Обнажение студенческого бытия

   Светлым июньским утречком я шёл в институт подавленным: мало того, что у меня накануне случился разлад и драка с лучшим другом, так ведь я ещё и неудачно зашёл к товарищам по группе, чтобы вместе отправиться в столовку, а уж потом и на последние консультации перед государственными экзаменами.

   На последнем курсе, ближе к выпуску у многих студентов началась пора свадеб и расставаний.

   Первым стал женатиком наш товарищ по прозвищу Князь Мышкин. Юра у себя дома, в небольшом городке, давно имел постоянную девушку, с которой ходил за ручку со времён детского сада, но почему-то всегда был совершенно чужд, в отличие от нас, даже разговоров о формах половой любви. Но то, что он явно грешит в мыслях, и боится это раскрыть нам стало ясно после одного случая.
 
   Однажды стрелок из армейской винтовки и победитель спартакиады народов СССР Макеша (прозвище)притащил в общагу подзорную трубу, которую мы установили на подоконнике нашей комнаты на 4 этаже и иногда баловались, вечерками подглядывая за красотками дома, что напротив общаги.

   Да простят нам эту шалость целомудренные женщины: мы были молоды, кровь играла с молоком, среди парней царили не гомосексуальные, а установленные природой отношения, да и женщины в прошлом веке были не столь доступны, и уж тем более не продажны как в веке нынешнем.

   Труба стояла на подоконнике, и вскоре мы о ней забыли. Велико же было наше удивление, когда мы однажды вернулись раньше времени домой и застали Князя Мышкина за подзорной трубой. Естественно мы хохотали, а благочестивый Князь нырнул под своё одеяло, укрылся с головой и притворился, что спит.

   Вторым женатиком в группе должен был стать я: мне предстояло уехать по распределению в другой конец республики и вставала дилемма – подленько бросить свою любимую Анну или жениться. 

   Но сегодня, с утра меня занимало не собственная женитьба. Меня потряс обряд расставания со своей подружкой одного из наших товарищей. Артём был метателем молота из Киргизии, и по окончании института засобирался домой во Фрунзе, к своей законной жене. О существовании у него законной жены никто до этого не знал. В общаге у него сложилась любовь с красивой смуглянкой Надей. На последнем курсе эта волевая девочка забеременела и родила, не прерывая учёбы. И девушки, и парни потеснились немного, выделили им отдельную комнату в общаге. А хромой комендант общежития закрыл на это глаза.
 
   Утром я заскочил в комнату, где они жили с ребёнком, чтобы вместе пойти на консультацию, но застал Артёма лежащим на кровати, а на его могучей волосатой груди копошилась маленькая дочь. Рядом стояла его верная подружка Надежда, которая взглянула на меня огромными карими глазами, в которых застыла молчаливая покорность неизбежной разлуке. Мне стало не по себе, я извинился и вышел.

   На своём пути по длинному коридору я услышал дребезжание гитары в комнате весёлого и вечно поддатого футболиста Вити Мальцева. У него тоже случилось расставание. Накануне госов бросила его гордячка Людка-Верблюдка, так ласково называл её наш футболист. На деле же Людка не имела никакого сходства с верблюдами, а наоборот обладала великолепной точёной фигурой и во всех нужных местах была кругла и упруга как мячик.

   Виктор не сумел справиться с собой, и в запой ушёл окончательно. Не ел, только пил и пел.  Водку из магазина ему регулярно приносили заботливые товарищи по футбольной команде. Я толкнул дверь. Витя сидел голый в одних трусах на кровати и скорее не пел, а вырывал из глубины своей ранимой футбольной души «Кони привередливые» Высоцкого.
 
- Витя, хватит петь, пошли на консультацию, - предложил я.
- Не пойду, - без тени сомнения ответил Мальцев, - я и так сдам.

   Пришлось топать в институт одному. Возле автомата с газировкой в очередной раз мне довелось стать свидетелем обычного диалога Серёги Ройтмана и Лёхи Белова:

- Леший, дай 3 копейки на газировку, – в который раз беспардонно потребовал Серый.
- Нет, нет у меня мелочи, – попытался снова отговориться Лёха.
- Ну и жмот ты, Лёха! – заявил Ройтман и в который раз привычно шлёпнул Лешего по карману, в котором как обычно предательски звякнула мелочь.

