91 год. Гл. 34. Спор оптимиста с пессимистом

Глава 34. Спор оптимиста с пессимистом.

Разгар лета. Не хочется ни о чем задумываться. Летний зной, он не особо спадает и ночами – и от жары размякает тело, вялая инертность мышления сковывается  ленивым томлением в мозгах.
И всё вдруг, всколыхнул до боли в сердце, неожиданный гость. Он со своей женой – двоюродной сестрой Ромы, вырвался, наконец, в отпуск из центральной России, приехал в Синегорск навестить и своих, и её родителей. А заодно – и других родственников. Пришли и к нам, просто поговорить, посмотреть, как живём. Просто – увидеть друг друга.
Лена гораздо младше Ромы. Повзрослев, практически не общались они друг с дружкой, в последние годы. А тут – вдруг, потянуло родственной кровью. И она, и её муж – Сергей, окончили местный педагогический институт. Но Сергея не привлекла педагогическая стезя, он надел офицерские погоны и ушёл служить в армию. Переквалифицировался в военные строители. Намотались они по военным гарнизонам и вот, выдалось окошко – хоть отдохнуть по-человечески, расслабиться. Где? – конечно же, на Родине, в родительском гнезде!

Когда-то, долговязый худосочный студент, сейчас, старший лейтенант Сергей Красноперов выгладит настоящим, матерым мужиком. В самом расцвете сил! Вот только глаза, почему-то, совсем не светятся свойственной его возрасту энергией, и как бы притухли. Впечатление, что сильно устал человек.
Мы готовились к визиту гостей. Накрыт обильный стол. Попробуй блюда, и пальчики оближешь – моя жена мастерица готовить. Таких – поискать! И, конечно же, заготовлено спиртное. Не принято без него гостей встречать.
Общие вопросы, общая информация о нашей, и их жизни, в последнее время. Рюмочка за рюмочкой под вкусную и обильную закуску, и вот – женщины покидают нас, балуются с дочурками. Потом им, женщинам, надо поговорить наедине о женском, а нам с Сергеем – о мужском.

Разговор неизбежно скатывается к событиям, происходящим в стране в последнее время. Мне-то что рассказывать? У нас – затишье. А Сергей, во-первых, прибыл из России, где совсем непонятное творится, и во-вторых из армии, которую в последнее время не критикует только самый ленивый…
Неужели, действительно, в армии так плохо?
Мы продолжаем выпивать, мне уже достаточно, чувствую – начинает заплетаться язык, но Сергей – ох и научился пить, по виду – совсем трезв, а всё тянется и тянется к наполненной рюмке. Мне – достаточно, но не могу, же я отстать от него, не поддержать его.
Увлечённый беседой, я пропускаю момент, когда горечь водки перестаёт вызывать отторжение, и можно ещё остановиться, а теперь – она не воспринимается на вкус, она как вода, и опрокидывается в рот рюмка, в унисон с Сергеевым аппетитом – механически.

В армии  плохо.  В армии безнадёга. Сергей на глазах меняется и сатанеет, рассказывая о своих армейских буднях. Сплошное непослушание, разболтанность. Среди солдат – сплошной пофигизм. Чтобы заставить солдата выполнить добросовестно работу – часто приходится пускать в ход кулаки.
Я не хочу ему верить. Мне трудно представить Сергея в роли офицера-держиморды распускающего перед подчинёнными руки. Он ведь умён, сдержан – воспитан в хорошей интеллигентной семье, казалось мне раньше – и драться-то по-настоящему не умеет. И вот – перевоспитала мужика «армейская» среда.
Самое неожиданное – Сергей не видит благополучного выхода из сложившейся в стране ситуации. По его убеждению, всё идёт наперекосяк, и совсем скоро плохо кончится. И боеспособной армии в стране уже нет.
Он заглатывает рюмку за рюмкой, уже не очень обращая на меня внимание, и… не пьянеет. Как будто на них, рюмках, зло срывает.

