Мы с Японцами не друзья. Гл. 8

                Переговоры.

… Мы переживаем время не только не заурядное, но даже критическое, а потому и не можем продолжать жить прежнею жизнью…
                Д.П. Парский
 
 9 августа 1905 года в городе Портсмуте в США, при посредничестве Теодора Рузвельта начались мирные переговоры между Россией и Японией.  Мирный договор был подписан 5 сентября 1905 года.
  Для России, потерпевшей поражение в русско-японской войне, условия договора были вынужденными и даже унизительными.
Согласно договору, Япония получила исключительные права в Корее, арендованную Россией территорию на Ляодунском полуострове, Южно-Маньчжурскую железную дорогу, южный Сахалин и значительную денежную контрибуцию.
  Кроме того, Россия уступила Японии Порт-Артур и обязалась предоставить японцам право рыболовства вдоль русских берегов в Японском, Охотском и Беринговом морях.
 Отказ Японии от прежних договоров 1855 и 1875 годов был зафиксирован в Статье 12, Портсмутского договора и в приложении к нему за № 10.
 По заключении Портсмутского мира отношения между Россией и Японией продолжали оставаться напряжёнными. Япония предъявляла ряд требований, направленных на расширение ее влияния на Дальнем Востоке в ущерб интересам России.
 Однако часть руководства Японии считало, что «мир был заключён преждевременно», и стремились к новым захватам на Дальнем Востоке, в первую очередь к полной аннексии Кореи и Южной Маньчжурии. И именно в это время Япония приступила к увеличению армии и флота.
  По условиям Портсмутского мирного договора, подписанного 23 августа 1905 года, Япония не была признана победителем в войне, она не получала контрибуцию, российский дальневосточный флот не ограничивался, но:
– Корея признавалась сферой влияния Японии;
– Япония получала в аренду Ляодунский полуостров с Порт Артуром и Далянем;
– Япония оккупировала южную половину Сахалина;
– Маньчжурия фактически разделялась на сферы влияния России и Японии, которые соглашались не мешать экономическому проникновению в регион и других государств;
– японцы получали право ловить рыбу вдоль всего российского дальневосточного побережья.
 Военные потери в живой силе (убитые, раненые, больные и пленные) России составили свыше 400 тысяч человек, из них 50 тысяч убитыми. Япония потеряла ещё больше – только убитыми 86 тысяч человек.
  В России также раздавались призывы к реваншу. Германия подогревала эти настроения и подталкивала Россию к новому военному конфликту с Японией, чтобы отвлечь ее силы на Дальний Восток, обещала России свою помощь и выдвигала идею германо-¬русско-американской коалиции против Японии.
Вступив в переговоры с Россией, Япония предъявила ей требования расширения сферы своего влияния по реке Сунгари в Маньчжурии, вплоть до включения в эту сферу КВЖД, а также свободного судоходства по… Амуру. А также льготного провоза товаров по Сибири и фактически неограниченной свободы рыбной ловли вдоль дальневосточного побережья. России.
  Для участия в переговорах с Японией, в состав российской делегации, срочно были нужны люди, хорошо владеющие японским языком и знающие театр военных действий.
  Поэтому уже в самом конце войны, капитана 2-го ранга Владимира Петровича Измайлова, срочно отозвали из Стокгольма, где он помогал бороться против поставок оружия революционерам в Россию, закупленного на деньги японцев и направили в Хабаровск, где формировалась русская делегация для поездки в    Америку в город Портсмут.
 Русское правительство, в соответствии с японскими требованиями, дало согласие на разграничение сфер влияния в Маньчжурии, сохранение порто-франко в Приморье - портов, или их определённой части, порто-франковой зоны, пользующейся правом беспошлинного ввоза и вывоза товаров.
  Порто-франко не входило в состав таможенной территории России.
И ещё дало согласие на досрочную эвакуацию своих войск из Маньчжурии.Это решение, и сдвинуло русско-японские переговоры с мёртвой точки.
  Здесь решающее значение сыграло давление на Японию - Франции, и особенно Англии, которые потребовали от неё, умерить свои требования.
 Франция даже отказывалась от предоставления Японии займов, если она будет настаивать на своих претензиях к России.
