Обалдуев

Рассказ

«Вместо отдания чести, вы идёте и разные гадости в руках несёте» (Армейский афоризм)

***

Коля Обалдуев сразу не понравился Вечерову. Этот странноватый солдат из новоприбывшего пополнения, обращал на себя внимание, жуткой худобой и горевшим тайным безумием, взглядом.

«Как бы этот чудной военный, нам тут делов не натворил!» С тревогой подумал фельдшер.

Как выяснилось позже, интуиция его не подвела. Чудной военный делов натворил. Да ещё каких ДЕЛОВ!

Ну обо всём по порядку…

В субботнюю помывку в бане, фельдшер обратил внимание на чудовищный шрам на руке Коли. Опоясывающий рубец чуть ниже локтя выглядел ужасающе.

– Что с рукой? – спросил Вечеров, внимательно осматривая шрам, – это как тебя так угораздило пораниться?

–Это от немецкой гранаты! – ответил Обалдуев, – неудачно взорвалась и оторвала мне руку. Хорошо люди помогли , перетянули культю и меня вместе с рукой в больницу отвезли. Там предплечье назад пришили. Слава советской медицине!

– Да ладно! – поразились мывшиеся рядом, солдаты, – поди брешешь?

– Где же ты гранату то нашел? – Вечеров набрал в тазик горячей воды, – ведь такое под ногами не валяется.

– А в лесу выкопал! – улыбнулся Коля, – я же из под Курска, а у нас знаешь какие бои шли? До сих пор снаряды, каски и прочее вооружение находим!

– А зачем ты гранату взрывал? – спросил рядовой Дериземля, – как такое вообще может в голову взбрести?!

– А я люблю взрывы и смотреть на огонь! – с явным волнением в голосе произнёс Обалдуев, – меня это вдохновляет и завораживает!!!

«О как!» Внимательно посмотрел на Колю фельдшер, «А ты у нас батенька похоже пироман с тягой к взрывам! Да за тобой глаз да глаз нужен!»
Вечер того же дня.

Ефрейтор постучал в дверь канцелярии

– Товарищ полковник, разрешите войти!

– Заходи фельдшер, чего у тебя?

Ковынёв сидел за столом и рылся в папке со служебными бумагами.

– Валерий Николаевич, по моему на дивизионе нарисовалась потенциальная проблема!

– Нда? А что случилось! – полковник поднял от папки тяжелый взгляд, – давай в двух словах, у меня работы много!

– Ну если в двух словах, то в новом призыве мной обнаружен явный социопат со склонностью к поджогам и взрывам. Давать такому в руки оружие нельзя ни в коем случае. Это рядовой Николай Обалдуев.

– Да ладно, чего ты городишь?! – недовольно рыкнул Ковынёв, – медкомиссия в военкомате сочла его годным к строевой, а ты тут панику наводишь! Ты сам чего вообще предлагаешь?

– Отвести его в Мурманск и освидетельствовать на психиатрической комиссии.

– Ещё чего удумал! – полковник раздраженно захлопнул папку, – у нас и так дикий недобор личного состава! Служить кто будет? Всё, иди отсюда! Не до тебя сейчас!

– Есть! Разрешите идти?

– Иди!

Крайне раздосадованный Вечеров, чеканным шагом покинул канцелярию.

«Недальновидный идиот!» напряженно думал фельдшер сидя в медпункте, «Ну что ж, я тебя предупредил! А с другой стороны, с меня теперь взятки гладки! Если этот маньяк чего натворит, сам будешь отвечать»

Вечеров как в воду глядел.

Спустя два месяца.

То живописное место в котором располагался зенитно-ракетный дивизион, в годы войны являлось полем битвы советских и немецко-фашистских войск. Вечеров неоднократно видел следы этих боёв когда гулял по сопкам, собирая белые грибы.

То тут то там виднелись позеленевшие от времени не захороненные кости гитлеровских солдат. Наших павших бойцов похоронили с честью, а вот немцев советское руководство предпочло оставить под открытым небом.

И не только их, но и оставленные войной укрепления, колючую проволоку, разбитое оружие и неразорвавшиеся снаряды и гранаты.

Преступная халатность скажете вы? Полностью с вами согласен!

Всё это спустя прошедшие десятилетия заржавело и пришло в почти полную негодность.

Но существовали схроны оружия, оставленные на длительное хранение.

Один из таких схронов Вечеров нашел летом 1990 года, опять же собирая в тундре грибы. В уйдя далеко в сопки он наткнулся на небольшую пещеру. А в ней обнаружил проржавевший металлический ящик. Сбив сапогом трухлявую крышку, фельдшер буквально онемел от восторга.

