Авантюрная жизнь Ивана Мясоедова

      Иван Мясоедов(1881-1953) сын художника - передвижника Григория Григорьевича Мясоедова( 1834-1911) был личностью и художником противоречивым и для понимания его произведений не простым.
 
   Но без сомнений талантливым,он прожил трудную, полную авантюрных приключений жизнь.Вечно отверженный и всегда востребованный, невероятно сильный и совершенно беззащитный, этот художник даже изготовление фальшивых банкнот превращал в настоящее искусство.

   Григорий Мясоедов в 47 лет сошелся со своей ученицей, молодой художницей Ксенией Ивановой, которая в 1881 году родила живописцу сынишку Ванечку. Однако тот совершенно был уверен, что сын не его кровиночка, и потому официально оформил бумагу об усыновлении собственного ребенка, а супруге категорически запретил проявлять материнские чувства к малышу и называть себя "мамой".

  Все детские и юношеские годы Ваня был уверен, что Ксения его кормилица и прислуга в их доме, а родной отец - его опекун.
В момент агрессии художник однажды так ударил мальчугана, что даже подумал, что убил отпрыска. Но,слава Богу, обошлось.

Едва малыш подрос, Мясоедов и вовсе отдал отпрыска на воспитание другу-пейзажисту Киселёву в Москву,где мальчик жил до семи лет.

 Иван Мясоедов рос диким ребенком, не признавал никаких правил, постоянно ввязывался в драки. «Исчадье Ада! Страшно подумать, что из него выйдет!» - говорила про своего воспитанника приемная мать Софья Матвеевна Киселева.

   По воспоминаниям его ровесника Николая Киселева, маленький Ваня был сложным ребенком: постоянно закатывал скандалы, бился в истериках, не слушался старших.

   «Григорий Григорьевич Мясоедов не производил впечатления человека, для которого дети были чарующим зрелищем». Но собственного сына он не любил как-то особенно яростно.

   С 1889 года Иван жил с матерью в родовой усадьбе Павленки под Полтавой . С 1884 по 1895 годы он посещал частную художественную школу, организованную в Полтаве его отцом.

      Тайну происхождения отец открыл Ивану лишь после смерти Ксении от чахотки в 1899 году, когда парню уже исполнилось 18 лет.В 15 поступил в Московское училище живописи, позднее — в Императорскую Академию художеств.

    Впрочем, ни о какой преемственности речь, разумеется, не шла. Все, что было мило Григорию Мясоедову, Иван Мясоедов презирал (и наоборот). Художник Владимир Милашевский писал об Иване Мясоедове: «Он был сыном знаменитого художника-передвижника, однако совсем не унаследовал ничего от столпа передвижничества ни внешностью, ни сутью».

    Будучи студентом московского художественного училища высокий ростом (190см) Иван Мясоедов увлекался борьбой. В 1901 начинающий художник даже выиграл второй приз на Всероссийском чемпионате по тяжелой атлетике. В начале 1900-ых Мясоедов жил в Испании, выступал как профессиональный борец под псевдонимом маркиз де Красац. Его колллега по цеху художник К. С. Петров-Водкин был с ним знаком и вот ,что он нем рассказывал:
      
   " Только И. Мясоедов мог доплевывать до потолка и даже убивать на нем муху. В те дни он уже свертывал узлом кочерги истопников, на расстоянии всей курилки тушил свечу, спертым дыханием выбивал серебряный рубль из стакана. Красивый был юноша, в особенности до перегрузки мускулов атлетикой. Он любил свое тело, и одно удовольствие было порисовать с него — так он нарядно подносил каждый мускул».

    В 1911-м, когда Григорий Мясоедов был уже при смерти, Иван со скрупулезностью гравера и нескрываемым мстительным сладострастием зарисовал предсмертную агонию отца. Коллекцию живописи — почти все, что старший Мясоедов рисовал и собирал всю жизнь, — он безжалостно распродал за бесценок.

        Закончив училище Иван много путешествовал: так почти весь 1912 год он провел в Париже, на Капри, в Соренто, Неаполе и Помпеях. На Капри познакомился с А.М. Горьким и с колонией русских художников. В декабре того же года Мясоедов устроил первую посмертную выставку работ своего отца художника Григория Мясоедова , во время которой и познакомился со своей будущей спутницей жизни, тансовщицей 25- летней Мальвиной Верничи ( 1850-1973), дочерью  немецко-итальянской супружеской четы артистов.
 
  Мальвина танцевала в цирке и в варьете, владела несколькими европейскими языками, включая и русский. В 1913 году супруги поселились в Павленках. А в 1915 году у них родилась дочь Изабелла (1915-1986), ставшая также как ее мать танцовщицей и вышедшей замуж за немецкого аристократа. По воспоминаниям барона Фальц-Фейна жена Мясоедова Мальвина «была милой и скромной женщиной. Она относилась к мужу с почтением и называла его не иначе как «хозяин»».

