Записки молодой учительницы

                Записки    молодой учительницы.

03.01.197…г.

          Сегодня последний день перед моей свадьбой. Всё уже готово к торжеству. Платье из белой парчи и длинная фата висят на вешалке. Мама на кухне печёт сразу два фирменных торта «Маркиза», а мы с Павлом едем в аэропорт  - встречать моих гостей: подружек Кристину, Раю и Надю.  Рая прилетела первой, и мы втроём ждём мою лучшую подружку Кристину. Она должна прилететь со своим молодым человеком Колей, потому что у нас в этом городе очень мало знакомых, и молодёжи на свадьбе будет немного.

          Вот, наконец, приземляется самолёт, и мы издалека видим Кристину и с ней рядом симпатичного темноволосого юношу. Подходят, обнимаемся.
      - С приездом, Кристиночка! Добро пожаловать, Коля! – это здороваюсь я.
     -  А это и не Коля.  До свидания, молодой человек! – отвечает Кристина.          Юноша с сожалением на лице прощается и уходит.  Идём на остановку автобуса, идущего в город. Я взглядом прошу у Кристины прояснения ситуации. Она, нехотя, рассказывает мне, что в последний момент поссорилась со своим Колей, коллегой по работе. А это - молодой человек, который просто сидел с ней рядом в самолёте, и они познакомились. Садимся в автобус. Я говорю Кристине:
       - Послушай! Симпатичный такой юноша. Скромный. Давай пригласим его на свадьбу, чтобы тебе не было скучно! – предлагаю я.
         Кристина пожимает плечами с сомнением на лице, но соглашается. Я пробиваюсь через толпу людей на переднюю площадку, где стоит этот юноша, и прямо к нему обращаюсь:
        - Молодой человек! Что вы делаете завтра утром?
       - Ничего, к зачёту готовлюсь…- растерянно отвечает он.
       - Приходите к нам завтра на свадьбу. В 11.00  во Дворец бракосочетания. Будем ждать!

    На этом мы расстались и совсем забыли об этом юноше.

04.01.197…г.
 
          Не знаю, как у других, но у меня этот день в памяти был покрыт каким-то туманом. Павел уехал за цветами с утра пораньше, я уже одевалась с помощью девочек. Гости  начинали прибывать.

          Наконец, вернулся жених с букетом.  Девочки вышли украсить машины. Кукол на капоте у нас не было, а был красивый букет и ленты. В этот день было морозно, и я накинула на свадебное платье полушубок. Уселись в машины, едем. Мы с девочками шутили с шофёром и обсуждали идею - сбежать с этого мероприятия. Но бежать было некуда, и мы вовремя прибыли к Дворцу.

          Павел встречал нас у входа, потом мы некоторое время ожидали в специальной большой комнате, приводили себя в порядок, потому что на улице был сильный ветер, и он растрепал нам волосы. Каково же было наше общее удивление, когда мы увидели входящим при полном параде в эту комнату вчерашнего молодого человека – соседа Кристины по самолёту! Он был в костюме, галстуке и с цветами и подарком в руках! Значит, понравилась ему Кристина! Потом оказалось, что всё общежитие собирало его на свадьбу: кто – то позаимствовал костюм, кто-то галстук, а кто-то занял денег на подарок. Мы были все приятно удивлены.

          Во время церемонии у Павла дрожали руки, и он был таким бледным, что казалось, что он может упасть в обморок. В наше время брак был серьёзным шагом в жизни, и мы чувствовали ответственность перед нашими родителями. Они, кстати, не присутствовали и ждали нас дома.

         После церемонии мы ездили по городу, возложили наши цветы к памятнику Неизвестному матросу, а потом уже Павел занёс меня на руках к нам в дом, и празднество продолжилось за столами.

05.01.197…г.
      
            Вчера мы здорово повеселились. Друзья родителей больше сидели за столом, а молодёжь танцевала в соседней комнате. Очень удачно получилось, что мы пригласили того молодого человека из самолёта, Виктора. У Кристины был кавалер. А свидетель на свадьбе, Саша, наш дальний родственник, составил компанию Рае. Я переоделась в другое красивое платье, не такое длинное, как свадебное, и мы танцевали.

           Подружка Надя так и не приехала. Потом она уже объяснила мне в письме, что, вырвавшись из-под опеки строгих родителей, якобы, ко мне на свадьбу, рванула к сокурснику в Харьков, чтобы тоже выйти замуж, раз уж я замуж пошла.

           Спали все в разных комнатах, мы с девочками – в маминой, мужчины - в  папиной.

           На следующий  день  мы улетали обратно, потому что заканчивались каникулы, и надо было работать. Девочки  разъехались по  своим домам, а мы успели утром съездить на толчок и купить себе пару нужных вещей в дорогу.  Ничего лишнего мы не брали, потому что дорога была очень трудной, и таскать тяжести не хотелось. Вечером мы улетели.

06. 01.197..г.
 
          Павел писал мне, что ему дали большой дом в три комнаты с кухней. Что там всё есть, поэтому я не очень волновалась. А свадьбы - мы вообще их не хотели. Расписались бы, и всё. Но мать Павла зачем-то очень настаивала, что свадьба должна быть у неё в доме. И на следующий же  день после того, как мы приехали, она устроила свой праздник.  Её сёстры всё время нам с Павлом повторяли: «Вы же смотрите, Лидку не обижайте!».  А я никак не могла понять, почему я должна обижать совершенно незнакомую мне женщину?

