de omnibus dubitandum 119. 151

ЧАСТЬ СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (1918)

Глава 119.151. КАВКАЗСКОЕ ВОССТАНИЕ…

    Пятая Кавказская казачья дивизия (1-й Таманский, 1-й Кавказский, 3-й Екатеринодарский, 3-й Линейный полки, 4-я и 6-я батареи Кубанского Войска), пройдя всю красную Русь, вернулись из Финляндии на Кубань в самых последних числах декабря 1917 года с полным своим вооружением - винтовки, пулеметы и орудия.

    Полки прибыли в свои "полковые округа", и казаки разъехались по своим станицам на Рождественские каникулы.

    В нашем 1-м Кавказском полку выехали в свои станицы большинство офицеров и в полк уже не вернулись. При полку остались, поселившись в станице Кавказской: командир бригады полковник Г.С. Жуков, временно командующий полком войсковой старшина Ст.Е. Калугин, командиры сотен (по старшинству в чинах): подъесаулы М.П. Растегаев, Ф.И. Елисеев (коренной житель станицы), А.С. Некрасов, А.Ап. Винников, С.А. Поволоцкий, П.И. Бабаев и младшие офицеры - А.А. Косульников и хорунжий С.А. Поволоцкий.

    В январе 1918 г. через Атамана Кавказского Отдела получен приказ Кубанского Войскового Атамана полковника Филимонова: "На должностях оставить только командира полка, адъютанта, шесть командиров сотен, для формирования 1-го Кавказского полка из казаков молодых присяг, а всем остальным офицерам прибыть в Екатеринодар для влития в ряды Правительственных отрядов".

    Еще раньше, в октябре или ноябре 1917 года, в станицу Кавказскую, как в центр всего Кавказского Отдела, с Западного фронта прибыл 2-й Кавказский льготный полк и с Кавказского фронта - 3-й Кавказский льготный. Война фактически была окончена и эти два полка подлежали полной демобилизации.

    При нашем прибытии ядром их оставались лишь штабы полков. Что нас удивило и возмутило, так это - 2-й Кавказский полк, из района города Орша, прибыл без своих офицеров. Что произошло в полку, нам было неизвестно, но казаки избрали командиром полка подхорунжего Лебединцева, казака станицы Новолокинской, а командирами сотен - своих же урядников.

    Штаб полка занял один из наилучших кирпичных домов в станице, в котором в мирное время жил Атаман Кавказского Отдела генерал-майор Гетманов (отец генерала Михаила Демьяновича Гетманова, проживающего потом в штате Нью-Джерси (САСШ).

    Лебединцев ушел на льготу из 1-го Кавказского полка в Мерве Закаспийской области в марте 1914 года в звании старшего урядника, а мы кадровые офицеры, хорошо знали его, как отличного взводного урядника 6-й сотни есаула Н.А. Флейшера.

    Несмотря на былые достоинства Лебединцева, как взводного урядника, нас покоробило, что он возглавил 2-й Кавказский полк. Мы, оставшиеся в полку молодые офицеры 1-го Кавказского полка, не признали это возглавление, считая его революционным и даже бунтарским, Лебединцев, со своим штабом и командирами сотен, держался изолированно от нас, и мы с ним ни разу не встретились.

    Не освещено до сих пор - почему офицеры оставили полк и самостоятельно прибыли на Кубань, разъехавшись по своим станицам и никогда не вернувшись в станицу Кавказскую.

    В эти месяцы на Кубани полностью существовала власть Войскового Атамана полковника Филимонова и Войскового Правительства, которые легко могли бы установить истину столь необыкновенного случая в строевом полку.

    О Пластунских батальонах - 4, 10, 16 и 22-м, которые давал весь наш Кавказский Отдел, нам тогда ничего не было известно. Кроме 4-го батальона, как "первоочередного", остальные подлежали демобилизации. Война, ведь, была окончена...

    В самом начале 1918 года 39-я пехотная дивизия, возвращаясь с Кавказского фронта, заняла Армавир и железнодорожные узлы станций Кавказская и Тихорецкая, образовав на них военно-революционные трибуналы, прервав Казачью связь Баталпашинского, Лабинского и Кавказского Отделов с Войсковым Правительством в Екатеринодаре.

    Подъесаул М.Н. Растегаев (будущий генерал в конце 1919 г.) ночью, на своем мощном коне, минуя Кавказский узел севернее, удачно пробрался в Екатеринодар. Подъесаул А.Ап. Винников с двумя молодыми офицерами-пластунами и войсковым старшиною Журавель 2-го Екатеринодарского полка, следуя по тому же маршруту днем, были обнаружены в степи конным разъездом красных и зверски уничтожены.

    23-го февраля, неизвестно по чьему почину, в станицу Кавказскую съехались делегаты от всех станиц и хуторов Кавказского Отдела, "на паритетных началах" казаков и иногородних. Все офицеры, проживавшие в станице, этим съездом совершенно не интересовались, как вдруг было объявлено, что:

    "Съезд признал власть народных комиссаров в Петрограде, избрал комиссаром Кавказского Отдела Одарюка и приказал в станицах и хуторах избрать советы с комиссарами во главе. Власть станичных Атаманов и сход стариков - упраздняются".

    Стихия и заговор организаторов съезда побороли. Атаман Отдела, полковник Репников, сдал власть Одарюку и уехал в свою Расшеватскую станицу.

