Захочет ли девочка дышать?

Я совершу страшное мыслепреступление. Полиция Мысли обязательно выйдет на его след. Полиция узнает каждого, кто прочтёт мою книгу, по взгляду. Вы спросите, что особенного будет в этом взгляде? Пока не знаю, но он будет выдавать человека. Глаза всегда выдают.  Опытный чекист, напившийся страха людского, легко определяет по взгляду «социально безнадёжного». Мой читатель будет таким же «общественно бесполезным» с точки зрения оруэлловской Полиции Мысли.
Почему он будет таким?
Я расскажу ему… Я расскажу, что нашего мира уже нет.  Я расскажу, что умер не Бог, а умер Человек. Что у нас нет таких длинных ложек, чтобы есть из одной миски с дьяволом!   
Мой приятель, философ по жизни, покончил жизнь самоубийством. В предсмертной записке написал: «Виновных в моей смерти нет».  Его похоронили в полной тишине, если не считать моего вздоха и слов отца: «Умер, как и его мать. Не понимаю…».
Есть такой странный диагноз «синдром внезапной смерти». Учёные не могут понять его причину уже полвека. Родившийся абсолютно здоровым, младенец однажды просто перестает дышать. Он как бы добровольно отказывается от жизни.  И это происходит в мире ежеминутно! Я полагаю, что это самые одарённые дети. Они пришли слишком рано или слишком поздно, но они  поняли, что это не их время.
Я говорил о своём приятеле, который покончил жизнь самоубийством. Он не вешался и не стрелялся. Он просто лёг и умер в свои тридцать лет. Он так решил. Как те младенцы. И медики вынесли тот же вердикт: «Синдром внезапной смерти». И с таким диагнозом молодые люди умирают в мире всё чаще и чаще. Уже по десять человек каждые пять минут!
Я читал, что йоги могут останавливать своё сердце. На это уходят годы тренировок, и не каждому дано. 
Я думаю, что мой приятель и другие его сверстники умерли от тоски. Просто человек  не встретил своего человека. В нём не родилась любовь. Не случился синдром внезапной любви! А человек без любви не хочет жить! Человек может жить, будучи нелюбим, но не может жить не любя! Иначе запускается программа на самоуничтожение, как у ракеты, которая сбилась с курса. 
В соседнем подъезде моего дома живёт девочка лет шести с мамой. Сами они из  Архангельска. Умерла бабушка и оставила в наследство комнату в коммуналке и старую кошку. Мать девочки от неустроенности жизни ходит с погасшим взглядом и следами пьянства на лице. К своему ребёнку она довольно равнодушна. Девочка возит на игрушечной коляске кошку, доставшуюся в наследство. Постоянно с ней болтает и ухаживает, как за ребёнком. К всеобщему удивлению, кошка не убегает, а терпеливо переносит все тяготы путешествий и воспитания.
Этим летом я шёл по тротуару в сторону Измайловского проспекта. Девочка была впереди меня и катила коляску с кошкой, явно направляясь на игровую площадку детского сада. Вдруг колесо у кошкиного транспорта отлетело, и девочка остановилась в растерянности. Я помог приладить колесо на место и разговорился.
– Первый раз вижу, чтобы кошки были такими послушными, – с нарочитым удивлением сказал я.
– Муся меня любит, – кратко и серьёзным тоном ответила малышка. Муся любит, а мама нет, – продолжила она с нотками жалости к себе.
– Почему ты так решила, – спросил я.
– Я знаю, – ответила девочка, грустно вздохнув.
За спиной раздался голос выпившей женщины.
– Ты куда, мерзавка, убежала?!
Девочка виновато стала гладить своё беспородное сокровище, приговаривая: «Муся любит меня. Я люблю Мусю… Дядя помог починить колесо. Спасибо!»
Я весь день ходил с ноющим сердцем.
Мне страшно представить, что будет с этой девочкой, когда кошка умрёт. Захочет ли девочка дышать без этой любви?
Это вселенский вопрос! Захочет ли девочка дышать?
Я, как обезумевший, часто этот вопрос произношу вслух. Он не даёт  мне покоя. Я не знаю на него ответа.
Господи! Захочет ли девочка дышать?!