   Разоблачённый Лёха на этот раз почему-то не стал жадничать, а засунул руку в карман, нащупал монету достоинством в 3 копейки и протянул Сергею:

- Бери, вымогатель!
- Леший, с какой стати ты вдруг раскошелился? – слегка откинулся и развёл в удивлении руки Ройтман.
– Так ведь успел все «хвосты» сдать, и к госам* допустили, - радостно сообщил Алексей.
–  Хочешь, я за твою щедрость «подпольный» стишок расскажу, чтобы за три копейки тебя жаба не мучила? – при слове «подпольный» трусоватый Лёха поёжился,  а Ройтман выдал стишок не дожидаясь согласия.

«Живёт в песках и жрёт от пуза
Полуфашист, полуэсер,
Герой Советского Союза,
Гамаль Абдель на-всех-Насер»**

   Стишок запоздал как минимум лет на 5, но что поделаешь, Серый с детства привык опаздывать и никак не мог в себе побороть эту привычку. Впрочем, он и не пытался.
 
- Старовато, но на алтын*** потянет, - резюмировал Валерка Порядин.

   Здесь следует пояснить, что Гамаль Абдель Насер, тогдашний лидер Египта, пользовался влиянием в арабском мире, так как много говорил о социальной справедливости и арабском единстве. Чтобы объединить арабов Насер боролся против колониальной зависимости от Великобритании и Франции, и кроме них нашёл ещё одного врага - государство Израиль, созданному на прежних арабских территориях.

   Насер выдвинул идею арабского социализма, изрядно щёлкнул по носу британского льва и хорошенько потрепал перья французскому петуху****, когда национализировал Суэцкий канал. После всего этого Гамаль был обречён стать другом тогдашнего Генсека всея СССР Никиты Сергеевича Хрущёва.

   Чтобы показать свою преданность социалистическим идеям Насер вручил как-то Никите орден "Ожерелье Нила", богатую и тяжелую цепь, одеваемую на плечи. Наш народ это оценил, поскольку в СССР появились финики двух видов, слипшиеся без косточек и россыпью с косточками. От Хрущёва требовался ответный жест.
 
   И в мае 1964 года, когда я заканчивал восьмой класс, Хрущ присвоил Насеру звание Героя Советского Союза. Кремлёвский смутьян сделал это на свою голову, ни с кем не советуясь, чем заслужил неодобрение даже своего партийного окружения, а неизвестный автор из народа ответил на награждение новоиспечённого Саладина***** жёстким стишком, который с явным опозданием озвучил нам Ройтман.

   Насер получил от СССР не только награду, но и военную помощь под закодированным названием - операция «Кавказ». В Египет были отправлены танки, самолёты, строители и военные специалисты: после национализации Суэцкого канала Великобритания и Франция всячески подзуживали Израиль к решительным действиям в надежде вернуть утраченное влияние, так как до этого были основными держателями акций канала.
 
   Хрущ****** с лидерами Израиля не челомкался, и послушные газеты и телевидение страны вслед за Кукурузником резко обрушились на махровый сионизм, а за ним и на весь общественный строй Израиля.
 
   Таким образом подогреваемый со всех сторон арабо-израильский конфликт стал неизбежностью. Состоялась Шестидневная война, в которой Израиль хорошенько накостылял армии Героя Советского Союза Насера.

- Поздравьте меня, пацаны, и у меня радость, - вдруг ни к селу, ни к городу заявил Серёга.
–Какая? – заинтересовались мы. –Никак жениться собрался?
Однако новость, которой поделился Серый, нас удивила:
- Вам, ребята, первым сообщаю. Улетаю я сразу после госов.
– Куда улетаешь? – поинтересовался Белов. 
-  Из Эсэсэсэрии в Израиль, - с тусклым выражением лица сообщил Серёга и с грустинкой добавил. – Насовсем!
- Зачем? - не сразу понял Лёха, да и я подумал, что Серый именно с таким серьёзным выражением лица всегда шутит. – Разве тебе в Риге плохо?
– Там я не буду страдать от антисемитизма.
- Да уж, сильно ты настрадался! – засмеялись мы.
- А там ведь воюют, и тебя могут в армию призвать. И не факт, что ты уцелеешь, - блеснул и я знанием международной обстановки.
- Не переживай за меня, Володя, израильской армия за шесть дней раздолбала арабов и заняла земли, в три раза большие самого Израиля. Теперь эти территории осваивать надо. Отправляюсь в алию по зову своего народа. Буду строить коммунизм в земле обетованной для себя: вам-то здесь он не скоро грозит.
- Так ведь арабы земли могут и  назад вернуть.
- Кто, арабы? – засмеялся Серёга. – Никогда! Я могу на этот счёт анекдот рассказать.

