Дневник 2021-2023 в фейсбуке

2023 год

20 июня 2023

«…Он не любит войн, хотя и много раз вел своих солдат в бой. Когда израильского полковника Хамзи Арайди спрашивают, как он себя определяет, он отвечает: «человек», вкладывая в это смысл, известный ему одному.
- Когда я был командиром и должен был вести солдата в бой, всегда ему говорил: «Я смотрю на тебя и вижу целую шеренгу, которая стоит за тобой – твою мать, отца, сестер и братьев. Делай только то, что я тебе скажу, чтобы вернуться к ним живым».
Если бы меня спросили, что бы я хотел выучить раньше – язык другого народа, или его традиции, я бы предпочел второе. Потому что языковые ошибки мы прощаем друг другу легче, чем незнание обычаев. Когда ты видишь в Синае бедуинский шатер, тебе кажется, что он открыт со всех сторон. Ты и представления не имеешь о том, что гостю можно заходить только через мужскую половину, и если ты правилом пренебрег, бедуины воспримут это так, словно ты вломился к ним через окно...Нам надо научиться понимать и слышать друг друга, даже если это потребует многих лет…»
Шели Шрайман (из сборника «Пропуск в вечность для маленькой страны»)

1 июня 2023

ПОМНИМ: непрожитая жизнь…
«Вечером 1 июня 2001 года у входа в дискотеку «Дольфи" на Тель-Авивской набережной было много девочек, потому что их пускали бесплатно. У дверей ее, по рассказам уцелевших, образовались две очереди. Террорист вклинился в людскую гущу и привел в действие взрывное устройство. По рассказам очевидцев, то, что происходило после…напоминало ад.
Илья:
- Это был кошмар - потоки крови, оторванные руки и ноги, повсюду раненые, крики. Я пересилил себя и бросился на помощь тем, кому еще можно было помочь. В армии я прошел специальный курс, умею перевязывать раны. Я не видел лиц, многие были изуродованы. О том, что большинство этих ребят из нашей школы, я узнал позже.
Авив:
- Это была настоящая мясорубка…
...Вскоре в  больнице «Ихилов", куда продолжали поступать раненые, появились услышавшие о теракте родители. Сюда же устремились дети, которым посчастливилось не погибнуть. Те и другие толпились у будочек информационного центра в ожидании вестей, ожидание было ужасным, родители начинали сходить с ума от рассказов свидетелей. Некоторые из них не выдерживали и, не дождавшись сведений, мчались в Абу-Кабир, куда свозили тела погибших. Родители стояли напротив ворот патологоанатомического центра много часов. Внутрь их долго не пускали, расспрашивали о приметах. Родители, которых уже начали пускать на опознание, торопились пройти к воротам. Некоторых из них выводили из ворот уже под руки: увидев то, что осталось от их ребенка, они с трудом передвигали ноги.
Те, о чьих детях еще не было известий, тешили себя надеждой, что, может быть, их дочь или сын - в числе тех троих тяжелораненых, которые находились в реанимационном отделении "Ихилов" еще неопознанными. Назавтра к полудню, когда были опознаны все, надежды оставили их.
...С восьми утра в школу "Шевах Мофет", в которой учились шестеро погибших девочек, стали прибывать учителя, ученики и родители. Дети не хотели оставаться одни - они метались между больницами, навещая раненых, и снова возвращались в школу. Выяснялись все новые подробности. Одна из двух погибших сестер незадолго до того отметила день рождения. Вспоминая об этом, дети едва удерживались от рыданий. Из состояния шока их пока не могли вывести даже опытные психологи, прибывшие в школу.
Ударной волной от этого взрыва задело очень многих.
...Я возвращаюсь из "Ихилов" поздно вечером. Звонят друзья из Холона:
- Наша дочь взяла у одного парня куртку на пару дней. Сейчас по телевизору объявили его имя в списке погибших. Дочь - в истерике.
Утром звонит приятель из Рамат ха-Шарона:
- У меня погибли 19 человек.
Сразу я даже не понимаю, о чем это он:
- Как, ты их всех знал?
- Нет, я никого не знал из этих ребят. Но у меня такое ощущение, что все они - мои дети. И я не знаю, как мне избавиться от этой боли...
 …А ключи от квартиры, которые Илья Гутман бросил на стол в своей комнате, сказав родителям, что они ему не нужны, так как он уходит ненадолго и скоро вернется, до сих пор там лежат. Потому что Илья не вернется домой никогда…»
Шели Шрайман,  июнь 2001 (из сборника «Пропуск в вечность для маленькой страны»)


18 мая 2023

ВОЗВРАЩЕННЫЙ ИЕРУСАЛИМ (Сегодня - День Иерусалима)
"...Операция началась в два часа ночи. Иорданцы сразу даже и не поняли, что израильтяне совершают прорыв прямо у них под носом. Ночь была им союзником. Утром уже шли тяжелые бои, которые продолжались до вечера. Иорданцы оказывали ожесточенное сопротивление в каждой точке, и все основные потери со стороны израильтян были именно в этот день. Но бой за Иерусалим был настолько важен для каждого из них, что все думали только о том, чтобы пожертвовать ради этого даже своей жизнью.
...В ночь с шестого на седьмое июня в правительстве еще шли споры по поводу того, входить в Старый город, или нет. Одни были «за», другие воздерживались, третьи решительно отвергали подобный шаг, опасаясь мирового скандала. Что же касается оперативного штаба бригады Моты Гура, то он в тот момент находился в Музее Рокфеллера, неподалеку от Львиных ворот, и десантники были готовы войти в Старый город в любую минуту. И тут к ним пожаловал главный военный раввин ЦАХАЛа Шломо Горен и начал убеждать Моту Гура побыстрее войти в Старый город. Тот отшучивался: «Рав Горен, твой командир – Всевышний, и он говорит тебе – «Освободи Стену Плача!», но мой командир – командующий центральным фронтом, и я подчиняюсь ему. Приказа войти в Старый город Узи Наркис мне еще не давал».
...В четверть десятого утра прибор связи «ожил» - Моту Гура вызывали из штаба центрального фронта. «Как можно быстрее входите в Старый город!» - дежурный офицер, передавший это сообщение, через год погиб в военной операции.
...Израильтяне еще не знали, что иорданцы приняли решение отступить, и входили в притихший Старый город, где оставалось лишь небольшое число бойцов Арабского легиона, до которых приказ командования, очевидно, просто не дошел: они еще продолжали оказывать сопротивление.
...И вот уже подъем на Храмовую гору, все устремляются вверх по ступеням: Мота – чуть впереди остальных. Первое, что их поразило - тишина. На огромной площадке никого не было. Потом они сидели, прислонившись к камням, напротив мечети, откуда Мота продолжал отдавать распоряжения членам бригады, еще очищавшим от остатков Арабского легиона Старый город, который через два часа уже полностью был под контролем израильтян.
...На Храмовую гору начали подтягиваться бойцы бригады. У всех было ощущение праздника. У Стены Плача уже развевался израильский флаг, который поднял Моше Стемпель, заместитель Моты Гура.
...Историю о возвращенном Иерусалиме я хочу закончить упоминанием о Стемпеле и участниках тяжелого боя за Иерусалим на другом участке фронта - в районе Гиват-Тахмошет.
...Моше Стемпель слыл самым суровым человеком в бригаде. Невысокий, крепко сбитый и на редкость выносливый, он обладал еще невероятной внутренней силой. Близкие Стемпеля погибли в Катастрофе. Мойшеле (так звали его боевые товарищи) был отличным командиром и никогда не выражал своих эмоций по поводу удач или неудач. Он был человеком поступка, и делал все, что от него требовалось, без лишних слов. И надо же такому случиться: именно Моше Стемпелю судьба предначертала водрузить у Стены Плача, к которой евреев не пускали на протяжении девятнадцати лет, израильский флаг. И вот уже десантники устремили взгляд на развевающееся полотнище, вскинув руку в воинском приветствии. Заметив, как дрожит рука у Моше Стемпеля, один из товарищей бросил на него встревоженный взгляд: «Ты в порядке?». - «Если бы мои предки знали, что я вместе с другими израильскими десантниками пробьюсь к Западной Стене и вывешу на ней израильский флаг, они согласились бы тысячу раз отдать за это свою жизнь», - произнес суровый Стемпель. И, может быть, впервые за долгое время его глаза повлажнели. Спустя несколько лет Моше Стемпель погиб в схватке с террористами..."
...Теперь представим себе, как утром, после боя, десантники, уцелевшие в бою за Гиват-Тахмошет и взявшие высоту ценой больших потерь, узнают по связи, что их товарищи уже вошли в Старый город. Казалось бы, самое время поспешить к ним, разделить радость победы, прикоснуться к Стене Плача... А что делают они? Разбирают груду камней и сооружают из них холмики двух братских могил: в одной – их погибшие товарищи, в другой – иорданские легионеры. При том, что армейский устав не обязывает их хоронить врагов.  Способность сохранять уважение к мертвому противнику даже после тяжелых потерь говорит о них не меньше, чем все остальное..."
Шели Шрайман (из сборника "Пропуск в вечность для маленькой страны")

11 мая 2023

И ПЯТНАДЦАТИ ЛЕТ НЕ ПРОШЛО, как в Израиле открылась первая заправка для автомобилей на водородном топливе. Дело в том, что 15 лет назад я писала об израильтянине, который соорудил автомобиль, "работающий на воде" и не отравляющий нас выхлопными газами. Изобретателя звали Дани Гаркович и он был готов поделиться с любым плодом своих бессонных ночей. Изобретение представляло собой пластиковую коробку, установленную между передними сиденьями. Дополнял ее амперметр, расположенный чуть выше руля. Речь шла о "водородной" приставке к автомобилю, состоящей из восьми "реакторов", как называл их Дани.
- С помощью приставки я запускаю процесс электролиза. Затем высвобожденный водород смешивается с топливом, - объяснял мне Дани. – В результате топлива расходуется гораздо меньше, чем обычно, и оно сгорает почти полностью – так, что выхлопные газы практически не вырабатываются. Это оптимальный вариант для решения сразу двух проблем - экономии топлива и защиты окружающей среды.
Принцип работы моей приставки таков: когда заводишь машину, то спустя десять-пятнадцать минут альтернатор, вырабатывающий переменный ток, начинает работать вхолостую. Двигатель запущен, альтернатор продолжает работать. Вот я и подумал: почему бы не направить его энергию в "реакторы" для расщепления воды? Сколько бессонных ночей я потратил на свои эксперименты, пытаясь высвободить максимум водорода из минимального количества воды! Тут ведь важно достичь оптимального эффекта: чтобы вода расщеплялась, но не грелась. Я же не собирался готовить из нее кофе! В химии для того, чтобы пошла нужная реакция, очень важно достичь оптимальной температуры. Днем и ночью я проверял все возможные комбинации, пока не получил то, что хотел.
Кстати, первоначальное устройство было довольно громоздким. Я уменьшил его почти втрое. А в идеале хочу довести до габаритов сигаретной коробки, которую можно будет установить в любом месте кабины.
...Дани обдумывал еще идеи альтернативных видов энергии. На сколько десятилетий человечеству еще хватит запасов топлива? На тридцать? Сорок? Пятьдесят? Все равно ведь  придется искать замену существующим энергоносителям! Другого выхода нет. Он размышлял и над тем, как получить электричество методом, обратным электролизу. Если удастся внедрить подобный процесс в промышленность, то можно будет без проблем снабжать электроэнергией даже самые отдаленные регионы, где нет электростанций, работающих на обычном топливе.
И еще Дани был альтруистом. Он искренне считал, что едва начнет забивать голову мыслями о собственной выгоде от изобретений, как его силы и энергия пойдут "не туда" и изобретательская искорка погаснет. Вот буквально его слова:
- Мы приходим в этот мир голыми и ничего с собой на тот свет не возьмем – ни денег, ни имущества, ничего... Кроме того, наше пребывание на земле ограничено пределами жизни. Хочется оставить после себя нечто такое, благодаря чему мир станет немного лучше. Это и есть, наверное, мой главный "двигатель".
...В то время, когда наши пути с Дани пересеклись, он жил в Израиле 28 лет и обеспечивал систему электронного оборудования в Беэр-Шевском университете, а до этого успел поработать поработать представителем крупной нефтяной компании в Америке, Мексике, Аргентине. В свободное время занимался изобретательством с собственной лаборатории в киббуца Кисуфим (который обстреливается, когда я пишу этот пост).
- Когда я начинаю что-то исследовать, то не знаю наверняка, что из этого выйдет, - рассказывал Дани. - Иногда доходит до смешного: ты ищещь ответа в дебрях, а в это время мимо проползает муравей, при виде которого тебя осеняет – вот в чем секрет! Идеи приходят буквально ниоткуда, из воздуха, или валяются у тебя под ногами. Я до любой истины предпочитаю докопаться сам. Неважно, что кто-то уже получил за это Нобелевскую премию, - меня подобное не остановит. А вдруг мне удастся достичь того же результата, но иным путем? И каждый раз, получая его, я говорю себе: "О’Kей. Теперь я знаю, как сделать ЭТО! Но, бог мой, как много еще того, чего я не знаю!" Интересно, как это происходит у других изобретателей?.. У меня всегда должен быть какой-то толчок. То есть я должен что-то изобрести, потому что другого выхода нет. Например, придумать, как мне сохранить расходы на бензин, ведь я живу в пятидесяти километрах от работы.
Водород считается опасным газом, но в моем устройстве он находится не в сжатом состоянии и нигде не скапливается, а сразу идет в дело. Кстати, сама технология не такая уж новая.  Но в автомобилях ее до сих пор не применяли.
...Тут следует сделать отступление и рассказать, как Дани проходил со своей водородной приставкой технический тест.
Когда прибор показал нулевую отметку, техник заявил: "У тебя в машине что-то неисправно. Такого быть не может! В машине, да еще работающей на дизельном топливе, полное отсутствие выхлопных газов?! Наверное, в выхлопной трубе образовались трещины и газы не доходят до выходного отверстия, где я делаю замер". – "Все у меня исправно. Можешь проверить состояние трубы", - предложил Дани. Техник проверил: "Действительно в порядке. Но тогда я ничего не понимаю". Дани пришлось открыть дверцу машины и показал технику "водородную приставку". Когда же он начал объяснять принцип ее работы, то при слове "водород" техник отскочил от машины как ужаленный: "Ты в своем уме? Это же опасно! А ну покажи, где у тебя установлен балон с водородом?" – "У меня его нет. Можешь поискать". Тот осмотрел машину: "Действительно нет. А откуда же в таком случае берется водород?" – "Я его получаю в этой пластиковой коробке и сразу пускаю в дело". Техник был поражен: "Вот это да! И никаких выхлопных газов?" Но, тем не менее, отказался поставить печать: "Я человек маленький. Возможно, ты и прав. Но как я могу взять на себя такую ответственность? Пойди в дорожное управление. Вот если они разрешат, тогда и я подпишу".
Дани поехал в дорожное управление, но и там никто не захотел брать на себя ответственности без проверки  изобретенного им устройства в Институте стандартов.
В Институт стандартов он отправился уже вооруженным до зубов, выполнив по сути "домашнее задание" по химии и физике. В университетской библиотеку Дани выписал все ссылки, подтверждающие, что в его случае использование водорода не представляет никакой опасности. Тем более что он установил двенадцать защит на экстремальный случай, чтобы выработка водорода автоматически перекрывалась в случае столкновения его машины с другой, или в момент перевертывания, возгорания и так далее.
В институте стандартов, когда специалисты ознакомились с изобретением и почитали выписки, они выдали, наконец, разрешение на эксплуатацию уникального для Израиля автомобиля, с которым он отправился в дорожное управление, а затем на станцию техобслуживания. Техник, увидел разрешения вышестоящих инстанцией, развел руками: "Ну раз они разрешили, никаких проблем нет. Ставлю тебе печать. Езжай на здоровье!"
Тогда, 15 лет назад, я сказала Дани, что ему, скорее всего, еще придется побороться за свою "водородную приставку",  на что он ответил:
- Я готов любому объяснить принцип работы этой приставки. Если у человека голова и руки на месте, он и сам сможет ее собрать. А если кто-то поставит дело на поток, благодаря чему на дорогах появится много экологически чистых автомобилей, то пусть зарабатывает, не жалко. Я ведь прежде всего забочусь о наших потомках: мир на пороге экологической катастрофы и надо делать все, чтобы ее предотвратить. Если она разразится, то не помогут ни миллионные счета в банке, ни высокое положение: все мы живем на одной планете, с которой некуда бежать".
Шели Шрайман, 2008 год (из сборника "Пропуск в вечность для маленькой страны")