         Никого из её гостей я не знала.  Впечатление складывалось, что она пригласила весь свой хутор, своих сестёр и племянниц. По сценарию свекрови, я должна была опять изображать невесту с самого начала. Меня отвели в чужой дом, где мне предстояло заново наряжаться в свадебное платье. Никого из знакомых рядом не было. Я нервничала. Павел уговаривал меня заранее, что на эту процедуру надо смотреть проще, как на фольклор. Он дал мне выпить вина, чтобы я воспринимала происходящее не так драматично. И я старалась как-то «отключиться» от действительности. Какая-то девушка помогала мне одеваться, а потом деревенские женщины пели мне печальные песни, как в фильме «За двумя зайцами».

          Наконец, песнопения закончились, и мы с какими-то людьми торжественно пошли по подобию улицы, а точнее, по трассе,  в дом к свекрови. Мороз был градусов 15, я удивляюсь, что не заболела тогда.

07.01.197…г.
      
           Не хочется вспоминать вчерашнее… Но сегодня мы, наконец, у себя дома, и я могу как-то переосмыслить происшедшее.

           Сначала всё шло хорошо. Нас усадили за стол, уселись гости, начали поздравлять. По местным обычаям гости произносили свои поздравления, клали деньги на поднос, а подарки складывали на специальный стол. Мы каждый раз вставали и выслушивали пожелания. Гости выпивали и закусывали, а мы почти ничего не ели и не пили. Для меня никаких привлекательных блюд на столе не было, а Павел очень волновался и не ел. Его мать с сёстрами сидели в конце стола, близко к выходу, и о чём-то всё время шептались, поглядывая на нас.

           На свадьбе присутствовали какие-то дети, они повсюду бегали, пролезали под столом и слушали разговоры взрослых. Сначала у меня на коленях посидела чья-то девочка лет трёх. А потом подошёл милый мальчик лет шести и, приласкавшись, спросил меня: «Тётя Марина! А вы деньги отдадите бабе Лиде?».
        « А почему мы должны их отдать?»- спросила я.
        «Баба Зина говорит, что надо забрать у вас деньги, и дело с концом! Но вы ведь и так отдадите?»- продолжал ребёнок.

            Я привлекла внимание Павла к нашему разговору, и он понял, в чём суть, несмотря на шум за столом.  Павел побледнел ещё больше,  встал, взял все деньги с подноса, завернул их в салфетку и сказал громко, на всю комнату: «Мамаша! Возьмите деньги». Он передал их через гостей свекрови. Та покраснела, потом побледнела, но деньги взяла.

            Свадьба шла своим чередом, когда приехал мой папа. Никто его не встречал, поэтому он долго добирался, бедный, в поисках этого ужасного дома на трассе. Папу усадили недалеко от нас, и он тоже поздравил нас и подарил 300 рублей. Эти деньги мы оставили у себя, потому что у нас больше ничего не было. Но этот факт послужил причиной дальнейших событий. Через какое-то время одна из тёток Павла сообщила ему, что «маме плохо». Нам пришлось встать и идти в другую комнату, смотреть, что там с ней? Она мастерски изображала то обморок, то судороги непонятного происхождения. Мы какое-то время побыли рядом с ней, но помощниц у неё было больше, чем надо, поэтому мы вернулись обратно за стол. Наконец,  всё закончилось, и все улеглись спать. Папа ночевал в соседней комнате. Мне это было ужасно неловко, я готова была провалиться  сквозь землю от стыда.

          Утром  празднование продолжилось, пришёл баянист. Гости пели, а потом танцевали. Я надела уже другое платье и тоже станцевала им гопак. Потом мы с Павлом попрощались с гостями, с папой и направились к себе домой. Мать Павла протестовала, но с нас было довольно представлений, и мы, несмотря на протесты, ушли. Нам даже ничего не дали с собой из еды. Пришлось идти пешком 4 км до райцентра, а потом на попутках добираться до места. Так что дома мы оказались поздно ночью.

     09.01.197...г.
 
            Первую ночь мы спали одетыми, в пальто и шапках. Сидели, лежали и пытались заснуть вдвоём на сетке односпальной кровати, в кухне дома Павла. Несмотря на то, что печку кое-как растопили, в доме было ужасно холодно, и мы не могли согреться даже в кухне, возле печки. В письмах Павел расхваливал свой новый дом, но на месте всё оказалось совсем не так. Только на следующий день колхоз выделил нам двуспальную панцирную кровать и матрас. Это была единственная мебель в нашем доме. Печка в кухне отапливала все комнаты. Дом был не новым, достался нам от предыдущего директора школы и был довольно запущенным. Окна не открывались и выглядели немытыми, летняя кухня во дворе  совсем запущенна и полна хлама.

          У нас сохранились деньги от первой свадьбы и папин подарок. Павел отправился сначала в наш единственный магазин на этом хуторе. Здесь было удивительное снабжение: в продуктовой части не было почти ничего. На полках лежали соль, спички, и стояли трёхлитровые банки с солёными огурцами. Никакой еды больше не наблюдалось. Зато в другой части магазина висела кое-какая одежда, и стояла мебель. Нам удалось сразу купить обеденный стол, платяной шкаф и кухонный стол с ящиками. В доме стало чуть веселее. Стулья Павел взял напрокат в школе. В кабинете директора их был избыток.

          Окна я помыла изнутри. Мороз этой зимой достигал 30 градусов, поэтому наружные работы нужно было отложить до тепла.

10.01.197..г.

           С утра Павел ездил в райцентр на какой-то склад. Там он, по его словам, перекидал штук двадцать диванов, пока отыскал приличную софу с красной обивкой. И ещё, по моей просьбе, он купил стиральную машину «Волга-8» (бак с мотором).  Так что у нас появилась мебель и нужная в хозяйстве вещь. Мы с Павлом с первых дней как-то перестали называть друг друга по именам и ласково называли: «Зайка»  или «Зая». А когда сердились, то - «Заяц».
 
