Неваляшка. Лелик

    Слова, что безконечно можно смотреть на две стороны жизни: как течёт вода или как горит огонь - сказал бездельник. А то и лентяй, которому и заняться более нечем, кроме как сидеть и созерцать.  Не было такого в селениях Руси, чтоб без дела сидеть! Не было. И ныне нет. И потому человек, на земле живущий, безконечно может наблюдать, как поднимается земля под плугом, как ровнёхонько под косой ложится скошенная трава, как завивается стружка под резцом.  То есть, видеть плоды своего труда, ибо труд и есть главное в жизни любого человека. Без этого мы портимся: под лежачий камень вода не течёт - так гласит народная мудрость. И, как показывает жизненный опыт, это утверждение весьма справедливо.
   Так размышлял Лёлик, в миру именующийся Алексей Неваляшка. Лёликом он стал просто потому, что Алексеев Неваляшкиных на деревне Неваляшка было несколько, и дабы не путать их в повседневной жизни, сельчане каждому придумали своё прозвище. Лёлику ещё повезло - всё ж таки имя уменьшили, а не обозвали как-нибудь по какой-нибудь причине. Впрочем, ни в одном прозвище ничего постыдного не было, но Лёлик гордился своим именем. Потому что, к примеру, Лёша-горицвет, напроказничав где, становился для людей Лёша-костёр. А Лёлик завсегда оставался Лёликом.
 
    А что касается названия деревни, она получила его от рода Неваляшкиных, коих до сих в той деревне большинство. Фамилия же была дадена роду за то, что никого из мужчин невозможно было опрокинуть наземь. Даже когда случалось Неваляшкам поссориться меж собой из-за какой-либо безделицы, сойдутся мужики в поединке на выносливость на ристалище в центре деревушки, ухватятся за пояса да повалить пытаются один другого, а не могут - словно ногами в землю врастают. Стоят пыхтят, пока все обиды не выпыхтят. Случалось, и по три дня стояли, не евши-не пивши, стирая мозолистые руки до крови. Стояли до тех пор, пока один другого не простит. А стоит одному простить, и второй тут же виниться начинает да прощения просить. На том и разойдутся, напоследок обнявшись по-братски.

    Бить же человека по лицу не принято в той деревне. Да и то сказать: ну как можно ударить человека по лицу, если любой из Неваляшек мог ударом кулака сломать доску-дюймовку!? Как поддразнивал меня один из друзей-товарищей в своё время: "Кулачишки у Андрюшки не пролазают в кадушки."  Как тут человека ударить, если ты знаешь, что одним ударом можешь ему кости сломать!? А кто ж потом будет семью соседа кормить?! Ведь, на самом деле, человека убить очень легко без всякого оружия. Только глупый этого не понимает.
     Так что, как бы там ни было, а жили Неваляшки дружно. Почитай, что все друг другу родственники. Хотя, конечно, родственники бывает ещё сильнее бьются, чем незнакомцы: есть деревня неподалёку - полдня пути пешему, с названием Матюжники, ибо речь тех людей мусорными замороченными словами, от чаромутия оставшихся, изобилует. Бились там люди смертным боем, как враги заклятые. Но о Матюжниках как-нибудь в следующий раз - не они нынче герои моего рассказа. Тем более, что матюжинцы никогда не помышляли задирать Неваляшкиных, видя их пудовые кулаки и зная о недюжинной силе мужчин рода не понаслышке. К тому же Неваляшки негласно слыли колдунами, хотя сами себя таковыми не считали. Однако слава, как водится, впереди бежит, и все знали, что нельзя к Неваляшкам с недобрыми помыслами ходить. Не то попадётся по дороге Лёша-синий глаз, и замрёшь, как столб деревянный, на полушаге, от одного только взгляда.

