Из-за леса, из-за гор, гл 12 Святой источник

            

   Дорога идет вдоль крутого здесь берега, а река, поворачивая к городу, становится шире. Уже виден мост на ту сторону, вырастают столбы дыма и лисьего хвоста из труб ГРЭС и Азота. Из окон больницы тоже хорошо видны и река, и мост, и тот берег. Но сыну они не видны, у него все теперь как в тумане…
  Дойдя до следующей полянки, стадо снова остановилось.
- Сереж, что-то сын с утра не звонит, может я пойду уже? Поеду к нему. Не дай Бог, снова тромбануло его, - остатки зрения могут исчезнуть, а то и похуже…
- Да конечно иди. Что, совсем плохо с ним?
- И не говори, Сереж. Главное, ничего вроде не предвещало. А тут свалилось, как снег на голову.
- Из-за чего все случилось-то? Говорят, по пьяни, мол, вроде по голове получил, вот и…
- Кто, опять же, говорит-то?! Нина поди Коханчик? Тоже мне, там профессора не могут разобраться, а она – профессорша нашлась – мигом диагноз поставила! Ссука бездушная, лучше бы за сыночком своим больше смотрела, да за внучкой, задолбала она уже. Привязалась же, как репей к…, чего ей надо, за что она нас так ненавидит?
- Вредная она, и корова у нее вредная. Куда прешься?! Пасись тут пока. Я тебе, хитрожопая!Самую вкусную траву все ищет, еще никем не топтанную, любит побыстрей урвать.
- А вообще даже коровы лучше, чем люди некоторые. Как думаешь, у них, у животных, есть душа?
- Конечно есть. Они тоже все разные, со своим характером, души живые, а не просто четыре ноги, рога, хвост и вымя.
- Мои тоже вредные, дома.  А тут одни из самых смирных, почему-то. Тебя, наверное, боятся.
- Давай маленько подкрепимся, Наташ, а то с утра нежрамши. Маманя твоя расщедрилась, четушечку еще налила. Ох и жадная она у тебя.
   Егор снова подстелил газету на сухую кочку и присел на корточки, доставая из котомки бутылочку и яйца с колбасой.  Я разложила свой стульчик, села и взяла бутерброд.
- Не жадная, а экономная, как она говорит. Отче наш…
   Серега удивленно воззрился на меня.
- Надо благословлять еду. Ее же нам, изначально, дает все-таки Бог. Подикось, не развезет тебя, Сереж?
- Смеешься?! Мне это что слону дробинка. Выпьешь капелюшку?
- Нет, не буду. Нельзя мне теперь. Я ведь тоже, Сереж, поддалась было грешку этому. Сорок лет и думать не думала о выпивке, даже в самые страшные времена, даже в отчаянии, - не позволяла себе впадать в него. Потому что знала – надеяться не на кого, кроме как на себя самое.  А в последнее время сломалась. И все как-то рушиться начало у нас...
   Он глотнул из бутылки, пожевал хлеба, достал сигареты.
- Ничего, Наташ, все на свете поправимо, кроме смерти.
- Да, врачи сказали, что сынок мой чудом остался жив. Может, я думаю, потому что я, хоть и маловерующая, всегда благословляла его и машину крестила на дорожку. Мать моя тоже, хоть и атеистка, всегда так делала. Какое-то семечко веры все же выживает в нас, несмотря ни на что, и только ждет момента, когда мы дадим ему прорасти.
 
