Мак Маг. Директор, гл. 10

Душа не болит, когда самосознание и самообладание синхронизированы, когда идет понимание расстановки сил всех душевных понятий, которыми ты можешь оперировать.
Но и они не залог того, что что-то новое волнующее вдруг не нагрянет.
Об этом сейчас думал Миркин. Не могло быть так, чтобы личность сантехника, как калька подходила к личности директорской.
«Вот, - думал Гранд, - сомневаюсь я в этом. Ну, сомневаюсь!»
И это был хороший знак.
Тот нервный срыв, что произошел с ним, не мог быть гарантией следующего визита подобных начальников цехов.
«Вряд ли, - располагал Миркин, - я смогу повторно выдержать подобный экзамен. Здесь нужна супер надежная опора».
«И секрет этой опоры, пожалуй, хранится у Саши Клопа, который не успел войти в мой кабинет раньше тех злополучных начальников. С этим стоит тщательно разобраться, не спешить!»
Вес души – капризная вещь, искрометная. Квант. Его невозможно зафиксировать, о нем можно только знать и чувствовать.
И Миркин чувствовал, что именно семейство Клопов, - Саши, Ани, поможет ему двинуться дальше в направлении укрепления самообладания, раскрытия самосознания. И еще дальше, – решать, устанавливать самостоятельно степень синхронизации этих феноменов.
Миркин был настроен на самую срочную встречу с Сашей Клопом, его намеком тайны Мони Пепла, тесно связанную с исчезнувшим директором.
Гранд чувствовал и то, что его раздражает предстоящая встреча с вышеназванными особами.
Что-то противоречило, сопротивлялось в нем, твердило: оставить все на месте, не трогаясь с места.
Однако.
Однако логика на сей раз, превалировала над чувствами и шипела: следует сделать намеченное дело в связи с таинством ночных походов Пепла и обещаний Клопа раскрыть секрет, связывающий этих персон, следует!
В первый же выходной, где-то превозмогая себя, Миркин отправился в гости к Клопам.
По пути заскочил в магазин за ванильным тортиком «в три ложки» и дальнейший путь думал об одном: стоило ли его брать вообще?
Не покажется ли Клопам подарок излишним или того хуже, - намеком на их бедную скудную жизнь.
Скудный торт.
И потому, когда дверь перед гостем распахнулась, и показался Саша Клоп в измазанной художественной краской футболке, а за ним – прошелестела тапками Анюта, на лице самого гостя, - Гранда Миркина ванильный убогенький тортик был вполне нарисован на лице.
Клоп отошел в сторону, указывая рукой пройти.
Миркин переступил порог и чуть не вкинул торт-подарок в руки хозяину и тут же наклонился стягивать обувь, разглядывая потертые половички, разложенные, как попало на полу.
Клоп пошел на кухню, поставил коробочку торта на стол.
Задержался там, следя оттуда за действиями Миркина, который, сняв туфли, держал их в руке и искал им место на обувной полке, плотно беспорядком забитой старыми башмаками.
Аня зашла на кухню, к брату.
Она искала что-то в холодильнике (был слышен хлопок двери его), а когда нашла, Миркин увидел – как облизывала пальцы чего-то, видимо, тоже сладкого.
Миркин застыл в растерянности. Лже-директорскому миру здесь можно было оставаться распятым. Здесь на пастбище сорочьей жизни.
Ничто не могло разрушить статус уже приобретенной, воспитанной на тот момент личности руководителя большого предприятия. Ничто.
«Разве что, - снова подумалось директору, - какая-то неожиданность?»
Саша Клоп выскочил из кухни, подбежал к Миркину, принял его обувь и с ней же направился куда-то в другую комнату прятать.
- Вы тапочки обуете? – Спросила Аня из кухни.
Впервые Миркин увидел тонкие спутанные морщинки на ее лбу.
Эмпатичные морщинки. Они были видны издалека.
Но он сам ещё не умел или не мог позволить себе полностью довериться, расслабиться в этом доме, несмотря на великое к нему расположение.
- Или не хотите? – Переспросила Аня, оставляя сладкий палец на весу перед собой.
Крохотные губки ее, даже запертыми, казалось, что-то говорили.
И это смущало Миркина, и то, что лицо, фигура Ани даже в плохенькой одежде ему почему-то странно очень симпатизировали.
«Может быть, - думал Гранд, - эта бедственная сущность, повисшая в воздухе, очень подобна моей где-то? Потому меня сюда и тянет. И секрета никакого и нет».
- Простите, пожалуйста, простите, - извинялся Саша, вернувшись с командировки обуви Гранда, - вы так неожиданно явились. Анечка, посмотри, он принёс нам там торт. Ты распакуй его, а мы, - он перевёл указательным пальцем с себя на гостя, - мы его употребим!»
Клоп улыбался.
Венички у краёв глаз его, - «веселушки», задорно ёжились, предполагая наверняка что-то большее, что уже на этот момент было сказано.