         Я тоже наведалась в наш хуторской магазин, куда  раз в неделю привозили хлеб. Купила два «кирпичика» сомнительного хлеба и ткань для занавесок, потому что в доме не было межкомнатных дверей, и окна были без всяких штор. Вечером мы с Павлом сели и вручную сначала сшили бежевые, непрозрачные занавески для окон, а потом и плотные, красные шторы для дверей. Делать всё равно было нечего.  А с улицы дом просматривался сквозь окна очень хорошо. Я была приятно удивлена тем, что Павел умеет шить руками, видно, в армии научился пришивать себе воротнички. Я, конечно, шила быстрее него, но его помощь была очень кстати. Телевизора у нас не было, а в 7 часов вечера на хуторе полностью выключали свет.

12.01.197…г.

               Сегодня  я первый день вышла на работу в школу. Сотрудницы разглядывали меня с интересом, как диковинное животное. Их было очень мало, и они преподавали по несколько предметов каждая, потому что учителей не хватало. Школа оказалось небольшой, одноэтажной «восьмилеткой», детей в школе было немного. Мне дали два восьмых и два седьмых класса. Без классного руководства, чему я обрадовалась. Да и какое классное руководство в январе?  Когда уже всё распределено в сентябре на весь год.  Я поняла, что Павел отдал мне свои часы русского языка и литературы, а себе взял историю и обществоведение.

             Познакомились с завучем – маленькой, невзрачной женщиной с немытыми волосами, Светланой Петровной. Она и представила меня детям:
           - Дети, это ваша новая учительница русского языка и литературы, Марина Игоревна. Прошу любить и жаловать.

            Дети отнеслись ко мне доброжелательно, улыбались. В каждом классе было по 12-15 учеников. Что меня удивило, что все они говорили на странном языке - «суржике», на чём-то среднем между украинским языком и русским. Потом выяснилось, что большинство из них – переселенцы из Украины. Когда я начала с ними знакомиться, то оказалось, что я неправильно называю их фамилии. Например, говорю: АлексАндров, с ударением на А, они меня поправляли – АдександрОв, с ударением на О.  Ну, это ерунда. Уроки прошли спокойно. Я взяла учебники в школьной библиотеке и пошла домой.

14.01.197..г.

        После уроков ходили с Павлом в школьную столовую, потому что дома не было никаких продуктов. Нас накормили щами на воде и вермишелью с сахаром на второе. Столовая эта была не школьная, а интернатская, потому что при школе имелся интернат для детей из других сёл, и только их здесь кормили. Павел остался на работе, а я пошла домой – проверять тетради. Ко мне пристроилась коллега по школе и шла со мной рядом какое-то время.

      - Что вы будете сегодня варить? – спросила она.
      - Чай!- ответила я.

       Странно задавать такие вопросы людям, которые только приехали на хутор и не имеют никакого хозяйства. У нас в доме был хлеб, чай и кабачковая икра, которую мы купили по дороге на вокзале в райцентре.  Потом мне подсказали, что соседка продаёт молоко и яйца, и я пошла и купила у неё банку сметаны, три литра  молока и три десятка яиц. Теперь хоть что-то можно было готовить дома.  Правда, цены здесь были такие, как у нас в городе, на базаре.

          Павел съездил к себе домой и привёз чёрно-белый старый телевизор и какой-то большой медный крест, который повесил на стену. Сказал, что это дедов крест. Я не возражала. Стены у нас пока были голые. Только в спальне Павел изобразил углем на стене полуголую девушку.

          Я постепенно рассматривала этот хутор Камышин, в котором мы жили. Домов почти не было видно, они как-то прятались среди деревьев на корявой местности. Школа находилась в центре хутора, рядом был старый клуб с библиотекой. Магазинчик находился на выезде с хутора. Больше ничего примечательного на хуторе не было. Посреди селения торчал деревянный столб  с  громкоговорителем, который работал с 6 утра до 12 ночи на всю мощь. И деться от этого было некуда.

        Наш дом стоял над небольшим оврагом на отшибе от других домов. Двор был совсем небольшим. Напротив входной двери находились  домик летней кухни и туалет. Зимой этот домик был совсем без надобности, и Павел держал там на полу небольшое количество картошки. За домом располагался квадратный огород,  приблизительно, сотки четыре.

16.01.197…г.

           Сегодня мой день рождения. От мамы пришла огромная посылка, вернее, контейнер. Павел получал его в райцентре на вокзале. В большом ящике мама прислала ковёр, двуспальное пуховое одеяло, подушки, постельное бельё, посуду, мясорубку и всякие мелочи по хозяйству. Мы всё это быстро разобрали и разложили по местам, и наш дом приобрёл более жилой вид.

          Павел подарил мне кучу одежды, которую смог найти в хуторском магазине: платье, брючный костюм, юбку, блузку и  пиджак. Это всё было кстати, потому что я не набирала с собой много вещей опять же по причине дальности доставки.

         Мы отметили день рождения дома. У нас теперь был обеденный стол в гостиной и стулья, так что  мы, по-человечески, могли обедать у себя дома.

         Председатель колхоза «выписал» нам откуда-то из колхозных закромов 10 кг мяса с костями и мешок муки. Так что кое-что я могла уже приготовить и дома.


   25.01.197….г.

           Первые недели Павел очень помогал мне по хозяйству: топил печку, колол и приносил дрова и воду из колодца от соседей,  выгребал золу. Но потом оказалось, что у него много дел в школе, и он начал задерживаться там допоздна.  У Павла была секретарь – здоровенная деревенская деваха, Мария,и они с ней вечно разбирали и печатали в его кабинете разные документы и отчёты по школе и интернату. Павел сказал, что она - любовница председателя колхоза. А в некоторые дни его вызывали на совещания в райцентр, и он уезжал на целый день.

