Вторжение

Вторжение. Слушаешь джаз на тюбе, трах-бах - сказочный сюжет, принц и принцесса, простыми словами, корона, скоро на нетфликс, и если не нажать окошко пропустить, змея поползет дальше. Телефон, вообще враг. Бульк, миа послала вам три запроса. Только задумался, выпал на глубину, квак, вотс-ап поздравляет с днем поэзии, или поздравление, прикольное видео, голосовая почта. Фьюить - вам одобрен кредит, у-ху - погода на завтра, дзынь - не забудьте поздравить антона с днем рождения. Свч, плита и машина, телевизор или комп, зарядники и смарты - пищат, гудят, прикольно хрюкают и держат тебя в тонусе. Кто на новенького - смотрите сколько угодно по доступной цене. Охват и захват, деконцентрация и рассеяние - только оставайся в эфире, доступе, коммуникации, а  хочешь уединения - рубильником резко вниз.
Всегда дивился Алке, первым делом включала телек - пусть шумит, говорила она. Затем шла вода, чайник, сигарета и рассказ про вчерашние события. Нет звука - могила. Жизнь - это шумы, мелькание, вторжения и разрывы. Треп, скоки-подскоки, нервы или смех. Танец, купание красного коня.

Неужели так ничего и не поймем, не сделаем выводов, предоставим все посторонним - экспертам, политологам, институтам. Вернемся в прежнее состояние. Виноваты они, а я хороший. Они - это не я, а кто я - это вопрос. Перевернем. Я - это кто. Радикальный, наиважнейший. Машинка желания или хороший, как все. Сокрытый в толпе, сбегающий от ответственности. Человек, у которого средняя температура, зарплата, жена и квадратные метры. Который потребляет столько-то мяса, рыбы, круп и овощей. Отдыхает Турцию, закупается Ашаном. Смотрит Нетфликс, Эйч-би-о или Первый, выпивает по субботам и занимается иксом раз в две недели. Городской. Современный. Продвинутый. Быдло - это другие.

Все не так, все мимо. Да, видимость универсальна.Костюм и галстук, квартира, дача, машина. Семья, дети, работа. Владение, линейка, открытка. Издаля не отличишь. Но это не ты. Это то, как тебя представляют другие - сам глазами других, а по существу то, как смотришь и оцениваешь остальных.
Наружа, оболочка, поверхность. С этой позиции люди почти не различимы. Впереди только медийные персоны - кумиры, блогеры, актеры, политики и богачи. Особенные. Номинанты. На них глядят пристальные миллионы, они задают тон, определяют моду и стиль, формируют запросы. Но они не авторитетны - подражание не равно послушанию.
Чума все упрощает. Облетает второстепенное, остается главное.

Достоинство и самоотдача, мужество и честь. Преданность, верность, ответственность и сдержанность. Всякие демонстрации, позы - лишнее. Вредны и опасны. Легко сказать, труднее сделать. Как вернуть утраченное, где взять, откуда - в кредит не дадут, и уж точно не подарят. Остается копать себя. Глубоко, болезненно, страшно. Отрывая куски, отдирая корки, пробивая мерзлый грунт. Соскрести накипь - отскоблить, оттереть. Увидеть, нет никаких буржуа, образованных классов, аристократов, войнов, монархов или жрецов. Были да сплыли. Остались только крестьяне - с виду городские, на самом деле оторванные, беспочвенные, утратившие полноту, помещенные в однонаправленное время, искусственную среду. Загнанные в норки и ульи, привязанные к столам и компам, заключенные в непонятные формы, структуры, отношения и обязательства. Самодовольные, тщеславные и хитрожопые, возвеличившие успех и богатство. Мы - это они.

Понять, что такое живой. Как быть живым. Душа, дух и тело. Только вместе, неразрывно, вертикально. Тогда быть, тогда живой и тогда есть место. Всегда. Свое. Единственное. Думать, чувствовать и действовать только от себя - лично, душой и сердцем. Остальное под сомнение - смыслы, привычки, очевидности.
Глаза, уши, привычки и ощущения подводят, и чужие очки пора менять.

До собственного "я" не добраться ни в жизнь. Нет, донырнуть можно, но зафиксировать в единичной целостности никак. Язык помешает, слово. Выражаемость через иное целое, куда вплетены история и культура большого субъекта. Поэтому "я" это сразу союз. Представительство. Мысля, выражая, выписывая собственное нутро, непременно и одновременно выступаем представителем другого целого. Присвоенного, но существовавшего как до, так и после. Радикального субъекта, а уникальность - есть синтез. Русский язык един, но Пушкин и Лермонтов разные.

Через я говорят язык и время, народ и город, семья и небо, но говорит ли собственно я без учета реакций на среду и тело. Говорит ли оно не будучи задействовано реактивной струей, коммуникацией или болезнью. Отвлеченное от вещей и других, количества и числа, ритма, гармонии, галлюцинаций или манипуляций.
Думаю, сам факт говорения, высказывания, как спонтанного и непрерывного состояния, интеграла внутренней жизни - от болей до молитвы, означает как минимум включенность. Вовлеченность в большее, чем ты сам. Я говорит с целым, но не собой. Не себе.

