Седьмое Дно глава 9

Пока они шли  к дубу, начало темнеть.

- Надо бы поесть, да спать ложиться, - устало сказал Шнур и достал из рюкзака свёрток с бутербродами.

- Бруха, давай-ка чаю, что ли, вскипятим? - предложил он.

Бруха на минуту задумалась и  решительно направилась в кусты боярышника.

- Жди меня здесь. И не подсматривай, - бросила она через плечо.

Вскоре из кустов послышалось какое-то бормотание. Шнур прислушался. Бормотание прекратилось, потом что-то упало, скорее всего - на камни, скорее всего - металлическое, один раз, другой. Опять бормотание. И всё стихло. Наконец, из кустов появилась рассерженная Бруха, неся в руках чайник.

- Вот, - она протянула чайник, - там дождевая вода. Ставь на плиту, - Бруха указала на камень, - а я за душицей схожу.

- А что это было в кустах? - подозрительно спросил Шнур.

- Чайник искала, - как можно беспечнее ответила Бруха.

- А что там падало? - Шнуру хотелось узнать правду во что бы то ни стало.

- Это на меня боярышник напал, - не моргнув глазом соврала Бруха, - я полезла за чайником, а он испугался и напал на меня, и я тоже испугалась и упала. Вот, смотри! - и она протянула ему поцарапанную руку.

Шнур, конечно, не поверил, но виду не показал и решил повнимательнее присмотреться к этой девчонке.

Он нашел небольшое брёвнышко, пододвинул его к камню, на котором уже закипел чайник, и они уселись рядышком, уплетая последние бутерброды и запивая их душистым чаем.

- Кеды — это ерунда,- разглагольствовал Шнур, -  вот только ходить по желудям и колючкам без них неудобно, а вот шляпу жалко. У меня больше такой никогда не будет.

- Ну что ты ноешь, что ты ноешь всё время, - рассердилась Бруха, - мама тебе сто новых шляп купит.

- Не купит, - печально ответил мальчик, - она скажет: раз потерял, теперь и живи всю жизнь без шляпы.

- А ты скажи, что не ты её потерял, - посоветовала Бруха.

- Ничего я говорить не буду, - вздохнул Шнур, вспоминая, как легкомысленно он отдал Брухе самое ценное, что у него было.

Покончив с ужином, Шнур развернул микрины мешки и забрался внутрь одного из них, подложив под голову остальные.

- Как всё-таки хорошо здесь, - пробормотал он, засыпая.


Утром Бруха нашла кеды. Они, аккуратно зашнурованные вязаными шнурками для калош, висели, как елочные игрушки на дубе, а рядом сушилась шляпа.

- Микра…,- неожиданно для себя улыбнулась Бруха и в груди у неё появилась какая-то тёплая штучка. Раньше с ней  такого ещё не случалось. Она накрыла ладонью это  место и некоторое время придерживала её там, пока странное ощущение ушло.

Когда Шнур проснулся и вылез из мешка, он был вне себя от радости.  Сразу надел на голову шляпу и ходил в ней, сияя, весь день и весь вечер и даже когда солнце совсем зашло.

- Откуда она взялась? - допытывался он у Брухи.

- Ветром принесло,- коротко объяснила она.

К счастью, на микрины шнурки он не обратил никакого внимания.

- Ну что, - потирая руки, сказал Шнур, - пора за уборку!

Он лихо завернул поля шляпы и начал метлой сгребать в кучу жёлуди, нападавшие после демонтажа дуба.

Бруха подошла к нему и подёргала сзади за рубаху.

- Слушай, может я сама уберу мусор, а ты сделаешь дверь в мой домик? - с надеждой спросила а она.

- Давай, - согласился он, с удовольствием вручая ей метлу, которую сделал из прутьев ближайшего орешника и  пошёл осматривать брухино жилище.

- А ты уже сказала ему, что ты ведьмица? - поинтересовался Голос.
Бруха помотала головой.

- А почему?
Ведьмица пожала плечами.

- Боишься, что испугается и уйдёт?
Бруха кивнула.

