Комментарии к произведению, которого нет

  Бовуар в будуаре:

  «Вероятно, здесь сказано о своего рода кэжуал-жертвоприношении: повседневные уступки собственным милкшейк-слабостям, гламурные муки выбора. Уже нет эксклюзивности и масштабности жертвы, её неотвратимости и трагичности. Теперь просто избирательное переодевание, в котором пожираются золотые часы человеческой жизни. Жертвоприношение с макияжем, изнеможение от излишка помад. Почему даже в самой тривиальности дня одно приходится предпочитать другому? Почему зеркало бытия рождает салон красоты жертвенного выбора: красная или чёрная помада? Мой бьюти-анархо-манифест: верхнюю накрашу чёрным, нижнюю — красным! О да! Какие жертвы, сопоставимые со смертью ацтеков, проигравших в тлатчтли (juego de pelota)».

  9 сердец Данко:

  «На мой взгляд, произведение о свете, который внутри каждого из нас. Лёгким прикосновением бабочки удалитесь от чуждых искусственных лучей, навязанных со стороны. Посмотрим, продолжите ли вы существовать после отключения всех мерцающе-передающе-вопиюще всевидящих и всепроникающих электрических приборов. Произведение о том, что сигнализирует ваша приборная панель, когда вы включаете автономный генератор. Страшно, что многие сойдут с ума, оставшись наедине с собой, но кто-то просвещенный узрит фонарик света, исходящий изнутри. Поздравляю: вы — человек!»

  Вива Вавилов:

  «Мы однажды с ботаниками работали над удивительным цветком. Слияние адской красоты, восточной утончённости, хитросплетения ловушек плотоядных растений и способности передвигаться, подобно черепахе. Представляете себе такое животное в виде цветка? При транспортировке на место взращивания самолёт разбился. Обломки людей нашли, но семена остались похоронены заживо. С тех пор меня мучает онтологический вопрос: существуют ли эти цветы, если мы их не видим и никогда не увидим? Разве применим этот глагол — existir — к тому, что ещё пока не открыто? Более того, рассуждая с перспективы цветка, нуждается ли он в наших когнитивных справках, будучи полностью автономным?
  Знаете, цветка, конечно же, нет, потому что это творчество. Понимаете? Творчество — вот приют всех парадоксов, ибо в нём одновременны жизнь и смерть, всё и ничто. Цветок прекрасен сам по себе. Ему не нужны глаза. Ему не нужен я».

  Тщетный Ницше:

  «Очевидны эпатаж, жажда признания и популярности. Но что за суета есть последнее? Автор, снайперски дислоцируясь на самых лучших высотках, прошивает каску чёрствости, чтобы затем опуститься за признанием тех, у кого дырка в голове. Получается какая-то смешная пляска в обнимку с мертвецами, поющими славословия. Разве те, у кого пробита голова, могут выступать в качестве оценочного критерия чего-то значительного? И кто признает значительность, выходящую из берегов? Не сам ли вышедший?»

  Толле на воле:

  «Скажу только, что произведение о самосовершенствовании. Зачастую мы устанавливаем будильник, знаменующий начало лучшей жизни, точную дату, освещающую путь. Начинается планирование и расписывание дел, молниеносные изменения, тягостные обеты. Это превращает жизнь в кислотно-контрастный душ несовершенства: с каждой каплей осознание нашего отклонения от курса становится всё более явным. Не лучше ли устроить коллаборацию с самой жизнью прямо сейчас? Без привязки к целям и задачам, точным датам и планам. Инкрустировать повседневное несовершенство «порочной» жизни алмазами новых открытий, примирить провалы с конями необъятных облачных желаний, признать собственную греховность и, соединив её с лучшими качествами души, отправиться в смертельный путь безоценочной, тяжёло-лёгкой, прекрасной жизни».