когда тот говорил:
- Закон семьи сохранён. Твоя дочь способствовала тому, что погиб сын у моей дочери. Скажи, разве мой сын не прикрыл её блуд? Да и действия твоего деверя привели к тому, что Михаил отошёл от моей дочери, и с его стороны нет должной её защиты в моё отсутствие. Сейчас, после этой ситуации, я начинаю думать, правильно ли я поступил, что разрешил тебе выйти замуж в ту семью? В нашей семье, как ты знаешь, женщин не выдают замуж, они остаются служить отцу и братьям. Почему ты, находясь в той семье, не позаботилась о защите моей семьи? Ты хоронила своих детей? Нет. А моя дочь своего сына похоронила. Моего внука, понимаешь? Поэтому успокойся. Твой свекор просто исправил  вашу, его детей, ошибку. Так и передай свекрови. Не то я ей сам скажу. И это будет ещё больнее. Прошу, не троньте мою дочь. Поняла, сестрёнка? – он поцеловал её в щеку и подтолкнул  по тропе назад к дому. Тем более что к ним спешно приближался Вильгельм.
Подошёл. Поздоровался. Мужчины пожали руки. Вильгельм спросил:
- Моя жена помешала твоему общению с невестой?
- Пожалуй, да. Вы с ночёвкой?
- Да. Или ты против?
- Нет. Можем спокойно сходить в сауну. Там посидеть, чтобы никто не мешал. Без женщин.
- Как Василя?
- Как я понял, перебралась в постель к муттер.
- Что случилось?
- Боится. И рожать, и за будущность детей. Ей всё мерещится, что и они рано погибнут. Психоз какой-то. Ничем не можем сбить. Думали, отвлечётся в поездке. Так с полдороги возвратить пришлось.
- Сам успокойся. Психуешь из-за предстоящей женитьбы. На тебе и сейчас-то лица нет.
- Я бы на тебя посмотрел, окажись ты в моей шкуре.
- Ладно, я зайду к крестной, затем встретимся в сауне.
Рудольф  кивнул. Супруги ушли. Он обратился к брату:
- Пошли вдвоём. Будешь переводчиком.
- Я так и понял, что тебе поддержка требуется, – и усмехнулся. И перевёл будущим родственника желание брата продолжить прогулку, но в обществе толмача. Мужчины кивнули, и Миша, встав с другого бока Кристины, пошёл рядом. Хотя разговор между помолвленными не клеился. Пришлось Михаилу травить пристойные анекдоты и читать стишки, развлекая и девушку, и её братьев.
… Свадьба прошла прилично и достойно, согласно возрасту жениха. Хотя – с размахом. Для невесты.
Первая ночь для молодой была не легка: муж рьяно познакомил её с эротическими ласками, и эта учёба длилась несколько часов, затем жёстко сделал своей. Затем встал, хорошо укрыл одеялом женщину и вышел. Куда спрашивается… Слёзы лей-не лей: пожаловаться некому. От свадебного путешествия он резко отказался: беременность дочери его тревожила. И молодые тихо проводили  медовый месяц в семье. Точнее: молодуху жёстко вводили в семью, учили её нравам и обычаям. Спуску ни на молодость, ни на неопытность не давали.
Поползла жизнь замужняя, однообразная, холодная, непривычная, с неоднократными требования мужа секса. Месяца через два женщина для себя открыла, что ждёт этих огненных супружеских ласк. Да и по мере того, как начинали светиться её глаза при виде мужа, добрее, участливее к ней становилась семья. А игры молодых ещё более расширялись, веселье у них тоже. Особенно, когда от бремени благополучно разрешились и муттер, и Василя. Кристина вдруг открыла, что она не чувствует в своём супруге его возраста; наоборот, в их дерзких развлечениях он ей ещё и фору даст. И вдруг ей тоже стала  покойно – она имела всё: и уважение, и почёт, и материальный достаток, и… ей только следовало пожелать безделицу, чтобы она по мановению волшебной палочки была исполнена. Любой город. Любой концертный зал. Любая прогулка по океану. Можно бы и за пределы шарика – но быть заточённой в узком ограничении пространства ради щекотания  собственной гордыни ей было в лом. И она резвилась в саду, оранжереи. Благо под её запросы и капризы семья выделила приличный земельный участок, технически оснастила – и она выращивала даже среди снегов и морозов любимые испанские овощи, фрукты, ягоды. И, конечно, цветы. За этим занятием ей было нескучно, когда муж отсутствовал из-за своих многочисленных и длительных командировок. Но её собственная теплица-оранжерея будет года через два-три, а в первые месяцы они просто познавали друг друга, даря часы наслаждения и восторга.
Пока однажды во время очередного заигрыша Кристина не схватилась за живот. Рудольф сразу напрягся, плавно остановился. Поинтересовался:
- Что случилось?
- Живот.
- Хорошо. Ингрид на работе. Поехали в клинику.
Конечно, оторвал брата от привычных дел. Тот осмотрел сноху и  недовольно спросил брата, несколько растерянного:
- Сексом каждый день занимаетесь раз пять-шесть?
- Зачем? Трёх-четырёх хватает.
- А-а-а. А от меня чего вы ждёте? Беременность пятый месяц. Ты сам-то не видишь? Прекращай своё баловство. Только при острой потребности.
- Как?
- Что «как»?
- Но…
- И тебя всегда всё неожиданно, крол ты наш… Идите, не отвлекайте меня от серьёзных дел…
- И это всё?
- А что ты хотел? Идите в дом. Инга пусть стол накрывает. Я скоро подойду. Новобрачный… Да зайди к детям, внуков проведай.
М-да, для Рудольфа это было неожиданно: возраст. Но удивительно душевно стало на сердце. Он вывел супругу из кабинета, усадил на диван, осторожно прикоснулся к её животу, почти незаметному под её широкими национальными юбками. Что-то толкнуло его изнутри живота.
- И кто? Сын или дочь?
- Это важно? – осторожно спросила Кристина.
- Нет.
И женщина как-то сразу раздобрела под его нежным взглядом, тёплыми большими руками…
… Первой родилась дочь. Сын последовал через три года. В целом Кристина родила девятерых: сама тоже выросла в многодетной семье.
Жить они так и остались в семье. Тем более, что и муттер, и оставшиеся в живых братья были рады, что их непоседа теперь  всё-таки и остепенился, и находится под их пристальным глазом. То бишь – присмотром. А дом около полка по наследству перешёл  Даниэлю и Луизе, детям от Кристины, хотя и Амлет со своей семьёю там гостил постоянно. Оставил Рудольф там и портрет своей Кристины: для памяти детям, внукам, правнукам.

17.04.2020 – 19.04 2020, 16.03.2021