     И всё же это были лишь слухи, хотя и в них своя польза была. Да и глаза у Лёши-синеглаза были действительно столь глубоко налиты синевой, переходящей в ультрамарин, что любой, взглянувший в них хоть раз, надолго выпадал из времени своей реальности и гулял там, куда «кривая» вывезла. Потому не все взгляд тот выдерживали. Лишь девчонки за ним в юности толпами ходили да гадали: кому сей приз выпадет.

     День тот, который внёс свои коррективы в привычный ход жизни Лёлика, был обыкновенным. Обыкновенным летним днём. Все, наверное, замечали, что самые знаменательные дни начинаются обыкновенно, не предвещая чего-нибудь такого-этакого.
    Проснувшись и приведя себя в порядок, поклонившись солнышку и испив водицы ключевой, собрался он поле своё обкосить, слева и справа от которого были заброшенные участки, поросшие бурьяном, потому как жил Лёлик на окраине. Кому те участки принадлежали, он не знал, ибо ни разу хозяев не видел. Наделами же Неваляшки обижены не были, и у каждого хозяина в распоряжении соток шестьдесят и более, где каждый занимается землёй в силу своего разумения и потребностей, не вникая, без просьб со стороны соседей, в дела чужие - со своими бы управиться. У заброшенных же участков старые хозяева померли, а новые так и не озаботились теми наделами.
    Лёлик - справный хозяин. Пусть время изжило из деревень лошадей, да и не каждый хозяин держит коров, - живую лошадь заменила техника. У кого - большая, у кого - малая. У Лёлика был выбор: чем с бурьяном бороться. Но выхлопными газами дышать не хотелось, и потому им с вечера была приготовлена коса - отбита и оселком заточена. К тому же живое общение с инструментом и землёй приносит гораздо больше удовольствия, чем неуёмный грохот машины.
     Все Неваляшки были людьми, одарёнными природой теми или иными умениями, как способностями, и Лёлик не был исключением: дружил с землёй и с различными механизмами. С огнём и с ветром общий язык находил. Только воды не понимал. Знать, не его стихия была. А может, в силу того, что его пытались ненарочно утопить по малолетству, не дружил он с водой. И даже боялся её одно время. Много позже страх сей побеждён был, но дружбы уже не сложилось. Впрочем, его это не тяготило: не всем дано с водой дружить.
     В свободное от забот деревенских время Лёлик подрабатывал в городе за монетки: обмен плодами труда своего давно стал под запретом в этом государстве, а тыкву, как известно, вместо рубашки не наденешь. Травы же, из которых искони для тела материи полезные делались, так же попали под запрет, отчего люди стали надевать на себя пластмассу, забыв естественные материалы. Никто уже и не помнит, что льняная или конопляная одёжа ближе к телу - в ней летом не жарко, зимой не холодно, и не надо на себя напяливать "сто одёжек без застёжек". Вот во время таких поездок Лёлик развлекался: регулировал светофоры по своим надобностям. Надо ему быстрее до точки добраться - делает себе "зелёную улицу". Если же не спешит, то и не напрягается, отчего те и моргают вразнобой так, что каждому перекрёстку в пояс поклонишься.
     Однако не успел наш герой со двора уйти - сосед позвал его от калитки:
- Здрав будь, Лёлик! Посылка тебе.
Удивился Лёлик:
- И тебе здравия! От кого посылка-то? Я вродь ничего не заказывал.
- Да деды наши, Время Ведающие, передали тебе. Сказали, чтобы взял в руки и вспомнил: чего ты хотел с юных лет, - сказал сосед и вручил свёрток Лёлику.
- И всё?! А что ещё деды сказали?
        - А больше ничего не говорили... Ах, да! Сказали, чтоб за руль не садился пару дней...