  - Хорошо здесь все-таки: тихо, пустынно. Вот так побудешь наедине с собой, поговоришь с хорошим человеком… и все становится на свои места. Надо все-таки иной раз уходить в пустыню… Хоть и не на всю жизнь, и даже не на сорок дней, а вот хоть на один денек. Отдохнула я душой, от сердца отлегло, а то прям света белого не вижу. Вот если бы можно было, отдала бы сыну глаза свои, он ведь ничего толком еще не видел в жизни этой…
- Да не убивайся ты так, врачи тоже могут ошибаться.
- Ирина Николаевна тоже говорит: поберегите, мол, себя, - для сына, вы ему нужны сейчас, как никогда, а он - приспособится, адаптируется, и с таким зрением можно жить. Кровь лечить будем. И иммунитет, может быть, восстанавливаться начнет…
А ведь и правда за полгода до всего этого сын был на дискотеке, и ему сломали челюсть. Он вообще-то не любитель злачных мест, а тут уговорили друзья, пошел. Ну и случилась драка. Как он говорит, случайно прилетело ему. И сейчас врачи спрашивают, были ли травмы, удары, переломы костей. Травмы были, когда он в школе выяснял отношения с пацанами, верховодившими и гнобящими всех в классе. И перелом у него был, когда в пятнадцать лет удирал от ментов на мотоцикле. Его я купила ему, потому что из-за проблем в классе совсем не хотел учиться, начал скатываться уже на двойки. Я пообещала исполнить его мечту, если исправится. Закончил в итоге восьмой класс на четверки. Пришлось купить подержанный мотик… Купила и тренажеры, штанги, гири. Все это не в меру было, не по силам ему. Вот и не выдержал иммунитет. Дал сбой. Выходит, я сама и виновата во всем. А теперь остается надеяться только на чудо. И я готова поверить в любое чудо, лишь бы все наладилось.
- Наладится, Наташ, вот увидишь…
- Дай Бог…
  Снизу, от берега, поднялись по тропинке две девушки напару с молодыми парнями. Все навеселе и с бутылками пива в руках. Принялись фотать коров, коз, овечек, пытаясь сделать кадр поинтереснее, подходят близко - экзотика! Животные испуганно шарахаются от незнакомых людей, а те корчат рожи, хохочут в камеру, снимают сэлфи.
- Эй, молодежь, не пугайте скотину, шли бы вы подальше, - говорит Серега.
- Чего-чего?! Че ты там вякаешь, бомжара? – с угрожающим видом двинулся было в его сторону самый здоровый пацан. Все остальные воззрились на мужика и скорчили презрительные мины.
- Шли бы вы подальше, говорю, скотину пугаете.
- Да ты сам, скотина грязная, заткни пасть, пока не сгреб по ушам! – парень двинулся в нашу сторону, что-то доставая из кармана, - на кастет похожее.
   Серега не спеша поднялся с пенечка, на котором сидел, сделал мимолетное движение. В воздухе мелькнула змеей длинная бечева и с оглушительным щелканьем улеглась в паре сантиметров от ног пацана.
- Уйди лучше, добром тебя прошу.
  От компании отделилась ярко-рыжая патлатая девчонка, подошла, взяла своего молодого человека под руку:
 - Ой, Серый, че ты связался, посмотри на него! Фу! Воняет! Пошли отсюда. Пока навозом не измазался! – и все заржали, загоготали, закривлялись, снимая на телефоны нас с Сергеем. Потом развернулись и пошли в сторону города.
   Стадо, молча наблюдающее всю эту картину, снова принялось за дело, щипая траву и потихоньку двигаясь дальше. Видно, что коровам уже трудно тащить свое набухшее и отвисшее чуть ли не до земли вымя. Еще маленько, и они пойдут домой.
- Вот молодежь! И почему они все дурные такие?!.
- Да все мы такие… дурные…
- В их годы раньше мы и думать не думали, что без пива прямо никуда. Да, Сереж?
- Ага. Но и без пива тоже скучновато.
- Молодые, здоровые. И так, казалось бы, хорошо должно быть.
- А хочется еще лучше! - и он достает из котомки бутылек. – В городе хорошо в этом плане, конечно. Но не по мне жизнь городская. Сам себе не принадлежишь.
- Да и не по мне тоже. Но и здесь тоже не сладко, такое чувство, что не свою жизнь проживаю. Копаюсь в дерьме. Будто все это так, не на долго, детей подрастить. А вот уже двадцать лет, как в деревне живу, в один миг пролетело. Треть жизни. Странно как-то все…и жизнь странная, и мы странные. Странники…
- Ага, я так вообще – пес бродячий. Шатаюсь, как неприкаянный.
   Лицо у него довольное, не жалуется ни на что, значит, все его устраивает. Любит жизнь вольную и ни на что не сетует, не претендует. Ну точно, блаженный. Грязненький, убогонький, босой и нагой, из касты тех пофигистов, которым все нипочем, но беззлобный, и душа у него лучше, чище, чем например у Нины Коханчик. И ничего-то ему не надо от жизни, кроме этого вот веселящего напитка. Выпил – хорошо, а там хоть трава не расти. Все равно ведь вырастает. И все идет своим ходом: будь, что будет.
   Когда-нибудь так и помрет, наверное, где-нибудь под кустом, в райском блаженстве своем, и не заметит…Хотя, как говорят знающие люди, на том свете душа у таких людей мается извечным похмельем, не имея возможности залить его огонь. Так что рай и ад – они вместе ходят. И здесь, и там они – рядышком, едино существуют. Также как Бог и сатана, добро и зло. Рядом, но…все-таки отдельно. И у каждого – своя воля. Также, как и у нас, людей…
   Руки у Сергея большие, рабочие, уже не так сильно трясутся.  Выпил, расслабился весь. Отпустило, а больше ничего и не надо. Отпустило не на долго, конечно. Очень уж крепко, видать, вцепилось оно в мужика, - то, что не отпустит уже из мертвой хватки своей, пока не погубит совсем. Жалко мужика, пропадет ведь. А может – к себе его пустить пока, в помощники? Отмыть, поселить в котельной на раскладушке, будет печку топить да в стайке прибираться. За чашку супа он все сделает и по дому, и по хозяйству. Но… ведь ему не только  и не столько крыша нужна над головой да хлеб, сколько бутылка на каждый день. Бухать будет, это точно. А оно мне надо? Я даже мужа выгнала из-за этого, поняв, что против воли я его не исправлюа тут чужой человек…
- Натах, у тебя там ничего больше не осталось? - Серега бросает опустевший пузырь в кусты.
- Нет. Смотри, не подводи меня, не свалишься под кустики, надеюсь?
- Да ну, мокро и холодно уже валяться-то.
- Может отпустишь меня уже?
- Да иди уж, допасу как-нибудь, маленько осталось.