Гранд хотел просить Сашу объясниться насчёт ночных похождений Мони Пепла, о том, что скрывается за этим, то есть, с ходу приступить к делу, но решил – подождёт, не стоит торопить события.
Клоп ещё раз оголил ладонь, указывая, куда надо гостю пройти, - на кухню.
И Гранд направился туда, - к сияющему лику Анечки. Та же принялась распаковывать продукт.
Миркин видел, как горели ее глаза и, пожалуй, чуть подрагивали худые угловатые полупрозрачные пальчики, когда поднимали крышку ничтожного торта в «три ложки».
Миркин чувствовал, как заливался краской отчего-то, и в шее стучал ток крови отчего-то или оттого, что ему было стыдно за себя, за то, что не сообразил эту девочку удивить чем-то более достойным?
Саша Клоп, между тем, бухнулся на незамысловатый тряпочный блин стула, который двигался под ним, как винт под пианинным.
Из халатика Ани пахнУло чем-то обворожительным, когда она нагнулась к сливкам торта и втянула носом, загадочно закатывая глаза.
- Ах, она у нас сладкоежка! – Пояснил брат, замечая неотрывное созерцание гостем его сестрички. Миркин тут же отвлёкся, бросая взгляд вокруг – найти б куда присесть.
Саша Клоп не вмешивался.
Миркин увидел стул, без подобного «винтового блина» поверху.
Шаркнув носком по полу ПХВ, направился к нему. Сел, сдержанно улыбался в ответ. Улыбался искусственно, растягивая уголки рта.
«Что-то, возможно, нас роднит, а?»
Двумя короткими движениями огромного ножа с ржавым кончиком лезвия, Анечка, поднатужившись, налегая на ручку, и разрезала девятидюймовый кружок торта на четыре части.
Вынимая лезвие из кашицы изделия, ножик задел шапку ванили, и она крохотным кусочком упала рядом на стол.
Анечка, не думая, подхватила его и сунула в ротик. Потом что-то ей подсказало – это было ошибкой. Щеки ее порозовели, она не могла поднять глаз на гостя, внимательно наблюдавшего за ней. Не могла.
Саша Клоп рассмеялся, снимая недоразумение.
Впрочем, недоразумением это мог понять Миркин и Аня, но брат ее, - Клоп Саша, что-то, очевидно, своё предполагал.
- Ну-так-с,  расскажите, что вас к нам привело на этот раз? – Спросил он, протягивая руку и осторожно ухватывая кусок торта.
Миркин никак не ожидал, что он положит его прямо на стол, без посуды.
Анечка же, тем временем, уже цокала блюдечками за спиной Миркина, выбирая из них самые лучшие.
Миркин прерывисто вздохнул.
Ответственно снова улыбнулся благодушному Клопу.
Тот взялся откусить добрый ломоть своей порции торта, ничуть и ничему не смущаясь.
Анечка подбежала с блюдцами и скоро расставила их.
Первым - было подвинуто гостю, потом подложен - под кусок брату, в конце – себе.
Анечка вернулась к блюдцу Миркина ещё раз и пальцем с краю его тронула, как-будто приглашая применить его по назначению тут же, не медленно, потом отошла и села возле шамкающего сухими губами брата.
- Можно и чайку бы, - произнёс Миркин, предательски сам себе вовсю смеясь глазами.
- Ой, да! Ой, да! – Воскликнул Саша, развернулся к сестре, кивнувшей тут же в ответ. Изо рта Клопа посыпались крошки. Миркин поморщился.
- Ну, так-с, что же? – продолжал свой интерес Клоп, иронично взглядывая на гостя.
- Да, вот, - Миркин раскрыл ладонь, щёлкнул пальцем по столу, - нужно было, пришёл.
- Ну, так! И что же? – Клоп засмеялся, и Миркин увидел содержание его рта и грязные углы его.
Аня, гремя струёй воды, набирала чайник.
- Меня интересует вопрос, который вы сказали мне прошлый раз, - признался Миркин.
- Ах, это о походах Пепла, ну-да, ну-да. Забавно, правда? И что же именно хотите знать? Секрет пропажи вашего подлинного директора?
- Да, собственно, почему – нет? – Впервые в несколько минут Миркин пошевелил торсом, ощущая, как заиндевели его мышцы.
Анечка установила полный чайник на огонь.
- А вот сейчас ваш торт доедим, чай, так сказать, употребим да и пойдем на место преступления, - заявил Клоп.
- Преступления? – Переспросил Миркин.
- Ну, вроде того. А вы сами поймёте. Да-да, Аня, - повернулся он к ней, - и не отговаривай! Здесь дело серьёзное. Я сам его ещё не понял до конца, но Пепел точно знает: что есть что. Да!
- А не могли бы вы мне тут все сразу рассказать? Предварительно. Хотя бы то, что знаете, - просил Миркин.