         Я, конечно, научилась топить эту печь. Но носить воду из колодца в обледенелом ведре метров за 200 с крутой горки было очень неудобно. Водопровода  в доме не было. То есть, чтобы что-то приготовить, помыться или постирать, нужно было не один раз наведаться на скользкую горку в чужой двор и выкрутить из глубокого ледяного колодца несколько вёдер воды.

         Потом оказалось, что дрова в сарае лежат в виде огромных чурбаков, и Павел нарубил всего лишь небольшую часть на пару дней. Эти чурбаки были значительно больше тех, которые мне приходилось рубить раньше, и я просто не знала, что делать. Жаловаться мне было некому. Мы хоть и регулярно переписывались с родителями, я не хотела их расстраивать и писала только о положительных моментах. Мама очень переживала за меня, и я не хотела добавлять ей проблем. Она и так много сделала для меня.


 25.01.197….г.

          Мы с Павлом записались в хуторскую библиотеку. Она оказалась богатейшей для такого места. Даже не представляю, как им удалось собрать такое количество замечательных, даже редких книг от Бомарше и Мольера  до Джерома Клапка Джерома. Кроме нас читателей на хуторе не было, поэтому книги были в прекрасном состоянии, почти новые.

         Мы сразу набрали по шесть книг каждый, потому что оба любим читать, а делать здесь, кроме чтения, практически нечего. Правда, вечером приходится читать при свечах, но это лучше, чем ложиться спать в семь вечера. Павел берёт себе книги на военную тематику, а я люблю читать детективы, комедии и романы. Что интересно, что если Павел видит мою книгу с заложенной страницей, он начинает её читать с этого места и до конца. А я тогда беру себе другую книгу. Мы с ним очень хорошо ладим, как два старых друга.

28.01.197…г.

            Сегодня я первый раз выбралась навестить Кристину в её шахтёрском посёлке. До этого я ни разу не пыталась выйти за пределы хутора.  Оказалось, что до асфальтированного шоссе надо идти по бездорожью 7 километров.  Кто заставил людей поселиться в таком месте?

           От асфальтированной трассы  грунтовая,  разъезженная дорога спускалась с горки вниз к какой-то речушке, окружённой болотом с камышами. Что здесь было привлекательного для людей? Ни красивой природы, ни хорошего сообщения с другими населёнными пунктами, ни строительных материалов для домов, ни плодородной земли…

          Сейчас, в январе грязь на дороге замёрзла, и колеи, образованные грузовиками,  были такими глубокими, почти по колено человеку. Я с трудом пробиралась по этим колеям, переходя из одной в другую.  Всё вокруг было покрыто снегом, но было таким серым и безрадостным. Наконец, через час или больше, я вышла на шоссе. Мимо проезжали, в основном, грузовые машины, и я, подняв руку, начала «голосовать». Какой-то грузовик всё же довёз меня за полчаса до Шахтёрска, где я начала искать по адресу мою подружку.

         На удивление, посёлок был городского типа, и здесь стояли пятиэтажные дома, большая школа и гастрономический магазин в одном из домов. Я зашла, чтобы купить что-нибудь к чаю. Но кроме одинокой бутылки кефира в пустой холодильной витрине в магазине ничего не было.

          Я нашла  Кристину  на втором этаже одного из  домов. Она очень неплохо устроилась. Школа сняла ей однокомнатную квартиру с мебелью и с удобствами, так что Кристина не испытывала таких  мук неустроенности, как я. Она мне обрадовалась, и мы уселись с ней поболтать в маленькой кухне.
Кристина угостила меня замечательно вкусным борщом, приготовленным ей на электроплитке. Борщ был с тушенкой, наваристый и ароматный. И я почувствовала себя, как дома. Кристина была единственным человеком, с кем я могла поделиться своими проблемами и обидами. И она могла понять меня и утешить.
 
          Я рассказала ей, как мне не нравится здесь, как  мне тяжело живётся, и что  не с кем даже поделиться. А Кристина, в свою очередь, рассказала мне, как она ненавидит всё в этом посёлке – дома, деревья и людей. Она поведала, мне, что в их Шахтёрске знают и сплетничают обо мне с Павлом, хотя нас никто здесь в глаза не видел. Говорят, что директор Камышинской школы женился на городской моднице с маникюром. Это было единственное, что они могли мне предъявить… Значит, кто-то из нашего хутора ездит сюда и разносит сплетни.  Это меня обескуражило, ведь врагов я не успела завести.

        Кристина повела меня в свою школу.  Школа была двухэтажная и просторная. Мы прошлись по коридорам, заглянули в классы. Я поняла ещё раз, что напрасно боялась сюда ехать. И помещение  было неплохим, и условия, куда лучше моих!

       Пригласив Кристину к нам в гости, я отправилась в обратный путь. Что было очень плохо, это то, что подолгу приходилось стоять на морозе в ожидании автобуса или попутной машины. Дул ледяной степной ветер,  сыпал колючий снег, и,  казалось, что я  совсем  раздета. Пальто и пуховый платок не спасали от холода.

         До дома я добралась в сумерках. По дороге от шоссе встретила какого-то пожилого мужчину. Он спросил меня: « Ты - чья?». Я удивилась и ответила: «Ничья… Своя собственная».

    30.01.197…г.

       Воскресение. Мы с Павлом выспались, позавтракали и занимались своими делами. Нужно было готовиться к урокам, проверять тетради. Днём можно было посмотреть какую-нибудь передачу по телевизору. В выходные дни, раз в две недели, в клуб привозили кинофильмы. Но они все были старые, чёрно-белые, типа «Чапаев» или «Весёлые ребята», и мы в клуб не ходили. Поваляться с книгой - что может быть приятнее? Ничего не предвещало беды.