   И тут зазвонил телефон.
- Ну наконец-то! Ты как, куда пропал?! Что случилось-то?
- Да все нормально, мам. Телефон сел, потом уснул я после капельницы. Потом телефон не мог найти, он за кровать завалился, нянечка пол мыла и нашла, вот зарядился только-только. Как ты, чем занимаешься?
- Да вот, с ума схожу уже и коров параллельно пасу.
- Замерзла? Динка не помогает?
- Нет, нормально, сейчас не холодно и Егор пришел. Как чувствуешь себя? Голова не болит?
- Так, кружится немного, наверное, потому что спал много и не обедал.
- И я ничего не привезла сегодня покушать.
- Да есть у меня еще молоко в холодильнике, я поел. Сейчас иду в церковь.
- Один?! И как? Не заблудишься?
- Да чего тут идти-то, всего лишь несколько корпусов обойти. А ты – не пойдешь на вечернюю? Завтра же причащаться хотели.
- Ну если Серега меня отпустит и еще успею на автобус… - Егор утвердительно качает головой и показывает большой палец.
- А он нормальный, не пьет?
- Нормально, еще вроде бы успеваю.
- Ну давай тогда, утром в храме и встретимся.
- Давай. Пока.
- Пока.
   Вздыхаю, наконец, облегченно:
 - Ну слава Богу! Гора с плеч… Прикинь, Сереж, он сам пошел, один, в церковь! В первый раз за три месяца один вышел на улицу! Уже маленькое чудо!
- Ну вот, я же говорил!
- И мне тоже надо сегодня отстоять вечерню, потом прочитать Покаянный канон, а это страниц сорок…нет, кажется, больше намного… А завтра встать пораньше, чтобы успеть в Пантелеимона церковь, и причаститься вместе с сыном.
Ну я пошла тогда?
- Дальше такие же полянки идут, до самого Святого источника, потихоньку и будем пастись.
- А коровы вон куда-то за деревья ушли, не разбегутся?
- Не, далеко не уйдут. Они же тоже не совсем глупые, чуют, что скоро уже домой пойдем. Не потеряются.
- А как же на днях-то, – потерялись мои.
- Ну это я совсем уж в отрубе был. Не помню, как и уснул. В деревню уже по темноте приполз кое-как. На Кольку понадеялся, а он сбежал, паразит.
- Сегодня, надеюсь, все нормально будет?
- Не боись, Наташ, все океюшки. И завтра выйду. Иди, не бойся. Давай, покедова! – и он, щелкнув бичом, присвистнув, погнал коровушек наших дальше вдоль извилистого берега, исчезая за одним из поворотов. Я еще посмотрела ему вслед…
   Я не знала тогда, что это был первый и последний раз, когда мы с ним так вот – близко и душевно – пообщались, поговорили за жизнь… Ему и правда оставалось совсем недолго уже быть здесь, на этой грешной земле…
   Я жалела только, что так и не дошла до святого источника, не набрала его целебной водички. Теперь уже в другой раз, даст Бог.


Рецензии