Воспоминания

            
            Воспоминания.               
         Вчера в церкви мне показалось, что я встретил одного знакомого.  Когда наши взгляды встретились, в глазах каждого из нас промелькнул страх. Животный страх. Страх за свою жизнь. Когда-то, давным-давно, я не по своей воле оказался участником эксперимента на выживание. Воспоминания до сих пор живут во мне. Каждую ночь в своих ночных кошмарах я «выживаю». Вновь и вновь. И если кто-нибудь посчитает, что весь мой рассказ это вымысел,  что такого не может быть и никогда не было, то я полностью соглашусь. Я уже давно убедил себя, что всё это сон. Иначе бы просто сошёл с ума.
        С тех пор, как «выжил», я каждое воскресенье хожу в церковь. Не то, чтобы я фанатично верующий человек. Я обещал. Много-много раз обещал. Тому, чего не знаю. Тому, кого никогда не видел. И я знаю, что до сих пор жив, только благодаря ему. Мы все в его власти. И каждый встретится с ним только тогда, когда он сочтёт это нужным.
        Мне нравится в церкви. Там царит спокойствие. Там в каждом человеке пробуждаются чувства надежды и веры.
Мой рассказ…. В нём нет ничего кроме правды, а возможно и самой правды в нём нет. У кого слабые нервы, лучше не читайте..
    Отец Никодим. Так он представился мне при первой встрече. Мы встретились в фашистском плену. Я даже не успел повоевать. Война началась так внезапно. Уже на третий день войны я лежал избитый на полу какого-то сарая. Рядом находились разные люди, взрослые и дети, мужчины и женщины. Бородатый мужик вытирал тряпкой кровь с моего лица. -Молодец. Хорошо, что не убили:- это он мне.
         Я хотел заступиться за женщину, которую немецкий солдат пнул ногой прямо в огромный живот. Женщина была беременной, она схватилась за живот руками и грузно осела на землю. Я кинулся на солдата с кулаками. Но что я мог против шмайсера. Избили меня капитально. -Гюрза:- ответил я бородачу.  -Ты сын божий или пёс шелудивый?:- недовольно пробурчал отец Никодим. -Это производное от Григория Юрьевича. Меня так все зовут:- ответил я.  Так и состоялось наше знакомство.
      Потом было много мучительных дней и ночей. Пока однажды нас  не вывели во двор, где был проведён тщательный осмотр всех пленных. Всего трёх человек выбрали из полутораста. Меня, отца Никодима и ту самую женщину. У неё уже не было никакого живота. Ребёнка она потеряла, но выжила. Чуть позже  я понял, почему она оказалась среди избранных.
      Нас погрузили в вагон, поезд стоял на полустанке со вчерашнего вечера. Это нам уже потом рассказали постояльцы нашего вагона. Их было двадцать семь человек, да нас трое прибавилось. Везли долго, Самое удивительное, что кормили нас неплохо. Еда была солдатской. Мы, можно сказать,  с конвоем из одной тарелки кушали.
     Привезли нас к морю. Загрузили на какой-то корабль. Куда плыли, не знал никто. Даже конвоиры. Не похоже, чтобы им запретили выдавать этот секрет. Они и сами не знали, куда корабль направляется.
    А потом начался ад. Ад в самом райском месте из тех, что я когда-либо видел. Нас выгрузили на какой-то остров. Я сразу же вспомнил Робинзона Крузо. На острове росли экзотические деревья и растения. На ветвях сидели птички в красочном оперении. И тут мы. Тридцать мужчин и женщин в рваной одежде. С синяками на каждом лице. Били нас без всякого повода. Легко били, беззлобно. Как нашкодивших котят. Так что мы создавали полный диссонанс местному колориту.
    Жить нам пришлось под открытым небом. Поначалу мы опасались различных ползучих гадов и летающих насекомых. Но это только поначалу. На самом деле опасаться надо было двуногих существ, именуемых себя высшей расой. В отличии от наших конвоиров, они ходили в идеально чистых белых халатах. Руководил ими человек с усиками, как у Гитлера, заячьей губой и выступающими вперёд зубами. Этакая помесь зайца с крысой. Хитрый Крыс- самая подходящая кличка для этого «хер-доктора». Я специально не описываю своих друзей по несчастью, наш быт, красоты природы. Нам было не до того. Единственная наша цель была – это выжить.