     И пошёл сосед далее по своим делам, оставив Лёлика в полном недоумении.
Деды, Время Ведающие, прозывались так за мудрость свою. Обладающие способностью из настоящего ходить в прошлое или в будущее и возвращаться обратно без потерь для здоровья, они очень многое ведали, но хранили знание своё в молчании, дабы не смущать незрелые души людские, лишь изредка передавая кому-нибудь какой-либо наказ. Да и получивший такой наказ, понятное дело, нигде и никому о нём не рассказывал. Пообсуждают в семье старшие меж собой это дело, и всё тем закончится. А что уж там были за наказы, нам неведомо.
     Вернулся в дом Лёлик, жене свёрточек показал, стали они его вместе разворачивать. Развернули, а внутри записка и вроде как ничем не примечательный камушек. Записка оказалась инструкцией, коя гласила, что Лёлику надобно камень в обе ладони взять и посидеть с ним, насколько терпения хватит, а далее следовать пути своему и обязательно вспомнить: чего он хотел с юных лет.
     Жена Лёлика протянула руку к камушку, но тот, словно живой, откатился в сторону. Она опять потянулась за ним, камушек ещё откатился и засверкал синими искорками.
- Надо же! - удивилась она. - Защита стоит!
Протянул ладонь к камушку Лёлик, и тот послушно, словно котёнок, потёрся о его пальцы.
- Мне наказ, - вздохнул Лёлик. - Любопытно: что мне должно вспомнить...

  Мне всегда было интересно: откуда берутся гении?! Человек приземлённый назовёт известное всем место, но это - чистая физика. Можно сказать, что мы все оттуда, хотя это как посмотреть. Тем не менее люди все - разные: есть тупые и есть умные. А гений - это кто? Или, точнее, - это кАк!??
Мы (а я считаю, что таких людей достаточно много) слышали про одержимость. Только в одних случаях, более в народе известных как связь с нечистью, является одержимостью с негативным оттенком, а в других, когда человек захвачен какой-то идеей, мир получает гения. Нам известно множество примеров тому: гении от математики, одержимые каким-либо уравнением, всю жизнь его решают; музыканты, захваченные внутренней мелодией, пишут уникальную музыку, живущую веками; герои спасают реальности…
     То есть, гений - это человек труда. Причём труда круглосуточного, труда одержимого.

    Лёлик в этом плане тоже гений. Он был почти с самого детства захвачен идеей помогать людям. С той самой поры, когда нашёл ответ на вопрос: "В чём смысл жизни вообще и смысл моей жизни в частности!?" И потом всегда сверялся со своим ответом, когда давал себе отчёт на вопрос: "Как день прошёл?" Так что Лёлик прекрасно помнил, чего он хотел всегда. Эта идея помощи людям была, как наследство от службы Легом-Хранителем в периоды между воплощениями. Из-за своего патологического стремления помочь всем "сирым и убогим" Лёлик частенько попадал в самые разные неадекватные ситуации, что, без сомнения, обогащало его жизненный опыт: протянешь человеку руку помощи, а тот тебя всего норовит в своё болото утянуть. От того Лёлику в последнее время стало казаться, что он топчется на месте: последние две попытки помочь и последствия этой помощи не увенчались успехом.
    В первом случае видел Лёлик, что человек не тем путём пошёл - нашёл к нему подход, расположил его к себе и стал мягко объяснять, что если человек не изменит пути своего, то в яму свалится. Всю жизнь человеку по полочкам разложил - что и как будет и что изменить надо. Человек выслушал и дальше пошёл. Той же дорогой. Свалился в яму. Плачет...
    Или другой пример. Привела жизнь к Лёлику болящего человека. Лёлик объяснил, что лекарство под ногами растёт и как применять надо... Ему поверили. Но лекарство так и осталось под ногами не тронуто. Только у Лёлика душа и болела за них, а сами люди о себе думать не желали.
    Тем и смутил наказ Дедов: "Вспомнить, чего хотел с юных лет."
А может, это он Дедов неверно понял!??
    Отсюда вытекает, что гений - это тоже, своего рода, ненормальность. И всё, что с ним происходит, выходит за рамки общепринятого. Потому, собственно, и удивляться нам нечему. Но именно гении открывают для нас новые пути и возможности. 
    Деды, передавшие Лёлику камушек, тоже были людьми уникальными и гениальными. Просто потому, что всё произошедшее следом, не поддаётся никакому научному объяснению.