Очень уж категоричен он в суждениях, и я не могу с ним согласиться. Я ещё не потерял надежды на благополучный исход. Я возражаю
– Сергей, ты конечно, извини меня, но ты ведь служишь в строительном батальоне, а они и в нормальное время не отличались высокой дисциплиной. Ведь как ни крути, а солдату в стройбате, может быть, и оружие настоящее подержать, разве что пару разиков придётся. Большей частью – кирка и лопата, их оружие. И от строителей на гражданке отличаются они – разве что, военной униформой. И по уровню интеллекта, и образования, по состоянию здоровья – не самых лучших посылают служить в стройбат. И даже, я слышал, парни со снятой судимостью туда попадают.
Слов нет, тяжёлый тебе в подчинение контингент попался, но ведь ты сознательно сам выбирал место службы. А ведь стройбат – это далеко не вся армия. Что же ты так о ней…
Мне обидно за армию. Как беспощадно и жестоко судит о ней Сергей! Сам, частичка её – офицер со стажем.
 
А он упорствует
– Виктор, вы тут все прозябаете в своём провинциальном Казахстане и совсем не ощущаете ничего, а ведь поверь, – времена подступают очень тяжёлые. И я не сужу об армии по стройбату! Поверь, я не понаслышке, а на своей шкуре ощущаю и чувствую армейские настроения во всех её родах войск. У меня много друзей, с которыми я тесно общаюсь. Сплошь упаднические настроения и озлобленность, особенно у офицеров, и осознание ненужности своей и ущербности. Почитай «шедевр высочайшей литературы» о солдате Чонкине и всё понятно станет! Вот оказывается, какие придурки – в армии служат!
Оболгали, вконец оболгали армию. Ещё можно было бы что-то поправить в государстве… если бы армия взяла инициативу в свои руки и прервала разлагающую сознание людей, оскорбляющую достоинство страны, демагогическую риторику. Только она может ещё жёсткой рукой навести порядок и дисциплину, вернуть людей с бесчисленных митингов на площадях – к производству и нормальному человеческому труду! А может… и поздно уже…

Я вскидываюсь
– Что? – кулаком в морду всем несогласным, а ещё лучше – пулей из автомата?..
– Да ладно, Виктор, не насмешничай. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Вот только нет и у армии востребованных для таких решительных действий настоящих лидеров, и все высшие чины дрожат за нажитое добро, золотые погоны. Смерть, как боятся потерять насиженные кресла! А что уж говорить о боязни головы потерять…
– Ты не прав, Серёжа – армия должна заниматься своим делом, а вот Горбачёв… Он же пытается…
– Какой к черту Горбачёв! Какой к черту Ельцин! Их первых, немедля расстрелять надо!
– Ну, ты даёшь, Серёга! Это же… гражданская война!..
– Эх, Виктор, Виктор – как же ты слеп! Идёт уже вовсю гражданская война! Вспомни, сколько невинной крови, в последние годы пролилось в разных «горячих точках»? Разве не достаточно?.. И это – далеко не конец, поверь…

И потом, какая война? – стоило бы военным по-настоящему цыкнуть, и вся эта горлопанистая демократическая братия живо подожмёт хвосты, и даже скулить будет бояться – они ведь, кроме как языком чесать – ничего больше не умеют! Вот только – упустила уже время армия…
Я не согласен с Сергеем, совсем не согласен. Мне хочется яростно возразить ему. Но за выпитым спиртным во мне не потеряно ещё чувство гостеприимства, и я возражаю, конечно, но открыто и категорически не отторгаю его заявлений.
Я где-то согласен с ним по поводу Ельцина – ну не нравится он мне, и всё тут! А вот Горбачёв…
Нет, он обязательно удержит страну от развала! Удержит – умный ведь мужик.
И времени до его решительных шагов мало осталось ждать. Это сейчас, руководители союзных республик тянут одеяло – каждый на себя. Это сейчас, потеряли  свою силу и авторитет Законы и желания народов, когда-то добровольно объединившихся в могучий Союз Советских Социалистических Республик. Какие-то пункты этих Законов, действительно устарели.

