Небеса Вверх Ногами 3-4

3

Есть такая категория людей, которым для ощущения полноценности жизни просто необходима трагедия. Трагедия, которую они способны разглядеть даже в самых простых вещах. Если обычный человек радуется, когда у него всё хорошо, то у таких людей это первый признак того, что с ними что-то не так. Даже в любви они ищут что-то, за что можно крепко зацепиться и выстроить у себя в голове сценарий, где в конце они оказываются самыми несчастными из всех живущих на земле. Страшно представить, что может сделать с таким человеком действительное, не высосанное им из пальца несчастье. Имей я такую склонность возводить всё в ранг катастрофы, я бы оргазмировал не переставая от каждых отношений, которые у меня кончались полным крахом. Но ирония в том, что умению таких людей любить позавидовал бы даже самый отчаянный романтик. Ни дать, ни взять, целый слой общества этаких горе-любовников-самоубийц с механизмом замедленного действия в голове.

Как я потом, не без сожаления для себя, понял, Сабина относилась именно к этой категории людей. Её тело, лежащее на земле, под окнами дома обнаружили через два дня после нашего с ней последнего разговора. Никто не видел, как ночью она шагнула на карниз, а затем полетела вниз, считая этажи, с седьмого по первый. Мне не нужна была никакая её предсмертная записка, никакая прощальная речь, чтобы понять, кто на самом деле причастен к такому её нелепому решению свести счёты с жизнью. Пусть она и удалила перед этим все наши с ней переписки, стёрла из своей жизни все признаки моего в ней существования, ничто не заставит меня думать, что я не имею к этому никакого отношения. Её последним сообщением мне было:

«Я ухожу. Устала»

Это сообщение, как и многие другие её сообщения, я успешно проигнорировал.

Не знаю, когда она успела, но она удалилась из всех социальных сетей и заблокировала мой номер. Как я мог знать, что она вовсе не из ряда моих фанаток уходить собралась? Узнал я об этом совершенно случайно, когда она молчала целый день и я полез в интернет узнать, не появилась ли она где-нибудь онлайн. Хоть я никогда б ей в этом и не признался, сложно было в этом признаться и самому себе, но в той или иной мере мне её не хватало. На глаза мне попалась новость о молодой девушке, без ведомых причин, совершившей самоубийство в свои двадцать пять лет. Сводки криминальной хроники каждый день пестрят подобными новостями, но тогда я спинным мозгом почуял, что это была Сабина.
 
Семья и близкие убиты горем. Хуже всего, что ни родители и никто другой не знают, что подтолкнуло их молодую и красивую дочь так бездарно обойтись с собственной жизнью. Они никогда этого и не узнают, а единственный, кто мог бы хоть как-то пролить на эту историю свет никогда им об этом не сообщит.
 
Обо мне никто не знал. Я уже говорил, что она перед прыжком стёрла всё, что каким-то боком касалось нашего с ней общения, но я не упомянул, что несколько часов до этого в её музыкальном плеере на повторе играла только одна песня. Моя песня, в тексте которой есть строчка «death is the only way out». Об этом писалось на форуме какого-то местного сайта, возможно это был чей-то неуклюжий информационный взброс, но я читал и не мог поверить своим глазам. Это казалось каким-то страшным совпадением. Ленивое следствие об этом не узнало или не придало этому никакого значения.

Я выполз из запоя только через две недели. Я не просыхал все эти дни, пытаясь прогнать из своей головы её, а вместе с ней и самое тяжёлое чувство вины, которое мне когда-либо приходилось испытывать. Я пил всё, что можно было пить. Мне наливали виски, я пил виски, мне предлагали шлифануть их пивом — я без раздумий шлифовал. Мне совали под нос коньяк — я без лишних церемоний принимал и его, не закусывая лимоном или вообще чем-то. Кстати, о еде на эти две недели я, можно сказать, практически забыл. Мне было насрать, если я вдруг двину кони прямо на полу какого-нибудь бара или не доеду до дома, потеряюсь в каком-нибудь замшелом районе города, где меня или сдадут в полицию или убьют к чертям собачьим. Я спал по три-четыре часа в день, после чего всё начиналось по новой. Только два раза за всё это время я приходил в себя, просыпался как ни странно в своей кровати.
Блевал и литрами поглощал воду. Стоило мне чуть протрезветь, как в мою понемногу проясняющуюся голову возвращались все тяжёлые мысли и воспоминания. Я не проронил ни единой слезы по Сабине, вместо этого я снова маршировал в магазин за бухлом, либо прямиком в какой-нибудь бар, где опять как сорвавшийся с цепи прикладывался ко всему, что попадалось мне на глаза. Не понимаю, откуда во мне взялось столько здоровья и откуда у меня каждый раз на это дело появлялись деньги, но что я знаю точно, так это того, что я потратил кучу времени, пытаясь себя убить. Если бы Майкл на тот период меня не покинул, возможно, нашему с ним тандему это бы удалось. Но всё, что я в итоге убил, это время.