8 мая 2023

«Участники израильских войн о Второй Мировой войне и ее ветеранах:
Ури Мильштейн, военный историк: - У нас, израильтян, другая ментальность. Обрати внимание на солдат ЦАХАЛа на улице. Молодые, расхристанные парни, только в защитной форме. Вот ты пришла ко мне, участнику двух израильских войн, на интервью. Я сижу перед тобой в джинсах и застиранной футболке. А если бы ты пришла к ветерану второй мировой войны, он бы, наверняка, встретил тебя в костюме и со всеми орденами и медалями на груди. Мне это кажется лишним. И тем более, когда рядом с боевыми наградами висят юбилейные медали. Для чего нужна вся эта символика? Мне кажется, эти люди все еще находятся под влиянием советской мифологии, в которой они жили до переезда в Израиль.
Хези Дахбаш, участник Шестидневной войны и Войны Судного Дня: - Сначала, глядя на шествия «русских» ветеранов, я вообще не мог понять, какое это имеет отношение к Израилю. Но со временем понял, что шествия ветеранов – это просто дань памяти их прошлому. Правда, одна вещь мне и по сей день кажется странной: к чему надевать орденские планки на гражданский пиджак? Тут одно с другим никак не вяжется. В Израиле участники войн надевают награды, но крайне редко – разве что во время какой-нибудь церемонии.
Когда я думаю о том, что в советской и американской армиях были евреи, которые освобождали своих соплеменников из концлагерей, у меня по коже бегут мурашки. Я понимаю, что они встречались не как освободители и пленные, а как представители одного народа. Примерно то же ощущение было у меня и во время войны Судного Дня, когда приходилось спасать не только своих десантников, но и ребят из других частей. Вообще-то я, конечно, горжусь тем, что евреи принимали участие во второй мировой войне: в том, что над Германией была одержана победа, есть и их вклад.»
Шели Шрайман (из сборника «Пропуск в вечность для маленькой страны»)

3 мая 2023

«- Башни падали и втягивали в опаленную дыру не только район Манхэттена, но и всех нас – живущих в Израиле, Канаде, Европе... 21-й век начинался для человечества не с календарной даты, а с этой «черной» отметины – грозного предупреждения. Я уже прадедушка, перевалил за 80-летний рубеж, но для меня важно, чтобы мы оставили немного более прочный мир, чем сейчас: успели еще что-то сделать, что-то прокричать, - говорит мне создатель музея о героизме евреев, историк Давид Зельвенский. – Человечество сегодня выглядит неважно со своими двойными стандартами, жутким лицемерием, бесконечными драками в коридорах власти. Но я не теряю надежды. Даже книгу свою, которую собираюсь отдать в типографию, назвал «Код надежды». Я из тех, кто еще не забыл о том, как во время второй мировой войны мы делили одну участь вместе с узбеками, туркменами, таджиками, казахами: вместе голодали, валялись в тифозном бреду, получали похоронки…И какое значение имело тогда, кто во что верит, и на каком языке мама пела ему колыбельную. Важно было, какие у человека глаза и какое сердце, когда вокруг несчастные, обездоленные люди. Вспоминалась тысячелетняя восточная мудрость: приюти скитальца, накорми путника, облегчи страдания нуждающегося. Каждый слушал голос своей совести – потому и спасли тогда мою семью и сотни тысяч других беженцев.
Думаю, что и в XXI веке в конце концов на первое место выйдут не «хай-теки» и «нано-теки», а элементарное умение жить друг с другом – семьями, странами, конфессиями. Даже после того, как потеряли близких, мы должны не кипеть, не отворачиваться, а всматриваться в этот мир, пытаясь понять, откуда «дует ветер» и как мы должны поступить, о чем предостеречь своих детей. «Код надежды» дает нам возможность найти выход из тупика, выжить и остаться людьми - чтобы наши трагедии со временем не превратились в очередные траурные даты, которым нет конца…”
Шели Шрайман, 2011 год, Израиль (из сборника «Черная метка начала века»)

1 мая 2023

"...О смерти генерала Карбышева написаны книги, сняты фильмы, высечен грандиозный памятник, изображающий самый ее момент. Надо сказать, что гранитный человек-глыба очень мало напоминает реального героя - человека немолодого (в 1945-м ему было уже 65 лет), измученного болезнями и лагерной жизнью. Смерть генерала превратилась в одну из советских легенд. О том, что осталось за скобками этой легенды, знает человек, вышедший из ада Штутгофа и Маутхаузена с почерневшими от обморожения ногами и перебитым позвоночником. Это бывший врач лагерного лазарета Александр Иоселевич, которого я разыскала в Израиле.
Оказывается, существуют две версии гибели генерала Карбышева. Одна - хрестоматийная, известная каждому школьнику бывшего Союза. Вторая - та, которую изложил полвека спустя Александр Иоселевич, непосредственный очевидец событий.
...Это было в конце войны. Немцы, отступая, пытались уничтожить следы преступлений, а точнее - уцелевших свидетелей. Тех, кого не успевали уничтожить, отправляли в концлагеря, расположенные в глубоком тылу. Одним из таких лагерей был Маутхаузен, заложенный немцами еще в 1938 году и предназначенный для "особо опасных преступников". К концу войны печи крематория дымили здесь не переставая, а "душегубки" совершали по два-три рейса в день. Карбышев прибыл в Маутхаузен с очередной партией узников в феврале 1945 года.  Огромный плац, заполненный толпой узников, был оцеплен эсэсовцами. Всех заключенных рабочего лагеря загнали в бараки, а вновь прибывших выстроили на плацу. Эти люди были похожи на тени. Двое, не выдержав напряжения, упали. Их тут же выдернули из строя и приковали к стене так, что они висели на вывернутых руках, не касаясь земли ногами. Остальные простояли на морозе много часов, пока заместитель коменданта лагеря Бахмайер не скомандовал: "Больные, два шага вперед!" Среди тех, кто сделал эти два шага к смерти, был и генерал Карбышев. Во всяком случае так утверждает Александр Иоселевич.
Больным приказали раздеться и погнали в душ. Затем снова выгнали на плац мокрых, дрожащих от холода людей. Подтащили шланги с брандспойтами и стали поливать их водой. Больные сбились в кучу, стали падать друг на друга. Нижние были задавлены сразу, верхние стали покрываться ледяной коркой. Все происходило как в немом кино - измученные до предела узники не издавали стонов. Вскоре на месте экзекуции образовалась ледяная глыба из замерзших людей. Кто был в этой глыбе, кроме генерала Карбышева? Русские? Поляки? Чехи? Об этом мы уже не узнаем. Но фактом остается, что свою мученическую смерть генерал Карбышев разделил с десятками других узников.
...За семь лет до встречи с очевидцем описываемых событий - Александром Иоселевичем - мне довелось побывать в мемориальном комплексе Маутхаузен. Расположенный в живописном месте - с клумбами, аккуратными дорожками, посыпанными песком, чисто выбеленными бараками - "верхний", рабочий лагерь напоминал декорацию. И только спустившись вниз, в каменоломню, и поднявшись вверх по отвесной "лестнице смерти" с ее ступеньками несоразмерной высоты, можно было представить себе, ЧТО это было. Представить и прочувствовать.
Но вернемся к событиям 1945 года. В защиту версии Иоселевича говорит и тот факт, что остатки людей, собранные по закрывающимся лагерям и пригнанные для уничтожения на фабрику смерти в Маутхаузен, находились в крайней стадии истощения. Что же касается генерала Карбышева - то он к тому же был уже человеком преклонного возраста. Война шла к концу, никакие торги с выдающимися советскими военачальниками немцев уже не интересовали - все это осталось позади. Трудно представить, чтобы фашисты нуждались в отдельном спектакле, ведь счет шел уже на тысячи.
…Маутхаузен был девятым по счету лагерем, в который попал Александр Иоселевич. Оказавшись в плену в самом начале войны, он вынужден был взять себе имя Александра Ивановича Григоревского, чтобы не быть убитым сразу (на евреев в рабочих лагерях даже не заводили карточек - они подлежали уничтожению в первую очередь.
Штутгоф оставил на нем отметину на всю жизнь - отмороженные до черноты ноги. Однажды во время вечерней поверки один заключенный отозвался не сразу, заснув от усталости прямо в строю. Капо нашел его и начал жестоко избивать на глазах у всех. Кто-то из узников не выдержал, обронил вполголоса: "Сволочь". Капо услышал, но не смог дознаться, кто из заключенных произнес эти слова. Он решил наказать всех, заставив их просидеть на корточках много часов. Дело было зимой: когда поступила команда идти в бараки, у многих узников ноги примерзли к колодкам.
С отметкой смертника Иоселевич бы недолго протянул в Штутгофе, но помог случай. Отправляли очередной транспорт в Маутхаузен; участники Сопротивления провели туда Иоселевича под номером другого заключенного, который умер незадолго до этапа (это было несложно - истощение и болезни делали людей неотличимыми друг от друга). А самого Иоселевича объявили во время поверки умершим. Так он уцелел. Позднее, уже в Маутхаузене, будучи врачом лагерного лазарета, Иоселевич и сам проделывал это для сотен других узников (в 1945 году под видом больных в лагерном лазарете прятали до двухсот военнопленных, которые должны были возглавить восстание в Маутхаузене). Оригинал одного из писем - свидетельств людей, спасенных Иоселевичем, хранится сегодня в "Яд ва-Шем"
...В начале 1945 года в Маутхаузен привезли венгерских евреев. Среди них было много детей грудного возраста и один мальчик в возрасте 9 лет. Новорожденные погибали очень быстро, а 9-летнего мальчика удалось спасти - несмотря на то, что его номер был внесен в список предназначенных для "душегубки". К моменту прибытия машины в лазарете подготовили труп умершего узника: его тело было таким истощенным, что вполне могло сойти за детское. Какое-то время спасенного мальчика прятали в лазарете, а когда туда пришли представители Красного Креста, чтобы забрать больных французов, члены подпольного комитета лазарета уговорили их внести в список и мальчика, заменив ему имя, фамилию и номер. Из Франции ребенка переправили в Палестину, где он вырос и стал капитаном дальнего плавания.
В Маутхаузене врач по фамилии Григоревский - по признанию одного из узников - был известен всем. После войны многим открылось настоящее имя их спасителя - Александра Моисеевича Иоселевича".
Шели Шрайман (из сборника "Тайны прошлого")
Архивные фото: Маутхаузен в годы войны, "лестница смерти" в каменоломне
P.S. Более подробно о «лестнице мертвецов» (второе ее название): «Несколько раз в день узников вынуждали носить по 186 ступеням каменные блоки весом до 50 килограммов. Часто заключенные не выдерживали и роняли груз — тогда он катился вниз, создавая жуткий эффект “домино»: люди на верхних ступенях падали на нижних, а те на следующих, и так до подножия лестницы. Камни придавливали человеческие тела, руки и ноги, и на лестнице каждый день кто-то умирал. Эсэсовцы могли заставить измученных людей донести блоки до верха лестницы. Тех, кто пережил испытание, выстраивали в линию на краю скалы — надзиратели это называли «стеной парашютистов». Каждому пленнику предлагали выбор: либо его застрелят, либо он столкнет в пропасть стоящего перед ним. Многие в этот момент прыгали со скалы сами. Это были просто ступени, вырезанные в глине, неодинаковые по размеру, скользкие и практически непригодные для подъема, а тем более для спуска. Заключенных заставляли двигаться очень быстро, поэтому многие падали и роняли свой груз. Работа состояла из переноски по лестнице больших тяжелых блоков. После этого нужно было еще и долго идти до базы. Если камень, который нес заключенный, казался надсмотрщику слишком маленьким, его расстреливали. И таких походов нужно было сделать 8-10 в день, и ни секунды отдыха.»

