Скорый из прошлого. Глава 1. 4. Ноль в башке

        И час, как одна минута, и неделя, как один день. Прощаясь с Максимом в прихожей, Люся всплакнула:

        — Жаль, что уезжаешь. Увы, ни на что не могу рассчитывать. Выйти за тебя замуж — страшная новость для твоих родителей. Так себе, рядовая торговка. Всё забываю спросить. Я была первой женщиной? Если не хочешь, то можешь не отвечать.

        — Была первая. На комсомольском слёте. Перед армией. Сам не ожидал.

        — Всё равно ведь никогда не увидимся. Расскажешь подробней?

        — Запросто могу.

        — Ой, рассказывай!

        — Пригласили меня в летний домик две активные комсомолки и парень одной из них. Повод для уединённой тусовки быстро нашли: окончание работы слёта и целый день отдыха впереди. Выпили, закусили, ну и пошло-поехало. Если бы не перегорела лампочка, то могло быть всё по-другому. Так я вначале подумал про лампочку. Только не мой новый знакомый. По сговору с комсомолками он ударил по фазе.

        — Я не поняла, Максим. Дружка током стукнуло?

        — Да нет, конечно. Это значит, что он пробку в электрощите вовремя выкрутил. Словом, хорошо выпили. Выбрались на природу погулять, а точнее, извини за житейские подробности, по малой нужде, и, возвратившись, продолжили выпивку на брудершафт. Всем было весело, темно и не стыдно. Сначала — целоваться, а потом — раздеваться.

        — Лихо! Нетрудно догадаться, что разделись быстренько. И кто же лишил тебя целомудрия?

        — Та, с которой в одной постели и проснулся.

        — Вот же бесстыжая, да?

        — Наверное. Прощаясь, она честно призналась, что по её инициативе пьяная вечеринка организовалась. На дурацкий спор с подружкой обо мне. Прощения попросила. Говорит, что совесть может замучить, что лукаво соблазнила меня.

        — Вот как бывает. Я ведь тебя тоже — плутовато, но совесть не мучает. Ну, прощай, Максимка!

        — Прощай.

        — Нет, погоди. Знакомый-то... как? В ту ночку?

        — Кроватей хватало. Ясное дело.
 
        — Девки же забеременеть могли... по неопытности...

        — Опытней и не бывает.
 
        — Змейки хитрющие! Совратили молодца, однако. Ладно, прощай, уходи, иначе разрыдаюсь. Знай — всегда обогрею, приласкаю, если даже замужем буду. Ох, что я такое говорю, бесстыжая?! Замужем — никак нельзя.

        В её серых глазах заблестели слёзы. И всё бы ничего, расстались бы со слезами на глазах, по крайней мере, у хозяйки однушки, но в сердце Максима жалость к ней проклюнулась. На прощанье решил утешить её, на его взгляд, добрым советом:

        — В замужестве, Люся, не заводи детей. Поживи для себя. Твой погибший, как ты выразилась, упрямый поганец, был во многом прав. Обречёшь себя на заботы о ребёнке. А где первый, там вскоре и второй, и третий. Только успевай рожать. Или — неизбежно аборты. Словом, мне детьми обзаводиться — не в кайф. И ты подумай хорошенько, ладно?

        — Я подумала, — Люся смахнула слёзы с обеих щёк, и можно было бы на этом поставить точку в разговоре, но она спросила, по-своему любопытствуя: — А почему ты вот так легкомысленно со мной, ну, там, в магазинчике? И потом сюда на целую недельку? Понятно, что я недурна собой, но кто-то другой на твоём месте не соблазнился бы и поступил бы иначе, не так ли?

        — А мне есть кому подражать. Случайное совпадение, но отцовскую любовницу тоже зовут Люсей. Точнее — Людмилой Егоровной. И у матери есть любовник. Во время армейского отпуска я сделал вид, что ничего неестественного в их поведении не заметил. Ссориться ни с отцом, ни с матерью никак не входит в мои планы. Без них я пока ничто и никто. Ни выгодных связей, ни больших денег, ни счастливого будущего. Ну, прощай, Люся...

        Из окна гостиной ей было видно, как Максим размашисто вышагивал к автобусной остановке. До чего же статный парень! Затем она промолвила с горьким сожалением:

        — Абсолютное физическое совершенство, но, увы, ноль в башке.

        Как не крути, размышляла она печально, и Максим, видать, точно такой же безнравственный тип, каким был  когда-то её бывший муж. Вся мужнина любовь к ней была эгоистичной, потребительской. Да и любовь ли? Вот и Максим со своим «добрым советом» — туда же. Из добра дерьмом оказался. Несчастной будет та девушка, которая выйдет за него замуж. Что-то не так, что-то явно не так в умах красивых парней!

        — А мы-то, бабы, чем лучше?! — вслух спросила саму себя.

        Сплошь и рядом не любовь вовсе, истинная, верная, жертвенная, а одни крайности. Крайний эгоизм — не рожать, а пожить подольше без лишних хлопот, в своё удовольствие; крайнее заблуждение — не прокормить, дескать, ребёнка; крайняя глупость — сначала, мол, следует выучиться и карьеру сделать. И дальше — прочие надуманные причины, лишь бы оправдать себя перед спящей совестью. И, как следствие, попутное страшное зло — аборты. Люся была убеждена в том, что аборт — не «искусственное прерывание беременности», а настоящее убийство. Преднамеренное и циничное. И не может быть никакого оправдания кровавому злодейству. Себя жалеет женщина, но не ребёнка под сердцем.

        — Вот и мне нет оправдания, что когда-то послушалась мужа и совершила убийство...

        И ещё Люся призадумалась о том, что отвязная веселуха с незнакомым старшим сержантом выветрится бесследно и больше в её жизни никогда не повторится. И отныне она не будет желать себе счастья выше, чем однажды стать мамой и быть ею, заботливой и любящей. Молодая и привлекательная, она решила обязательно выйти замуж, больше не обольщаясь чьим-то «физическим совершенством».

       Но скоро Люся поняла, что залетела. Сильно она не расстроилась, но, правда, получается, что обманула Максима. И где же сам красивый старший сержант? Ни фамилии, ни адреса. Ищи-свищи. Звонить старшине Зарифтову в воинскую часть не решилась. Ей было очень стыдно перед родным дядей, что ни говори, за легкомысленное поведение.

       Продолжение: http://proza.ru/2021/03/30/746