    Лёлик снял свою рабочую экипировку; помыл руки, чтобы вернуть пальцам чувствительность, и сел за стол в своём рабочем кабинете - камушек послушно лёг в ладони... Жена Лёлика видела, как у мужа дрогнуло тело и расширились зрачки. Он так и остался сидеть с открытыми глазами. Каким-то своим внутренним чутьём она вдруг догадалась, что мужа в доме нет. Оболочка осталась, а содержимое исчезло! Ей стало не по себе, но, пересилив себя, она подошла к телу и прислушалась... Дыхание Лёлика было таким ровным, словно тот глубоко спал. "Дышит... Значит жив...", - подумала она и потихоньку вышла из кабинета: не каждый день видишь живого покойника с глазами нараспашку.

     Вначале Лёлик не понял, что с ним происходит. То ли он летел вдоль своей временной реальности, то ли его реальность летела перед ним, но картинки перед взором сменялись так быстро, что закружилась голова, и было впечатление, что сейчас взорвётся мозг. И вдруг этот полёт остановился. Он вернулся в детство. Как наша память сохраняет такие эпизоды? Нам сие не ведомо.
      Лёлик, лет трёх от роду, стоял и звонко смеялся: его юный отец увлечённо рассказывал что-то своей жене, добродушно посмеиваясь, а та, смущаясь и краснея, утыкалась лбом ему в грудь. Ребенок видел, как нежность отца прозрачным одеялом окутывала мать, струясь серебристым потоком с разноцветными искринками, и оттого в груди щемило так, что хотелось смеяться и плакать одновременно! Но плакать ему было не с чего, и он смеялся. К тому же часть этого прозрачного одеяла окутывала и самого Лёлика, и он, как губка, впитывал в себя эту радость, искрясь, как отец.
   Однако эта картинка затуманилась, и сознание переместилось куда-то ещё: дружок Лёха-кудесник колдовал над зеленоватым нефритовым кольцом, придавая ему округлость и стараясь сохранить прозрачность камня. Его движения были точны и выверены, но Лёлик всё равно не мог уловить этого волшебства пальцев, творящих красоту, достойную самых высоких похвал. Нефрит податливо вибрировал, словно понимая, что происходит с его телом. И это взаимодействие камня и человека завораживало, наполняя смотревшего почти вселенской гармонией.
   Картинка опять затуманилась, и вот летит Лёлик в пропасть, в беду неминучую, и только высшие силы могут его спасти, дабы остался живым... От нехороших предчувствий сознание стало сжиматься в горошину, а в горле вырос ком. Свет мерк в глазах, а скорость падения всё нарастала, грозя растереть Лёлика по временной прямой в пыль. Откуда-то из подсознания выплыла укороченная рериховская аффирмация: "Я хочу совершенной Силы! Я хочу совершенного Знания! Я хочу совершенной Любви!" И то, чем ещё оставался Лёлик, исторгло из себя эту аффирмацию в пространство времени...
    В следующий эпизод Лёлик влетел мягко. Только теперь он был зрителем: посередине комнаты, стены которой напоминали саман, стоял мужчина средних лет и держал в руках полуметровый квадратный лист бумаги или что-то очень на неё похожее. Ламп видно не было, откуда падает свет, было не ясно, но комната была достаточно хорошо освещена. Лёлик знал, что он и есть этот мужчина и потому пристально вглядывался в него, стараясь разглядеть все детали.
   На мужчине была длинная, до пят, туника, подпоясанная мягким кожаным ремешком, а на ногах сафьяновые тапочки. Лёлик чувствовал комфортную прохладу его одежды, что очень радовало, потому что интуиция выдала знание о горячем аккадском солнце за стенами комнаты.
    Заглянув мужчине через плечо, он увидел чертёж города. Разметка объяснялась в правом углу буквами арабской вязи. Лёлик знал, что видит то, что будет на месте города Ка-ДиГи-Ра. Арад, как звали Лёлика в той жизни, был чем-то недоволен и хмурил брови. Даже забыл снять тюрбан с головы. Тут справа всколыхнулась полупрозрачная занавеска, и в комнату ворвалась девчушка лет 12 - лёгкая, стройная и грациозная, как горная лань. Её наряд напоминал костюм из органзы.
- Арад! Ты приехал! Где ты был? Почему ты уехал без меня? Почему так долго? Что там нового? - вопросы сыпались, как песок сквозь пальцы.
- Расскажи! Расскажи, Арад, ну что ты молчишь!?
Арад отвлёкся от чертежа:
- Нанна, - мягко ответил он ей. - Я ещё немножко занят. Сейчас закончу с делами и всё тебе расскажу.
- Хорошо, Арад, я буду ждать!
И упорхнула обратно. "Птичка ты моя певчая!" - подумал Арад и опять уткнулся в чертёж.

