Братья по крови-2

11. Возвращение отца

Деревня Дубовка, притихшая и постаревшая, медленно отходила от лихолетья Мировой, а затем Гражданской войн. Повезло ей больше, чем другим селениям, оказавшимся в районах боевых столкновений войск. Однако и сюда заскакивали то белые, то красные, а порой и цвета определённого не имевшие. Без лишних разговоров они трясли жителей, добывая пропитание и одежду — всем хотелось поесть и прикрыть наготу. Хозяйства без мужского пригляда обветшали, дома, присевшие к земле, убогим видом стремились отвести от себя внимание  лихоимцев. Замерли в смертной тоске и слезах семьи, потерявшие кормильцев. С войны, а порой из окружающих болот или лесных зарослей, где прятались от любого противника, возвращались домой крестьяне.

Полуголодное существование вела и семья Зарубиных. Главным добытчиком в ней был Гриша. Он днями пропадал на далёких болотах, лазая по осоке, в поиске кладок яиц уток и  гусей. Смастерив лук и изготовив стрелы из камыша, пристрастился к охоте на любую пернатую дичь. Знал все рыбные заводи и мелкие болотины вдали от деревни, где водились караси и щуки, а в пересыхающих мелководных участках речки - вьюны.

В помощники всегда брал младшего брата, который с восторгом смотрел на Гришку и стремился во всём помогать. Ему особенно нравилось при возвращении домой гордо нести нанизанных на ивовый прут выловленных рыбёшек.

- Захарка, собирайся, идём на поиск яиц жаворонков, - очередная команда обрадовала помощника, уже на ходу набрасывавшего рубашку.

Прошлогодняя серая и пожухлая трава покрывала всё поле, на котором светлыми пятнами выделялись разбросанные островки подтаявшего снега. Земля после суровой зимы и пришедшего долгожданного тепла мягко дышала, излучая нежные и тонкие запахи пробуждения. Птицы живо и радостно парили в голубизне осветлённого небосвода, выписывая замысловатые виражи и оглашая окрестности сказочным пением.

Гришка невольно остановился, заслушавшись переливами природной чарующей музыки. Захар же сразу бросился на поиск гнёзд, осматривая кустистые заросли травы.

- Не там и не так ищешь, - оторвавшись от живописной природной картины, заметил Гриша.
- В траве и под кустами осматриваю. Там могут птицы прятать кладку яиц, - ответ брата прозвучал удивлённо.
- Искать нужно по-другому. Сейчас самка находится на гнезде и почти не взлетает, даже при приближении к ней. Окраса она серого со светлыми  проблесками, поэтому сливается с окружающей растительностью. Самец же кружит  высоко над гнездом, весело и радостно распевая.
- Пусть поёт, но мне надо  яйца искать, - не понимая к чему этот рассказ, задиристо отреагировал Захар.
- Посмотри, видишь - жаворонок вьётся в выси и поёт, аж заливается от избытка чувств?
- Да, вижу, - Захар неохотно поднял голову вверх.
- Значит, под ним находится гнездо, а в нём его подруга и будущее потомство. Когда будешь подходить ближе, самец начнёт падать вниз, а затем резко взлетать вверх, тревожно продолжая своё пение, - объяснял он брату. – Люди могут поучиться у них верности и преданности, - мечтательно добавил он.

Захар вполуха слушал лиричные суждения брата, его глаза выражали явное недоверие к существованию такой птичьей привязанности друг к другу, но он понял главное, как найти гнездо птицы, и опять продолжил поиски. Из-под его ног неожиданно вспорхнул жаворонок.

Григорию было жалко красивых и весёлых птиц, но нужда заставляла вести и этот промысел, а младший брат с радостными возгласами уже бежал к нему, неся в руках пять небольших яиц, имевших пятнистый окрас под цвет окружающей местности.

- Сейчас ещё найдём, - у довольного Захара глаза восторженно блестели от удачливого поиска.
- На сегодня всё, сёстрам хватит.
- А нам?
- В следующий раз, - задумчиво произнёс Гриша. – Пойдём домой.

Зная, что жаворонки ещё и в июне обзаводятся вторым потомством, он надеялся, что и эти не останутся без птенцов.

Пара птиц уже не пела весёлую песню любви, жаворонки беспокойно падали с высоты и беспомощно кричали, сопровождая Зарубиных...
 
Фёдор Зарубин бледный и худой с трудом вернулся с войны на одной ноге, опираясь на костыль и тяжело подволакивая вторую, деревянную.