А вот зато Кристина появлялась, и аж целых два раза. Должно быть, однажды я всё-таки дал слабину и проболтался кому-то из наших общих знакомых, что пытаюсь залить свою маленькую трагедию и, что планирую это делать ещё не один день. Кристина вытрясла из меня всю душу, пытаясь всеми правдами и неправдами добиться от меня истинной причины моего алкогольного заплыва. Естественно, в какой-то момент я не сдержался. Кроме всего прочего, кому ещё я мог выговориться? Плевать мне тогда хотелось на то, что не настолько сильно я ей и доверяю.

Второй раз она появилась, когда я боролся с интоксикацией. Мой организм отыгрывался на мне во всю мощь своих восстановительных свойств, избавляясь от всей той дряни, которой я беспощадно пичкал его все эти дни. Из меня выходило столько жидкости, что, по моим скромным подсчётам, я должен был сдохнуть от обезвоживания. По моему, уже отработанному на автопилоте маршруту кровать-туалет-кровать впору было пускать электрички. Однако, Кристина не позволила худшему случиться. Два дня, что моё тело проходило через ад очищения, она буквально не отходила от меня. На этом, собственно, вся её поддержка и закончилась.

— Ты взрослый мальчик. — сказала она мне после. — Дальше ты можешь вполне самостоятельно справиться с этой бедой.

И умотала на две недели в отпуск в Италию со своим чурбаном.

4

Я упустил кое-что важное. Сабина уже больше года как жила в другом городе. В каком именно, это уже не имеет никакого значения. Хотя, если быть уж совсем откровенным, живи она на соседней улицы, я бы ни за что не пошёл на её похороны. Думаю, нет смысла оправдываться и объяснять, почему. Можно сказать, что я струсил, проявил малодушие, в общем, как это не назови, факт остаётся фактом, — я никак себя не проявил.

Когда Кристина вернулась из путешествия, я уже был чист и более или менее спокоен. Она позвонила и спросила, как у меня дела, я ответил, что со мной всё в порядке. А на следующий день она приехала ко мне вся такая красивая, свежая и загорелая, и в качестве утешительного приза я получил неплохой такой минет в ванной комнате, куда она забралась ко мне, когда я решил принять душ перед ужином. Оральный секс из жалости? Почему бы и нет, дьявол меня раздери. Хотя я больше чем уверен, для неё это было нечто вроде прощального поцелуя. В любом случае, в тот самый момент, сам того не желая, я поймал себя на мысли, что в действительности между нами мало что изменилось и изменится не сразу.

Потом она без всякого зазрения совести несла какую-то чушь о том, что, наслаждаясь средиземноморским солнцем, часто думала обо мне. Пожалуй, даже слишком часто для женщины, которая проводит романтический отпуск с другим мужчиной. Могу себе представить, как тёплыми испанскими ночами, лёжа под пыхтящим и потеющим над ней чурбаном, она всеми своими мыслями уносится куда-то далеко-далеко, обратно в холодный Питер, где нахожусь я, такой родной и близкий. Ха. Смех, да и только.

В любом случае, её европейские думы по мне счастливее меня не сделали. Кроме того, мне и в голову не приходило думать о том, скучает она там по мне или нет. В отличие от неё я провёл это время с пользой. Я приводил себя в порядок, и, как мне кажется, завершил я эту миссию вполне героически. Нет, к работе над новым материалом я не приступил, хоть и уделял больше времени игре на гитаре. Меня огорчило, что ничего путного из этого не вышло и я не написал ни одной новой песни, хоть и сочинил парочку интересных рифов и вроде как снова пришёл в форму. Мне хватило терпения чтобы в процессе не зажать свои пальцы в тиски и не переломать от злости все кости, ибо я уже начинал разочаровываться в себе как в гитаристе, и к концу второй недели они уже не казались такими одеревеневшими и медленными. Успокаивало и то, что всё это помогло мне держаться подальше от этой скользкой пьяной дорожки сколько нужно долго и выйти в итоге из этой битвы победителем. Словом, сменив один запой другим, творческим, я смог избежать того, что многие называют, моральным разложением.