 При содействии Англии и Франции - стран, заинтересованных в сближении России с Японией, переговоры между Россией и Японией прошли успешно.
   Первая провозглашала соблюдение обеими сторонами статус-кво на Дальнем Востоке, а вторая определяла сферы влияния договаривавшихся сторон: Японии - в Южной Маньчжурии и Корее, а России - в Северной Маньчжурии и Внешней Монголии.
 Была достигнута договорённость об обязательстве обеих сторон проводить взаимные консультации, для принятия «специальных мер» по защите своих интересов.
  После поражения в войне Россия опасалась начала новой войны на Дальнем Востоке, что привело к готовности России идти на компромиссы с Японией, хотя Япония и получала от заключённых соглашений заметно больше.
  Однако это позволило сохранить и приумножить влияние в регионе обеим сторонам, в основном за счёт слабости соседнего Китая.
 В этот период между Россией и Японией были заключены следующие соглашения:
30 июля 1907 года - русско-японское соглашение о разделе Маньчжурии на сферы влияния, в дополнение к которому был заключен секретный договор.
  Внешняя Монголия относилась целиком к зоне влияния Российской Империи, а в Корее Россия получила режим полного благоприятствования в обмен на признание всех корейско-японских соглашений.
Открытая часть соглашения содержала слова об уважении независимости и целостности Китая, а также о незыблемости границ договаривающихся сторон.
  4 июля 1910 года - Япония навязала России новое соглашение в целях борьбы с проникновением американского капитала в Маньчжурию.
  Главными новшествами стали: переход от раздела на сферы чисто экономического влияния к разделу на сферы военного, политического и экономического, при тех же границах сфер, соглашение о консультациях с целью взаимодействия при нарушении статус-кво(подразумевая действия США по нейтрализации железных дорог Мань-чжурии).
  В нём также были открытая и закрытая часть, которые, как и в 1907 году, перед подписанием были одобрены Англией и Францией.
  8 июля 1912 года - соглашение о разделе Внутренней Монголии на сферы влияния. Заключено оно было по инициативе Японии с целью недопущения отделения Внутренней Монголии, как это произошло в 1911 году с Внешней Монголией при участии России.
  3 июля 1916 года - соглашение (с гласной и секретной частями) о недопустимости господства в Китае любой третьей державы, враждебной к России или Японии.
  Для недопущения этого стороны договорились принять меры, а если в результате этих мер одна из сторон оказалась бы в состоянии войны с третьей державой, то другая сторона, договорившись сначала о помощи союзника: если Россия, то речь о Франции, если Япония, то Англии, должна была прийти на помощь.
  Участвуя во всех этих переговорах, Владимир узнал, что японцы ещё осенью 1905 года, подняли  их крейсер «Варяг», отремонтировали его и включили его в состав своего флота под названием «Сойя».
  Этот факт его очень огорчил, потому что это была, как пощёчина ему лично. Хотя, вместе с «Варягом», были подняты и отремонтированы, ещё несколько военных кораблей российского флота.
  Вместе с «Варягом» японцы 6 августа 1905 года подняли и затопленный эки-пажем на рейде Чемульпо пароход общества КВЖД «Сунгари».
  После подъёма они отремонтировали его и использовали как канонерскую лодку, транспорт, затем под названием «Матсуе» гидрографическое судно.
  В память подвига экипажа «Корейца» это имя было присвоено другой мореходной канонерской лодке, построенной на Путиловском заводе в Петрограде в 1908 году.
Экипаж второго«Корейца»достойно продолжил боевые традиции своего предшественника.
  Во время первой мировой войны ввиду угрозы захвата корабля германским флотом экипаж «Корейца» 20 августа 1915 года взорвал канонерскую лодку в Рижском заливе Балтийского моря.
    Окончательное разграничение сфер влияния было уточнено русско-японскими соглашениями 1910 и 1912 годов, предоставлявшими более широкие права Японии в Корее, а России - в Монголии.
   Опираясь на эти соглашения, Япония аннексировала Корею и превратила ее в свою колонию.
  По соглашению 1912 года во Внутренней (Южной) Монголии проводилась линия разграничения интересов России и Японии: территория к востоку от пекинского меридиана становилась сферой влияния Японии, а к западу от него - России.