    Первый приказ Одарюка был - полная демобилизация и упразднение всех полков, подчиненных Войсковому Атаману и Правительству. В массе казачье население было против красной советской власти, но все это приняло без сопротивления.

    28-го февраля Войсковой Атаман и Кубанское Правительство со своими отрядами оставили Екатеринодар, и во всей Кубанской области установилась красная власть. К этому времени из Персии, многочисленными поездными эшелонами, стали возвращаться домой на Кубань Кубанские конные полки. Их было четырнадцать. Чтобы не быть голословным, пишет Ф.И. Елисеев перечислю их:
1-й Кавказской казачьей дивизии - 1-й Запорожский, 1-й Уманский и 1-й Кубанский.
4-й Кавказской казачьей дивизии - 1-й Полтавский, 3-й Таманский и 3-й Кубанский.
4-й Кубанской казачьей дивизии - 2-й Екатеринодарский, 2-й Черноморский, 3-й Запорожский и 3-й Полтавский.
Сводно-Кубанской казачьей дивизии - Ейский, Екатеринославский, Адагумско-Азовский и Ставропольский.

    Военно-революционный трибунал в Армавире останавливал казачьи эшелоны, арестовывал всех офицеров, казаков же отправлял дальше на север, для роспуска по своим станицам. Впрочем, по ходатайству казаков сотен, освобождали многих офицеров.

    Не только мы, офицеры, но и казаки думали, что все это временно и Казачья Войсковая власть вновь восстановится на Кубани.

    Отдельский комиссар Одарюк свое управление из станицы Кавказской поревел в хутор Романовский (ныне г. Кропоткин), что при железнодорожной станции Кавказская, с сорокатысячным населением рабочих разных отраслей труда, которые могли активно дать ему полную поддержку его власти. Скоро мы узнали, кто он.
Казак станицы Березанской. Бывший учитель. На войне достиг чина сотника. После революции 1917 г. был членом Рады. Теперь он с нею "порвал" и перешел на сторону советской власти.

    Не понравилась казакам в станицах новая власть, с равными правами иногородних, которые, конечно, подняли головы... Казаки знали, что где-то на Дону формируется Армия генерала Корнилова, а где-то за Кубанью - Отряды Войскового Правительства с Атаманом во главе. По их мнению, эти силы могут и должны освободить станицы от красной власти. Вдруг прошел слух, что генерал Корнилов с Армией движется на Кубань.

    "Ах!.. Скорее бы, скорее он прибыл сюда!" - с затаенной радостью говорили мне станичники, в особенности старики.

    Одарюк объявил полную мобилизацию всего населения "против Корнилова". Этого казаки особенно ждали. Полки разошлись по своим станицам, ведь, с винтовками, с патронами. У всех строевые лошади с седлами. Дай только возможность собраться вместе.

    Мы, молодые подъесаулы, командиры сотен, жившие очень дружно между собою во все годы войны, решили использовать мобилизацию казаков против власти.

    Мобилизации подлежали и офицеры. Формировался пластунский батальон, куда входили казаки и иногородние. В Кавказский "кавалерийский" полк поступали только казаки на собственных лошадях. В старой станичной крепости состоялся многосотенный митинг "кавалерийского полка" для выбора командира и сотенных. На нем почти весь старый наш 1-й Кавказский полк казаков. Много неизвестных нам. Из станицы Павловской прибыла к нам наша 6-я Кубанская батарея 4-орудийного состава, под командой единственного офицера батареи, прапорщика Павлова. Его я не помню по дивизии. Он молод, энергичен, отлично говорит и дружит со своими казаками. Он бывший студент.

    Митинг проходит с возбужденными призывами сохранить Казачье право. На нем были только казаки, потому и выступали смело в своих желаниях. На удивление, многие урядники говорили очень толково.

    Мы, молодые командиры сотен, даже в своем полку в месяцы революции 1917 года никогда не выступали с речами перед казаками, считая это недостойным для офицера. Не выступали никогда и старшие офицеры. Да мы и "не умели" говорить речи на митингах. Исключение составлял среди нас бывший тогда в чине сотника Павел Иванович Бабаев.

    После окончания полного курса Владикавказского кадетского корпуса и ускоренного курса в Петрограде в Михайловском артиллерийском училище летом 1915 года, он прибыл в наш полк прапорщиком "для совместного служения с отцом", как написано в Государственном законе, позволяющем переводиться из одного полка в другой.

    Его отец, Иван Терентьевич, в чине подъесаула был начальником полковой команды связи. Павлуша, "молодой, зеленый", как многие называли его, оказался отличным полковым товарищем, спокойным, рассудительным и скромным. Отлично знал хоровое пение. Он и войсковой старшина Маневский - красота и совесть полка - по революционному закону были делегированы от офицеров в первый полковой комитет, избираемый на два месяца.

    Председателем полкового комитета был избран старший полковой фельдшер Куприн, казак станицы Новопокровской. Вице-председателем сотник Бабаев, а писарем - Маневский. Оба безропотно приняли свои должности, как "глас народа", и вышли из комитета незапятнанными офицерами, а казаками полка - благодарными.

    И вот на этом митинге командиром полка был избран Паша Бабаев, подъесаул, а мы - командирами сотен. Мы, офицеры, имели затаенною целью, выступив на фронт, полком перейти на сторону генерала Корнилова. В казаках мы не сомневались. Но... сомневался Одарюк. Он приказал полку выступить на фронт пешими.