    У Лёлика стали зарождаться вопросы: "Где я?" и "Кто я?" По мироощущениям он догадывался, что находится в далёком прошлом. Настолько далёком, что, задав себе вопрос про аккадское солнце, не смог себе ответить, откуда он вообще такие слова знает. В современном мире нет таких понятий и названий.
   
Пока Лёлик задавался вопросами, картина в комнате изменилась: девочка стала старше, а Арад всё такой же. Мужчины вообще медленнее стареют. Девочка плакала. Уткнувшись лицом Араду в грудь, она бормотала свои нежности и жаловалась: "Арад! Арад... меня замуж выдают...", вынимая из Арада сердце своими всхлипываниями.
    У Лёлика больно защемило в груди: чувство безвозвратной потери охватило всё его существо. Он понял, как глубоко и искренне привязан к этой девочке, как сильно её любит. Нанна была дочерью его друга, и Арад, не имевший своей семьи, оберегал и лелеял Нанну, как самую большую драгоценность. С тех самых пор, как она начала самостоятельно ползать. У него, у мужчины, была привязанность к ребенку сродни материнской. Нанна отвечала ему взаимностью. Для неё он был, как свет в окошке: стоило Араду куда-нибудь уехать по своим делам, как сразу в её глазах меркла радость жизни...
    Никто в семье Нанны не догадывался об этой столь глубокой и нежной привязанности, а Арад не считал себя вправе говорить другу о своей любви к его дочери. Да и не пытался представить себя в роли её мужа. Если бы кто предложил подобное, он бы счел это святотатством. Арад знал, что рано или поздно Нанна выйдет замуж, но, как любящая мать, не хотел, чтоб она взрослела. Как и Нанна не хотела взрослеть... Ведь он так и будет любить её одну. Потому что две любви в сердце не помещаются.

    От этой сцены неотвратимой потери у Лёлика разболелась голова. Он был готов рыдать в голос или выть волком, чтоб все собаки Ка-ДиГи-Ра трусливо позабивались во все щели, какие найдут: вот сейчас она уйдёт, и жизнь остановится... Боль накрыла его с головой и он заплакал... Арад стоял с окаменевшим от боли лицом и неловко пытался утешать свою девочку. Но изменить ничего было нельзя. Намеренно свернул своё сознание в горошину и ушёл оттуда, оставив Арада и Нанну вдвоём. Плачь - не плачь, а слезами горю не поможешь.

