Впервые

           В детстве всё впервые. Вся жизнь яркими мазками, лишёнными полутонов.
           Первый класс. Первая тетрадь. Первая запись по арифметике— 1х1=1. Солнце еще слепит, но порывы подрядного сентябрьского ветра предвещают череду холодных дней. По дороге из школы я остановился под огромным деревом. Листья жёлтые в выцветших мелких зелёных пятнах. Они казались тяжёлыми, как фруктовые плоды, готовые сорваться вниз от сильного порыва ветра. Открыл тетрадь. Всё впервые и всё серьезно. Уже школа, а не детский сад. Посмотрел на эту запись, и пытался представить, найти видимый образ тому, что, как это 1х1=1.
           Второй класс. В радость занятия кончились рано. Гурьбой выбежали на улицу. Мы уже не первоклассники. Меня, как и многих других, не отводят в школу за ручку, и не встречают после занятий. Впервые чувствуем себя самостоятельными. На улице яркое солнце, и апрельский ручей вытягивается лентой вдоль кромки тротуара. Узкая полоса воды густо облеплена слепящими солнечными бликами. Они мечутся вдоль и поперёк, как бы пытаясь от оторваться. Бесполезно. Ручей затаскивает их один за одним в темноту сливного колодца.
            Третий класс. Впервые прогулянный урок. Впервые отвращение от курения сигареты из найденной кем-то оброненной пачки Казбек. И, как результат, впервые серьёзная порка.
            Пятый класс. Впервые ощущение трепета и неловкости от присутствия особы другого пола. Конечно, уже в детском саду было знание, что мы мальчики, а они девочки. Разница была особенно заметна в песочнице. Мы строили баррикады из песка, отважно орудуя лопатой, а они аккуратно выкладывали куличи в форме птичек и листьев.
    Но, линия раздела зачастую стиралась. Так во время ежегодных выездов детского сада летом на дачу обязательно делались групповые фотографии. Все на снимках, мальчики и девочки, были в одинаковых трусах и панамках. Постороннему человеку было легко запутаться, отличия одних от других.
    Но потом весна взросления, начавшись медленно, приобрела стремительность, и стали появляться всё больше различий между мужским и женским. Уже к третьему классу выяснилось, что девочки совершенно не интересуются игрой в футбол, утирают сопли носовыми платками, получают лучшие отметки за диктанты, и не орут на переменах, а тихо шушукаются по углам.               
            Летом после пятого класса мы поехали на теннисные сборы в Ригу. В конце которых всегда проводились соревнования в одиночном, парном и смешанном разрядах. Дуэты образовывались просто. Кто с кем дружит, тот с тем и играет. При образовании смешанного разряда было немыслимо, чтобы какая-нибудь девочка сама изъявила желание играть с конкретным мальчиком, и также было справедливо, и обратное. Поэтому смешанные разряды образовывались по указанию тренера.
    Меня поставили играть с Райкой. Мне стало ясно, что грамоты за призовое место в смешанном разряде у меня точно не будет. У нее был очень слабый удар слева. Но это было полбеды. Бедой было то, что об этом знали все на сборах. Было очевидно, что во всех встречах с самого первого розыгрыша все мячи будут посылаться под её левый удар.Так всё и получилось. Мы вылетели в первом круге. Во время игры я раз пять называл дурой, и, конечно,всякий раз она отвечала, что оттого же и слышит.            
         Конец августа в Риге дождливый. И погода в то лето была не исключением. За пару дней моросящих дождей корты размокли, и в соревнованиях наступила пауза. Мы, четверо ребята, сидели нашей палате, скучая, пытались придумать, чем заняться во время вынужденного безделья. Вариантов оказалось немного. Рыбалка в озере Киш, рядом со стадионом, где мы жили, отменялась, ввиду того, что крючки на всех удочках были оборваны. Купаться уже было холодно.
    Кто-то вдруг вспомнил, что на здании кинотеатра в Межапарке, тоже рядом с нашим стадионом, он видел афишу фильма «Ночи Бомбея». Особенно привлекательной была надпись внизу плаката: «дети до 16 лет не допускаются». Решили, что надо идти. На волне радостной эйфории появилось, как бы в шутку, предложение пойти в кино с девчонками. Пошли в их палату. Постучались, и, не заходя внутрь, выпалили предложение. Они, вместо того, чтобы назвать нас дураками, взяли и согласились.             
          Сеанс был на семь вечера, и у нас было несколько часов, чтобы повзрослеть на четыре года и выглядеть на шестнадцатилетних. Как спортсмены, мы были крепкие ребята и выглядели старше своих двенадцати лет. Потом сборы это не пионерский лагерь. У нас было больше самостоятельности, и оттого мы были более решительные.
     Нам было разрешено ездить одним на трамвае в центральную часть Риги, и дальше в морской порт в поисках магазина с копчёной  камбалой. Поездки за рыбой предпринимались каждой год, и всегда безуспешно. Мы бродили по центру города, имея два рубля на четверых. Заходили в мелкие магазинчики, где вместо воды подслащённой сиропом из автоматов продавали газированное вино. Посмотрев издалека на шипящий алкоголь, на улице в киосках мы покупали эскимо размером в два раза больше московского.
    Было решено, что для большего впечатления, нужно стильно одеться. Нам повезло, один из нас четверых, Володька был сыном известной актрисы. У него с собой был набор модных вещей. Конечно, он не имел столько, чтобы одеть с ног до головы всех. Договорились, что у каждого хоть одна деталь туалета должна быть стильной.