- Зря, зря, - протянул Голос.

- Ну хватит там зарядкой заниматься, - крикнул Шнур из домика, - сметай жёлуди в мешки, я буду тебе дубовый паркет мастерить.

- Что это ты нухваткаешься, - обиделась Бруха, но метлой заработала быстрее.

Желудей набралось два мешка. Шнур рассыпал их толстым слоем по земляному полу домика и залил сверху горячей сосновой смолой, натопив её в кастрюльке, которую Бруха принесла из тех же кустов боярышника.

Он махнул рукой на её странности, потому что у него было настоящее мужское дело и заниматься им было приятно. Набив полный мешок мха, он соорудил симпатичный тюфячок, на стены комнаты приладил сучковатые палочки для развешивания разных разностей и приступил к изготовлению двери.

Между тем, Бруха шныряла по кустам, собирая мусор.

- Ой, - вдруг вскрикнула Бруха. - Здесь кто-то есть!

Она стояла на коленках у зарослей ежевики и рассматривала свой палец.

- Кто там? - заинтересованно спросил Шнур, прибежавший на её крик.

- Не знаю, но меня кто-то укусил, - Бруха показала ему укушенный палец.

- Вечно на тебя кто-то нападает: то боярышник,  то ежевика, - засмеялся мальчик, - ежевика, между прочим, колючая, а ты полезла в неё без перчаток.

И он уже собрался уходить, но куст зашевелился и в нём кто-то хрюкнул.

- Ёжик, что ли? - предположил Шнур и осторожно раздвинул стебли.
Бруха с интересом наблюдала как Шнур шарит рукой без перчатки в колючках.

- Ага, поймал! - Шнур распрямился и вытащил из кустов маленького чёрного котёнка с круглыми жёлтыми глазами.

- Ой! - умилилась Бруха, - котёночек! чёрненький! ой!

Она схватила его и начала рассматривать. Котёнок был против, он попытался вырваться и снова укусил Бруху за палец.

- Посмотри-ка, на нём ошейник! - заметил Шнур.

И Бруха увидела серую ленточку, на которой чёрным фломастером было написано: «Подарок».

- Хм, - хмыкнула Бруха, - подарок! Это его имя?

- Не, это, наверное, кто-то принёс тебе подарок, но не успел отдать.

- Да, наверное, - согласилась Бруха, - «Подарок» — не совсем подходящее имя для кота. Пожалуй, я назову его Дар — Дарик.

Дарику страшно надоела эта болтовня, и он, приняв форму «перекрученной тряпки», выскользнул из рук Брухи.

- Держи его! - закричала Бруха, но котёнок резво ускакал в другие кусты.

- Да ладно, - философски заметил Шнур, - захочет есть, сам придёт, - и отправился доделывать дверь.

А Бруха, немного поохав вокруг кустов, где спрятался Дарик, вернулась к уборке.

К вечеру около домика стояло семь мешков с мусором, а на самом домике висела новенькая дверь, сделанная на манер плетня, ввиду отсутствия у Шнура необходимых инструментов (как он важно объяснил Брухе).

- Теперь их как-то надо утилизировать, - глядя на мешки, заметил Шнур.

- Почему вы все разговариваете такими длинными словами? - возмутилась Бруха, - ути...утили...я даже не могу это выгово...выгово...рить, не то что понять! Ты можешь сказать коротким?

- Ну, это…,- почесал в затылке Шнур, - переработать...нет, тоже длинное...вот!...сжечь!

- Ага, - поняла Бруха, - сожгу, попозже, у меня свой способ.

После ужина усталый Шнур забрался в свой мешок, а Бруха, кокетливо приоткрыв новенькую дверь, проскользнула в домик. Около тюфячка, на низенькой плетёной табуретке стояла, в скорлупке грецкого ореха, зажжённая свечка, рядом с ней — в баночке из-под драже — букетик синих фиалок. Дубовый паркет отливал мёдом. А на стене висела микрина сумочка, через отверстия которой вырывался,  когда на неё падал отсвет, тёмно-красный лучик.