    Где, в каких мирах Лёлик изливал своё горе, он и сам не помнит - провал в памяти... В какой-то момент ощутил, что опять скользит по прямой времени. В нём возникло возмущение неуправляемостью этого путешествия. Возмущение вызвало остановку и мгновенный переход в новое событие: он, словно сквозь стену, вошёл в полумрак странной комнаты. Вошёл и замер, привыкая к освещённости. Внимание его привлёк огонь. Это было вне законов: огонь горел на каком-то возвышении посередине помещения! Небольшое пламя освещало длинноволосого седого деда, растиравшего в ступочке какие-то корешки, и опять Лёлик нутром понимал, что он и есть этот дед. И опять это было где-то далеко во времени. Лёлик огляделся: стены бревенчатые - уже легче. Но свободных мест на бревнах практически не было: они были увешаны пучками лекарственных трав. "Я кто - шаман?" - спросил себя Лёлик. Это слово первым пришло на ум. - "Или волхв? Какая это эпоха?" Судя по одежде, -  давняя, но в деревнях мало что меняется: и сто лет назад, и пятьсот - одевались одинаково.

     Одежда прошлого всегда была удобной и функциональной. Многие и теперь предпочитают обыкновенные русские косоворотки и рубахи: в них удобно работать - нет двадцати пуговиц в ряд, которые вечно за что-нибудь цепляются.

     Вдоль одной из стен тянулась длинная, от угла до угла, скамья, на которой сидела девушка лет четырнадцати и слушала объяснения деда. Лицо её было внимательным и немножко задумчивым - дед рассказывал ей секреты трав.
    Лёлик покинул дом так же тихо, как и вошёл - он обнаружил в себе способность перемещаться самостоятельно. Двигатель прогресса - Мысль! К тому же его всё больше занимали вопросы, ответов на которые пока не было. Понятно, что жизнь не первая. Но кто была эта девочка?
    В задумчивости медленно скользя вдоль линии времен, он увидел ещё один дом. Интуиция подсказала, что, возможно, там его ждёт какой-нибудь ответ... Перемещение было внезапным. Перемещение было в тело. В тело женщины...
     Она, неимоверно уставшая, сидела на лавке просторной горницы, уронив натруженные руки на подол. У ног её, на деревянном полу мальчик лет трёх пытался поймать солнечного зайчика, коим его дразнили ребятишки чуть постарше, баловавшиеся на печке. Тихая улыбка освещала ее лицо.
     В сознании Лёлика высветился новый вопрос-утверждение: "Я - мать? Я - Мать!" Он ощущал в себе энергию любви к дому и к детям - женскую энергию любви.
Эта ошеломляющая правда вынесла его обратно в мир Яви, в кабинет. Информации было столько, что она не укладывалась в голове. Требовалось время, чтобы разложить всё по полочкам.
     Его слегка подташнивало, и хотелось пить. Положив камень на рабочий стол, Лёлик поднялся и, покачиваясь, двинулся к дверям, где поджидала ещё одна неожиданность: проходя в дверной проём, он макушкой головы задел верхнюю перекладину дверной коробки. Это его так поразило, что он тут же забыл о тошноте и, отступив на шаг от двери, посмотрел на дверной проём - коробка меньше не стала... "Странно...", - подумалось ему.  Но ещё более ошеломляющий факт ожидал его, когда он, спустя пару дней, садился в машину - она стала ему мала! Вам легко это будет представить, если вы попробуете сесть в детскую машинку. Едешь по дороге, а все твои части тела торчат со всех сторон, и голова выше крыши. К этому было привыкать сложнее всего. Лёлик даже несколько раз нелепо пытался охватить руками весь объём своего нового мироощущения, что со стороны выглядело довольно-таки смешно. Хорошо, что наше сознание более гибкое, чем наше мышление.
    Лелик вспомнил: чего он всегда хотел с юности. Того, чтобы любимые люди всегда были рядом… На расстоянии вытянутой руки.
 
    Ответы на все наши вопросы и запросы, как ни странно, всегда предоставляет мир явный. В том или ином виде. Именно он, мир явленный, заботится о том, чтобы мы сдали все свои экзамены.

     Спустя пару месяцев после своего насыщенного эмоциями путешествия, Лёлик бездумно просматривал в планшете рекламу одного из сообществ здорового образа жизни и пробегал взглядом по комментариям. На одной из страниц мелькнул неуловимо знакомый профиль. Дрожащей рукой Лёлик развернул фотографию: из незнакомого мира на него смотрели родные до боли глаза...
 -Здравствуй, девочка моя! Здравствуй, Нанна!