   Послушать анекдот студенты завсегда были рады, мы обступили Ройтмана, и он рассказал незамысловатый анекдот из истории Шестидневной войны Израиля с арабами:
 
- Встретились как-то в пустыне два солдата, Саид и Хайм. Залегли каждый за своим камнем и стали стрелять. Хайм сделал пару-другую одиночных выстрелов, а Саид закрыл глаза и палит из автомата в небо длинными очередями.  И вдруг перестал стрелять. «Саид, ты почему не стреляешь?» – спрашивает из-за своего камня Хайм. «Патроны кончились», - отвечает Саид.
«Купи у меня!»

   Мы хихикнули порядка ради не столько над анекдотом, сколько над пикантной ситуацией, когда Ройтман не только высмеял глуповатого араба, но и обозначил отличительную черту своих соплеменников - умение извлекать выгоду из любых ситуаций.

   Когда еврей рассказывает анекдоты о сородичах, ему это вполне можно и даже частенько бывает очень смешно. А вот человеку другой национальности такой анекдот повторять лучше не надо: еврейчики, которые слушают, могут и обидеться.

- Времена, конечно, не те, но смотри, Серёга! – на всякий случай предостерёг Валерка. - Товарища Сталина как-то спросили, собирает ли он анекдоты о себе. «Собираю, - ответил Сталин. - Уже два лагеря набрал. В одном сидят те, кто анекдоты рассказывает, а в другом те, кто слушает».
   
   Времена были, конечно, не те. Ситуация к столетию со дня рождения Ленина уже не была безнадёжной как во времена Сталина, но как обычно оставалась острой. Бузили на советских границах китайцы, год назад была отбита их попытка захватить остров Даманский, поэтому могущественный, вездесущий и опасный КГБ не дремал.

   Комитет всюду топырил свои мохнатые уши, если не в поиске «врагов народа» в прежнем понимании, то к голосам критиков строительства коммунизма. К таковым тогда относили стиляг, сионистов, хипарей и недовольных студентов. Эти группы населения страны находились в зоне риска, так как при случае с ними КГБэшники проводили профилактические беседы и брали на карандаш. Естественно, что этого никому не хотелось и ребята стали расходиться по своим делам.

   Вдруг, откуда не возьмись, уже к финалу утренника политических анекдотов подоспел наш староста. Оставшиеся студенты на всякий случай замолчали.

– О чём это тут вы? – поинтересовался наш сознательный коммунист. – Опять политические анекдоты рассказываете?
- Да нет, обсуждаем политическую обстановку на Ближнем Востоке, - ляпнул я первое, что пришло в голову.
– И что же там такого произошло? - попытался вывести нас на чистую воду староста.
– Да не сейчас, а в 67 (1967) году. Была Шестидневная война арабов с Израилем.
- И с какой стати вы вдруг про неё вспомнили?
- Да вот Серый собрался в Израиль уезжать, - не подумав раскрыл намерения Сергея бесхитростный Лёха, и староста навострил уши.
– Да никуда я не еду, это я так сказал, чтобы ребят повеселить,- дал попятного Ройтман. – А ты, Лёха, мог бы язык и попридержать. Вы уж, ребята, до конца госов лишнего не болтайте: неровен час на госах завалят меня из-за тебя, дурак Лёха.
- Да и ты, Серый, попридержал бы свои еврейские шутки: развеселил он, в Израиль поеду! Лучше думай, как ты от армии косить будешь? - подытожил наш разговор староста, а в том что Серёга служить не пойдёт, ни у кого сомнений не возникало.

   На том и разошлись, мы с Лёхой остались в недоумении, шутил ли Ройтман или правду сказал, а староста ушёл с чувством исполненного долга, так как пресёк пропаганду сионизма из уст Серёги.