          Во второй половине дня, ближе к вечеру, вдруг на пороге нашего дома появился двоюродный брат Павла – Алексей. Он запыхался, был взволнован и сообщил нам: « Я пришёл вас предупредить. Сейчас сюда идут тётка Лида с тёткой Зиной. Разбираться. Я специально пошёл быстрее, чтобы вы смогли подготовиться». 

          Павел побледнел. Он явно боялся свою мать и тёток. А я просто впала в панику и не знала, что делать? Мы не были готовы к приёму гостей…

          Минут через десять к нам без стука буквально ввалились мать Павла с сестрой. Разделись, уселись в гостиной на софе.  Начались разборки. Мы стояли перед ними, как провинившиеся школьники и слушали бессвязные обвинения в свой адрес. Суть сводилась к следующему: она мне такого сокола выкормила, а я у неё сына забрала. Павел женился на "городской", на жидовке, так она его за это «к белым медведям» отправит, а нас, хоть через десять лет, но всё равно, разведёт, жён может быть, сколько угодно, а мать- одна, не по себе срубил берёзку, надо было на селянке жениться.

         Всё это было настолько несерьёзно, безосновательно и бессмысленно, что мы даже не возражали. Павел пытался как-то остановить этот бессвязный словесный поток, но ему не удавалось. Тётка молчала и слушала. Было видно, что свекровь взяла её для поддержки, но та увидела своими глазами, что её сестру здесь никто не обижает, а совсем  наоборот.
 
         В порыве страсти, свекровь сорвала со стены медный крест, который Павел привёз, со словами: "Забираю у вас дедово благословение!" Мне этот крест и так не нравился. А она просто не знала, как ещё нас наказать.

        Уже стемнело, на хуторе погасили свет. Мы с Павлом сидели в спальне, а делегация сидела на софе в гостиной. Дверей между комнатами не было, так что мы и не разговаривали, боясь быть услышанными.
 
31.01.197…г.

          На рассвете мы с Павлом оделись и ушли на работу, оставив «гостей» в доме.  Всё это было так ужасно, что не хотелось возвращаться домой.  После уроков я осталась в школе проверять тетради, а Павел сходил домой на разведку и сообщил, что  делегация удалилась. Я, с опаской и нехотя, вернулась в наше, «осквернённое» их присутствием, жилище.

         Было видно, что свекровь порылась во всех наших вещах, провела ревизию в кухне и, «чтобы сыночек, её Сокол», не остался голодным, сварила в кастрюле борщ из каких-то, совершенно голых, свиных шкурок с чёрной щетиной.  Павел отказался есть этот борщ,   потому что его мать могла подлить в него всё, что угодно, и сам вылил его в туалет.

         Мне прямо нанесли психическую травму, и теперь только при звуке её имени меня начинало трясти мелкой дрожью.  Павел утешал тем, что всё будет хорошо, и что не надо обращать на это внимание. Но я понимала, что мы теперь не застрахованы от таких визитов. А запугать нас неприятностями – проще пустяков.

05.02.197…г.
 
           Сегодня получили зарплату. Для меня она здесь – первая и гораздо меньше той, что я получала раньше. Ну, не беда. Выдали её пачками по 3 и по 5 рублей, так что пачек получилось несколько. Мы сложили их в ящик шкафа, потому что покупать здесь всё равно нечего. Эх, поспешила свекровь с «ревизией», не нашла она у нас денег…

           В субботу я решила съездить в другой посёлок, в противоположной стороне от райцентра и Шахтёрска, посмотреть, что там продаётся. Павел уехал по интернатским делам. Я вышла утром и опять добиралась больше часа по мерзлой, разбитой дороге до асфальта. На шоссе удалось сесть в автобус и доехать 14 км до того посёлка. Увы, и здесь ничего не было. Мне удалось купить только веник и совок для дома и хлеба. Как тут живут люди?

         На обратном пути встретила коллегу, которая возвращалась из райцентра. Она рассказала мне, что когда потеплеет, дорогу эту так развезёт, что машины вообще проехать не могут, застревают. И многие женщины рожали своих детей прямо в машине на дороге, не доехав до роддома. А ещё она рассказала, что когда идут дожди, связь со всем миром прерывается, на хутор не могут доставить ни хлеб, ни другие продукты, ни кино. На хуторе нет ни опорного пункта милиции, ни медпункта, ни бани. Просто райский уголок.

06.02.197…г.

          Сегодня день рождения Павла, ему исполнилось 23 года. Я подарила ему открытку, нарисованную своими руками, и золотую булавку для галстука. Он очень любит красивые галстуки, и они у него есть. Мы отметили этот день дома. Пока нам так хорошо вместе, что никто другой и не нужен.

         Моя мама регулярно посылает нам посылки, и, благодаря ей,  у нас есть и скатерть, и посуда, и консервы. Так что я приготовила жаркое с тушёнкой, испекла пирог, и мы пили кофе из моего красивого  синего сервиза «кобальт с золотом». Потом читали, смотрели какой-то фильм по телевизору и пили чай с пирогом.

10.02.197…г.

        Как обычно, устроили банный день. Павел наносил воды из соседского колодца, грели каждое ведро на печке. Купались в кухне, стоя  в большом корыте. Потом эту воду сливали в стиральную машину и стирали в ней бельё, а потом водой после стирки  я мыла полы. Такая теперь жизнь.

       Бельё развешиваю во дворе на верёвках, и оно моментально замерзает и стоит колом, потому что морозы, по-прежнему, лютуют. Мама прислала мне и утюг, так что есть, чем гладить Павлу рубашки.

      В письме мама сообщила мне, что мать Павла прислала ей пакостное, малограмотное  письмо, где опять обвиняла меня, неизвестно, в чём и писала всякие гадости с угрозами. «Мама Лида» никак не успокаивается.
         
11.02.197…г.