В 1913 году Япония обратилась к России с предложением о заключении военно-политического союза, но в то время не встретила положительного ответа.
 Этот союз был оформлен только в 1916 году, в ходе первой мировой войны, когда Япония вступила в неё на стороне стран Антанты.   
  И в этом же году, Владимир Измайлов, подготовил докладную записку на имя военного министра России, о покупке крейсера «Варяг», как символа героизма и мужества Российского флота.
  Он выяснил, что через два года после сложного ремонта в 1907 году, когда крейсер под названием «Сойя» стал японским боевым кораблём, то последующие девять лет на нём проходили стажировку японские курсанты.
  На корме крейсера была установлена табличка с надписью «Варяг», правда, на японском языке, рассказывающая о храбрости русских.
  Каждый раз новая команда кадетов, получала разъяснения, что они будут проходить обучение на русском корабле, который не сдался, а сражался с целой японской эскадрой.
  А, сразу после войны японцы создали в Сеуле мемориальный музей героев «Варяга», а командир легендарного крейсера В.Ф. Руднев был награждён орденом Восходящего Солнца императором Японии.
 И, благодаря усилиям капитана 2-го ранга Измайлова, или в честь памяти подвига крейсера, но Россия, выкупила крейсер «Варяг», за десять миллионов иен, вместе с броненосцами «Сагами» и «Танго».
  И в августе 1916 года, крейсер «Варяг» снова вернулся в Россию, самостоятельно добравшись из бухты Золотой Рог до Мурманска.
Из поражений на сопках Маньчжурии в России сделали вывод о провале нашей разведки в Японии по всем направлениям, и стали лихорадочно готовить квалифицированных переводчиков, изучать дальневосточный театр военных действий и устранять многие пробелы в подготовке к ведению бое-вых действий с Японией.
   Капитан 2-го ранга Владимир Измайлов, служивший в военной разведке с лета 1904 года, был участником секретной операции, которой руководил, гвардии капитан Иван Сергеевич Свирчевский.
 В начале 1910 года, в русскую православную миссию в Токио, было направлено двенадцать, очень смышлёных подростков-сирот.
 Официально, по договорённости с японскими властями – для обучения в семинарии, а на самом деле для изучения японского языка и подготовки из них профессиональных разведчиков.
  Из опыта Русско-японской войны руководители военного ведомства России сделали определенные выводы.
  Сразу после окончания войны, был принят ряд мер по усовершенствованию организации агентурной разведки.
   Ещё в мае 1909 года, он был ознакомлен с докладом военного агента в Японии полковника Самойлова, внимательно его изучил, и был очень разочарован тем, что докладывал в ГУГШ полковник.
  В ноябре 1908 года тот докладывал русскому послу в Японии, что «в Японии разведка является делом особенно трудным и рискованным». К причинам таких неблагоприятных условий он причислял:
1. Патриотизм японского народа, воспитанного в строгих правилах преданности «престолу и отечеству» и в очень редких случаях идущего на измену.  Предлагающие свои услуги в качестве агентов, обыкновенно бывают принуждены к этому денежными затруднениями вследствие игры или кутежей.
  2. Скрытность и недоверчивость японцев. Их «никоим образом нельзя обвинить в болтливости. Многое из того, что в европейских странах является предметом обыденных разговоров офицеров и чиновников и пр., никогда не обсуждается вне присутственных мест, следовательно, уничтожается возможность кому бы то ни было услышать и воспользоваться этим для каких бы, то ни было целей».
3. Широкое понимание слова «секрет». «В Японии секретными считаются многие вещи, которые в европейских странах появляются в печати и продаются для публики: большая часть карт, все учебники военных училищ, штаты и прочие секреты».
4. Хорошо организованная служба жандармов и тайной полиции. «Укоренившаяся среди японцев привычка шпионить и подсматривать друг за другом, выработала из них отличных агентов тайной полиции.
 В Японии не считается позорным ремесло шпиона и доносчика. Жандармы проходят, кроме того, особую школу и, как известно, в военное время употребляются для надобностей тайной разведки.
С другой стороны, в Японии легче, чем где бы то ни было, следить за каждым иностранцем, ибо скрыться «белому» никак нельзя.