25 апреля 2023

«- У меня до сих пор стоит перед глазами картина происходящего. Два часа ночи. Небо выткано следами трассирующих пуль наподобие ковра. Командир роты Яки Леви (через несколько минут его убьют) приказывает мне, чей взвод бежит первым, обойти дюну справа и максимально приблизиться к противнику, - вспоминает Хези Дахбаш,  израильский десантник, участник боя за «китайскую ферму», - Мы все еще уверены, что за дюнами скрывается не более шестидесяти человек. Пуля пробивает мне фляжку, вода течет по ноге, я принимаю ее за кровь и еще успеваю подумать: «Странно, вроде меня ранило, а боли нет». Потом в меня попадают еще две пули – одна в каску, вторая в компас, и осколок от снаряда - в плечо (с тех пор я ношу на себе эту отметину).
Половина отборнейшего десантного батальона выходит из строя в первые минуты боя – такого в истории ЦАХАЛа еще не было. Грохот взрывов, свист пуль, крики раненых со всех сторон. Мы бежим по открытому, хорошо простреливаемому плато, где совершенно негде укрыться. По рации сообщают, что Яки Леви убит. Его заменяет Эяль Раз. Чтобы сократить путь, я меняю курс на 90 градусов и мы бежим в лоб противнику, и, пользуясь темнотой, падаем на землю и начинаем зарываться в песок под самым носом египтян. Пока они нас не замечают, стреляют на более дальнее расстояние. У меня появляется возможность разглядеть позиции противника и оценить ситуацию. Я вижу танки, артиллерийские орудия и сообщаю по рации командиру батальона, что против нас (ОДНОГО БАТАЛЬОНА)  стоят ЦЕЛЫЕ ДИВИЗИИ. Ицик Мордехай приказывает оставаться на месте и ждать подкрепления.
Время идет, а подкрепления нет. Между тем, близится утро. Примерно в районе шести в атаку идут наши танки. Поскольку остатки моего взвода находятся ближе всех к позициям противника, танкисты принимают нас за египтян: трагедию удается предотвратить буквально в последний момент, передав им по специальной системе оповещения опознавательный код: «свои».
Глядя на то, как стремительно продвигаются вперед наши танки, я начинаю сожалеть о том, что не пошел в танковые войска. В этот момент у танка, который проходит неподалеку, сносит снарядом башню, а командира выбрасывает наружу. На месте глаза у него кровавое месиво, к тому же ранен в ноги. Горящий танк кружит на месте, грозя в любую минуту раздавить танкиста. Я вскакиваю и перетаскиваю раненого в наше укрытие. (Опережая события, скажу, что он выжил и впоследствии стал известным врачом, профессором. Во время того боя мы теряли много раненых. У людей отрывало конечности, а у нас даже не было резиновых жгутов, чтобы остановить кровь. Пачки бинтов размеров с сигаретную коробку – это все, чем мы располагали). Я выхожу на связь и прошу выслать бронетранспортер, чтобы эвакуировать танкиста и моих раненых солдат. Это удается сделать только через полтора часа.
Около девяти египтяне замечают нас и начинают окружать. Они уже совсем близко. Я выхожу на прямую связь с командиром дивизии и прошу поддержать нас артиллерийским огнем. Поскольку противник подошел почти вплотную, приходится сообщить СОБСТВЕННЫЕ координаты. Командир дивизии отвечает секретным кодом, что просьбу принял: «Получайте!». Наши снаряды ложатся  совсем рядом, египтяне бегут, мои ребята, к счастью, целы, и я продолжаю сообщать артиллертистам координаты, чтобы их снаряды ложились более точно.
Мы тут одни. Танкисты давно отступили. Командир роты и командиры двух взводов, которые шли за нами, убиты в первые минуты боя. Офицер, сменивший командира роты, почему-то не выходит на связь. Мы натыкаемся на него, когда начинаем пробираться назад, к своим. Он лежит на песке: ранение тяжелое, в живот, все внутренности вывалились наружу. В условиях, когда приходится передвигаться короткими перебежками под непрекращающимся огнем египтян, мы не можем транспортировать тяжелораненого. Но и оставить его здесь одного я не могу. Приказав остаткам взвода продолжать отступление, а с пятью солдатами остаюсь с раненым и вызываю по рации бронетранспортер, чтобы его эвакуировать. Забегая вперед, скажу, что этот офицер выжил и впоследствии тоже стал врачом, как и танкист, о котором я упоминал выше».
***
...От себя добавлю, что в мемуарах египетских военачальников приводится факт, что в разгар боя на «китайской ферме» командир египетской дивизии получил инфаркт из-за того балагана с артиллерией, который израильтяне (Хези со своими людьми) устроили у него под носом.
***
«Я тоже был в том бою, - вспоминает один из участников битвы на «китайской ферме». – Мы знали, что Хези Дахбаш продвинулся дальше всех и вплотную приблизился к позициям противника. Я до сих пор отчетливо помню эту картину. Мы находимся на возвышенности, откуда хорошо просматривается происходящее, и кто-то показывает мне, где находится Хези. Там сплошная стена огня. Видно, что египтяне начинают окружать отделение. И вдруг по рации доносится голос Хези. Я слышу, как он вызывает огонь на себя. Через 20 секунд дальнобойная артиллерия обрушивает на это место шквальный огонь. Египтяне бегут, мать их! Я понимаю, что Хези и его ребята погибли, и у меня сжимается сердце. Но вдруг я снова слышу по рации его голос: «Корректирую огонь. 200 метров правее!». И это повторяется раз за разом. Я бы назначил Хези главнокомандующим, если бы это зависело от меня. Ведь он фактически руководил тем боем, остановил египтян.."
P.S. Хези умер в июле 2021-го. Из-за того, что он вызывал огонь артиллерии на себя, у Хези была проблема со слухом. Все годы он хранил пробитую в том бою каску, а в своём доме устроил личный мемориал погибших товарищей. В жизни Хези был скромным, добрым и отзывчивым человеком, героем себя не считал, говорил, что просто для Израиля это была очередная война на выживание, в которой он, как и другие, защищал свою страну от вторжения врагов.
Шели Шрайман  (Из сборника "Пропуск в вечность для маленькой страны")

24 апреля 2023

"- Война Судного Дня началась для меня так. Вечером мы с мужем сестры пошли в синагогу. Он служил в разведке. По дороге я его спрашиваю: «Цвика, что будет?» А он мне: «Обстановка очень напряженная, но никто точно не знает, когда это начнется». Я вернулся из синагоги и сразу позвонил в бригаду. Мне отвечают: «Оставайся дома, если понадобишься - сообщим». А я места себе не нахожу. Звоню майору из нашей роты, он живет недалеко, в Ашдоде, и говорю: «Давай завтра наведаемся в нашу часть. Что-то мне неспокойно». Он мне сразу: «Давай! Я за тобой заеду». Приезжаем туда к полудню и вдруг видим, что там таких, как мы, уже сотни. Тоже добрались своим ходом, не дожидаясь приказа. И только в два часа приходит сообщение, что началась война, и объявляют сбор резервистов. До вечера все уже были  призваны. Вот так это было, - вспоминает подполковник Эзра Орни.
Я со своими ребятами летел в район Синая самолетом: весь пол был в пятнах крови раненых, которых уже начали доставлять в израильские больницы с южного фронта.
В первые дни мы охотились за группами египетских «коммандос», сброшенными в районе Синая, и одновременно готовились к форсированию Суэцкого канала. С 10 по 16 октября я пережил самую тяжелую неделю за всю Войну Судного Дня, продержавшись без сна на протяжении пяти (!) суток.
Часть пути к Суэцкому каналу мы продвигались пешком, позже получили несколько джипов и бронетранспортеров, чтобы доставить к месту предполагаемого форсирования резиновые лодки. К каналу вела единственная дорога, которая была забита нашей техникой и периодически обстреливалась египтянами. Поврежденную снарядом машину тут же оттаскивали в сторону, передавая раненых санитарам, и продолжали движение вперед. Я ловил себя на мысли, что мы на этой единственной дороге напоминаем уток в охотничий сезон.
Чуть позже нам дали для прикрытия танкистов, - продолжает Эзра. - Я встретился с их командиром и сказал: «Меня зовут Эзра Орни, но все зовут меня просто «Орни». Он ответил: «А я Йоханан Гилад, но ты зови меня просто «Йохи»». Я передал ему код для связи, мы обменялись рукопожатием, танкисты двинулись в путь и быстро исчезли. Мы следовали за ними. Через четверть часа командир бригады Дани Матт говорит мне: «Вызови танкистов, проверь, как они там». Я вызываю – ответа нет. Снова вызываю. Мне отвечает незнакомый испуганный голос: «Все танки, кроме двух, подбиты. Йохи погиб первым. Живых осталось очень мало». Позже, вспоминая эти минуты, я думал о том, что был последним, кто пожал руку командиру танкистов и с ним говорил: всего через четверть часа его не стало.
Египтяне, атаковав танкистов, сразу отошли, - добавляет Эзра, - и мы смогли на исходе ночи занять участок для наведения понтонных мостов. Обстрелы продолжались, и у нас уже было несколько раненых. Один из связистов - Эфраим Фортис был посечен осколками, но оставался на месте, продолжая налаживать связь. Даже когда ему оторвало три пальца на правой руке, он согласился на эвакуацию лишь после моего приказа. В левую руку Эфраим еще мог взять «узи», но был лишен возможности работать с прибором связи: правая совсем не действовала.
Ночь накануне прорыва на ту сторону канала была тихая, но когда египтяне засекли нас, они обрушили град снарядов, - вспоминает Эзра. - Хорошо, что мы успели до этого перебросить войска на тот берег и связь работала отлично. Ситуация была необычная: египтяне - на линии Суэца, а мы уже не так далеко от Каира. За десять минут до вступления в силу первого соглашения о прекращении огня, по нашим позициям было выпущено столько снарядов, что мы словно  попали в ад. Такое было ощущение... И вот мы по ту сторону Суэца, вокруг еще палят пушки, а мой голос отчетливо слышат в Тель-Авиве и получают сообщение, что мы успешно форсировали канал..."
...Подполковник резерва Эзра Орни, во время Войны Судного Дня был офицером роты связи в 55-й десантной бригаде. Этот человек вошел в историю израильских войн трижды. Он водрузил по приказу Моты Гура над куполом мечети а-Села израильский флаг в июне 1967-го; перебрался в октябре 1973-го на ту сторону Суэцого канала в первой лодке и передал сообщение по связи в Тель-Авив.
Шели Шрайман (из сборника "Пропуск в вечность для маленькой страны")