      Воскресение. Опять поехала в гости к Кристине, потому что Павел уехал в райцентр по делам на целый день. Добиралась снова на «попутках», очень замёрзла. Кристина встретила меня, как всегда, радушно. Я зашла в комнату и увидела, что на раскладушке спит какой-то мужчина.

        - Кто это? - спросила я у Кристины.
        - Витя,- ответила она.
        - Какой Витя? - не поняла я.
        - Ну, тот, что был у вас на свадьбе.
        - Вот это да!! Приехал в такую даль, зимой!
        - У него как раз каникулы сейчас в институте. Он оканчивает Водный институт в твоём городе.
 
      Я была больше, чем удивлена. Вот это молодой человек! Приехать в такую даль, преодолеть более тысячи километров,  чтобы снова увидеть Кристину! Она, конечно, того стоит: красавица, умница. Но таких самоотверженных молодых людей сейчас почти не встретишь! Значит, всё – таки, они есть!

      Мы какое-то время тихо беседовали с Кристиной на кухне, пока Виктор спал. Он ехал всю ночь, и поэтому Кристина уложила его сразу спать. К обеду он проснулся, и мы втроём пили чай и вспоминали наше знакомство.
Я пригласила их к нам в гости и вскоре отправилась домой, чтобы успеть до темноты.

12.02.197…г.

          Ребята всё-таки приехали к нам в гости! Кристина до этого у меня ещё не была, поэтому они добирались долго и мучительно, и прибыли только вечером. Мы были им очень рады, угостили их ужином, который я только что приготовила, пили вино, привезённое ими, и кофе.

       Виктор рассказал, что он оканчивает в этом году Водный институт и станет инженером - специалистом по строительству портовых сооружений.
Куда его пошлют по распределению, он не мог и предположить. Болтали мы с ними довольно долго. Потом я постелила им постель на софе, и они улеглись отдыхать после долгого и тяжёлого пути. Печка горела жарко, и в доме было тепло и уютно.

        Утром мы распрощались с ними после завтрака, потому что Виктору уже была пора лететь на учёбу в свой институт. Расстались очень тепло. Я рада, что у меня такие славные друзья.


23.02.197…г.
 
      В школе девочки поздравляли наших мальчиков с Днём советской армии. Дарили маленькие подарочки и открытки. Настроение у всех было праздничное. Из громкоговорителя посреди села лилась бодрая музыка и марши.

      Завуч, Светлана  Петровна, сегодня была в хорошем настроении, и мы с ней разговаривали в маленькой учительской. Она с гордостью показала мне фотографии своих двух страшненьких дочек и поведала, что развелась с мужем и теперь встречается со скотником из колхоза. Я удивилась, как это можно успеть: работать завучем, самой вести хозяйство и растить двух детей:  девочки были совсем маленькими, но она захихикала. А потом начала расспрашивать меня:

        - Как вам у нас нравится? Привыкаете?
        - Нет. Совсем не нравится.
        - Ну, вам придётся привыкать! Вашему мужу надо делать себе карьеру, так что терпите!

      Потом она вышла на урок, а ко мне доверительно подсела секретарь.
        - Да, у нас тут скучно. Но есть кино раз в две недели, и концерты всякие бывают.  Вы - почему не приходите?
       -  Нам с мужем и дома пока не скучно, да и фильмы неинтересные.
       - Я вас очень хорошо понимаю! Вот когда председатель, Степан Фомич, бросит свою старуху, и мы поженимся, то мы тоже уедем в город,  и там будем жить. У меня будут две дочки - Танька и Светка, и мы будем жить долго и счастливо.

        Девушка, вроде, взрослая, лет 25-27, а верит сказкам. Я, молча, выслушала её и пошла домой.

       Нас, как раз сегодня, пригласили в гости к председателю колхоза с женой. Дом у них стоял в центре хутора и отличался от других домов величиной и внешним видом. Внутри тоже всё сияло достатком и сельской роскошью. Нас встретила жена председателя, красивая черноволосая женщина, лет 45. Познакомились - Галина Петровна. Радушно провела нас в гостиную, усадила за богато накрытый стол. Вышел хозяин, Степан Фомич, поздоровался с нами за руку. Вдруг появилась маленькая девочка, стриженная под мальчика, похожая на обезьянку. Она сразу нам громко объявила:

     - А мой папа - писидатель!
     -  Кто, кто?
     - Председатель!- пояснила Галина Петровна.

       Мы посидели за столом какое-то время, беседовали о разных вещах. Эта семейная пара мне понравилась. Они были спокойными, доброжелательными и разумными людьми. Мужчины остались сидеть за столом, а мы с Галиной пошли в соседнюю комнату вместе с девочкой, которая крутилась между нами и беспрестанно повторяла фразу, что её папа – председатель.
 
         Потом Галина пояснила мне, что детей у них мужем нет, и они взяли эту девочку из роддома и усыновили. И мне стало жалко их всех, потому что в таком месте, как этот хутор, да и вообще, в сельской местности, всё тайное становится явным. И если сейчас уже все знают, что девочка не родная, то потом ей будут говорить это в лицо и испортят жизнь. Да и Галина эта не выглядела счастливой, а, скорее, смирившейся.

   28.02.197..г.

         Нас с Павлом вызвал к себе заведующий районо Гольдберг. Это было немного странно, потому что Павел часто бывал в районо, чуть ли не каждую неделю, а зачем я там понадобилась? Непонятно. Мы приехали в назначенное время. В приёмной увидели свекровь. Теперь нам стало понятно.

        Секретарь пригласила нас в кабинет. Гольдберг приветливо нас встретил, предложил садиться. Он долго смотрел  на нас всех. Свекровь села отдельно, подальше, мы - прямо перед Гольдбергом.

