Зарисовка из жизни купальщиков

Мужчина с красавицей станет ребёнком.
(авторская поговорка)


Бассейн «Парус» — нет ничего слаще твоих хлорированных
вод! Спорт, ты — отдохновение для молодых и целеустрем-
лённых. Ты — подспорье долголетия пожилым. «О, спорт,
ты — мир!» – так говорили в СССР.

Да, в современном бассейне нашего района всё иначе, чем
в других закрытых искусственных водоёмах Москвы. Как-то
я прочитал в районной газетёнке: «В нашем бассейне к
вашим услугам предоставлены SPA-салон, фитнес-центр,
тренажёрный зал и сауна». Посетив «Парус», я отметил,
что в воде было много хлорсодержащих веществ. Хлорная
дымка изо дня в день нависала над жидкой голубизной.
Почему было так много хлора? Быть может, его количество
в воде было прямо пропорциональным численности детей
и пожилых людей в ней? Кстати, старики посещали бассейн
бесплатно, благодаря заботе местного центра социального
обеспечения. Не знаю, с чем я мог связать обилие хлора
в воде, но уяснил себе наверняка: в «Парусе» чище в
душевых и больше исправных замко́в индивидуальных
шкафчиков в мужской раздевалке.

Тренеры-инструкторы бассейна «Парус» требовательны и
строги. Все они — женщины молодых лет. Лица их не
украшены косметикой: не раскрашены красками и тенями.
Чаще женщины одеты в тренировочные костюмы, но бы-
вают дни, когда, облачённые в купальники, они ныряют
в воду, уподобляясь наядам. Я не видел живых наяд ни разу,
но уверен — именно так они и ныряют.

Настало время рассказать о ней. Девушку зовут Марина.
Старшекурсница физкультурного института и мастер спорта
по синхронному плаванию, проходящая здесь практику. Ей
двадцать два года. Мариночка изящна, и она божественна!
Я закрываю глаза, пытаясь вновь воскресить точёную фи-
гуру Марины. Веки моих глаз напряжены. Весь я трепещу от
волнения, лишь только начинают проступать в моём вообра-
жении контуры её портрета. Несравненная Марина! Она —
прохлада струй. Какой невиданный олень по утрам вбирает
ноздрями ароматное тепло её пряного тела? Этот олень гор-
дится своими рогами, которые день ото дня только растут.
Марина — пьянящий кубок, из которого жадно пьёт побе-
дитель схватки за её сердце. Обрюзгшим мужчинам и тем,
кто обзавёлся животом, лучше бы она никогда не снилась.
Пробудившись, они не обретут прежнего покоя. Волосы Ма-
рины, залитые лучами розового рассвета, не обрушатся во-
допадом на дряхлые перси толстяков. Она, Марина, любит
исключительно физически крепких мужчин. Обрюзгшим
обитателям диванов остаётся одна услада: влага бассейна, а
в ней она — прекраснейшая из наяд!

Выйдя из душевой, Марина нырнула с бортика, вынырнув из
воды на другом конце дорожки. Там, на мелкой части бас-
сейна, в это время её встречали клиенты. Их было двое:
москвич Армен Саргсян и Василий Петухов — бизнесмен якутской
национальности с Чукотки с временной московской регистрацией.
У этих двух товарищей индивидуальные занятия с персональным
инструктором. Подобные тренировки с одним инструктором — с
одной на двоих Мариной, например, — стоили дешевле. Оба решили
сэкономить и, похоже, проиграли, о чём сейчас горячо жалели.
Мужчины не хотели теперь делить одну «наяду». Но положение
никак было не исправить; занятия продолжались вторую неделю.

Сегодня, перед очередным погружением в воду, ещё будучи
в раздевалке, чукча якутского происхождения поспорил с ар-
мянским спортсменом, что первым наконец-то овладеет тех-
никой «яблока». Оба учились плавать брассом вторую неделю
безрезультатно. Каждому из них перевалило за пятьдесят лет,
и оба не являлись обладателями идеальных фигур. Их тела с
возрастом стали несовершенными: каждый из мужчин носил
большой живот впереди себя. Здесь пловцы познакомились и
сдружились.
— Армен! – сказал якут, — я официально заявляю, что се-
годня овладею плаванием брассом. Могу поклясться на Биб-
лии.
— Разве якуты христиане? – удивился Армен.
— Нет, но поклясться на Библии может каждый якут! – заявил
Василий Петухов. — Тащи Библию! – настаивал спорщик.
— Я не хожу в бассейн с Библией. Клянись, на чём хочешь,
чудик!

И вот друзья погрузились в воду бассейна. Рядом с ними
находилась Марина. Волосы её были убраны под резиновую
шапочку в цветочках. В мочках её ушей поблёскивали золотые
серьги. Мариночка ослепляла клиентов своей белозубой улыбкой.
Её нежное тело было взято в плен облегающего купальника.
Намокший, он казался абсолютно прозрачным. Что могло та́к
взволновать сердца́ немолодых мужчин, как только гибкий стан
тренера-инструктора в прозрачном белом купальнике? Ведь Армен мог
потерять сознание перед телеэкраном, увидев трусики фигуристки.
А Василий прежде терял самообладание, наблюдая тело кита, взле-
тавшее над поверхностью воды Берингова моря.