18 апреля 2023

«- Когда началась война, немцы заняли Лодзь очень быстро. Это Варшава еще сопротивлялась, а на периферии все закончилось моментально. Вскоре мы, как и другие евреи, жившие в городе, получили приказ идти в гетто, - вспоминает Эстер Айзен, израильский скульптор и литератор, - Никогда не забуду, как маму в первый раз вызвали на проверку. Она только что вернулась из больницы, была очень слабой, едва передвигалась и совсем не выходила из дома. К тому же у неё постоянно кружилась голова. Я вызвалась идти с ней - вела по улице, поддерживая за локоть. Как выяснилось, проверку эту устроили эсэсовцы - я увидела их впервые, прежде они на территории гетто не появлялись. Это были молодые, здоровые мужчины с лоснящимися от сытости лицами. Они велели маме снять с себя всю одежду и сделать три круга по комнате. Мне, десятилетней девочке, было невыносимо смотреть на то, как унижали мою мать. Я не знаю, откуда у нее в тот момент взялись силы, но она прошла три круга, не опираясь руками о стену так, как она передвигалась дома. Один из эсэсовцев подошел к маме и поставил ей на грудь лиловый штамп, словно перед ним был не живой человек, а туша говядины; это означало - селекция пройдена успешно. Мама стала одеваться, а я, украдкой оглядев помещение, увидела, что в соседней комнате стоят раздетые женщины - очевидно, они селекцию не прошли и ожидали отправки. Куда увозили людей из гетто, мы не знали, но никто назад уже не вернулся.
Через считанные недели мама тоже ушла вслед за ними: в гетто тогда проводили большую акцию, отбирая всех больных, стариков и детей. Маме велели спуститься вниз, я бросилась за ней, но отец схватил меня и крепко держал, пока их всех не увели. Я была такая худая, и он боялся, что меня тоже заберут. А потом прямо из больницы увезли мою двоюродную сестру, которая даже с обритой после тифа головой была очень хороша собой. Ее, как и меня, звали Эстер. Она была старше на полтора года, и мы с ней постоянно спорили в детстве, кто из нас красивее и умнее, - у Эстер от волнения перехватывает горло, она тянется за стаканом с водой.
- В гетто взрослые обманывали детей, уверяя, что тех, кого забирают, просто переводят в другое место, где лучше условия. Но все понимали, что это не так, и только делали вид, будто верят. Мы с отцом тоже все время говорили о том, как мы будем жить, когда мама вернется, зная, что она не вернется никогда. Однажды отцу сказали, что нас с ним занесли в списки тех, кого должны отправить с очередной партией. Отец сказал мне, что надо пойти к некоему человеку из юденрата (я до войны училась с его дочерью в одном классе) и просить, чтобы нас вычеркнули. Я пошла. Его жена была замечательно добрая женщина, она жалела меня. И нас действительно вычеркнули. Сейчас мне невыносимо думать о том, что вместо нас с отцом могли отправить кого-то другого. Хотя, рано или поздно, всех нас ждал один и тот же конец.
В гетто становилось все хуже и хуже. В больницу, после того как во время большой акции оттуда забрали очень многих, включая мою кузину, люди старались уже не ложиться, предпочитая перемогаться дома. Но все равно настал день, когда нас всех отправили туда, откуда еще никто не возвращался.
Эстер на какое-то время замолкает, собираясь с духом, чтобы приступить к самой страшной части своего рассказа.
- Сегодня многие израильтяне посещают Освенцим, и когда я слушаю их рассказы о том, каким они увидели лагерь, то понимаю, что все это совсем, совершенно не то. У меня в памяти отчетливо запечатлелось, как поезд остановился, а когда двери вагонов открыли, я увидела очень странное место. Там на исходе лета не было ни травинки, ни кустика, лишь серая земля. Потом возникли бараки, изможденные люди в полосатой одежде, с обритыми головами - зрелище было жутким. Нам велели выйти из вагонов, оставив в них свои вещи, но я успела натянуть одно платье поверх другого, чтобы было хоть что-то на смену. Какая-то женщина, тоже в полосатой одежде, крикнула, чтобы ей бросили хлеба, и кто-то из вновь прибывших бросил ей кусочек, упавший между рядами проволоки. Женщина попыталась его достать, но вдруг задергалась, как резиновая кукла, тело ее задымилось. Охранники стащили труп с проводов -с помощью одеяла. «Матка Боска, - в ужасе подумала я, - куда мы попали!» Раньше мне гетто казалось адом, но здесь было страшнее. Перед тем, как нас с отцом разлучили, он успел шепнуть мне: «Туша (уменьшительное от Эстер - Эстуша. - Ш.Ш.), ущипни себя за щеки, чтобы не быть такой бледной, сейчас будет селекция». Я так и поступила и еще приподнялась на цыпочках. Пройдя селекцию, оказалась с другими женщинами в душевой, где всем брили голову и в паху, но мне внизу брить еще было нечего, из-за постоянного голода я сильно отставала в развитии.
- Нам повезло, - говорит Эстер, - из крана пошел не газ, а обычная вода. В те дни в Освенцим привозили большие партии евреев из ликвидированных гетто, лагерь не переваривал такого количества людей, мы не успели даже получить синий номер, как другие узники, - через несколько дней нас отправили дальше. Я прошла через несколько лагерей, в том числе через Берген-Бельзен. Но война шла к концу, мы уже слышали звуки приближающегося боя. В один из дней нас посадили в вагоны и куда-то повезли. Несколько суток в душном товарняке без еды и воды многим стоили жизни. А тех, кто выжил, спас воздушный налет. Поезд разбомбило, мы бежали из искореженного состава…»
Шели Шрайман (из сборника «Пропуск в вечность для маленькой страны»)

12 апреля 2023

...Перед лицом большой беды стираются все предубеждения, расовые предрассудки, многовековая ненависть, и заклятые враги без лишних слов приходят друг другу на помощь. В сентябре 2007-го года буддийские монахи молились рядом с евреями, читавшими кадиш по погибшим в таиландской авиакатастрофе, а израильские спасатели работали вместе с иранскими,  вытаскивая тех, кто чудом уцелел. Тогда, в 2007-м, консул Ирана, зная о том, что израильтяне считаются лучшими специалистами по опознанию тел, обратился к ним с просьбой о помощи в этой тяжелой работе. Было и такое: когда правительства враждебных к Израилю стран, пострадавших от стихийного бедствия, по неофициальным каналам обращались к нам за помощью, туда тут же направлялись израильские специалисты с необходимым снаряжением.

12 апреля 2023

ЕЛЬЦИН - ПАДЕНИЕ И ВЗЛЕТ (сочинение на вольную тему, написанное в 1991-м году. 30 лет прошло...)
"- Ель-цин! Ель-цин! Ель-цин! - скандировала бегущая толпа.
Демонстрацию в поддержку Ельцина за­претили, но люди все же пробежали по Зу­бовскому бульвару, выкрикивая опальное имя.
"Браков - депутат от завода. Ельцин -депутат от народа!" - было приписано си­ним фломастером на предвыборной листов­ке кандидата, баллотирующегося по тому же округу, что и Ельцин.
"Товарищи! Все, кому дорога судьба Оте­чества, берите открепительные талоны и голосуйте за Бориса Николаевича Ельцина!" - призывали листовки, расклеенные на пригородных станциях электропоездов.
...На Арбате неистовый бард в шинели до пят без погон рвал струны гитары, надсад­ным хрипом вырывалась из его простужен­ного на мартовских ветрах горла "Осанна" низвергнутому Ельцину.
...Такой я запомнила весну 1989 года в Москве.
"...они делали все, чтобы мое имя с каждым днем все ярче приобретало ореол мученика. Официальная пресса обо мне молчала..." (Здесь и далее цитаты из книги Б.Н. Ельцина "Исповедь на заданную тему")
XXX
...Из студенческих воспоминаний. (Я прожила в Свердловске 23 года). Ельцин - первый секретарь Свердловского обкома. Его речи помещаются на первых страницах всех свердловских газет: "Уральского рабочего", "Вечернего Свердловска", "На смену!" - традиционная партийная трескот­ня. Культура - под небывалым цензурным гнетом. По приказу обкома, возглавляемого Ельциным, бульдозерами снесен Ипатьев­ский дом, в котором была расстреляна царская семья.
ххх
"Я воспитан этой системой. Проводил ли какие-то совещания, вел ли бюро, де­лал ли доклад на пленуме - все это выливалось в твердый напор, натиск, давление. Вообще мой стиль называли жестким.
...я искренне верил в идеалы справедливости, которые несет партия, также искренне вступал в партию, досконально изучил и устав, и программу, и классиков, перечитал работы Ленина, Маркса, Энгельса.
...я всегда понимал, почему многие приличные люди продолжали относиться ко мне с подозрением, даже когда я попал в опалу. Потому что Ельцин все равно партийный функционер. Тут оправдываться бессмысленно. В такой ситуации остается лишь своим трудом и своей позицией завоевывать доверие людей.
 ...уже на первом же бюро я столкнулся с резкой реакцией на команду из Москвы (сносе Ипатьевского дома. - Ш.Ш.). Не подчиниться секретному постановлению Политбюро невозможно. И через нескольк дней, ночью, к дому Ипатьевых подъехала техника, к утру от здания ничего не оста­лось. Затем это место заасфальтировали. Я хорошо себе представлял, что рано или поздно всем нам будет стыдно за это вар­варство" («Исповедь на заданную тему»).
XXX
"Уральский сувенир" - говорили москви­чи, заполучившие Ельцина в первые секре­тари московского горкома. По столице ходят слухи, что на партийном Олимпе Ель­циным недовольны и недолго ему уже дер­жать москвичей в ежовых рукавицах.
ххх
"...чистил торговлю. К уголовной ответ­ственности за год с небольшим было при­влечено около 800 человек. При мне сме­нились 60% первых секретарей райкомов партии Москвы.
Я все-таки надеялся на Горбачева. Мне казалось, что его прагматизма и просто природной интуиции хватит на то, чтобы понять - пора давать бой аппарату. Уго­дить и тем и этим, номенклатурщикам и народу, - не удастся.
...я оказался явным чужаком в его по­слушной команде". («Исповедь на заданную тему»).
ххх
Знаменитый октябрьский пленум 1987 года, пленум, на котором "распяли" Ельци­на. Его падение, закончившееся впоследст­вии небывалым взлетом. Выступления уча­стников пленума, скрупулезно воспро­изведенные "Правдой", напоминают лай сорвавшихся с цепи собак. И только Ельцину не отводится ни строчки. Читатели в не­доумении: а на что, собственно, так вызве­рилась стая? По рукам ходят отпечатанные на машинке варианты выступления Ельци­на на октябрьском пленуме, устное народ­ное творчество поет Ельцину-великомуче­нику осанну.
ххх
"Все началось с выступления рабочего Тихомирова, члена ЦК КПСС, эдакого классического послушного и исполнитель­ного передовика, взлелеянного и подкармливаемого системой. Таких в недавнем прошлом было много, они являлись как бы выразителями рабочего класса и от его имени поддерживали и одобряли любые, самые авантюрные решения партии и пра­вительства. Начиная от ввода войск в Чехословакию, высылки Солженицына, травли Сахарова и заканчивая бурной поддержкой войны в Афганистане". («Исповедь на заданную тему»)
