Давно

— У тебя появился кто-то,— я спросил не сдержавшись.

— Да,— она ответила просто и замолчала.

    Кровь во мне загустела и стала тяжёлой вязкой массой, затекая в руки, ноги, язык, лоб. Нужно было что-то сказать, но я не мог.  Думалось разу обо всём. Все отдельные мысли и даже слова слипались в один ком, распухавший в моей голове. Это было как падение с высоты к неизбежной гибели.

— Пока,— сказала она.

Телефонная трубка запульсировала короткими гудками. Заломило в висках. Казалось, что стиснутые зубы сейчас начнут крошиться. Надо было что-то сделать. Невозможно было терпеть.

— Умереть,— наконец, первая мысль.      
    
— Страшно,— спросил меня кто-то сидящий в кресле у стены.

    Всмотрелся в темноту и увидел, что напротив меня сидел я.

— Не слышу,— не унимался неожиданный собеседник.

— Оставь меня, не хочу думать,— был мой ответ.

— Так, что же вместо этого ты хочешь умереть?— Продолжал упорствовать я, напротив.

— Да, потому что могу думать лишь о том, что потерял её.

— Хорошо,— он продолжил,— но смерть вещь практическая. Таблеток у тебя нет, а вид ножа или петли тебя испугает. Ты уже боишься. Единственное, что  осталось— выпрыгнуть из окна. Но второй этаж. Это только смертельно для куста шиповника внизу.

— Замолчи!,— Взревел я, — не могу жить, задыхаюсь!

    Потом вскочил и бросился с разбегу на стену, но в последний момент отдёрнул голову в сторону и ударился рукой.

— Что полегчало?— послышалось из кресла, напротив,— Хорошо, на ножичек, наверное, уже не хочется. Давай поговорим?

    От удара ко мне вернулись чувства. Это была боль.

— Что же хорошо,— я устало согласился.

—  Итак, ты её любишь ! Что? Не сразу отвечаешь : «Да»,— он начал язвительно.

— Мне надо объяснить,— я замялся.

— Объяснить? Ведь ты только, что собирался умереть из-за неё. Шутник. Может, и полюбил в тот момент, когда она отказала тебе?— В его голосе было слышно всё больше напора.

— Я связывал с ней надежды. Мои неудачи, возраст, одиночество, тоска, неустойчивое настроение. И появилась она. Молодость, ум, красота, будущие,— во мне нарастало сопротивление.

— Интересно, это она у тебя вроде Жигулей. Сел и поехал в светлое будущее.

— Ты несправедлив, я много делал для неё.

— В избытке красивых слов, цветы, кино, кафе нерегулярно. Потом, зачем ты был с другими. Тренировки в ожидании светлого будущего?
            
— К ним просто влечение.

— Неужели, но в речах твоих было столько чувств, как ты смотрел им в глаза. Сколько в тебе было радости.   
    
— Да, во мне было нестерпимое желание любить.    

— Скажи просто, никакую пропустить не можешь.
          
— Да, был нежен с каждой, и прощался с болью. Но она другое. Я верю в её чистоту, ум. Она необыкновенная. В ней есть доброта.
          
— Много доброты-то?
          
— Жёсткой её заставляет быть жизнь. Доброты крупицы, но это алмазы. Столько искренности.
            
— А кто с тобой был не отзывчив, неискренен? Тебе же ни с кем ничего не приходилось делить. Откуда же конфликты? Так, что её необыкновенность только твоё предположение. А сколько раз она была с тобой жестока?
            
— Молодая не ведает, что творит.
            
—Как не знает, ведь умная. А ещё и самолюбива. Не волнует такое сочетание?
            
— Всё-таки, ум всегда хорошо.
            
— Разберёмся теперь с красотой. Коса, лицо выразительное. А остальное прямо скажем на любителя. Фигура очень сомнительная.
            
—Честная, чистая  глаза у неё особые. Нет не может лгать.
            
— А Ленинградец, весной. Сама призналась. Помнишь во время её сессии. Намекала, чем занимались.
             
— Молода, живость характера. Оступилась, а зато потом, как на меня смотрела.
Верит.

— Молодежь доверчива. Да и ты сладкоголос. Кто усомниться.
             
—Письма хорошие писала. Во всём ум.
             
—Согласен, с умной интересней, но семейный быт, грязь, заботы. И, вообще, разочарование неизбежно при такой большой надежде. Что тогда?
               
— Не знаю.
               
—Вдруг завтра встретишь лучше?
               
—Вряд ли за десять лет первая.
               
—В общем, последняя надежда?
               
—Да.
               
— Подумай хорошенько, через год, два, или три ещё кто-то подвернётся.
               
— Не думаю.
               
— Да, ты ей не пара. Можешь сделать её счастливой?
               
— Любовь приносит счастье..
               
— Вот именно, когда любят. Уверен, что не разочаровалась в тебе, когда вернулась с каникул. Ты повёл себя не по-мужски. Зачем была эта истерика, что тебя забыла. Свидания же продолжились. Нужно было поступать решительние.
               
— Да, я мог быть с ней.
               
—Это сделало бы тебя счастливым?
               
—Не знаю, но уверенности в себе мне прибавило бы.
               
—А тогда, может, будущее счастье с ней ни так манило бы. Ты же знаешь, как быстро пропадает к женщине интерес после близости.
               
— Нет, между нами это было бы возможно только в том случае, когда всё серьёзно. Есть желание семьи, ребёнка.
               
— Не верю. Ты бы не сдержался, если представился случай. Скажи, что это не так. Молчишь. В тебе столько неуверенности. Каждую неудачу переживаешь как поражение. Откажись, тебе её не вернуть. Сколько раз тебя прогоняли. Потом возвращали. Она принимает решения.
               
— Нет, нужно встретиться. Не сможет меня оттолкнуть.
               
— Наивный, ей ничего не стоило порвать с Ленинградцем, хотя у неё было больше чувств к нему чем к тебе. Она тобой крутит. Оставь её.
               
—Я смотрю на её фотографии.
               
—Не смотри. Займись чем угодно. Работой, учёбой, больше читай. Влюбись в кого-нибудь. Сейчас ты не видишься с ней почти месяц. Она начинает стираться из твоей памяти. Ещё немного усилий и ты перестанешь думать о ней. Не звони. Выброси телефон.
             
— Когда с ней, я забываю о себе. Могу говорить и слушать часами. Смотреть на неё часами. Когда её нет рядом, думать о ней часами.
             
—Что ты хочешь от неё для себя?
             
—Тепла, которое может дать только женщина. Но ещё, странно, её лидерства. От её духовной ясности мне спокойно. Рядом с ней моя жизнь наполнилась бы смыслом.
               
— В общем, ты хотел бы за неё замуж? Исчезли бы страхи?
               
— Мне всё в ней интересно. Любое, что связанно с ней. Это, как когда измокший, озябший, плутаешь ночью в глухой чащобе. Вдруг выходишь к дороге и  вдали по множеству ровных рядов светящихся точек-окон угадываешь контуры домов. И чувствуешь, что не одинок, и от этого становится спокойно.
               
—Ты говоришь о покое, а сколько раз ты его испытал с ней?
               
— С ней большие надежды, что будет..
               
—А сколько раз ты сталкивался с изменением её настроения? Она научилась расставаться без страха и сомнений. Широко этим пользуется.
               
—Мне кажется, это пройдёт.
               
—Нет, это уже характер. Она лидер. Её трудно измениться. Она уважает силу, которой в тебе не чувствует.
               
— Я запутался, давай всё сначала.
               
—Хорошо, если хочешь. Между прочим, как её зовут?
               
—Светлана.