— Приступим? – озорно спросила Марина. — Давайте же по-
смотрим, получится ли сегодня у кого-нибудь из вас «яб-
локо»?!
— Я могу «яблоко», – сказал якут. — Я упорно тренировался
после наших последних занятий!
— Где же?
— Дома в ванной...
— Любопытно... – изумилась инструктор.
— Я в детстве занимался балетом, – настаивал Петухов, —
и привык прорабатывать в уме все упражнения. Смотрите! –
и он попытался плыть брассом, но, оттолкнувшись от борта,
скоро захлебнулся. — Из меня мог бы получиться солист
балета, – откашлявшись, сказал Петухов.
— Что же помешало? – поинтересовался его приятель.
— Пахово-мошоночная грыжа. В балетный бандаж не вме-
щалась. Из-под трико выпирала... Девочки смущались... А
потом грыжа ущемляться стала из-за прыжков-револьта́дов.
Короче говоря, я ушёл из балета.
— А грыжа с тобой ушла? – плоско сострил Саргсян.
— Нет! Папа удалил.
— Он был хирургом? – спросила тренер. — Обожаю вречей!..
— Нет, овцеводом. В больницу положил...
— С овцами?
— Зачем так шутишь, горец? Прекрати!
— И правда, мужчины, – взялась порицать атлетов Мариночка, — мы
отвлекаемся на разговоры, а нам нужно заниматься.
— Я могу выполнить револьта́д в воде! – похвастался Петухов.
— Я могу показать «яблоко», – воодушевился армянин. — Я балетом
не занимался, но у меня свои способности к обучению. Они безграничны! –
и он мгновенно захлебнулся.
— Поймите, Армен Акопович, – обратилась к нему инструктор, — вы
боитесь воды. Буквально. Не доверяете ей...
— Доверять?
— ...Первое. Вы должны позволить воде держать вас.
— Позволить?
— ...Второе. Вам следует научиться дышать под водой: смело
выдыхать в неё.
— Как дышать? Я что, кит?
— Жирный, как кит, – хихикнул Петухов.
— Мужчины, не дурачьтесь. Вы, правда, словно дети... Не
отвлекайтесь! – увещевала их наставница. — Пройдём ещё раз
упражнение с выдыханием в воду, – предложила она.
— Я знаю блюдо из мяса кита, – подойдя к борту, сообщил
Петухов приятелю. — «Мандаитгильгын» называется... Дру-
зья с Чукотки поделились рецептом.
— Не манда... а мантак! И к чёрту твоего кита на тарелке.
— Чукчи не используют посуду…
— Ага, с земли едят, – усмехнулся Саргсян. — Как собаки.
Не надо обижать чукчей. Это народ локальной цивилизации!
— Якуты цивилизованнее чукчей! Мы едим с тарелок, сидя
за столом, и знаем, как пользоваться столовыми приборами.
— Ты солонку с пудреницей путаешь…
— Мужчины, нужно работать, а не разговаривать! – рассердилась
«наяда».