  После этого разговора Леший, естественно, язык за зубами не держал и поначалу о том, что Ройтман уезжает, прознала не только вся группа, но уверовал и наш стукачок-староста. Он-то и донёс новость вначале куда надо, в партийную организацию, а потом и в деканат. Замдекана Мисиньш его отругал, так как новость пришла слишком поздно, уже после последнего государственного экзамена, который Серёга успел сдать. Такой уж он был вредный, этот наш Мисиньш!

   Началась подготовка к выпускному вечеру, на котором должно было состояться вручение дипломов, и только Серый затребовал в деканате свой диплом об окончании института раньше ввиду срочного вылета в Израиль.

   Заместитель декана, как и следовало ожидать, по своему славному обычаю делать пакости студентам, а тут ещё и изменнику Родины (так было принято в 70 годы относиться к тем, кто покидал СССР) воспротивился преждевременной выдаче диплома:

- Будете получать свой диплом вместе со всеми на выпускном вечере, - сообщил Мисиньш Серому.
- Но у меня уже куплен билет, и убытие раньше выпускного, - пытался убедить Ройтман.
- Ничего не знаю, ничего не знаю, - упёрся советский патриот, потомок красных латышских стрелков, замдекана Мисиньш.

   И тогда ушлый еврей Ройтман нашёл простое решение проблемы  и хамски перешёл с заместителем декана на "ты":

- Я всё равно уеду, но потом из Израиля благодарственные письма тебе, Мисиньш, в институт писать буду, - пригрозил Серёга.

   Перспектива получать письма от Серёги из Израиля напугала Мисиня, он убоялся потерять тёплое местечко и сообразил, что лучше сдаться.

- На надо, не надо никаких писем, - заверещал этот мелкий и злобный человечек. – Приходите за дипломом после обеда.

   Так Ройтман получил диплом раньше всех. Но на прощание мы имели от него бяку. Уже перед выпускным вечером, когда мы с обходными листами бегали по кафедрам, сдавая полученный за годы учёбы инвентарь и книги, в профсоюзном комитете выяснилось, что в наших профсоюзных билетах не хватает наклеенных марок об уплате профсоюзных взносов. У меня не хватало марок аж на 7 рублей. От нас потребовали уплатить взносы.

   Взносы ребята, если и не регулярно, но платили всегда. Оказалось, что без отметки об уплаченных взносах бухгалтерия института нам не выплатит подъёмные (кажется 70 рублей), и со склада не выдадут положенный абитуриентам комплект -  дефицитный синий шерстяной тренировочный костюм, гимнастическое трико, «чешки» и резиновые тапочки.  Перед нами встал вопрос, куда подевались недостающие марки?

   Поначалу мы упали духом, так как вспомнили, что наш профорг Сергей Ройтман собрался в Израиль, а значит и концы в воду. Но долговязый баскетболист Язеп знал, где живёт Серёга, и захватив решительного прыгуна на лыжах с трамплина Васю  поехали на поиски Серого.
 
   К обеду случилась удача: парни нашли Серёгу и приволокли его в общежитие, где и состоялся с ним короткий разговор:

- Где марки? – спросили ребята.
- Марок нет, я их все раздал, - сообщил Сергей.
- Где тогда деньги? – поинтересовалась наша мужская группа.
- Денег нет: я их потратил, - честно признался наш профорг и рухнул на колени. – Бейте меня ребята, но денег у меня нет. Я ведь вас честно предупреждал, когда вы меня выбирали профоргом, что я - еврей, а еврей там, где деньги.
 
   Поначалу мы хотели надавать репатрианту из СССР тумаков, но увидев его фигуру, жалко стоящую на коленях, в сердцах сплюнули и отправились в профсоюзный комитет платить взносы повторно.

   Царило благодушие: впереди нас ждал выпускной вечер…

Примечания:
*      Госы - государственные экзамены;
**     Стихи неизвестного автора:
***    Алтын - 3 копейки;
****   Животные-символы: Великобритании – лев, Франции — петух:
*****  Саладин - победитель крестоносцев:
****** Хрущ, Кукурузник, Кремлёвский смутьян - более или менее приличные прозвища Хрущёва.

Начало:
http://proza.ru/2021/01/13/479
Продолжение следует