     У моего героя есть живой прототип. И потому мне хотелось сохранить интригу окончания рассказа, чтобы каждый читатель додумывал что-нибудь своё.
Но некоторые из моих читателей настояли на продолжении и я пошёл им навстречу.
     Люди, даже в пределах одной социальной группы, живут в разных реальностях и имеют разное развитие. Я, достаточно условно, поделил фазы любви на три ступени:
     Первая ступень - это когда человек о любви ЗНАЕТ.  Знает, что Она, большая и высокая, где-то есть, но до человека ещё не дошла – «не пришла» и «не началась». Подобная точка зрения у меня вызывает улыбку, уж не обессудьте.
     Вторая ступень - это уже любовь как состояние души. Многие испытывали схожие чувства, когда хочется летать и весь мир обнимать, и всем улыбки дарить, и в радости пребывать – пить божественный нектар жизни.
     Третья ступень - это Любовь как Глагол. Любовь – Действие: когда человек готов жертвовать собой во имя любви своей. Изменять настроение любимых с минуса на плюс; лечить любимых энергией любви, как от болезней, так и от неурядиц. Независимо от расстояний и собственного настроения быть Солнцем для всех. Третья ступень - это апогей любви, где человек становится Творцом реальности любимого человека.
Потому что само слово лю-бо-вь несёт постулат Творца - лю(ди)-бо(га)-в(едают): люди становятся богами! И потому третья ступень - это Труд! На 24 часа в сутки. И в первую очередь над собой и своим несовершенством. Но лишь на третьей ступени человек, любовь в себе познавая, начинает обладать несоизмеримыми возможностями. Несоизмеримыми - в обыденной жизни общества.
Первая и вторая ступень - любовь "приходящая". То есть мы легко открываем и закрываем сердце для такой любви. Третья ступень - это безусловная любовь. Сердце, открытое для неё, уже не закрывается - створки отваливаются, как атавизм. Люди, о которых речь в моём рассказе, подданные третьей ступени, они уже шагнули на этот пьедестал в какой-то из своих жизней. 

  Та, которую Лёлик назвал Нанной, в этом воплощении жила Анной Любомудровой и находилась за три тысячи километров от Лёлика. Она ещё ничего не знала, чувствовала себя разбитой и уставшей от жизни, но Душа её уже откликнулась на приветствие Арада: она встрепенулась и застыла в ожидании, слушая пространство - повторится ли зов. И зов повторился... И потом ещё... Анна не понимала: что с нею происходит! Усталость исчезла, болезни, норовившие испортить такую недолгую жизнь, отступили! У Души наступил праздник! Анна перестала себя узнавать - её внутренний мир словно выходил из какой-то затяжной болезни и начинал выздоравливать, познавая заново свою изменившуюся реальность.
Однажды во всемирной сети ей написал какой-то мужчина:
- Здравствуй, Львёночек! Я тебя люблю!
Львёночек взбрыкнул, как кобылица:
- Не надо мне твоей любви! И никакой я тебе не львёночек! Что за манеры писать такое незнакомым людям!??
На что Лёлик, а это был именно он, добродушно рассмеялся в ответ и предложил:
- Давай поговорим!

    И они стали говорить... И до сих пор говорят. И даже если по каким-то причинам не могут созвониться, говорят напрямую -  без всяких приспособлений! Говорят и слышат друг друга, несмотря на расстояние в три тысячи километров.
Она для него - всё та же маленькая девочка, задающая свои смешные детские вопросы.
Он для неё - тот, кто знает все ответы.
Вы скажете, что это сказка!?? Для кого-то - сказка, а для кого-то – реальность: мои герои встретились в этой жизни и именно эта Встреча подарила нам Сказку.

Имена вымышленные. Всякие совпадения случайны.