ИНТЕРЕСНЫЕ СЛУЧАИ ИЗ ЖИЗНИ.

    В 1909 году, во время заграничной поездки по Италии, которая в ту пору была встревожена мессинским землетрясением, Иван посетил римский цирк. На манеже цирка выступали лучшие силачи мира. Под конец программы шпрехшталмейстер объявил, что если среди публики найдётся желающий испробовать силу и повторить хотя бы один номер из программы, то цирк отдаст ему весь кассовый сбор.

 Вызвалось несколько зрителей, но их попытки были тщетны. Тогда на манеж вышел Иван. Он с лёгкостью жонглировал гирями, превзойдя своей силой цирковых атлетов. Приняв от директора цирка поднос с деньгами, Мясоедов заявил, что он жертвует «весь кассовый сбор в пользу бедных итальянцев, пострадавших от землетрясения в Мессине». Благодарные итальянцы устроили Ивану бурные овации стоя.

Н. Елисеев говорит об этом иначе:
"В Риме в 1911 году учудил штуку: когда силовые акробаты в кабаре «Реджина Маргерита» предложили желающим из публики повторить их номера за 500 франков, поднялся на сцену, повторил, а полученные франки пожертвовал в пользу семей солдат, погибших в итало-абиссинской войне.

 
   Мясоедов какое-то время преподавал в Киеве и Одессе. Во время первой мировой войны публиковал резкие антигерманские карикатуры в журналах « Неделя» и « Вершина».

 Некоторое время супруги жили в Павленках, где построили новый двухэтажный дом в итальянском стиле.

    В Павленковский период (с 1912 г.) моделью для портретов и картин становится Мальвина Верничи , ставшая женой и верной подругой Мясоедова. Ее экзотическую внешность муж и целый круг молодых художников высоко ценили.

 Владимир Милашевский писал: «Мясоедов появлялся всегда в сопровождении своей хорошенькой жены-итальянки, очень маленькой женщины. Он не столько обнимал ее, сколько покрывал ее плечи одной своей ладонью. Они стояли вместе у кассы… совещались: хватит ли на две порции бефстроганова? Бедный гладиатор! По всему видно было, что, несмотря на легенды вокруг его имени и заработки интервьюеров, личные дела его были плохи».

   После революции он служил в армии Деникина кем-то вроде атташе по культурным вопросам. Был арестован в Крыму чекистами. Позднее Мясоедов рассказывал, что его собирались расстрелять и даже дали ружейный залп поверх головы. Но отчего-то большевики решили с казнью повременить, и Иван Григорьевич (выломав прутья решетки голыми руками) исхитрился бежать. Отыскав жену, он уехал из России — сначала Стамбул, а оттуда в Берлин.

   В Германии Мясоедовы внезапно разбогатели. На фоне всеобщего экономического кризиса их жизнь казалась пиром во время чумы. «Откуда деньги?» — спрашивали их нищие соотечественники-эмигранты, — «Вы что их рисуете?».

     Ответ обнаружился в 1923-м, когда Мясоедова впервые арестовали за подделку валюты — художник слишком буквально трактовал понятие «реализм» и изготавливал банкноты безупречного качества. Причем подделывал Мясоедов не чахоточную марку, а крепкие фунты и доллары.

     Взяв всю вину на себя (Мальвина в этом семейном предприятии отвечала за сбыт), он отсидел первый срок в небезызвестной Моабитской тюрьме. Расписав фресками тюремную молельню, Иван Григорьевич заслужил условно-досрочное и вышел уже через пару лет.

   Некоторое время он жил подчеркнуто скромно. Писал портреты на заказ. Рисовал афиши к фильмам и даже сам исполнил несколько ролей в кино.

    В других преступлениях Иван Григорьевич уличен не был. По крайней мере, до 1933-го, когда его снова арестовали за подделку денег.

    К слову, еще в 1908-м мясоедовский флигель в полтавском имении снесли — там было решено строить обсерваторию. Под ним рабочие обнаружили конспиративную мастерскую, а в ней — качественные матрицы. Свой теневой бизнес Иван Григорьевич начал планировать загодя, еще в России — вот почему он никогда не пропускал уроков Матэ.

  Второй арест Мясоедов пережил малой кровью — его выпустили уже через год. По меркам гитлеровской Германии, это был удивительно гуманный приговор.


    В 1934-м Мясоедов с женой уехали из Берлина в Ригу. Иван самостоятельно изготовил фальшивые чехословацкие паспорта, превратившись в профессора живописи Евгения Зотова. Под этой фамилией Мясоедовы перебрались в Бельгию.

 В итальянском посольстве в Брюсселе «профессор Зотов» написал портрет Муссолини (Бенито остался работой очень доволен). С таким «рекомендательным письмом» — тревожащим, но вынуждающим считаться с его предъявителями — супруги Зотовы вскоре обосновались в столице Лихтенштейна — Вадуце.

