Первые уроки. От зависти к восхищению

Вот и в лес добралась весна, распушились ёлочки, стряхнули с себя снежные пласты, нападавшие за длинную зиму, весенний ветерок прогулялся по вершинам могучих кедров и стройных сосен, освободил их от снега.
 
Обрадовались деревья тёплому ветерку, зашумели-загудели, протянули ветви свои щедрому весеннему солнышку, вот уже и малюсенькие зеленовато-коричневые шишечки будущих новых веточек набухли между старыми иголками. Оживает лес, тянется к солнцу, всё живое радуется весне и теплу.

Под вывороченными корнями огромной, когда-то поваленной бурей, старой ели виднеются в оставшихся местами сугробиках свежего, выпавшего уже весной снега, небольшие дырочки – проталинки. Здесь берлога, где зимовала медведица с прошлогодним пестуном и парой нынешних медвежат, а проталинки - следы их дыхания.
Медведи  уже просыпаются и вот-вот начнут выходить из берлоги.

И вот однажды  в одно прекрасное солнечное утро земля и остатки снега зашевелились у входа в берлогу, рассыпались по сторонам и показался сначала чёрный нос, а затем и огромная  морда медведицы. Она принюхалась, огляделась по сторонам, вылезла до половины туловища из входа, ещё  раз с шумом втянула в себя тёплый влажный воздух, громко чихнула и выкатилась из берлоги.

За ней тут же выкатился пестун, так зовут годовалых медвежат, прокатился по прошлогодней траве, попытался встать на задние лапы, но они за зиму ослабели и он тут же опять упал. Медведица ткнула его носом в бок:

— Посиди, успокойся, привыкни к свежему воздуху, успеешь за лето набегаться!

Сама полезла обратно в берлогу за малышами, которые никак не хотели вылезать из тёплой, такой мягкой и привычной берлоги в незнакомый мир, откуда тянуло свежестью, холодком и множеством незнакомых запахов.

Когда она всё-таки вытолкнула их из берлоги, они прижались друг к другу и, подрагивая, пока на солнышке обсыхала их ещё коротенькая шерсть, с удивлением и испугом смотрели на своего старшего братца. А он  сидел возле трухлявого пня, с усердием  разламывал его, выискивая жучков и личинок, запихивал их себе в пасть и причмокивал от удовольствия.

А через несколько дней они уже с завистью смотрели на брата, им хотелось быть такими же уверенными, умеющими лазать по деревьям, находить и выкапывать сочные сладкие корешки, выискивать вкусных червячков и личинок и лакомиться ими.

— Ма-а-а, почему он не даёт нам те вкусности, которые ест сам? — жаловались малыши медведице.

— Погодите немного, — ласково говорила медведица, — покормлю вас ещё немного своим молочком. Когда пообвыкнете немного и подрастёте, пестун научит вас и червячков находить, и корешки сладкие вкусные копать.

 Я буду уходить на охоту, на поиски еды, а пестун будет присматривать за вами и обучать всему, что он умеет сам. Его потому и зовут пестун, что он пестует, заботливо с любовью  нянчит, ухаживает за малышами. А к концу лета вы уже всё будете уметь делать сами.

— И охотиться будем сами? И по деревьям лазить?

— И охотиться будете сами, и по деревьям лазить, а на следующую весну сами станете пестунами для своих будущих братишек и сестрёнок!

— И будем такими же, как наш старший брат?

— И будете такими же, как ваш старший брат!

— Ура-ура! Мы обязательно постараемся внимательно слушать и всё делать, как наш старший брат, чтобы быть такими же ловкими и умелыми, сильными и смелыми!

— Вот это правильно вы решили, молодцы! — похвалила малышей мама-медведица.