ххх
На трибуне 19-й партконференции - больной, измученный человек, с трудом до­бившийся слова. На всю страну транслиру­ется перепалка Ельцина с Лигачевым, сидя­щим в президиуме. "Борис, ты не прав! Ты область на талоны посадил, в то время как вверенную мне область я снабжал нормаль­но". Кооперативы увековечат бессмертные слова Лигачева - "Борис, ты не прав!" - на сувенирных значках.
ххх
"Когда на трибуну с блеском в глазах взбегали те, кто был мне близок, - это предательство вынести оказалось страшно тяжело. Уж, кажется, пуд соли вместе съели - но каждый думал только о себе, каждый считал, что на этом деле можно какие-то очки себе заработать. Внутри я весь был выжжен. Осталась вера в людей, но совсем другая - только в преданных друзей". («Исповедь на заданную тему»)
ххх
Пройдя через второе "распятие", Ельцин стал окружать себя верными людьми - "ко­мандой". После августовского переворота, когда начнут раздавать портфели, мы убе­димся в том, что Ельцин не забывает пре­данных друзей.
Люди из "команды Ельцина", которых я знаю:
Михаил Полторанин. При Брежневе - собкор одной из центральных газет в Казахстане (куняевекая мафия дважды ус­траивала на него покушения за его пуб­ликации). При Ельцине - редактор газеты "Московская правда". Когда Ельцина "ушли» с поста первого секретаря МГК, его консервативный преемник вызвал Полторанина к себе: «Ну что, Михаил Никифорович, будем работать?» - «Не сработаемся», - ответил Полторанин и вышел из кабинета. Это означало добровольную отставку. (Потом Полторанин  получит портфель министра прессы – но это через год, когда ветер будет дуть в другие паруса…»)
Валерий Кучер - главный редактор "Рос­сийских вестей" - еженедельника российско­го правительства. В дни переворота, когда были закрыты московские газеты, он в первый же день выпустил листовку с пол­ным титулом своей газеты, в которой пы­тался донести до москвичей объективную информацию о происходящем. Всего таких листовок, которые были расклеены сотруд­никами редакции "Российских вестей" на улицах Москвы, вышло шесть. В первый же день переворота Валерий Кучер передал га­зетам уральского региона по телефону ука­зы российского правительства и обращение Ельцина, и они напечатали запретный мате­риал. Забастовки охватили крупнейшие промышленные предприятия Урала. В Сверд­ловске, Челябинске, Магнитогорске проходили многотысячные митинги.
XXX
(О Полторанине:) "Принципиальный, честный журналист. Статьи, которые по­являлись в "Московской правде", были не просто острыми, я бы даже сказал, дерз­кими по тем временам. Полторанина не раз вызывали в ЦК. Я всячески его защи­щал". («Исповедь на заданную тему»)
XXX
...По всей Москве расклеены пред­выборные листовки Ельцина. Их читают, как читали в 17-м году декреты о повальной национализации чужого добра. Призывы Ельцина лишить привилегий партийную касту ласкают народное ухо.
ххх
"Угодливость и послушание оплачи­ваются льготами, спецбольницами, спец­санаториями, "кремлевкой", прекрасной "цековской" столовой... А уж если ты за­брался на вершину пирамиды партийной номенклатуры, тут все, коммунизм нас­тупил! И оказывается, для него вовсе не надо мировой революции, высочайшей производительности труда... Он вполне может быть построен в отдельно взятой стране для отдельно взятых людей. Ком­мунизм создает 9-е управление КГБ.
Все спецспецмастерские, спецполи­клиники, спецбольницы, спецобслуга. А врачи, боясь ответственности, поодиночке ничего не решают. Обязательно собира­ется консилиум из 5-10, а то и более специ­алистов.
Все принадлежит системе. И она как да­ла, так и отнять может.
(О даче Горбачева:) "...больше всего убила бессмысленность всего этого. Такое количество туалетов и телевизоров одновременно не нужно никому, даже самому выдающемуся деятелю современности". («Исповедь на заданную тему»)
ххх
Ельцин не лицемерит. Сам он не пользуется "спецблагами", отпущенными ему по рангу министра. А незадолго перед выходом его книги мы увидим по ЦТ видеосюжет: Ель­цин в Шереметьево на фоне коробок с одно­разовыми шприцами, которые он приобрел на все свои гонорары от публичных высту­плений в Америке.
ххх
"Пока мы живем так бедно и убого, я не хочу есть осетрину и заедать ее черной ик­рой, не могу глотать импортные суперле­карства, зная, что у соседки нет аспирина для ребенка. Потому что стыдно". («Исповедь на заданную тему»)
ххх
Конфронтация Ельцина с Горбачевым обострена до предела. И все-таки народ по­ка не отождествляет "генсека" с его аппара­том. Накануне выборов президента СССР мы устраиваем в редакции газеты (где я работала до выезда) "прямой провод" с чи­тателями. По результатам опроса лидирует Горбачев. Через несколько дней это под­тверждает прямая трансляция ЦТ с вы­боров. Главная схватка двух титанов еще впереди.
ххх
"...я находился еще в больнице после перенесенного инфаркта. Горбачев осторожно заго­ворил о пенсии. Врачебный консилиум сразу предложил мне подумать. Горбачев еще добавил: "До политики я тебя больше не допущу".
...Горбачев все больше любовался собой. Было видно, что власть его захватывает, он теряет чувство реальности, в нем живет иллюзия, что перестройка действительно широко и глубоко развивается. А в жизни все не так.
...трибуну (19-й партконференции. - Ш.Ш.) я брал штурмом, подняв над головой ман­дат. В тишине, с вытянутой вверх рукой с красным мандатом, я шел прямо вперед, смотря в глаза Горбачеву. Каждый шаг отдавался в душе.
Я все пытался достучаться - с кем вы, Михаил Сергеевич, с народом или с систе­мой, доведшей страну до края пропасти?"  («Исповедь на заданную тему»)
ххх
"В этот день были похороны Андрея Дмитриевича Сахарова. В театре имени Ле­нинского комсомола заканчивался спек­такль "Поминальная молитва" (по мотивам "Тевье-молочника" Шолом-Алейхема). Как водится в дни премьеры, после того как ра­зошлись зрители, в кабинете режиссера Марка Захарова собрался цвет Москвы.  В те дни проходил съезд народных депутатов СССР. Многие депутаты, а кроме них еще и посол США Мэтлок с супругой, Булат Окуджава и другие приехали в театр прямо с похорон. Ельцин был какой-то взъеро­шенный и возбужденный. Он о чем-то оживленно говорил с Мэтлоком. Когда я подошел к ним, услышал буквально сле­дующее: "Я никогда не питал иллюзий на­счет Горбачева: это человек жесткий, - но сегодня он вел себя как дракон!" Это было не взвешенное расчетливое высказывание политика. Я увидел живого непосредственного человека, почувствовал его боль.
Позднее я увидел его на митинге в Лужниках, когда многотысячная толпа скандировала его имя. От станции метро люди шли через полуторакилометровый живой коридор милиции, вооруженной дубинками. Зрелище было жутковатое... На импровизированной трибуне возвышался Ельцин. Надо отдать ему должное: он уме­ло, как опытный оратор, овладевал толпой, не теряя при этом своих непосредственных, живых реакций". (Из рассказа очевидца, театрального режиссера).
"Так получилось, что на многотысячный митинг в Лужниках в поддержку Ельцина я ехал вместе с ним в его машине. Тогда Ельцин был просто кандидатом в народные депутаты СССР, но уже со своей "коман­дой".
Когда прибыли на место, он распахнул дверцу и вышел первым. Он шел по асфаль­ту, приветствуемый многотысячной тол­пой, но было ощущение, что он идет по ков­ровой дорожке. Это шел президент - так он держался, такая была посадка головы, вы­ражение лица, весь его облик..." (Из рас­сказа очевидца, пожелавшего остаться неизвестным).
 ххх
"Мне жаль, что Горбачев не принимает участия в митингах. Ему, привыкшему к разговору со специально подготовленны­ми, доставленными на автобусах людьми, изображающими трудящиеся массы, опыт лужниковских митингов стал бы ценным уроком.
...сложные чувства возникали, когда ог­ромная масса людей, увидев тебя, начина­ла скандировать: "Ельцин! Ельцин!" Чест­но скажу, радость и удовольствие при этом не испытываешь..." («Исповедь на заданную тему»)
ххх
...Декабрьская Москва 1990-го... Сумеречные лица прохожих, промозглая слякоть под ногами. "Протоколы Сионских мудрецов" в подземных переходах идут еще не нарасхват, но народ подходит, любопыт­ствует. "Наверху" временное затишье. Сес­сии верховного совета народ смотрит впол­глаза - уболтали депутаты народ, поднадоели. Москвичи прилипают к телевизо­ру, когда идет передача "Добрый вечер, Мо­сква!" - сюда еще прорывается живое, неподцензурное слово, такое дефицитное после закрытия "Взгляда", "Семи дней", увольнения ведущих ТСН Митковой и Ки­селева. В воздухе что-то сгущается. Но больше всего народ озабочен исчезновением продовольствия. В доме моих друзей - страх на грани отчаяния. Отправляя первоклассника каждое утро в школу - не знают, чем кормить. Недра огромного холодильни­ка пусты. Тяжелое, смутное время.
ххх
"По Москве бродят слухи, что на ближайшем пленуме намечается перево­рот. Хотят снять Горбачева с поста Гене­рального секретаря КПСС и оставить ему руководство народными депутатами. Я не верю этим слухам, но уж если это действи­тельно произойдет, я буду драться на Пле­нуме за Горбачева. Именно за него - свое­го вечного оппонента, любителя полуша­гов и полумер. Сейчас, по крайней мере до ближайшего съезда, на котором, может быть, появятся новые лидеры, он единст­венный человек, который может удержать партию от окончательного развала.
Правые, к сожалению, этого не пони­мают. Они считают, что простым механи­ческим голосованием, поднятием руки вверх им удастся повернуть историю вспять.
Огромная страна балансирует на лезвии бритвы. И никто не знает, что произойдет с нею завтра". («Исповедь на заданную тему»)
ххх
...Август 1991-го. Ельцин на танке. Ель­цин размахивает трехцветным российским флагом. Ельцин на трибуне поднимает руку с двумя растопыренными пальцами: "побе­да".
Ельцин подписывает Указ о приоста­новлении деятельности КПСС. Ельцин на траурном митинге: "Я прошу прощения, что не смог защитить ваших сыновей..."
Ельцин - спаситель Горбачева - играет с ним как кошка с мышью: руками президен­та СССР раздает портфели "своим" людям. Соответствие должности определяется од­ним критерием: как претендент проявил себя во время событий.
Эйфория победи­телей. Цепь самоубийств. Аресты все новых и новых заговорщиков. Народ, отликовав, оглянулся на магазинные полки: там по-прежнему пусто. Почесал в затылке...
...Пишется последняя глава великодер­жавной истории".
Шели Шрайман (опубликовано в 1991-м году в газете "Время" ("Маарив"), Израиль