- Феденька! - повиснув у мужа на руке, обливалась слезами радости Анна.
- Здравствуй, батя! - степенно подошёл  и поздоровался возмужавший и окрепший Григорий.
- Здравствуй, сынок! - Фёдор дрожащей от волнения рукой обхватил крепкое тело сына и прижал к себе. - Совсем мужиком стал, пора и женить, - легонько отстранив Григория, со счастливой улыбкой произнёс он.
- Хорошо, что на войну не забрали. Уже и повестку грозились выписать, - поделилась Анна.
- На всё Божья воля, - скромно заметил Гришка.
- Верно! От судьбы не убежишь, - согласился отец. Рядом с ним, радуясь, трогая руками жёсткое шинельное сукно, счастливо щебетали дочери. 
- Захарка, а ты, что не идёшь? - заметил вдруг Фёдор, уделявший особое внимание сыновьям.   
- Вырос. Отбился вот от рук, не слушается уже, - мягко и жалостливо поделилась Анна.
- Мужчиной растёт! - обнимая подошедшего сына, гордо произнёс Фёдор. – Вас, баб, слушать — дела не сделать. Кудахчете, как куры, а пользы нет, - он одобрительно оглядывал сыновей.

Подворье Зарубиных наполнилось радостным говором домочадцев, довольных возвращением главы семьи и его хорошим настроением. Подошли и соседи, интересуясь военной судьбой.

- Фёдор, с Мировой войны ты с Георгиевским крестом пришёл на груди. Я даже завидовал. Славно бил тогда и немцев, и австрияк! А сейчас как? - задорно и громогласно поинтересовался его одногодок Николай, участник Мировой войны, только что заглянувший на шум во дворе Зарубиных.
- Недолго тогда пришлось похозяйствовать дома в тепле и негости, опять... на войну, - тихо и вслух размышлял Фёдор.
- Повезло тогда, что железный получил крест, а не деревянный, - перекрестилась Анна, с испугом взглянув на уродливую ногу мужа. - Да, Бог с ним, с крестом. Главное - живой! Идёмте в дом.
- Вот Шумло - налетит, нашумит, а потом головой думает, - заметил отец Ваньки Хромого  Захар Симаков, неодобрительно взглянув на Николая.

Соседи притихли, сочувственно поглядывая на Фёдора. Сконфузился и Николай, только теперь заметив деревяшку друга.
- Сейчас не награждали, не до этого было, - оправдываясь, тихо пояснил Фёдор, отвечая на вопрос.

Только пожилой и крепкий Андрей Сивак, получивший кличку за серо-пепельный цвет волос и успешно увильнувший от двух войн, не зашёл к Фёдору. Проходя мимо его дома и оглядываясь по сторонам, он неодобрительно проворчал: «Эко диво - с войны вернулся. А кто гнал туда?» Сам он, как хитрый лис, всегда вовремя успевал спрятаться и отсидеться в большом заросшем болоте Рыбацком, находившемся за речкой Добрич.

- Дезертир пошёл, - заметив Сивака, тихо, но зло, переживая за отца, произнёс  Захар. - Отсиделся!
- Его даже белые пытались силой заставить служить — не стал, сбежал, - Анна задумчиво оглядела всех. - Да и за что его осуждать?
- Поджилки тряслись, вот и бегал. За общее дело надо бороться всем миром, - упрямо и резко вырвалось у Захара, смотревшего исподлобья, по-волчьи.
- Сынок, что ты говоришь? Образумься! Одиннадцать детей у него, такая орава. Как без главы семьи?

Все притихли, невольно вспоминая прожитые нелёгкие военные годы.

Последовавшую неловкую паузу хозяйка сгладила гостеприимным приглашением отметить возвращение мужа.

Зашли в дом. Фёдор с удовольствием присел за стол, под образа в красном углу. Родные потемневшие стены, большая  закопчённая русская печь, отдающая теплом, — всё было таким уютным, желанным и долгожданным. Что-то сладко защемило в груди, и только теперь он остро почувствовал — дома!

- Давайте помолимся перед застольем, - предложил Фёдор, перекрестившись.
- Новой власти ведь не угодно это, - сумрачно заметил хилый мужичок Николай Рыжий. Его лицо, сколько помнили, было постоянно покрыто рыжей кустистой порослью, схожей с осенним мхом на высохшем болоте.
- А я крест никогда с груди не снимал. Может, поэтому живой остался и  домой вернулся, - спокойно ответил Зарубин.