 На каждого иностранца, прежде всего, смотрят с предубеждением, что он шпион и сразу же его окружают надзором. Корреспонденция его прочитывается, за каждым шагом его следят, замечают всех, с кем он видится, то есть никогда не оставляют без внимания.
 Без преувеличения можно сказать, что за всеми официальными лицами, живущими в Японии, по пятам следует агент полиции. Иногда он даже не скрывается и в случае вопроса о том, зачем он неустанно следует, обыкновенно дается ответ, что это делается для безопасности и т. п. Японцы не стесняются осматривать вещи в отсутствии владельца, прочитывать письма, подслушивать и т.п.».
5. Малое знакомство иностранцев с японским языком. «Многие распоряжения, исправления, отмены и пр. редактируются, например, таким образом: «к такой строке или слову прибавить то-то». Следовательно, необходимо иметь в руках прежнее и новое распоряжение, иначе ничего понять нельзя. Шифры японцев очень хороши и часто меняются».
6.Трудность найти агентов для тайной разведки,по словам Самойлова,обуславливалась «вышеуказанными причинами: это с одной стороны, а с другой - тем, что большинство живущих в Японии иностранцев обеспечены так хорошо теми фирмами и учреждениями, где они служат, что редко кто из них рискнет за небольшую сумму вступить на крайне опасный путь.
 Ещё и потому что большинству из них известны трудности этого дела, и они достаточно напуганы известными двумя-тремя случаями поимки европейских шпионов.
  Следовательно, нужны какие-либо исключительные обстоятельства или особенно крупное вознаграждение, чтобы можно было рассчитывать купить услуги европейца.
 Что касается агентов-японцев, то только сравнительно недавно появились подобные предложения, выступают большей частью люди неопытные, и их пока всегда ловила полиция».
7. «В Японии совершенно неприменимы некоторые общеизвестные приемы разведки, имеющие место в европейских странах: переодевание, подкуп женщин, угощение спиртными напитками и пр. Всякий, применяющий подобные способы, будет тут же разоблачён и ничего не узнает».
По словам Самойлова, по этим причинам до сих пор ни одно из европейских государств не имело в Японии хорошо организованной и приносившей удо-влетворительные результаты разведки.
  Исключение составляли китайцы. Они имели в Японии много шпионов и могли бы быть осведомлены лучше других.
  К сожалению, этого нет, по крайней мере, в отношении разведки с военными целями.
  Причина этому та, что китайцы до сих пор малообразованны в военном отношении, а потому получаемые ими сведения не имеют большой цены».
 Впечатление от этого доклада военного агента было таково, что в Японии никакая разведка невозможна.
  Однако Самойлов, тут же делает другой вывод.  Он говорит, что для организации в Японии правильной и плодотворной по результатам разведки необходимы:
«1. Большие деньги.
2. Тщательный выбор агентов, причем никоим образом разведка не может быть поручена лицам, прибывающим впервые в Японию, ибо за ними-то и учреждается самый тщательный надзор; нельзя также поручать этого дела лицам, не имеющим какого-либо другого занятия, это только выдает их.
3. Учреждение какого-либо бюро вне пределов Японии, куда могли бы безопасно являться предлагающие свои услуги лица, так как в Японии их приход, куда бы то ни было будет замечен после первого же посещения.
4. Необходима оценка получаемых сведений экспертом на месте, иначе будут доставляться, под видом секретных сведений, переводы из газет, вымышленные известия и т. п.
  Возможно также получение сведений, сфабрикованных в японском главном штабе, где для этого существует особое бюро и что имело место уже не раз».
Как видим, выводы крайне туманны и тоже склоняются к тому, что вести разведку в Японии невозможно.
 Генерал-майор Монкевиц, знакомивший Владимира с этим докладом, с досадой сообщил ему, что доклад этот полковник Самойлов почему-то представил российскому послу в Японии.
   - Меня этот факт просто взбесил, Владимир Петрович! Вместо того, чтобы представить его в ГУГШ для изучения и рекомендации агентам, он представил его послу.
 И в результате, министерство иностранных дел сообщило военному министру 3 января 1909 года в секретном формуляре под № 8, о «нежелательности при настоящих условиях участия наших консульских агентов в Японии в каких-либо военных разведках».
 Это единственный вывод, на который было способно Российское министерство иностранных дел.