В ящике лежали пять немецких автоматов МП-40 в заводской смазке, четыре цинка с патронами к ним и три гранаты на длинных ручках.

«Эх жаль нельзя вывезти всё это домой!» с сожалением подумал тогда Вечеров, «Придется сдать руководству, пусть само решает, что с этим делать!»

Он взял ящик на плечо и медленно поплёлся в сторону дивизиона.

Каково было удивление Ковынёва, когда в канцелярию без стука завалился мокрый от пота и красный от натуги фельдшер с увесистым ящиком на плече.

– Вот в тундре, за свинарником нашел! – соврал Вечеров, – еле допёр!

Он тогда получил благодарность от командования. Найденное оружие и патроны передали в краеведческий музей, а оказавшиеся боеспособными гранаты, взорвали в возле подножия Генеральской сопки.

И вот сейчас новобранец Обалдуев, полазив по тундре, отыскал нечто подобное.

Чтобы понять мотивацию совершенного им далее поступка, я думаю нужно дать Уважаемому читателю, немного предыстории.
 
Начальник штаба майор Дешунин, как то сразу и очень сильно невзлюбил Обалдуева. Всегда цеплялся к его внешнему виду, гноил в нарядах и отправлял на грязные работы в свинарник. И вот в один далеко не прекрасный день, неустойчивая психика солдата, дала ощутимую трещину.

В тот дождливый, осенний день Коля стоял в наряде, на тумбочке. Собираясь на пробу предстоящего обеда, Вечеров вышел из медпункта.

Открылась дверь штаба и оттуда показалось объемное пузо начштаба, Дешунина.

Дальнейшие события произошли столь стремительно, что растерявшийся фельдшер не успел ничего предпринять.

Обалдуев вытащил из кармана ржавую, немецкую миномётную мину и с криком: – СДОХНИ ЖИРНАЯ ТВАРЬ!!! – сорвался с тумбочки, подбежал к штабу, втолкнул выходящего майора внутрь, швырнул туда же мину и захлопнув металлическую дверь, зажмурился, открыл рот и зажал уши ладонями.

Текли секунды, а ожидаемого пироманом взрыва всё не было.

Опомнившийся и вышедший из ступора Вечеров, сорвался с места, в прыжке подлетел к Обалдуеву и засветил ему мощным крюком в челюсть, отправив тщедушного солдата в полет и глубокий нокаут.

Распахнув дверь штаба, фельдшер увидел обмочившегося со страха и бледного как мел, трясущегося Дешунина. У его ног всё ещё медленно крутилась, неразорвавшаяся мина. В воздухе отчетливо «благоухало» свежим дерьмом.

– Выходите товарищ майор! – медленно произнес Вечеров, – только осторожно! Не заденьте эту дрянь!

На шум из канцелярии вышел полковник Ковынёв.

– Что здесь происходит? – недовольно выпятил нижнюю губу командир, – Чего это вы здесь устроили? И почему в казарме говном воняет? И что это там с дневальным? Почему он на полу валяется?

Когда Ковынёв услышал рассказ Вечерова, он побледнел, затрясся как паралитик и дрожащим голосом сказал:

– Как же так то? Почему?! Это же пахнет трибуналом…Или как минимум снятием с должности. Что делать, а? Фельдшер?

– Нужно было слушать меня, когда я вас предупреждал! – зло сказал Вечеров, – но всё не так страшно товарищ полковник. О происшедшем знаем только вы, я, начальник штаба и он, – фельдшер кивнул на сидящего на полу, потирающего вывихнутую челюсть, Обалдуева, – так вот, его нужно срочно на губу отвезти, как можно быстро вам необходимо подготовить его документы и я, как всё будет готово, повезу его в наручниках в Мурманск, где сдам его в дурку. Ну а там, я думаю его комиссуют. Разумеется после той истории которую я придумаю, пока его везти буду! Так надо ему челюсть вправить.

Фельдшер быстро подошел к пироману, поднял его на ноги, и надавив куда нужно, вставил челюсть на место.

– Да, да так мы и поступим, – нервно засуетился командир, – Дешунин! Беги уже домой, смени подштанники! Всю казарму насквозь провонял! Скоро солдаты на обед придут, а тут вона чего! Как пойдёшь, входную дверь открытой оставь! Хоть немного выветрится!

О происшествии так никто и не узнал. Обалдуева сначала вывезли на гауптвахту, в посёлок Спутник.

А через два дня, ефрейтор Вечеров отконвоировал окончательно спятившего солдата, в Мурманск.

Через две недели Обалдуева комиссовали и отправили домой.