      -  Так в чём вопрос?- наконец, спросил он.

        «Мама Лида» открыла рот и, полился поток обвинений: такие-сякие, женился на "городской", на жидовке, сына забрала, мало их, жидов, немцы стреляли, а она - резанная-перерезанная, четыре операции, сокола выкормила, а теперь она его к «белым медведям» законопатит, не по себе срубил берёзку, надо было на селянке жениться, жён может быть, сколько хочешь, а мать – одна!.

         Гольдберг выслушал этот бред и вежливо разрешил ей идти, обещал с нами разобраться. Она вышла, бросив на нас победный взгляд. Давид Иосифович сочувственно развёл руками, предложил нам изложить свою версию. Я объяснила ему, что даже не понимаю, в чём мы виноваты. Это просто лютая ревность и беспочвенная ненависть. Павел добавил от себя, что мать хотела, чтобы мы жили вместе, и чтобы она всем руководила. Но так не получается, и она злится.

       Заведующий районо сказал, что он всё понял, чтобы мы не нервничали понапрасну, но как-то урегулировали эту ситуацию, хотя бы финансово. И мы вышли. Свекровь ждала нас снаружи и начала кричать нам, что нас уволят и зашлют к «белым медведям», а она всё равно нас разведёт. Уехали мы с неприятным осадком в душе. Я поняла, что она нам всё равно жизни не даст. С этого дня мы начали посылать ей деньги по почте, как алименты. Хотя сами мы ещё ничего не имели, и это была  моя первая здесь зарплата, у мужа - третья.  Но мать Павла, всё равно, не успокоилась и вредить не перестала.

07.03.197..г.

        В актовом зале клуба состоялся праздничный концерт к 8 марта. Дети пели песни для каждого учителя. Они меня заранее спрашивали, какая песня мне больше всего нравится. Мне ничего сразу не пришло на ум из русских песен, и я им сказала, что песня из кинофильма «Русское поле»;  он как раз только вышел на экраны. И девочки спели эту песню  со сцены специально для меня.

        Ученики подарили мне большого и пушистого игрушечного медведя и цветы. Даже удивительно, что здесь такие внимательные дети!

        Павел подарил мне золотую цепочку с кулоном и часы - кулон. Мне было очень приятно. Но ужас от всего происходящего не отпускал меня. Я всё время ожидала чего-то страшного. Мне начали сниться кошмары. Однажды мне приснилась свадьба, такая, как была у нас в деревне. Павел был на ней женихом, а невеста была совсем другая девушка, не я. И я спрашивала его во сне: «Павлик, как же так? Ведь я же – твоя жена…». А он  молчал.  Это было ужасно.

20.03.197..г.

        Павла послали на курсы повышения квалификации. На три недели. Я осталась в доме одна. Он, правда, обещал приезжать на выходные, но если учесть, что наступила весна, и местные речки разлились и опять сломали мосты, то добираться к нам нужно было несколько дней.

        Я опять сама колю дрова, топлю печь, выгребаю и выношу золу. Утешение нахожу в книгах.  Сравниваю свою жизнь с жизнью персонажей и уговариваю себя: у тебя есть работа, крыша над головой, еда, муж, наконец. Всё не так плохо.

       Сегодня с утра стоит туман, нет ветра и нет тяги в дымоходе. Топлю печь, и дым идёт в кухню. Окна не открываются. Я распахнула входную дверь, чтобы как-то проветрить. Из двери пошёл холод, но дым не уходит. Махала долго полотенцами, но и это не помогло. Разболелась голова. Вышла  во двор, чтобы не угореть совсем. Но долго на холоде тоже не постоишь.


25.03. 197..г.

             Каникулы! Мы с Павлом решили развеяться и съездить в областной центр. Добирались тяжело, но как было радостно оказаться в цивилизованном мире! У родственников решили не останавливаться, это неудобно. Хотели снять номер в гостинице «Южная», которая за углом от дома деда. Но оказалось, что таких номеров нет, а можно поселиться в общих номерах на шесть человек отдельно для мужчин и для женщин. Делать нечего, поселились.

           На одной из центральных улиц встретили Валю, которая жила со мной в одной комнате в общежитии. Она стояла со знакомым  молодым человеком с нашего факультета и выглядела очень счастливой.

       - Вот, видите, Марина, не только вы вышли замуж… Я тоже.
       - Поздравляем!

     Они оба ещё учились на втором курсе института. Мы были рады за них.
Потом я отпустила Павла повидаться с друзьями, а сама пошла в парикмахерскую – сделать маникюр. Надо пользоваться случаем и привести руки в порядок.

         Мы посетили папу и деда. Потом заехали к другим родственникам. Поели в кафе «Дружба» знаменитую солянку. Провели время в своё удовольствие. Очень не хотелось возвращаться обратно, как в другую жизнь.


  20.04.197..г.

         Весна. На улице потеплело, из земли показались ростки растений. У нас перед домом взошёл щавель, и я смогла сварить «зелёный» борщ. А неделю назад мы сажали у себя в огороде картошку. Павел выкопал ямки, а я бросала в них картошку, и он закапывал. Посадили три ведра  картошки,  только я не знаю, понадобится ли она нам?

         До этого Павел ездил сажать картошку матери. Вернулся мрачный, она опять поносила его, пыталась напоить какой-то подозрительной жидкостью, потом переливала ему дорогу из ведра… Она в своём репертуаре. Павел говорит, что она ходит к какой-то ведьме и выполняет рекомендованные ей ритуалы.

       Павел стал просить меня писать за него планы уроков по истории, потому что он не успевает, и я пишу свои планы и его. Даже интересно. Но у меня ещё и тетради.

  05.05.197..г.