Но ведётся же, активно работа над новым Союзным договором! Ну, прибалтийские республики, – не знаю, но остальные-то двенадцать, уж точно его – обновлённый Союзный договор, подпишут! И всё, – будет покончено окончательно с неопределённостью  положения Президента страны! Получит твёрдое легитимное подтверждение своих полномочий Горбачёв и прекратит всеобщий хаос… 
Сергея аж перекашивает от моих умозаключений.
– Кто прекратит бардак – Горбачёв??? – и он яростно выплёскивает из себя такие матюки!!!
Чувствуется, достал я его своей наивностью.
Потом, он досадливо взмахивает рукой, цепляет локтем тарелку и смахивает нечаянно её со стола.
Ну, вот… отвлеклись от темы, – разговор заканчивается сам собой.

Я не любитель выпить, а сегодня выпил гораздо больше, чем обычно, во время редких застолий. Чувствую, что не очень внятно выражаюсь, и язык несколько заплетается, но контролирую себя и тоже – не очень пьян. И совсем не от водки, а оттого, что как-то живо, болезненно, за душу цепляли откровения Сергея.
От внутреннего протеста и нежелания принимать его «правду». Ведь преувеличивает он! Ну, явно, приукрашивает возможные последствия от нашей нынешней неразберихи и разброда, от острого и неподдельного восприятия!
Что-то мне мешать начинает – там, внутри. Очень уж цепляет за живое обсуждаемая тема, и как-то постепенно, и уже чувствительно, подступает боль от ключицы через сердце, и сосредотачивается чуть выше солнечного сплетения, и всё усиливается. Нудная, тяжёлая и тупая. Так всё чаще и чаще бывает, когда я нервничаю и проявляю эмоции.
Будь проклята эта Перестройка!

На звон разлетевшейся от удара об пол, разбившейся вдрызг, тарелки, возвращаются наши жены
– О-о, да вам уже хватит, голубчики! – восклицает Лена.
Все вместе мы пьём ещё чай со сливками и, конечно, же – с тортом. А перед чаем, с Сергеем опять выпиваем. А потом, когда гости засобирались окончательно домой – ещё и на посошок...
В благородном порыве, непременно я хочу гостей проводить. Благо, мать Лены, у которой они собрались сегодня переночевать, живёт совсем рядом – возле АТС-7. Потом, Сергей затаскивает меня в её квартиру, и там мы опять что-то пьём. Потом, наступает его очередь – провожать меня до моего дома, и я снова пытаюсь затащить его к себе. Но тут, у моего подъезда, решительно вмешивается Лена – как же она бросит нас, таких «нализавшихся» одних! – и наконец – расцепляет нас.
Я не помню, как поднялся в квартиру, ввалился в дверь, отворенную Ромой, уже давно успевшей уложить спать детишек и очень обеспокоенной моим долгим отсутствием. Прислонился спиной к стене в прихожей. Ноги поехали вперёд. Плавно сполз на пол и стал пристраиваться, тут же, – спать.

Очнулся утром в постели – раздетый. Вернулся в себя разумом, и попытался вспомнить – как очутился на кровати? Ничего не получилось. Боль под сердцем прошла, испарилась, но теперь, начала трещать голова.
Скорее чаю, крепкого чаю! Теперь, после такого перебора со спиртным, я долго буду избегать даже упоминания о водке. И как в наказание, за насилие над ним – мой организм категорически отвергает даже мысль о необходимости похмелиться. И как хорошо, что сегодня воскресенье, и не надо идти на работу…
Сергей говорил, что по окончании отпуска напишет рапорт об увольнении из вооружённых сил. Куда он пойдёт – в педагоги, в соответствии с полученным образованием?..  Сильно сомневаюсь…
А может быть, действительно потеряла своё значение армия, и государство, раскинувшееся на одной шестой части суши земной, больше не нуждается в ней – защитнице? Да кому мы такие – мятущиеся и никчёмные, нужны со своими вечными неразрешимыми вопросами – что делать? и кто виноват?..

***
…Последний день июля ознаменовался очередным «прорывным» договором с Соединёнными Штатами Америки! Количество ракет большой дальности должно быть обеими Высокими договаривающими сторонами уменьшено на треть…