    Мне достались укороченные узкие брюки. Они удерживались у пояса посредством широких лямок перекинутых через плечи и сзади переплетались крестом. Володька надел рубашку с короткими рукавами. На ней были изображены тропические фрукты. Он пояснил, что ярко-жёлтый похожий на печенье полумесяц называется банан, а с темно-зелёным хохолком это ананас. Виталику шею обернули ярко-красным лёгким шарфом. А Сашка надел пёстрый, со всеми цветами радуги, галстук.
    Переодевшись, мы, довольные собой, стояли у выхода из нашего корпуса, поджидая девчонок. Через какое-то время они вышли. Среди них была и Райка. Первая странность была в том, что была выше ростом, чем час назад. Я перевёл взгляд вниз и понял причину этого феномена. На ней были туфли на каблуках. И её ноги стали похожи на стройные ноги фарфоровой статуэтки балерины, которая стояла у меня дома на серванте. Её волосы, обычно собранные в пучок, были красиво распущены по плечам. Она выглядела совсем взрослой. С остальными девочками произошла такая же метаморфоза.    
    Мы приуныли. Несмотря на модную одежду, наша группа выглядела как собрание старшеклассниц, и нерадивых учеников средних классов, которых они пришли подтянуть. Для похода на фильм, где дети до шестнадцати лет не допускаются, наша группа выглядела подозрительно.         
    Нужно было что-то придумать. Володя, который имел больше наблюдений за взрослой жизнью, чем остальные, предложил, что нужно разбиться на пары. Тогда это будет похоже на свидание, и у нас будет больше шансов сойти за взрослых.
    В наступившей паузе все медленно начали краснеть. Как разбиваться на пары? И опять Володька сообразил, что делать. План был прост, до гениальности. Разбиться, как нас тренер записал нас для игр в смешанном разряде соревнований. Воспользовавшись этим, мы избегали необходимости принимать самим решение, к которому явно были не готовы. Все вздохнули с облегчением.Только не мы с Райкой. Поскольку после недавней ссоры на корте нам теперь предстояло изображать романтичную парочку.
    Асфальтированная пешеходная дорожка, ведущая через парк в направлении кинотеатра, была широкая, чтобы обеспечить свободный проход толп народа во время праздничных гуляний. Мы шли по ней шеренгой. Она состояла из четырёх мальчика справа и стольких же девочек с другой стороны. Перед кинотеатром остановилась. Левый край рассыпался первым. Каждая отошла чуть в сторону, освобождая пространство для подхода к ней.
    Я подошёл вплотную к Райке. Она смотрела мимо меня куда-то вглубь парка. На каблуках она была почти одного со мной роста. Мы учились в одной школе и классе. Начиная с первого я видел её почти каждый день. Со второго занимались в одной спортивной секции. Но, мне никогда не доводилось видеть её лицо так близко. Оно было другое, и я почти не узнавал его. И она вся была совершенно незнакомая. Красивая и взрослая.            
        Двери кинотеатра открылись, и зрители парочками стали проходить мимо билетёрши внутрь. Наступил решительный момент. Нужно было взять Райку под руку. Во мне появилась скованность и изнурённость, как после тяжело проигранного матча. Я обхватил её руку выше локтя, и моё плечо коснулось плеча Райки. Сердце начало истерически биться, ища выход из груди. Я почувствовал, как её рука напряглись под моими пальцами. Рука дёрнулась из моих пальцев к свободе, но так и осталась на месте всё время пока мы проходили мимо билетёрши. Потом она, не глядя меня, вырвала руку и сделала несколько быстрых шагов вперёд, чтобы присоединилась к остальным девчонкам
    До открытия дверей в зал мы так и стояли группами. Мальчики и девочки отдельно. В зале расположились в том же порядке, как подходили к кинотеатру. И опять, девочки сидели слева, а мальчики справа. Райка постаралась сесть как можно дальше от меня.
    Когда возвращались из кинотеатра, было уже темно. Девчонки группой шли впереди, что-то оживлённо обсуждая. Мы шли сзади, в нескольких метрах, молча. Было обидно. На нас совершенно перестали обращать внимание. И ещё больше захотелось взрослости. У Виталика оказалась пачка сигарет.
    Закурили на ходу. Как курить толком никто не знал, и скорее мы имитировали курение. Затягивали дым с почти зажатыми зубами, чтобы тут же вытолкнуть изо рта, не вдыхая глубоко. Зато сколько было чувство самоутверждения от небрежного движения руки с дымящей сигаретой между затяжками по дуге от губ вниз, на уровень пояса, и обратно.
    Вдруг девчонки остановились перед тремя высокими фигурами неожиданно появившиеся перед ними на дорожке. Как оказалось, это были наши тренера, шедшие навстречу, чтобы проконтролировать нас во время возвращение домой. Мы были так вдохновлены ощущением минутной взрослостью, что заметили их позже, чем они увидели у нас в руках сигареты. Конечно, мы были дисквалифицированы и отстранены от участия в соревнованиях. Как результат, я остался без грамоты ни только в смешанном разряде, а также в одиночном и парном.               
        Шестой, седьмой, восьмой, девятый, десятый, институт, и дальше взрослая жизнь. И от многократного повторения весны уже не такие яркие, лета не такие звонкие, осени не такие разноцветные, зимы не такие белые. В ночь накануне дня рождения уже не засыпаешь восторженно гадая, какой будет подарок на стуле рядом с кроватью, когда проснешься. Точно знаешь, что будет что-нибудь полезное в обиходе. И грустно вздыхаешь о беззаботном детстве, когда видишь школьников с радостным гомоном выбегающих из школы. У них всё впервые! У них всё впереди!