   Почему они выбрали именно Лихтенштейн объяснил в своей беседе с российским послом А.И. Степановым барон Э.А. Фальц-Фейн:
    « Поскольку художник дважды подврегался аресту в Германии и сидел там в тюрьме, ему посоветовали скрыться в Лихтенштейне, где даже нет криминальной полиции. Там он исчезнет из поля зрения и его не будут искать. А в Лихтенштейне никто не узнает откуда он взялся.»
    Таким образом за год до Второй мировой войны этой паре удалось обрести спокойное и безопасное пристанище.

     Всякий, кто берется пересказать биографию Ивана Мясоедова, первым делом сообщает, что он был фальшивомонетчиком и агентом нацистской разведки (а еще красил глаза и разгуливал по улицам голым). Слишком велик соблазн, слишком богата яркими деталями его удивительная жизнь.

    Мясоедов-авантюрист, нудист, культурист, анархист и бог его знает, какой еще «ист», неизменно оттесняют Мясоедова-художника на второй план. Однако в «лихтенштейнский период» (а это почти 15 лет) Иван Мясоедов чрезвычайно плодотворно работал как живописец. Здесь он писал портреты князя Франца Иосифа II и его супруги (не будет большим преувеличением сказать, что в Лихтенштейне Мясоедов выполнял функции придворного портретиста), рисовал лирические почти импрессионистские пейзажи, гравировал рисунки для почтовых марок, расписывал фресками кинотеатр в Вадуце и дома местных богачей.

    Особое место в наследии мастера занимают рисунки для почтовых марок Лихтенштейна, на 15 лет ставшего его второй родиной и знавшего его как профессора Зотова.

 Композиционное мастерство Мясоедова-графика, умение выделять центральные персонажи и гармонично вписать в филигранно выполненный орнамент получило государственное признание в альпийском княжестве. Образцом работы Зотова-гравера считается марка с изображением стилизованной «Мадонны-Утешительницы» номиналом 10 франков (вышла в 1941 г.) Эффектной оказалась историческая серия — 5 марок к 600-летию размежевания Лихтенштейна и Швейцарии.

   Все это не мешало ему во время второй мировой воны исправно передавать в Германию клише: напечатанные с их помощью фунты должны были подорвать экономику Англии.

      Что касается Ивана Мясоедова, он снова оказался в тюрьме: то, что он въехал в Лихтенштейн по фальшивым документам, его прежние судимости и связи с нацистами не могли не сделаться явными.

    Этот процесс тоже был чистой формальностью: получив очередные 2 года, художник не отсидел и пары месяцев. Он прожил в Лихтенштейне еще пять лет, активно рисуя и выставляясь — его непростая судьба лишь подогревала интерес публики.

     Вспоминает барон Э.А. Фальц-Фейн: « Граверное искусство, которым владел Мясоедов, помогло ему искусно изготовлять фальшивые банктноты. Особенно долларовые. Фактически он нашел ключ к успеху в этом деле: по его методике надо было всего-навсего искусно изменить цифру «1» на « 100» на обычной банкноте, поскольку все долларовые купюры одного формата.»

  Отсидев два месяца в тюрьме, Мясоедов с женой были высланы в Аргентину. Одна из последних его картин « Небо и море. Отъезд в Аргентину.» На обороте рукой Мальвины Верничи надпись ,предназначенная их дочери: « Прекрасная последняя картина твоего отца.»

 Но прожил в Буэнос-Айресе совсем недолго — против рака печени не помогли ни стальные мускулы, ни фальшивые банкноты, ни могучие покровители.Он умер 27 июля 1953 года

     Так окончилась эта  — удивительная, головокружительная, невероятная, полная приключений, парадоксов и алогичных кульбитов жизнь.
    
   Творческое наследие И. Г. Мясоедова составляет примерно 4000 произведений, из числа выявленных. Это картины, гуаши, пастели, офорты, фотографические и текстильные работы, почтовые марки, документальные материалы.

  Значительная его часть — около 3200 экспонатов находится в коллекции Фонда Е. Зотова — И. Мясоедова в Вадуце. Больше половины произведений мастера приобретено фондом на пожертвования, в частности, у внуков художника Мишеля и Наниты Модлер.

 Коллекция работ, относящаяся к раннему периоду творчества И. Мясоедова, принадлежит Полтавскому художественному музею. Она включает более 20 живописных и несколько графических работ, которые попали в музей из усадьбы автора.

   До Великой Отечественной войны в экспозиции было 67 произведений. Предполагают, что многие работы художника вместе с другими ценными экспонатами, вывезли оккупировавшие Полтаву немцы. Считается также, что к значительным потерям привел пожар в полтавской галерее в 1943 году.

   И фонд-музей в Вадуце, где собраны его картины, не случайно имеет двойное имя: «Фонд профессора Евгения Зотова — Ивана Мясоедова». Как напоминание о том, что у всякой медали - две стороны.