- Нет. Не могу. Я видал ваш бурный нрав, - Клоп снова обратился к сестре на этот раз, повысив интонацию, - видал! И не уверен, что вы нам тут не устроите скандалик.
- Вот как! – Гранд мотнул головой, - ну, это, допустим, была защита некоторым образом…
- Некоторым образом из вашего кабинета выскочило несколько человек совершенно, я бы сказал, ополоумевших.
Вы бы видели их лица. А ещё я слышал, как из вашего кабинета долго звучал стук и ругательства. Вот какой наш сосед, Гранд Миркин, директор завода, оказался! – Саша Клоп рассмеялся.
Миркин нарочно, не скрывая того, уставился ровно в его рот.
Он был пуст и лишь мятными валиками слюней напоминал, что там было что-то съедобное.
Анечка соскочила снять чайник с плиты и принялась разливать чашки.
Саша Клоп улыбался озадаченному виду гостя.
Миркин не знал, куда деть глаза. Нашёлся только, чуть расправив плечи, поднять руку, почесать у края ноздри.
Анечка принялась расставлять пышущие кипятком чашки.
- Ты цикорий заварила? – Серьёзно спросил Клоп.
- Да, брат, да, - бросив краткий робкий взгляд на него, ответила Аня.
Клоп приподнял брови в непонятном Миркину изумлении, но, не поясняя этот жест, взялся за ручку чашки. Раздувая ноздри, поднёс ее к губам, прикрыл с удовольствием глаза.
Миркин наблюдал за всем этим.
Анечка тупо глядела на свою чашку. Блюдце ее оставалось без порции торта.
В этом – пустыми блюдцами – они: Миркин и Анечка были схожи. Как два божка.
И оба теперь поглядывали на Клопа, развязавшего разговор.
- А что вы, например, думаете о своём самочувствии? – Спросил он, снова поднимая чашку.
- Нормальное вполне самочувствие.
- И ведь что-то в развитии вашей личности произошло особенно важное, не так ли?
- Разве это интересно? – Противоречил Миркин и вместе с тем потянулся к своей части торта, не желая, впрочем, и пробовать его.
- Вы хотите, - спросила Аня, - я вам положу?
Миркин стеснённо пожал плечами, чувствуя, что уже заражён чем-то Клоповским.
Анечка соскочила, обошла гостя, подняла со стола все тот же огромный нож с ржавым кончиком лезвия, ловко его подсунула под часть торта, подняла и хлопнула на блюдце Гранда.
- Благодарю! – Реагировал тот.
- Ага! Видала!? – Воскликнул Клоп, - Анечка, видала? Вот в нем говорит господин хороший! Вам уже не вернуться в слесарское дело. Нет! Вы выше берите! Я так и понял, слушая ваши возгласы за той директорской дверью – вы недовольны именно этим!
- Чем, то есть? - Поморщился Гранд, запихивая почти весь свой кусок торта в рот, не торочась на тот счёт совсем. Например, тем, что Клоп станет заглядывать ему туда.
- А тем, вот, то есть. Что вернуться вам не удастся назад, а знать, что впереди – необходимо! А? В точку?
- Ну, так скажите мне вашу тайну вашего Пепла. Вы же проследили за ним?
- Я-то проследил, но в ночи, как на кладбище живого человека искать? Я лишь видел, как он потом вышел и направился домой.
- А зачем же мы тогда туда пойдём?
- А-а! – Мелькнул пальцем Клоп поучительно, потом просительно сморщился, спросил у Гранда, - вы позволите этот четвёртый кусочек, я Анечке отдам, ну и сам чуток того, а?
Миркин давился тортом, не думая совершенно о дальнейшей судьбе какой-то его четвертой части.
Клоп же понял все, как надо, крепко кивнул и стал стягивать оба, оставшийся кусок с подложки тортовой.
Ему пришлось поднести ладонь, чтобы, смятый изрядно, не выпрыгнул кусок четвёртый окончательно из его рук.
- Ты кушай, Аня, - сказал он, когда перед блестящими глазами сестры оказалась кондитерка.
- А ты не мучай, пожалуйста, гостя вопросами, - ответила Аня, в свою очередь, - пусть он нормально поест.
- Ну, да, ну, да. Пусть себе поест. Вы же холост, Может быть, борщица тарелку вам? – Спросил Клоп, делая озабоченный вид.
В горле Миркина стоял торт.
Он торопливо поднял чашку с цикорием, и бросая в отражение его передвигающейся поверхности свои подлетающие брови, сербнул оттуда.
Ничего: ни торта больше, ни тем более борща Клопов, он не желал.
Ничего.
Он пришёл сюда ради определённых вопросов и действий.
Анечка, держа кусочек торта у губ своих, Саша Клоп, брат ее, уставились на гостя, выравнивая взгляды, с каким-то особенным вопросом.
«Я жрать борща здесь никакого не стану! - Постановлением выпало в мозг Миркину. – Мне ничего нищего, то бишь, лишнего не нужно!»