23 марта 2023

Эзопов комплекс

14 марта 2023

ПАМЯТИ УРИ ХОФИ (1935-2023)
...Получив очередное приглашение из Ивано-Франковска, Ури ответил то же, что и всегда: «Я не поеду в город, где убили моих родных». А потом была бессонная ночь, и наутро Ури решил: «Пожалуй, надо ехать. Ведь мне уже за 70, и кто знает, может, это последняя возможность найти их могилы…»
«Я приеду, - сообщил он устроителям кузнечного фестиваля в Ивано-Франковске, - но при одном условии, если вы найдете в вашем городе следы моей семьи. Может быть, есть могилы, если…их хоронили…»
Через некоторое время Ури сообщили, что он может ехать: условие выполнено.
…Родители никогда не говорили ему об этом, но иногда он слышал по ночам как оплакивала своих близких мама…В доме хранились альбомы со снимками ее родителей, братьев и сестер, которые были уничтожены в Станиславе (ныне Ивано-Франковск).
***
В зале было не протолкнуться: местные, украинские мастера, мастера из других стран - все пришли посмотреть на израильтянина, совершившего настоящую революцию в кузнечном деле и имеющего тысячи учеников по всему миру.
- Я Ури Хофи, родился в Израиле, но вся моя семья - из Ивано-Франковска и была уничтожена здесь украинцами по приказу немцев. Так что я приехал сюда не ради фестиваля, а потому, что нашлись следы моей семьи…
Воцарилась гробовая тишина. Ури бросил взгляд в зал и увидел, что многие плачут. Безо всякой паузы он перешел к делам профессиональным. После того, как Ури закончил свое выступление, его окружили, стали обнимать... Один из местных мастеров снял с пальца кольцо и протянул его Ури: «Это тебе. От всего сердца».
- У тебя не было опасений, что люди обидятся на твои слова? - спрашиваю я Ури.
- Нет. Я ведь никого не обвинял, я сказал правду…Немцы устраивали еврейские гетто и концлагеря там, где могли рассчитывать на поддержку местного населения.
- Наверное, это было непросто - перейти от такого резкого заявления к профессиональным вещам…
- Я сказал то, что сказал. А потом – как отрезал, и все, - Ури рубит ладонью воздух.
..На следующий день его попросили провести в парке демонстрацию приемов ковки. Он пришел пораньше. А в парке – тьма народу, музыка, шум, гам...Ури подумал: "Как же я буду выступать в таком балагане?" Но ровно в назначенный час все вдруг стихло, и он начал демонстрацию в полной тишине.
***
В первый же день Ури отправился на улицу, где жила его семья. Все дома сохранились, только в них жили другие люди. Неподалеку возвышалось здание бывшей еврейской больницы, в котором теперь располагалась детская музыкальная школа: там и сям из-под облезшей штукатурки пробивались контуры шестиконечных звезд…
Ему показали место, где было гетто, рассказали, как сюда согнали 50 тысяч евреев – женщин, детей, стариков…перекрыли воду… Все родственники Ури погибли во время первой акции по уничтожению. 12 тысяч узников гетто прогнали через весь город – к еврейскому кладбищу и расстреляли на могилах их предков… потом закапывали в течение нескольких дней.
Ури стоял посреди пустого кладбища и плакал. Все надгробные плиты отсюда давно вывезли: предприимчивые хозяева использовали их при постройке домов. Придя в себя, он заметил невдалеке пожилую женщину, которая положила на землю цветы.
- Ты еврейка? – спросил ее Ури.
- Нет, я украинка, - ответила она. – Но это место для меня более святое, чем наша церковь. Здесь убили очень много невинных людей…
В последний день кузнеца остановил на улице старик, назвавшийся Казимиром. Он родился здесь за несколько лет до войны и хорошо помнил дни, когда его друзей, с которыми он играл на улице, забрали в гетто, а потом расстреляли вместе со взрослыми. Рассказывая Ури об этом, Казимир плакал. Они обнялись и так и стояли, не замечая обступивших их людей из-за застилающих глаза слез. Потом Казимир протянул Ури снимок:
- Я хочу подарить тебе эту фотографию с еврейского кладбища, которую я снял там после войны, когда памятники были еще на месте.
Ури посмотрел на снимок и увидел, как из разбитой могильной плиты прорастает красный мак на высоком стебле. На другой стороне фотографии Казимир написал по-украински: «Сквозь горе проросла надежда».
На этом история не закончилась. Казимир рассказал, что после войны встретил еврейскую девушку – Дору: они стали жить вместе, у них родился Миша. А в 1960-м Дора неожиданно решила уехать в Израиль и забрала с собой сына. Их следы потерялись.
- Помоги мне найти жену и сына, если сможешь, - попросил Казимир. – Надеюсь, они живы. Тогда Миша был маленьким, а сегодня ему уже за пятьдесят…
…В последний день фестиваля Ури получил от организаторов приглашение приехать и на следующий год.
- Я ответил так, - говорит мне Ури, - «Если вам вам удастся найти новые свидетельства о моих близких, которые собирались уехать в Палестину, но не успели, то я приеду сюда вместе со своими внуками». А пока суть да дело, мы с Андреем (Андрей Куманин – известный мастер, в прошлом - ученик Ури – Ш.Ш.)обсуждаем проект памятника погибшим евреям, который собираемся делать в кованом железе. Андрей придумал и выковал фрагмент цепи, в каждом звене которой - имя на иврите. Железные буквы вбиты в основание цепи и выглядят как отпечаток памяти о погибшем.
***
Мы сидим с Ури в его кузне, расположенной в киббуце Эйн-Шемер. На одной из стен висит в рамочке Крест – высший знак отличия, полученный кузнецом из рук президента Германии три года назад.
- Ты сейчас рассказывал, как нелегко было решиться на поездку в Ивано-Франковск, где уничтожили твою семью, - говорю я Ури. - Представляю, чего тебе стоило отправиться в Германию,  открыть там кузнечную школу и учить немцев…
- Вот именно – учить. В том-то все и дело. Я еду в Германию не для того, чтобы предъявлять немцам счет за прошлое, а чтобы учить их молодежь, поскольку во время этого процесса происходит еще очень много разных вещей…
- Например?
- Я получил свою награду от президента Германии не просто так… В свое время я предложил немцам открыть мою школу в тюрьме, где сидят подростки-убийцы, и в том числе - неонацисты. Мне дали группу из десяти парней, четверо из них оказались неонацистами, а шестеро – обычными убийцами. Помню, что в связи с этим в немецкой прессе было много шума: израильский кузнец открыл школу для убийц-неонацистов. Но не это главное… После окончания моей школы они уже не были неонацистами – ради этого я и поехал в Германию…
- Как они тебя восприняли вначале?
- На первом занятии я им сказал: «Я - Ури Хофи из Израиля, и я буду учить вас кузнечному делу». Они удивились: «Так ты что, еврей?» - «Да». Они не поверили: «Не может быть! Евреи выглядят по-другому». Очевидно, парни представляли себе евреев по описаниям Геббельса - с огромным носом и такими же ушами, - смеется Ури. – Я начал обучать их кузнечному делу, а между делом рассказывал им об Израиле, евреях, нашей истории… В конце курса, когда я услышал от них: «Мы были дураками, делали глупости…», я подумал, что потратил время не зря.
Потом у меня произошла еще одна интересная встреча, уже не в тюрьме, а на обычных курсах в Берлине, которые я проводил для молодых немцев. Один ученик приехал из Бремена. Внешне – чистый ариец. А уроки у меня проходят обычно так – между делом мы с учениками много общаемся и каждый рассказывает свою историю. А этот парень все отмалчивался. И вот курс подходит к концу, последнее занятие…И вдруг я вижу, что «бременец» сидит в стороне и плачет. Я спрашиваю: в чем дело? И он начинает рассказывать нам свою историю: «Я живу в Бремене вместе с родителями и дедушкой. Когда я сказал им, что хочу поехать на курсы кузнецов в Берлин, они спросили: «Почему ты не хочешь учиться в Бремене? Здесь тоже есть хороший мастер». Я ответил: «Хороший, но не лучший. Я хочу учиться у лучшего, о котором много слышал, а сейчас узнал, что он специально приезжает из Израиля, чтобы провести курс в Берлине». И тут они мне заявляют: «Ты собираешься учиться у еврея? В нашей семье этого не будет!» И до меня вдруг дошло, что они остались прежними, продолжают жить тем временем… Я сказал: «ВАШЕЙ Германии уже нет, она никогда не вернется. Забудьте об этом!» В результате мы сильно поссорились, и я все равно уехал в Берлин. А теперь, после того, что я здесь узнал и всего, о чем мы тут говорили, я просто не знаю, как мне возвращаться домой. Я очень люблю своих родителей и дедушку, но как мне принять то, что я тогда про них понял во время нашей ссоры?»
Вот для этого я и основал свою школу в Германии, - повторяет Ури, - при том, что мог бы открыть еще один курс в США, Японии, или Италии…я ведь преподаю кузнечное дело по всему миру.
- Многие израильтяне, пережившие Катастрофу или потерявшие в ней своих близких, вообще не способны ступить на землю Германии…
- Я не из их числа. Нельзя судить целый народ за его прошлое. Сегодняшние немцы не виноваты в том, что делали их деды и отцы. Вся человеческая история полна примеров геноцида. Вспомни, что сделали в свое время американцы с коренными жителями страны…вспомни Югославию, где положили полмиллиона человек…Задумайся об Индии и Пакистане, где все это только начинается. Что же касается неонацистов, то они теперь есть везде, и в том числе - в Израиле…Недавно их обнаружили даже в Монголии (!), где вряд ли найдется хоть один еврей.
***
При том, что Ури освоил профессию кузнеца довольно поздно, в 53 года, у него в одном только Израиле 2 500 учеников, 500 – в США, 500 в Германии, полсотни в Японии. Инструменты и техника, которые он изобрел, постепенно завоевывают мир, вытесняя традиционные.
- В течение дня кузнец поднимает и опускает молоток 25 тысяч раз, и он должен быть максимально удобным, чтобы рука не болела, - объясняет мне Ури. - Я много думал об этом, и в конце концов додумался до того, что изобрел инструменты, дружественные для тела, органичные для руки. Поначалу меня встретили в штыки: «Кто ты такой? Мы о тебе ничего не слышали!» Но через полтора года все вопросы отпали. Я, простой киббуцник, написал шесть книг по кузнечному делу, которые поймет и японец, и русский, потому что там сплошные рисунки и чертежи. Ко мне без конца едут ученики отовсюду. Сейчас у меня в кузне их трое – из Канады, Австралии и Мексики.
…Ури проводил демонстрации своей техники по всему миру (в одной только Америке – в 12 штатах), участвовал в международных соревнованиях, получал призы. Когда его спрашивают: «Как тебе удалось всего за полтора года получить известность и совершить такой переворот в кузнечном деле?», он отвечает: «Наверное, просто правильно выбрал, когда оказался на развилке». Одному журналисту в Германии, который пристал к нему с вопросом: «За что ты любишь свою профессию», Ури со свойственной ему резкостью ответил: «А ты можешь мне ответить, за что любишь свою жену, когда вокруг полно других женщин?».
- Раньше, когда меня спрашивали: «Какая у тебя профессия?», я отвечал: «Менять профессии», - говорит Ури. - Кем я в своей жизни только не был – механиком машин, садовником, хлопкоробом, путешественником, фабрикантом. Учился работать с глиной, стеклом, камнем, деревом… И только когда попробовал ковать железо, вдруг понял: вот оно, то самое, мое… - и чуть с ума не сошел от радости. На самом деле меня не интересует ни выставки, ни поездки, ни деньги… Я люблю железяки, они для меня – образ жизни - то, что меня увлекает больше всего. И мне всегда хотелось быть не столько мастером, сколько учителем, чтобы мои идеи увлекали других…
- Что ты любишь? Чего не выносишь?
- Люблю творческих людей, которые сумели «выбраться из коробки»: нестандартно мыслят, интересно работают…Вообще люблю творческий процесс в любых проявлениях, даже в изобретении новой метелки. Не выношу глупости и избегаю дураков. Преклоняюсь перед женщинами, они знают много такого, чего не знаем мы, например, как рожать детей. Я как-то попросил жену, чтобы она помогла мне забеременеть, но у нее не получилось, - взрывается смехом.
- А что тебя больше всего раздражает?
- Знаешь, я еще много лет назад решил для себя, что не стану тратить свою энергию по пустякам и поберегу ее для важных дел. Раздражение забирает у человека слишком много энергии. Так что если кто-то пытается вывести меня из себя, я просто гоню его от себя. Защищаюсь таким образом. Но сам при этом никого не сужу. Все мы просто люди и делаем ошибки. Я учу профессии, но не пытаюсь никого воспитывать: каждого принимаю таким, каков он есть, прощаю глупости. За исключением тех, которые человек делает сознательно, причиняя вред другим. С такими у меня разговор короткий: «Иди отсюда, я не хочу тебя здесь больше видеть!» Но если я сам кого-то обидел напрасно, тут же прошу прощения, не жду ни минуты. Есть люди, которые не умеют просить прощения. Я – умею. И способен не только СЛУШАТЬ других, но и СЛЫШАТЬ, что не одно и то же. Многие считают меня сильным, говорят: «Хофи знает, что делает и никогда ни в чем не сомневается». На самом деле это все внешнее, а внутри я другой, вечно сомневаюсь, обдумываю, ничего не решаю мгновенно... Кстати, сомневающиеся люди не причинили миру столько зла, в отличие от тех, кто никогда не испытывал сомнений.
- Какую самую большую глупость ты совершил в жизни?
- Женился! – со смехом выпаливает Ури и тут же добавляет. – Но ты об этом не пиши. У меня красивая жена Ницца, с которой мы живем уже 51 год, трое детей, четверо внуков. Кстати, год назад я предложил Ницце выйти за меня второй раз и отпраздновать «золотую» свадьбу под деревьями вместе с нашими детьми и внуками. Знаешь, что она мне ответила? «Выйти замуж за тебя еще раз? Ни за что!!»» Думаю, что Нице за ее жизнь с таким типом, как я, положены все высокие награды, какие только есть на свете, включая Звезду Героя Советского Союза и Орден Почетного Легиона.
- Какие у тебя отношения с Богом?
- Я в него не верю. Как не верю и в чудеса. Однажды я выжил в аварии, когда машина упала с 60-метровой высоты, два раза чуть не утонул. Но никакого чуда в этом не было: помогли опыт и желание выбраться. Кстати, я правнук известного рава Шнеура Зальмана, меня даже назвали в его честь, это потом уже от имени остались три буквы и я стал Ури. Отец рассказывал мне, что когда ему было десять лет, родители уверяли его, что если он снимет кипу, то бог бросит в него камнем. Мой отец решил это проверить: залез со своим другом Бецалелем на крышу, где они сняли кипы и убедились, что кары не последовало. Так мой отец в десять лет решил, что бога нет. И в синагоге он был всего один раз - в первый - после окончания второй мировой войны - Судный День. Что же касается меня, то я в бога не верю, а верю в то, что все люди чего-то стоят. Даже дурак достоин супа, а некрасивая – любви. Мой отец был рабочим, у нас никогда не было в доме ничего лишнего, так что я еще ребенком понял: надо жить на земле, а не витать в облаках. Я рад, что достиг того уровня свободы, когда могу делать только то, что хочу. Поверь, это стоит любых денег и всего остального.
- Когда ты был самым счастливым?
- Когда женился; когда у меня родилась первая дочь, за ней вторая, потом сын, внуки… Ничто не может сравниться с этим счастьем.
- Тебе важно то, что происходит сейчас в Израиле?
- Я тут родился и люблю эту землю, и знаю все, что здесь было (учил историю в университете, много читаю), все, что происходит сейчас и чувствую, что нас ждет. История еще не закончилась, третья мировая война уже на пороге, и понятно, кого начнут убивать первыми: евреев, - причем, всюду, где они находятся. Но по крайней мере, здесь, в Израиле, у нас есть возможность взять в руки оружие и ответить. Я не говорю, что это хорошо, но это то, что есть…
Когда мне было 17 лет, я был уверен, что смогу изменить мир: он станет справедливее, люди полюбят друг друга и войны закончатся. В 25 лет я понял, что этого не случилось и подумал: "Ну ладно, не сумел спасти мир, так спасу эту страну". В 40 лет я осознал, что страны не спасу и сказал себе: "Попробую спасти хотя бы киббуц". И тут я не преуспел: в киббуце начались большие перемены…Тогда я решил, что буду спасать свою душу. Просто выпью чаю и буду продолжать работу у себя в кузнице, где мне хорошо. А от того, что мне хорошо, я в какой-то степени спасаю и мир, потому что мои двери для всех открыты, и если кто-то захочет, он может сюда прийти… А историю изменить невозможно, даже если ты выйдешь на сотню демонстраций... В истории нет ни справедливости, ни баланса, и когда колесо истории крутится, главное – отскочить в сторону и под него не попасть. Тогда – выживешь. Когда у нас в Израиле идут выборы, я голосую только за тех, кто ведет себя по-человечески по отношению к другим, а не за их идеи.
- Твои родители приехали сюда из Украины. Сам ты родился в Израиле. Работаешь в разных странах. А кем ты сам себя ощущаешь?
- Я израильтянин. Израильтянин, который умеет петь по-русски, - Ури запевает «Очи черн-ы-ые, очи страстны-ы-е…»
- У тебя красивый голос, - делаю я ему комплимент.
- Когда-то был, - парирует Ури. – У меня был такой настоящий бас. Куда там Шаляпину, - смеется.
- Ну и на чем же мы закончим нашу беседу?
Ури улыбается:
- Сегодня мне 74 года, середина жизни, думаю, что лет 70 у меня еще есть. Много чего еще можно сделать...
Шели Шрайман «По лезвию памяти», 2009 год (из сборника «Пропуск в вечность для маленькой страны»)

19 февраля 2023

ПАМЯТИ ХАНЫ АРМОНИ (1927-2023)
"...Хана была одной из немногих женщин, которая участвовала во всех операциях Лехи* наравне с мужчинами – клеила по городу листовки, была связной, следила за передвижениями английских офицеров, начиняла апельсины взрывчаткой, подкладывала под днище машин мины, стреляла. Даже когда у нее уже была новорожденная дочь, Хана настояла, чтобы командиры Лехи не принимали этого в расчет. В Лехи не припомнят другой молодой матери, которая рисковала бы собой так же безудержно, как Хана. Она ни в чем не уступала мужчинам и не боялась смерти.
....Позже она напишет книгу о работе в подполье, где встретила свою первую любовь, закончившуюся трагически: англичане застрелили мужа при побеге из тюрьмы, ему было не суждено увидеть свою новорожденную дочь.
Хана (подпольная кличка «Сара») и Хаим (подпольная кличка «Элимелех») поженились в 1946-м, но вместе прожили всего четыре месяца. Во время операции, в которой они оба участвовали, Хаима арестовали и приговорили к смертной казни, впоследствии замененной на пожизненное заключение. После нескольких месяцев, проведенных в тюрьме, он пытался бежать, но неудачно...
* Лехи (сокращенное от Лохамей херут Исраэль, в переводе на русский – борцы за свободу Израиля) – радикальная сионистская подпольная организация, действовавшая против британского мандата в Палестине с 1940 и до образования государства Израиль.
Шели Шрайман (из сборника "Пропуск в вечность для маленькой страны")

7 февраля 2023

В ОЖИДАНИИ ЗЕМНОГО ГРОМА
...О том, что надо срочно укреплять старые здания мы вспоминаем только, когда землетрясение происходит в какой-нибудь из стран и все телеканалы мира транслируют жуткие картины разрушений. Ну кто бы хотел оказаться участником такого сюжета? Никто. В отличие от киношного, этот сценарий мы можем изменить лишь до того, как начнутся съемки - переписать и переснять возможности не будет.
Честь и хвала тем, кто, вопреки всем сложностям, реально продвигает в стране программу "пинуй-бинуй" (новое строительство на месте снесенного старого дома). Но каков же выход для обитателей домов «на курьих ножках», коих в стране пруд пруди? Ждать, пока государство как-нибудь разрулит эту сложную ситуацию и когда подрядчики прибегут сами?  Или выплывать своими силами и укреплять "курьи ножки" за счет владельцев квартир?  Лучше не ждать. Ведь счетчик землетрясения давно включен, а каким будет счет – страшно даже представить.