Иногда целое предстает конкретным лицом или лицами, аудиторией или толпой, но по большей части остается безликим. Все таинства там - пожелания, магия и волшебство. Воспоминания и сказки, мечты и время. Именно с многолико безликим мы ведем разговор длиною в жизнь, идя рука об руку по световому лучу.

Именно этому сопротивляется повседневность. Мир не терпит отстраненности и признает лишь одну вовлеченность - здесь и сейчас. Поэтому наше я находится в подвешенности между сейчас и большим. Поверхностью и глубиной, явленностью и тайной, и его свободное состояние - речь. Импульс, мысль, проговаривание. но и это не весь набор. За проговариванием стоит маска. Личина,образ, актерство. Эмоция и пафос. И мысль раздвоена. Между обезличенностью, приподнятой толчком и явленностью в слове. С оговорками и отступлениями, кружением, взлетами и падением. Письмо - четвертая ипостась. Поступок, деяние. И коммуникация, общение, где речь из внутренней превращается в рассказ, возглас, окрик, монологи, диалог или лекцию, тоже четвертая. И овеществление, реализация, четвертая. Четыре четверти пути.

Я - это радикальное сверх-отличие. Исчерпывающее. Душа, психология, личность. Граница, контур, идея и феномен. Владею частью мира - телом. Безусловно и безотзывно. Присутствую в других общностях - семья, род, коммуна, район, город, нация, народ. Коммуникативный субъект - носитель языка, прав и обязанностей.
Радикальная общность - соединенность и уединенность. С небесным и земным, другими и самим собой. Отражение - себя в себе, себя в других, других в себе. Символ, слово, имя и образ, статус и привилегия. Бытие и существование одновременно. Фиксация и память. Миг и вечность - на стыке двух времен. Пространство и местоимение. Информация, движение, глагол. В конце концов - не материя, но и материя тоже. Радикальность субъекта заключается в его обязательном присутствии, несводимости ни к чему другому и неразложимости на части.

Я - исчерпывает мое представление о себе целиком. Говоря "я" имею ввиду целое, неделимое, несводимое к другому, уникальное. Существующее сразу во всех временах и субъектах, мыслящее мир и себя, движущееся в миллион направлений, но исключительно вокруг истинного места, тождественное самому себе. Поэтому вопрос "кто я" неточен - это о явлении и границе. Кем и перед кем являюсь, каковы объем и место. В чем изменчивость и постоянство, индивидуальные черты, признаки, особенности. Отличное и общее. Анкета. В принципе, не очень нужная. На интуитивном уровне спрашивающий знает все - ведь он и никто другой носитель истины о самом себе, держатель тайны. Другое дело, коммуникация. Как раскрыть самоистину, перед кем. Пусть даже этот кто-то ты сам. Поэтому я - это сам и другой, спрашивающий и опрашиваемый, и на скаральное "кто" последует ответ какой, где, когда и почему. Феноменальный.

Я и его феномены. Для чего спрашивать - чтобы быть. Пребываю двояко - сам по себе и феноменально, являясь самому себе, в том числе. Трогаю за лицо, опознаю себя в другом, феноменальном. Отражаюсь, пытаюсь уловить, зафиксировать бытие. Есть.
Самообман, ничуть. Обман - это другое. Когда вопрос задаешь не ты, а некто безымянный, несуществующий, фиктивный. С единственной целью, ответить так, чтобы доказать качество, получить выгоду и, или побыть в приятной иллюзии. Хорошесть, лучшизна, умность, крутость. Мало ли. Хвастаюсь и тешусь. Но всерьез. Настолько всерьез, что жопа утягивается - прилипает к костюму намертво. Заколдовываюсь, перехожу в хору, перерождаюсь - здравствуй мама, прими меня обратно. И она принимает, ведь я сделал все как она хотела - отринул отца, презрел вертикаль, вывернул себя наружу целиком и вернулся в лоно. На колени.

Что я понимаю глядя на себя, когда попадаю в фокус своего сознания, становлюсь объектом. Феномены, природу которых описываю эмпирически - как в школе-институте.
Это тоже я, только на границе, в самоявлении. Движение - от ноуменального центра к периферии и далее вокруг истинного места.

Свечечка. Маленькая русская свечечка. Это наш символ, наша вечность. И вселенская амплитуда качания вокруг. По радиусу бесконечность. Мы знаем, нам туда - на бабулин огород, в рукотворную дедовскую баньку, где с другом, задушевно, под рюмочку, где в домике-избушке бабуля колдует над старой чугунной сковородкой, а дед, притомившись, давит панцырь перед телевизором с новостями, где благоверная, завернувшись в банную простыню, потихоньку трещит с подружкой, а дети за сарайкой копают наиважнейший секрет - босиком, чумазые, перемазанные малиной.
Ласковое солнце, блинный дымок и старые, довоенные рюмочки. Третий Рим.