Повороты судьбы

Хорошим музыкантом был мой муж. В его руках аккордеон творил просто чудеса. Виктор играл ещё и на трубе, фортепьяно. В Новокузнецке руководил эстрадным ансамблем, учил детей в музыкальной школе. Даже мне давал уроки игры на фортепьяно, но видя бесполезность своей затее, однажды сказал: «Давай лучше поженимся!». Лучше бы он взял себе в жёны певичку. Он играл бы, она бы пела.  Я люблю слушать музыку, а слуха у меня нет. И пела я только в школьном хоре, из которого меня руководитель Николай Иосифович выгнал.

В посёлке строителей Запсиба нам дали квартиру в новом доме после того, как родилась Светлана. Муж очень любил дочь, она была на лицо его копией. Ночью сам вставал к ней, менял пелёнку, пел тихо песенку, и она засыпала. Это была его идея, каждый раз ночью убаюкивать Свету, хотя она была спокойным ребёнком.

В пять месяцев дочь отказалась от грудного молока, может быть, оттого что группа крови была у нас с ней разная, но и мастопатия была у меня дважды. Детский врач-женщина прописала бесплатное детское питание. Детская кухня была рядом, поэтому Виктор каждый день приносил утром молоко, творог. Когда она подросла, бесплатное питание было отменено. Сразу же возникли проблемы с молоком. В посёлке было много молодожёнов и маленьких детей, молоко быстро раскупали. Я оставляла дочь одну и ездила за ним в Новокузнецк. А там тоже были очереди – город-то большой. Часто возвращалась домой с пустой банкой. Мы посоветовались с мужем, и пришли к единому мнению – с Запсиба надо уезжать.  Виктор отправил нас к своим родителям на Северный Кавказ. Они жили в селе, и там не было трудностей в том, чтобы купить ребёнку молоко.

У его родителей мы со Светланой гостили уже четыре месяца, когда меня  директор восьмилетней школы пригласил работать учителем физической культуры и рисования. В это время Виктор гастролировал с немецкой группой артистов по Казахстану, потом приехал на свою малую родину. Родители организовали праздничный вечер. Были родственники и дядя Гриша с тётей Марусей. Виктор пригласил своего друга детства с женой.

Среди закусок спиртное было на столе. Его родители оказались трезвенниками. Виктор вообще не пил спиртные напитки, как и я. Вечер удался. Пели, танцевали. Аккордеон не умолкал. Муж показал все свои способности в игре на этом музыкальном инструменте, чем и удивил всех присутствовавших. В раннем детстве они слышали, как он играл на гармошке, а тут был красивый аккордеон. Родители с гордостью посматривали на сына.

Праздник закончился, начались будние дни. Решил остаться в селе, а здесь  проживали, большей частью, кабардинцы. Они придерживались своей национальной культуры, поэтому он не смог устроиться на работу аккордеонистом.
В десяти километрах находился небольшой городок, районный центр – Баксан. Виктор съездил в райком партии, поговорил с третьим секретарём-женщиной, которая отвечала там за культурно-массовую работу. Временно и на общественных началах (без зарплаты) разрешила ему поработать в Доме культуры. Это муж сказал ей: «Для меня главное в жизни не зарплата, а музыка». Бывают же такие люди.

Утром добирался до Баксана автостопом, вечером возвращался домой. От его родителей мы ушли, так как в семье были у них ещё два школьника. Сняли комнату в доме пожилой кабардинки. До весны он мотался туда-сюда. Чем  занимался в Доме культуры (молчаливый от природы), он не рассказывал. Жили втроём на мою мизерную зарплату учителя.

Весной Виктор уехал в Нальчик – в столицу КБАССР. Здесь он в школьные годы окончил среднюю и музыкальную школы. Родители Михаил Васильевич и Анна Карповна снимали ему комнату для проживания. Его мама торговала на базаре, привозила ему продукты. Но это было давно.

Нальчик удалён от родного села на 40 километров. Виктор решил, что в столице у него будет больше возможностей, устроится на работу. Однако попытки оказались безуспешными. Он давал частные уроки всё лето. Изредка приезжал домой. О заработках я у него не спрашивала. За квартиру платил, питался – оно и понятно. В сентябре вернулся домой и – без аккордеона. Ни денег, ни музыки. Ни о чём не рассказывал.

Муж был старше меня на четыре года, опытнее. Я ему во всё доверяла, а поскольку дорогой аккордеон был приобретен до меня, то я и не спросила, куда он дел инструмент. Отдыхал мой музыкант два месяца, помогал по дому. Приду с работы, бывало, обед  готов, полы вымыты. Свету в детсад не  водили, он присматривал за ней и книги, журналы читал. Жили дружно, ни разу не ругались. Это из-за моего спокойного характера. Но и за всю совместную жизнь я не слышала от него грубых или бранных слов. Не принято было в их семье употреблять ругательства.

В карманы мужа и его кошелёк я никогда не заглядывала. И в Новокузнецке зарплату он клал в определённое место, что-то уходила на хозяйственные нужды, еду, а большую часть он забирал постепенно. Виктор организовал квартет. Три молодых парня не работали на предприятиях. Виктор их содержал, платил за общежитие, питание, покупал одежду, писал для них оркестровки. Они весь день играли на музыкальных инструментах, разучивали новые мелодии. Сам организатор уходил утром на работу, а вечером возвращался.  В субботу и в воскресенье выступали на предприятиях или играли на танцах а клубе. Девчонки влюбляются в музыкантов, не знают, что толку от них никакого. У них в голове только музыка.

 Вообще-то не было у нас общих интересов, кроме волейбола. Он работал в музыкальной школе и тренировал мужскую волейбольную команду, а я ходила в секцию волейболисток. Наш тренер Владимир сосватал меня за него. Волейбол ушёл после рождения дочери в прошлое. Нас связывала только Светлана. Каких-то особых чувств я к мужу не испытывала. Это была его идея жениться на мне. А я подумала: «Хорошо, что муж будет аккордеонист. Не надо будет стирать грязную одежду, как у шоферов».

Наступил ноябрь. Два месяца отдыха подходили к концу. Виктору пришло вдруг приглашение из Улан-Удэ. Бурят-монгольская филармония принимает его на работу в качестве аккордеониста. Однажды я пришла с работы, он показал мне билет на самолёт, деньги, вызов. Оказалось, что он писал запросы повсюду об устройстве на работу в крупных городах.

Договорились с ним о том, что мы со Светланой приедем к нему после того, как он устроится там, снимет квартиру и напишет, когда приезжать. Дочери исполнилось уже два года. Виктор улетел  в Улан – Удэ из аэропорта «Минеральные – Воды» 10 ноября 1965 года.

Мы получили от него до Нового года три письма. Обратный адрес – «До востребования». Муж писал о том, что зима очень суровая, квартиру снять трудно, люди живут там разных национальностей, ему там не нравится. В последнем письме сообщил о том, что он вернётся домой. Всех родственников поздравил с Новым 1966 годом. Переписка оборвалась. Мои письма вернулись обратно. Спустя три месяца я сделала запрос в Бурят-монгольскую филармонию. Ответили, что он работал и уволился 5 января 1966 года, выехал из города Улан – Удэ.

Приехали в гости на Северный Кавказ и задержались мы  там почти на восемь лет. Всесоюзный розыск не дал результатов.  Был признан, как без вести пропавший. Больше мы его не увидели. Родители мужа, Михаил Васильевич и Анна Карповна, писали нам письма до последних дней. Пусть Светлая память о них согреет наши души!

Фото из семейного архива.

          Продолжение следует....