6 февраля 2023

ИЗРАИЛЬСКИЕ СПАСАТЕЛИ НЕ ВПЕРВЫЕ ЕДУТ ОКАЗЫВАТЬ ПОМОЩЬ ТУРЦИИ, ПОСТРАДАВШЕЙ ОТ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ
"...Они всегда оказываются там, откуда другие предпочли бы бежать куда подальше. На сборы – три минуты. Экипировочка еще та. Вообразите себе, какое количество снаряжения они должны взять с собой на место, где нарушены все коммуникации, и где им придется извлекать из-под развалин десятки, а то и сотни людей, разбирая этажи обрушившихся зданий, поднимая бетонные плиты и разрезая железо. К тому же оборудование должно быть габаритным, переносным, с автономным питанием. Израильские спасатели способны услышать шепот человека на глубине десятка метров, принять в экстремальных условиях роды, выстоять на ногах сутки и многое чего еще.
Иные спасательные операции продолжаются по пять-семь дней, и времени на отдых, как вы понимаете, у них нет: если человек находится под завалом, любое промедление может стоить ему жизни. И чтобы вынести такую нагрузку, у человека должна быть очень высокая мотивация.
В 1999 году в Турции израильские спасатели на протяжении 18 часов вытаскивали из-под завалов женщину. Во время обрушения здания она была тяжело травмирована и ей пришлось ампутировать ногу. Позже пострадавшую пригласили в Израиль, где изготовили для нее качественный протез. Эта история описывалась во всех турецких газетах...
...Самые тяжелые вещи происходят, как правило, не во время событий, а после. На месте трагедии спасатели просто заняты тяжелой физической работой и привычно делают все, что от них требуется. Все действия многократно выверены, и каждый спасатель работает автоматически, как машина. Страшные картины трагедии начинают преследовать их только после возвращения домой. «Флешбеки» могут настичь и через несколько лет.  Ведь работа спасателей всегда связана с человеческой трагедией..."
Шели Шрайман (из сборника "Маленькая страна с большим сердцем")

28 января 2023

27 января - МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДЕНЬ ПАМЯТИ ЖЕРТВ ХОЛОКОСТА
"...На территории мемориала «Яд ва-Шем» звучит разноязыкая речь. Трудно указать тот предел, за которым начинается территория мемориала. Дорога упирается в шлагбаум. Рядом – охранник. Сразу за шлагбаумом – вереница туристских автобусов, автостоянка. И буквально в нескольких метрах – начало Аллеи праведников: деревья, носящие имена людей, спасших евреев во время Катастрофы. Здесь нет ворот, как в Бухенвальде: проходя через них невозможно отделаться от мысли о миллионах, для которых эти ворота открылись только в одну сторону. «Яд ва-Шем» начинается безо всякой подготовки. Как дантовы круги ада.
…Зал Имен – братская могила тех, у кого могилы нет. В полумраке ниши-стеллажи, хранящие сотни тысяч листов с рассказами о тех, кто не вышел из ада Катастрофы.
…Приглушенный свет. Светильники в форме рук, тянущиеся из бездны. Наверху – тень рук отраженных, словно символ связи между между мертвыми, от которых остались одни имена в нишах, и живыми, приходящими в Зал Имен.
...Рана и по сей день кровоточит. Это не факты истории, имевшей место когда-то...Катастрофа – страшнее и универсальнее всего, что мы знаем...."
Шели Шрайман (из сборника "Пропуск в вечность для маленькой страны")


2022 год


30 декабря 2022

Вспомнила сегодня эпизод, рассказанный мне участником еврейского подполья ЛЕХИ* и бойцом ХАГАНы* Тувьей Хенционом: "В 1938-м при нападении арабской банды на киббуц Ханита были убиты наши товарищи. После похорон командир отряда Хаганы сказал: «Несмотря на траур, мы сейчас будем танцевать без перерыва четыре часа. Это приказ». Только что опустили в землю тела товарищей, жизнь которых оборвалась в самом начале, и вдруг – танцы! Но мы словно доказывали себе этим: мы сильные и выдержим все..."

* Лехи (сокращенное от Лохамей херут Исраэль, в переводе на русский – борцы за свободу Израиля) – радикальная сионистская подпольная организация в Палестине, действовавшая против британского мандата в Палестине с 1940 и до образования государства Израиль.

*Хагана (в переводе на русский – оборона, защита) – еврейская военная подпольная организация в Палестине, существовавшая с 1920 по 1948 год и защищавшая еврейские поселения, впоследствии стала основой для создания Армии обороны Израиля.

28 декабря 2022

Этот день рождения - самый грустный для меня  и моего “внутреннего ребенка”. Мир становится слишком опасным для детей - ныне живущих и тех, что должны родиться. Но мы все еще верим в чудо. Да сбудется!

21 декабря 2022

Самое страшное, что может случиться с человеком, это - когда душа его заплывет жиром; когда собственное благополучие и значимость сделают его равнодушным к несчастьям других; когда мир поделится для него на "лузеров" и "везунчиков». Эта болезнь протекает незаметно и разрушительно, только, в отличие от онкологии, поражает не тело, а душу.
(Из старого дневника, ощущения те же)

19 декабря 2022

Ханука. Сегодня эту песню распевает весь Израиль. Ее дословный перевод:

Мы пришли изгнать тьму
В наших руках свет и огонь
Каждый сам по себе свет небольшой
А вместе свет могучий
Прочь тьма, прочь чернота
Прочь из-за света!

12 декабря 2022

УМЕР МОШЕ МИЗРАХИ, неутомимый борец с русской мафией, прибывшей в Израиль в 1990-е. Свое многочасовое интервью с ним я назвала: "Правила игры с огнем".

"...я не Дон-Кихот. Дон-Кихот боролся с ветряными мельницами, а мы – с реальным и очень опасным для страны явлением...Мне хотелось бы видеть израильское общество совсем другим... Мне бы хотелось, чтобы наше общество стало более спокойным и терпимым..."

1 ноября 2022

"ВРАЖЬИ ДЕТИ" (продолжение)

"Он помер - и культ с ним…
Но мысль к тем годам возвращается снова,
Когда по приказу наркома Ежова
По воле отца, что возглавил народ,
Всех прочих отцов отправляли в расход…”

А вот другие документы, сочиненные спустя сорок лет уже детьми осужденных: “Повестка. Вам предлагается явиться в качестве свидетеля по делу СДНВ (Союз детей “Врагов народа”) для дачи показаний по итогам сорокалетней деятельности Союза, образованного в Даниловском монастыре благодаря трогательной заботе Правительства образца 1937 года. Явиться следует 25 февраля 1978 года в 15 часов по адресу: Москва, 2-й Донской проезд, дом 6, каб. 54. При себе иметь: мыло, зубную щетку, смену белья и запас сухарей на 2 дня. Председатель ДСУ (детского самоуправления) детдома им. 1 Мая Р.Янсон”.

Именно по случаю этой встречи и была сочинена ими ода:

"С тех пор как сиять утомившись вконец,
Усоп наш бессмертный усатый отец.
С тех пор, как почил он,
Оставив в наследство
Нам светлую жизнь и счастливое детство.
С тех пор, как он гигнулся, когти откинув,
Не слышали больше мы песни акынов…
Он помер - и культ с ним…
Но мысль к тем годам возвращается снова,
Когда по приказу наркома Ежова
По воле отца, что возглавил народ,
Всех прочих отцов отправляли в расход…”

Дети арестованных "врагов народа", собранные январским утром 1938-го в Даниловском монастыре, берегли свою дружбу, вопреки расстоянию (судьба раскидала их после войны по разным городам) и времени (к моменту встречи с председателем детского самоуправления рыбинского детдома Раймондом Янсоном в живых оставалось всего четверо).

30 октября 2022 года - День Памяти жертв политических репрессий

ВРАЖЬИ ДЕТИ

“…Январской морозной ночью 1938 года за братьями Янсон пришла машина (та же, что несколько часов назад увезла мать). Сборы были недолгими, а путь недальний - в Даниловский монастырь, где находился приемно-распределительный пункт для детей “обезвреженных врагов народа”. Старшему Эдварду было 14, младшему Эвалду -13. У мальчиков взяли отпечатки пальцев, сфотографировали в профиль и анфас - все подшили в дело…
Надо думать, система их боялась. Иначе невозможно объяснить сам факт существования этого документа от 15 августа 1937 года. Цитирую: “…в каждом городе…специально оборудуются приемно-распределительные пункты, в которые будут доставляться дети тотчас после ареста их матерей (жен “врагов народа”) и откуда дети будут затем направляться по детским домам. Наблюдение за политическими настроениями детей осужденных возлагаю на Наркомов Внутренних дел республик, начальников Управлений НКВД краев и областей”.
…Спустя полвека Раймонд Янсон (один из “социально опасных детей”), впервые увидев этот документ, назовет его “людоедским” и будет совершенно прав.
…В 1938-м их было тринадцать: 15-летний Иосиф Дик (будущий известный детский писатель),  14-летний Вольдемар Стигга (будущий конструктор), братья Янсон (будущие инженеры) и другие мальчики и девочки от 8 до 14 лет. Всех этих детей впоследствии отправили из Даниловского монастыря в Рыбинск, где они были встречены двумя милиционерами и препровождены в детдом.
Кем были их отцы, погибшие в застенках НКВД? Йон Дическу-Дик  - один из основателей Румынской компартии, впоследствии преподаватель Московской военной академии, ответственный работник Госплана. Оскар Стигга - “товарищ Оскар” - заместитель начальника военной разведки Берзиня, готовившей группу Рихарда Зорге. А комбриг Кирилл Иванович Янсон - латышский стрелок из охраны Смольного. В 1925-1927 - военный атташе советского посольства в Италии. С 1936-го - военный советник командующего Северным фронтом в Испании.
“Рыбинской” группе повезло, в отличие от других детских групп, этапированных в разные города из Даниловского монастыря: заведующий детдомом Александр Иосифович Жуков понимал положение детей, насильственно лишенных родителей. Благодаря Жукову, эти дети выжили, выучились (вопреки предписанию о "вражьих детях", не были отправлены сразу после восьмилетки на производство и закончили десять классов), сохранив дружбу на всю жизнь. Другие “спецгруппы”, отправленные на Урал и в другие регионы, были обречены, как “вражьи дети”, на полуголодное и бесправное существование.
…И все-таки “системе”, уничтожившей  отцов, пересажавшей матерей и разбросавшей их детей по спецприемникам, не удалось разрубить кровные узы. Подтверждение тому - книга Иосифа Дика “Встреча с отцом”, вышедшая в свет уже после смерти писателя, и альбом, в который Раймонд Янсон на протяжении многих лет заносил сведения о комбриге Янсоне и родителях своих тринадцати друзей по несчастью, с которыми его свела судьба в Даниловском монастыре суровой январской ночью 1938 года. В этом альбоме отразилась вся история размолотых сталинской репрессивной машиной семей.
Энкавэдэшники, вывозившие во время обысков все документы и фотографии своих жертв, полагали, что “концы в воду”. А жизнь распорядилась иначе”.
Шели Шрайман (отрывок из статьи “Вражьи дети”, 1995 год


15 октября 2022

"Говорят, что обычный человек, впервые совершивший убийство, испытывает приступ неукротимой рвоты. Потому что этот (как бы выразиться поточнее?) акт настолько противоестественен человеческой природе, что организм - даже на чисто физиологическом уровне - просто не в состоянии его переварить. 
...Почему он убивает? Где, в каких глубинах его психики тлеет годами эта мина замедленного действия, отчего она детонирует и взрывается?
...Человек, который остается на уровне своих физиологических потребностей, способен на все, потому что у него нет никакого контроля над своими порывами и желаниями. Например, ощущая потребность в сексе, он насилует, переживая вспышку агрессии - убивает. Он не способен сублимировать первичные энергии в энергии более высокого, духовного уровня. Это дерево с корнями, но без ствола и кроны".
(отрывок из моей статьи "Психопаты, маньяки, серийные убийцы")

5 июля 2022

«- К сожалению, история учит тому, что она ничему не учит. Помню, в 1992, когда соцлагерь распался, появилось ощущение, что наступает новая эра, и теперь военно-промышленные комплексы начнут перековывать мечи на орала и выпускать вместо танков тракторы. Я хорошо помню это чувство эйфории. Но потом что-то случилось. И все начали усиленно вооружаться. Мир снова вступил на тропу войны.
- Хочу задать вам чисто гипотетический вопрос. Предположим, у человечества появился шанс исправить ситуацию. С чего начать?
- Прежде всего, сменить приоритеты и думать о безопасности людей, а не о политических химерах. Мы сейчас находимся в непростом периоде, требующем нового мироустройства. Уходят в прошлое ориентиры, которыми мы руководствовались многие годы. Известно, что атомное оружие есть уже не в одной стране. Между тем, ситуция в мире сильно изменилась. Это означает, что пришло время изъять его из всех арсеналов…»
(Отрывок из интервью с историком и дипломатом, 2010- е годы)