      Началось всё с того, что нас разбили на группы, по пять человек в каждой. Потом накормили до отвала, напоили чистейшей родниковой водой. Никогда не пил ничего вкуснее. Хитрый Крыс даже выдал каждому по две стопки шнапса. Что касается меня, то я выпил. Отец Никодим и женщина от шнапса отказались. Насильно пить их  никто не заставил. Большинство мужчин тоже выпили. Как оказалось, это была наша последняя трапеза на много-много суток. Для некоторых она  стала последней в жизни. Потом каждую группу разместили в «хоромах». С чьей-то лёгкой руки появилось это название.
      До сих пор не знаю, как наше жилище описать. Представьте себе песчаные валы с карстовыми вкраплениями. Два ряда параллельных валов с углублениями в виде ям. В этих ямах мы и жили. Они были большими, места всем хватало с размахом. Ямина закрывалась решёткой из железного дерева. Напротив нашей пятёрки в таких же « хоромах» находились наши товарищи по несчастью. Мы могли видеть друг друга, могли даже разговаривать. Никто ничего не запрещал. Единственно, в нашем жилище невозможно было уединиться, спрятаться хотя бы на короткое время от чужих глаз.
      Темной ночью, под открытым небом, под звуки неизвестных нам зверей и птиц, сытые, мы лежали на голом песке, прижавшись друг к другу. Ночи там были холодные. Никто ни с кем особо не разговаривал, хотя за долгое время общее несчастье сдружило нас. В нашей пятёрке, кроме меня, естественно, были отец Никодим, Прасковья, так звали ту женщину, за которую я когда-то пытался заступиться. Павел и Пётр. Два мужика, родом из одной деревни. Их я описывать не буду, вам это ни к чему. Их уже давным-давно нет в живых. Они не выдержали эксперимента. Как сказал «хер доктор» Крыс. Они не « выжили»..
      Если встать к краю решётки с любой стороны, то можно было видеть края других решёток с обеих сторон. Наши « хоромы» находились посередине. Уже утром, мы увидели, как санитары в ярко-жёлтых плащах выносили из каждой « хоромины» по одному человеку, накрытому мешковиной. Они « не выжили» сразу. Оказалось, что в шнапс был добавлен какой-то яд, или отравляющее вещество в незначительном количестве. Я, к примеру, даже ничего не почувствовал. Намного позже, изучая отравляющие вещества и яды, я так и не нашёл ни одного похожего примера отравления. Скорее всего яд действовал на людей с определённой группой крови. Но это только моё предположение. Ведь наши экспериментаторы боролись ещё и за чистоту крови. Им нужна была только одна кровь – голубая.
     И пришёл на землю… ад… С этого дня нам не давали ни еды, ни воды. Вам будет неприятно , если я стану в подробностях описывать наши мучения. К тому же я за гуманизм. На третий или четвертый день каждому из нас выдали по одному металлическому предмету. Как сейчас помню, мне достался какой-то трезубец с проводками на концах. Что было у других, меня к тому времени уже не интересовало. Очень хотелось есть, а ещё больше пить. Ну, да я обещал, а я всегда сдерживаю обещания. Никаких мучений. Переводчик перевёл длинную речь Хитрого Крыса. Наша задача заключалась в том, чтобы установить каждый предмет в специальное углубление и подсоединить проводки. Так просто! Но должен быть определенный порядок. Мы создавали таким образом электрическую цепь..  И если цепь замкнется, то будет «пукх». Он специально так слово исковеркал, наш «хер-доктор». Там были и пук, и пух одномоментно.
Я это своими глазами видел. Две пятёрки составили цепь « удачно». Они горели заживо. Им было некуда бежать. Остальным повезло. Мы « выжили».
      Это единственный приведённый мной пример. Больше не буду, как и обещал. Должно же у Вас быть хоть малейшее представление о том, что было.
      В этом аду было невозможно выжить. Но я выжил. Хоть кровь у меня совсем не голубая. Она такая же красная, как и у всех людей и теплокровных животных. Цвет своей крови мне доводилось видеть часто.
       Кто и как нас спас не знаю, и не помню. Наверное ОН.   
        Кто «выжил» ? Мне неизвестно….