          Играли с учениками на спортивной площадке в волейбол и  в «Выбивного». Весело. Установилась хорошая погода, деревья одеваются молодой листвой, можно уже ходить в лёгком платье. Ручей в овраге шумит днём и ночью, и начали квакать лягушки в камышах. И так громко, что спать невозможно.

        Можно уже не топить печку, но готовить больше не на чем, поэтому продолжаем топить.

        Сегодня Павел привёл к нам в гости директора другого какого-то интерната, с которым познакомился на курсах повышения квалификации. Пожилой дородный мужчина, крестьянин «от плуга и от сохи». Я приготовила праздничный обед, долго сидели за столом, мужчины пили вино, разговаривали. У Павла странная тяга к старшим мужчинам. Отца у него никогда не было, поэтому у него, как бы, комплекс «поиска отца» среди знакомых. Он слушал этого директора, прямо, открыв рот, и внимал каждому его слову. А тот выпил, и начал  философствовать и поучал его: жениться надо не меньше трёх раз. Первый раз - репетиция, второй раз - проверка. И только в третий раз можно выбрать нормальную, послушную женщину для жизни. Павел впитывал каждое слово этого мужика. Оказалось, что он, этот директор, уже третий раз женат, и в каждом браке он оставил по ребёнку.

          Мы выпили кофе, он ещё у нас посидел и отправился в свою деревню.

20.05.197..г.      

       Я ездила сегодня к Кристине в гости через райцентр, так меня довёз автобус. Вышла и хотела зайти в женскую консультацию, провериться на всякий случай. Зная, как здесь быстро распространяются слухи и сплетни, я так и не решилась войти внутрь. Походила вокруг, походила и буквально «выехала на белом коне» на свекровь. Ох, она обрадовалась!

       - Ага! Попалась! Вот родится ребёнок, я вам покажу, где раки зимуют!
И полился поток проклятий и оскорблений. Я, честно сказать, испугалась и только ответила ей:
       - Здесь у меня никто не родится.

        И быстро ушла на остановку автобуса. Хорошо, что у меня была Кристина, которая всегда умела найти добрые слова, чтобы успокоить и утешить. Меня просто колотило всю от ужаса этой нежданной встречи. Я просидела целый день у Кристины, и никак не могла успокоиться.  Пили чай, искали какой-то выход из этой ситуации.

        Павел опять уехал по делам, и я могла остаться у Кристины ночевать. Её как раз пригласили на день рождения к коллеге, и она взяла с собой и меня.
 
        Праздновали в частном доме не в самом Шахтёрске, а где-то в другом посёлке. Мама коллеги Кристины накрыла нам богатый стол, мы пили шампанское и беседовали о нашем, о женском. Очень приятные люди, гостеприимные и доброжелательные.

        Вернулись к Кристине на следующий день днём. И она мне сообщила, что Виктор сделал ей предложение, и летом она тоже выходит замуж.  Мы, конечно, получили  с мужем приглашение на свадьбу, которая состоится в посёлке, где живёт семья Виктора. Это было удивительно и очень радостно.

  30.05.197…г.

        Мы поссорились с Павлом. Первый раз так серьёзно. Я сказала, что не смогу долго выносить нападки свекрови, и к тому же я могу потерять прописку в моём городе. Павел не мог призвать к порядку свою мать. Он её боялся. И если в детстве она его просто лупила верёвками и всем, что под руку попадётся, то теперь она угрожала ему сломать карьеру и написать донос на работу. Гольдберг, конечно, хоть и был на нашей стороне, но есть ведь начальники и выше заведующего районо. А писать безграмотные кляузы она любила.

        Я собрала свои вещи и попросила Павла договориться в колхозе насчёт машины, чтобы доехать до вокзала в райцентре. Настроение было ужасное. Мы оба расстроились.

        На счастье, приехала Кристина. Я спустилась к речке в ожидании машины, и Кристина подошла ко мне, чтобы поговорить. Я изложила ей свои аргументы и осталась там стоять, потому что мне тягостно было находиться в доме. Кристина поднялась и поговорила с Павлом. Не знаю уж, какие слова она нашла и подобрала, чтобы его убедить, но он очень быстро сбежал ко мне с горки в овраг, и  мы помирились.  Машину отменили, и я никуда не поехала.

10.06.197..г.

          Начались каникулы, а при школе работает летний пионерский лагерь. Вернее, не при школе, а от школы. Лагерь находится в лесу, за пару километров от посёлка. Там отдыхает около двадцати учеников школы. Павел каждый день туда наведывается и даже отдал туда нашу мясорубку, которую моя мама прислала.

         Мы с ним решили, что я поеду домой в отпуск, а он уладит здесь все свои дела и тоже приедет ко мне. Мы снимем квартиру и будем жить вдали от его мамы. У нас – своя семья, мы постараемся сохранить наши отношения и будем помогать его матери материально. Павел сможет ездить домой и выполнять для неё какие-то хозяйственные работы, по мере надобности. Такие у нас планы. Как получится на деле - неизвестно.

         Несмотря на то, что в этом нашем доме мы провели и «медовый» месяц, и дружно прожили шесть месяцев, я без сожаления покидаю его и этот хутор. И вот, о чём я думаю: разумно ли это – посылать выпускников институтов, городских жителей, в сельскую местность, где вряд ли они приживутся, учитывая современные условия? Не умнее ли бы было посылать учиться сельских выпускников, а потом именно ими укомплектовывать местные школы? Если это молодые девушки, то в ближайшие годы они всё равно выйдут замуж и уедут отсюда. Зачем каждый год пополнять сельские школы учителями, которые здесь не задержатся? Ну, это риторические вопросы, на которые нет ответа.


Рецензии
Душевно, талантливо, предельно откровенно и мудро. Очень поучительно.

Мудрая Совушка   09.09.2022 15:26     Заявить о нарушении