Каждый из купальщиков неохотно выпрямил руки перед собой,
ухватившись за кафельный борт. Вытянувшись в воде, каждый вяло
погрузил голову под воду и попытался выдохнуть. Якут забыл прежде
вдохнуть и, естественно, выдохнуть ему было нечем.
— Ой, – громко закашлялся он. — Забыл вдохнуть!..
— Вспомнил же. Слава горбатому киту!
— …У меня есть видеокурс техники брасса, – продолжая
отплёвываться, говорил якут. Глаза его слезились от обилия хлорсо-
держащих веществ в воде; на другом конце бассейна резвилась
группа детей. Он внезапно загрустил: — Жаль, что в жизни всё
не так просто, как на видео...
— Добавлю от себя, – потешался над ним Саргсян, — когда смотришь
порно, совсем не потеешь! Не замечал?
— Я не смотрю порно.
— Конечно, это ужасно скучное зрелище, если в нём не
участвуют киты.
— Какой ты пошляк, Армен. Я буйно протестую против подобного
цинизма. Избавь меня от своей бабуиново-интеллектуальной
агрессии.
— Кто запустил в воду такое количество мальков?! – не слушая
собеседника, Саргсян с ненавистью взглянул на детей, визгливо
плескавшихся в дальнем углу. — Вот помню, как с одним моим
знакомым мы оказались в немецком бассейне... В Германии...
У них, знаете, в воде есть реагент, вступающий в химическую
реакцию с уратами мочи... Помочился в воду — и привет! — вокруг
тебя фиолетовое облако; ты просто плаваешь в краске... Плавки
потом отстирать невозможно... Нарушителя мгновенно выгоняют
из бассейна и налагают немалый штраф...
— Ну, ты его оплатил? – усмехнулся Василий.
— Что ты?! Это Рубена выгнали... Не меня... А здесь... сейчас
дышать совсем нельзя!..
— А плавки отстирал?.. Теперь понимаю, почему ты предпочитаешь
фиолетовый цвет...
— Дышим, мужчины, дышим! – скомандовала «наяда», теперь ходившая
по бортику вдоль дорожки бассейна. Она пару минут назад выскочила
из ядовитой воды. Командовала: — Раз-два, вдох-выдох!
А пловцы зачарованно смотрели на юное тело.
— ...Я бы ей многое дал, – сказал якут. — Нет, Армен, я
подарил бы ей всё: себя, машину, ипотечный кредит... Она
со мной была бы счастлива. Я могу купить ей целого кита!
— Не свисти!
— Ну, половину могу.
— Не можешь.
— Голову куплю, факт! (Помолчав) — Армен, я много могу
работать. Я не боюсь надорваться в свои пятьдесят два года, —
ведь у меня уже была паховая грыжа. Дважды этот снаряд в одни
штаны не попадает. Я — смелый, – разоткровенничался якутский
москвич.
— Она не любит чесночный жар. А от тебя, якудза, всегда
разит чесноком, – прямо сказал Армен, усмехнувшись. — Я
видел, как она сторонится тебя.
— Неправда!.. К тому же, я не кушаю чеснок. Я предпочитаю
черемшу...
— А я обожаю чеснок, – сообщил якуту Армен. — В каждом моём
ресторане без чеснока не обходится ни одно из блюд. Мы же,
армяне, умеем кушать чеснок, не источая его запаха после
употребления.
— У вас бараньи желудки...
— ???
— ...умеют готовить? – поинтересовался Василий.
— Нет! Мы армяне, а не чёртовы турки, – обиделся Армен.
Василий поспешил сменить тему разговора, и теперь он наступал:
— У тебя, Армен, уши изрядно волосатые. Ты, наверное, очень
богатый человек. Говорят, что богат тот, кто изрядно заволошен.
Ты, Армен, лохмат неприлично. В таком виде москвичу не следует
приходить в бассейн. Нужно брить образину! Мариночку твоя
волосатость коробит.
— Да, может быть, мне ещё и ногти накрасить?! – будто воспламенися
Армен. — Что мне до этой девицы?! Мне пятьдесят один год. Я богач,
и у меня идёт свой бизнес...

«Наяда» снова нырнула в воду. Поплыла, держа голову над
водой и морщась.
Армянин сказал Петухову:
— Знаешь, я — бог! Я ввожу в Россию испанские апельсины.
Из Белоруссии ввожу, – теперь он говорил громче, в расчёте, чтоб
его слышала инструктор. — Я сделал Белоруссию импортёром апельсинов, –
и Армен спросил подплывшую к нему девушку: — Хочешь апельсинку,
деточка? У меня в раздевалке припасён для тебя сочный оранжевый
шарик.
— Я не ем апельсинов. Аллергия на цитрусовые, – грустно вздохнула
девушка.
— А я из китового уса делаю хому́с, – заявил Петухов.
— Из уса никак нельзя, Василий Петрович, – засмеялась Мариночка. —
Язычок у варгана всегда металлический. Я же у девочек из Башкирии
в институте видела. Называется народный музыкальный инструмент — кубы́з.
— Молодец какая! Красивая, а умная, – якут растянул в улыбке
лицо-блин. И оно стало заметно шире. — Хочешь, подарю эту... кубызку?
Приходи ко мне в раздевалку после купаний...
— До свидания! Продолжим наши занятия завтра, и, как я понимаю,
время то же, – отсекла строгая Марина, гордо вскинув голову в латексных
ромашках.

Через пару минут прозвучал свисток, просигнализировавший
всем окончание сеанса. Прекрасной, как шхуна в море, была
Марина, уходившая в душевую. Таким красивым было только
южное солнце, тонувшее в багряной пене гребней волн. И герои
мои взволнованно любовались уходившей красотой.

Спустя пятнадцать минут они продолжили общение в раздевалке.
Но прежде ими было сказано много слов в мужской душевой. Во
время всех их осмысленных разговоров о деньгах, бизнесе и
мужском счастье — был проделан ни один якутский револьта́д с
кабрио́лем. После многих слов о груминге домашних питомцев,
о превосходстве новой Toyota Camry над старой, об изысках армянской
кухни, улучшенной казахстанским хамо́ном и белорусскими апельсинами — был
продемонстрирован на скамейке виртуозной армянский брасс и идеальное
закавказское «яблоко». Но все темы вскоре вновь были забыты. Их, будто
листья на ветру, развеяло одно имя: Марина. И я знаю, что мои герои и в
следующий раз до посинения пупков будут говорить об изящной фигуре тре-
нера-инструктора: о стройных ножках, гладких бёдрах, покатых боках,
плоском животе, тонких руках, красивом лице над нежным подбородком,
о лукавых глазках и чарующей улыбке. Словом, только о Марине и опять же
о ней.
— Когда же мы освоим брасс, плескаясь в этой отхожей ванне? – завтра
спросит осоловевший якут своего приятеля.
— Не скоро, друг, не скоро! – вздохнёт в ответ армянин, погрузившись
в воду.