Однако   это   не первое и не последнее наводящее панику донесение Самойлова.
  Этот офицер Генерального штаба, вместо того чтобы обдумать, как приспособить к местным условиям разведку, жаловался, что «общеизвестные приемы разведки в Японии неприменимы».
  Новых же, особенных приёмов разведки он не знал и, следовательно, занимался лишь обработкой газетных сведений, ничего существенного для разведки не дававших. 
  Кроме сообщений военного агента в Японии и его агентурной сети, Генштаб получал сведения по военным вопросам от своего агента № 1, но начиная с начала апреля 1909 года приток сведений от этого источника прекратился.
  Но сведений о том, что он арестован или раскрыт, пока не поступало, я думаю это временные трудности.
 Другое дело-военный агент в Китае полковник Корнилов, имеющий двух помощников: одного - в Мукдене, другого - в Шанхае.
По словам 5-го делопроизводства Генштаба, сведения военной агентуры о развитии военных реформ в Китае и о различных организационных мероприятиях военного характера, предпринимавшихся китайским правительством, были вполне удовлетворительными, зачастую обширными, полными и обстоятельными. Наиболее ценные, полные и обстоятельные донесения получались от военного агента.
   Он давал сведения преимущественно об общих руководящих указаниях, дававшихся на места центральным правительством в Пекине.
 В большинстве случаев эти общие сведения сопровождались переводами указов, приказов, повелений и прочих документов.
 Помощник военного агента в Мукдене подполковник Афанасьев вёл разведку в пределах Мукденской провинции на средства, выделявшиеся ему военным агентом. На 1908 год эти средства были ограничены ничтожной суммой в 1300 рублей.
На эти деньги он содержал трёх агентов из местного населения, а в экстренных случаях подполковник Афанасьев усиливал разведку путём посылки на места двух бывших русских агентов, которые из-за недостаточного развития не могли быть использованы ни как агенты-резиденты, ни как постоянные агенты для поручений.
  В целях разведки подполковник Афанасьев использовал также французского консула в Мукдене.
Афанасьев, как и все остальные разведывательные органы на местах, занимался изучением китайской и японской печати, хотя в этом отношении ему не везло, ибо военный агент полковник Корнилов не отпускал ему средств на наём переводчиков.
 - Я имею честь быть лично знакомым с Николаем Павловичем Афанасьевым, Ваше превосходительство, - решил вставить своё слово капитан 2-го ранга, по службе в Мукдене, он часто обращался ко мне с просьбой перевести тот или иной документ на японском или корейском языке, попавший ему в руки. Это очень толковый, грамотный и очень способный офицер.
  Он, не зная, что я служу в военной разведке, жаловался мне, что, Корнилов запретил ему сообщать добытые сведения кому бы то ни было кроме него.
   Из его разговоров, я понял, что Корнилов, сильно мешал разведывательной работе Афанасьева.
  Так, например, бывали случаи, что полковник Корнилов внезапно предъявлял Афанасьеву требование немедленно уволить агента за его, якобы, непригодность, тогда как в действительности работа того же агента, более видная подполковнику Афанасьеву, представлялась, по его мнению, и продуктивной, и ценной.
   - Даже так? Интересно, интересно. Очень хорошо, что Вы мне это рассказали Владимир Петрович, теперь я буду знать, на кого можно опираться, а на кого нет. - Разрешите ещё несколько слов о Корнилове и Афанасьеве Ваше превосходительство?
  - Прошу, - и генерал внимательно посмотрел на своего подчинённого.
   - Как я понял, полковник Корнилов, до сих пор не выучил ни одного языка, ни китайского, ни корейского, ни японского, хотя работает в Китае уже много лет.
  А подполковник Афанасьев, уже прилично говорит на китайском, и уже умеет читать донесения на корейском языке. Пусть с трудом, но читает. А я, периодически обучал его корейскому языку…
  - Ну, что же, огромное Вам спасибо Владимир Петрович, будем иметь эту информацию в виду.
   Весёлый, умный, начитанный, Николай Афанасьев, действительно очень нравился Владимиру, они быстро сдружились, почти с первых дней, как он прибыл в Мукден переводчиком в составе  российского консульского бюро, и теперь, он был рад рассказать его главному начальнику, про  лучшие качества своего товарища.