1 июля 2022

ШКОЛА ВЫЖИВАНИЯ ДЛЯ ГРАЖДАНСКИХ ЛИЦ
"- Гибель близких вызывает один из самых тяжелых стрессов. И особенно гибель неожиданная. Как помочь себе выйти из состояния тяжелого стресса, как научиться не поддаваться панике в  непростой ситуации?
Предположим, когда трагедия уже произошла и есть жертвы, то это печальное событие существует как факт и его не изменишь. Однако есть способ снизить уровень болезненных эмоций, во власти которых находятся родственники погибших или тяжелораненых. Уровень страдания можно уменьшить путем психотерапевтического приема - назовем его “выписыванием случая”. При этом человек может помочь себе сам, не прибегая к помощи специалистов. Что для этого нужно сделать? Вспомнить обстоятельства, при которых это произошло: место, где человек находился, время, людей, которые были рядом. Второй шаг - попробовать описать событие, взяв лист бумаги.
- В чем смысл подобной процедуры?
- Человек, переживший трагическое событие, как бы погребен под ним. В его подсознании застряла картина происшедшего, которая наполнена мощной, жуткой энергетикой. Она буквально подавляет психику человека. Надо вытащить ее из подсознания, лишить этой разрушительной силы, постепенно овладеть ею и перенести в сферу своего управления. Описывая событие на листе бумаги, человек как бы начинает перепрограммировать событие в своем сознании. Можно использовать и другой метод, пересказывая детали происходящего близкому человеку снова и снова (многие люди интуитивно подходят к этому сами), - таким образом картина события в его подсознании начинает терять свою энергетическую силу, расчленяясь на более мелкие эпизоды. Механизм этой техники очень прост, и он работает. По сути речь идет о восстановлении процесса управления собственной жизнью. Причина и следствие меняются местами: теперь не событие руководит человеком, угнетая его психику, а человек - событием.
- Не вызовет ли подобная процедура повторный шок? Многие люди, пережив трагическое событие, стараются забыть о нем.
- Иными словами, заталкивают его в подсознание…Но это мина замедленного действия. В одном вы правы: одни люди способны помочь себе сами, другим потребуется помощь специалиста, чтобы сделать то же самое, но более осторожно, с учетом психических характеристик личности данного человека. Но в любом случае необходимо освободиться от этого груза, вытащить отрицательную энергетику - постепенно, частями, из собственного подсознания, восстановить свою силу, выбраться из-под обломков события..."
(Шели Шрайман, отрывок из интервью с психотерапевтом, 2002 год)

28 июня 2022

"- Каждый раз, рассказывая о пережитом в плену, я ощущаю, что вытащил из себя еще один комок боли, мешавший мне жить на протяжении всех этих лет. У всех, кто прошел плен, осталась в душе незаживающая рана. Можно забыть о физической боли, но как забыть о нечеловеческом унижении и изощренных издевательствах, разрушавших в тебе личность?
- Тебя преследуют кошмарные сны?
Амос смотрит куда-то в сторону и некоторое время молчит, словно собираясь с силами:
- Один и тот же сон преследует меня на протяжении многих лет. Я получаю отпуск из плена. У меня всего 24 часа на то, чтобы навестить семью и вернуться обратно, в Египет. И я начинаю плакать во сне от страха. Мне так не хочется возвращаться назад, но я понимаю, что должен, иначе моим товарищам будет очень плохо. И всякий раз я просыпаюсь с ощущением ужаса, - он затягивается сигаретой и опять на некоторое время замолкает. – Последние три года меня преследует другой сон… Еще более тяжелый. Меня допрашивают египтяне. У следователей в руках большие ножи. В какой-то момент я выхватываю у них эти ножи, убиваю своих мучителей и охранника и бегу из всех сил к аэродрому. На взлетной полосе – самолет, но экипаж почему-то не в кабине, а снаружи, на корпусе. Я карабкаюсь на крыло и оказываюсь рядом с летчиком. Он пытается взять разбег и вдруг говорит: «Красная лампочка мигает – у нас поломка». Я ему кричу: «Давай! Давай! Ты можешь взлететь! Вперед!». В этот момент я всегда просыпаюсь и тщетно пытаюсь унять собственную дрожь. Даже когда я бодрствую, лежа на кровати с книгой, и вдруг слышу за дверью тяжелые шаги, мое сердце начинает бухать так, что готово выскочить из груди. Все это продолжается уже больше тридцати лет…"
(Шели Шрайман, отрывок из интервью с израильским офицером, возвращенном из плена после окончания Войны Судного Дня)

24 июня 2022

«…Представим себе семью, которая в июньский день 1941-го года запирает дверь дома, надеясь вскоре туда вернуться. Родители вешают шнурок с ключом на шею младшей дочке. А потом оказывается, что из всех членов семьи в живых остается она одна, эта маленькая девочка с ключом на шее. Но вернуться ей уже не к кому, да и некуда, потому что дом разрушен войной. Девочке суждена долгая жизнь, и в конце ее она прибывает в Израиль и привозит с собой этот ключ от дома, которого уже давно нет, но который уцелел в ее памяти…»
(Шели Шрайман, отрывок из статьи, 2006)

22 июня 2022

22 ИЮНЯ 1941 ГОДА
ВЕТЕРАНЫ ИЗРАИЛЬСКИХ ВОЙН О ВТОРОЙ МИРОВОЙ:
Хези Дахбаш*: - Долгое время для меня события второй мировой войны были частью истории, связанной с Катастрофой, которую мы учили в школе, и не более того. Потом я узнал о той войне и другие вещи.
Ури Мильштейн*: - В своё время я писал о Второй Мировой войне и сравнивал ее с Войной Судного Дня: в обоих случаях противники применили эффект неожиданности. Кроме того, руководство страны и военачальники не поняли ситуации, не были к ней готовы. Одна из причин: версия о возможных событиях строилась на основе существующих мифов. Меня давно занимает тема: как руководство страны действует в экстремальной ситуации. Проблема любой войны – не солдаты, а те, кто ими руководит. Во время второй мировой войны солдаты воевали хорошо, а их вожди были слепцами и не понимали ничего. Вначале немцам помог эффект неожиданности, кроме того, они подготовились к войне и были хорошо организованы. Но всякая система, какая бы отлаженная она не была, разрушается изнутри. Когда немецкая армия достаточно ослабла, ее сумели победить. Но победили, прежде всего, солдаты, а не те, кто ими командовал.
- Как вы относитесь к мифам? Нужны ли мифы о войне?
Хези Дахбаш: - Мне кажется, они все же должны быть правдивыми. Еще мальчишкой я прочитал об одном эпизоде битве за Иерусалим и был готов идти туда пешком, чтобы побывать на памятном месте. Позже я узнал, что на самом деле та операция была провальной и совсем не героической. После Шестидневной Войны я настолько верил в нашу непобедимость, что отчасти именно это помогло мне выдержать бой на «китайской ферме».
Ури Мильштейн: - Мифы нужны прежде всего руководству страны: превращая их в идеологию для простых солдат, оно делает из них патриотов, способных пожертвовать собой ради общего блага. Ведь мотивация у большинства людей не рациональна, а эмоциональна, и это означает, что ими можно манипулировать с помощью мифов. Так было всегда – какой бы исторический период мы не взяли. Но с появлением Интернета, электронных средств массовой информации ситуация изменилась, и любой человек, где бы он не находился, моментально узнает, что тот или иной миф – не более, чем ложь. Так что сегодня мифотворчество не слишком эффективный способ манипуляции. Для того, чтобы эмоционально воздействовать на современных людей, лучше говорить им правду.
- Полезно ли разоблачать старые мифы?
Ури Мильштейн: - Когда развенчали некоторых крупных командиров войны Судного Дня, сделавших впоследствии блестящую военную и политическую карьеру, у людей пропала вера в какие-либо идеалы. А ведь можно было в свое время сделать миф из реального героя той войны – Хези Дахбаша, который 18 часов продержался с горсткой своих солдат против египетских дивизий на «китайской ферме» и последним покинул поле боя. В реальности же награды и звания достались другим, не имеющим отношения к главным событиям. Подобное мифотворчество дискредитирует само понятие наград, наносит ущерб истории и обществу, к руководству которым приходят недостойные люди. И потому я считаю, что из генералов нельзя делать героев. Это опасно. В бывшем СССР и в Израиле случайные люди поймали «тремп» на военной карьере и поднялись на вершину политической власти. Я считаю, что нужно рассказывать правду о тех, кто был в окопах, в самом пекле. Почему же этого не происходит? Если бы героем сделали Хези Дахбаша, то все остальные «герои» на его фоне сразу оказались бы «голыми королями». Поэтому с Хези проблема. В Израиле его постарались задвинуть в дальний угол и забыть. В СССР было еще хуже: «проблемных» героев просто убирали куда подальше - ставили к стенке или отправляли в лагеря. И это становилось нормой.
- А что вы думаете о людях, заплативших такую большую цену за победу во второй мировой войне?
Хези Дахбаш: - Когда я думаю о том, что в советской и американской армиях были евреи, которые освобождали своих соплеменников из концлагерей, у меня по коже бегут мурашки. Я понимаю, что они встречались не как освободители и пленные, а как представители одного народа. Вообще-то я, конечно, горжусь тем, что евреи принимали участие во второй мировой войне: в том, что над Германией была одержана победа, есть и их вклад.
Ури Мильштейн: - Я отношусь к войне как к лаборатории, где я просто исследователь. Изучив опыт второй мировой войны, хочу еще раз повторить: ее выиграли рядовые солдаты.
Шели Шрайман, отрывок из интервью (2007 год)
*Хези Дахбаш. Бывший десантник. Во время войны Судного Дня командовал взводом, участник боя за «китайскую ферму».
*Ури Мильштейн. Военный историк. Бывший десантник. Принимал участие в Шестидневной войне и войне Судного Дня.

9 июня 2022

ВТОРАЯ ЛИВАНСКАЯ
«Спасибо тем, кто молился за нас, - сказал он. – Это помогает. После того, что мы прошли там, в Ливане, я знаю это наверняка». Во время тяжелых боев в деревне Айта-Шаеб, продолжавшихся два дня, Миша был вынужден взять на себя командование взводом и эвакуировал тяжелораненого под непрекращающимся обстрелом, не дожидаясь темноты. Только благодаря этому Вадика удалось спасти.
...Когда я увидела их в «Азриэли», то в первую минуту даже не поверила, что это именно те парни, десантники, один из которых получил награду, а второй, можно сказать, вернулся с того света. Мне они представлялись совсем иными. Более суровыми, что ли. Со взглядом, который бывает только у тех, кто побывал на войне и кому приходилось убивать. Как им удалось самосохраниться и продолжать жить так, будто ничего этого не было? И возможно ли такое вообще? Испытывали ли они ненависть к противнику? Оба отвечают сразу, без малейшего колебания: нет.
- Мы не убийцы, мы солдаты, - добавляет Миша. – Боевики для нас просто противники. Так получилось, они воюют за свое, мы за свое. Во время боя ситуация предельно простая: или ты его убьешь, или он убьет твоих товарищей и тебя. Это война, и она не оставляет выбора.
- Это очень непросто – застрелить человека на расстоянии десяти шагов, когда ты видишь его лицо, - произносит Вадик. – Тот, кто испытывает от подобного удовольствие – просто больной человек, и ему нужен психиатр. Миша правильно сказал, что у нас не было выбора.
- Мы вернулись с войны, посмотрели на все другими глазами, и нам вдруг открылась бессмысленность происходящего, - продолжает Миша с нескрываемой горечью. - Все ищут противника внутри, убивают друг друга в дорожных авариях, на дискотеках, в уличных драках, совершенно забывая о том, что у нас есть столько противников вне Израиля, и мы должны быть сейчас едины, как никогда.
- Если бы тех, кто ищет врагов внутри страны послать хотя бы на день туда, где вы побывали, может быть, и у них открылось бы иное видение ситуации, - замечаю я.
- Поверьте, им хватило бы и пяти минут, - произносит Миша. – Про пять минут боя можно рассказывать целый год. Война закончилась, но мы должны помнить тех, кто с нее не вернулся и помогать их близким всем, чем только можно. Это делает нас людьми.
Шели Шрайман (из сборника "Пропуск в вечность для маленькой страны")

7 июня 2022

«…- Это был третий боевой вылет в тот день – 9 июня 1982 года. Четыре наших самолета прикрывали наземные войска, я был в одном из них. В первом вылете удалось сбить МИГ-23 двумя ракетами, во втором два МИГ-21, пытаясь уйти от преследования, сами врезались в гору. А в третьем полете мне навстречу поднялся еще один МИГ-21. Воздушный бой продолжался 30 секунд, после чего самолет противника врезался в землю и взорвался. Я увидел внизу огромный горящий факел и в тот же миг почувствовал сильнейший удар - в мой самолет попала ракета. Оглянулся – сзади пламя, один двигатель горит... Я над территорией противника, в меня продолжают палить с земли, а наш аэродром неблизко - за высокой горой. У меня два варианта: катапультироваться или все же попробовать дотянуть до своих. Я выбрал второе. Не хотел быть пленным, - Ронен отводит глаза в сторону и некоторое время молчит. - Мне и сегодня нелегко об этом вспоминать... Хорошо, расскажу тебе то, чего нет в книгах. Подняться над горой на одном двигателе в горящем самолете на форсаже, когда резко увеличиваешь тягу и приток воздуха усиливает огонь – это огромный риск и противоречит всем техническим и летным правилам. Но я решился на форсаж, у меня просто не было другого выхода. Поднял самолет на самом пределе и закрыл форсаж только когда вершина горы проплыла в пяти метрах под днищем моего самолета и осталась позади.
- Выходит, страх перед пленом был у тебя был сильнее страха смерти?
- Как ни странно, я об этом думал, хотя счет шел уже на секунды. Я знал, что если катапультируюсь на чужой территории, они меня в живых не оставят, потому что слишком злы: столько самолетов потеряли в те дни, а мы – ни одного! Да они просто мечтали о таком – захватить израильского летчика и поквитаться с ним за все! Кстати, во время Войны Судного Дня египтяне и сирийцы тоже далеко не всех наших пленных оставляли в живых... И я подумал, что лучше мне погибнуть вместе с самолетом, если не удастся дотянуть до своих...
- Как выглядел «фантом» после того, как ты его посадил? Насколько я знаю, его потом восстановили, и он еще довольно долго летал...
- Хвостовая часть была здорово посечена: насчитали 400 дырок! Один двигатель сгорел полностью, а под вторым выгорела большая дыра, он к концу полета уже тоже горел. Если бы я продолжил лететь на форсаже еще пару минут, я бы его совсем сжег...
- Я слушала твой рассказ и не могла отделаться от ощущения, что ты до сих пор не освободился от тяжелых воспоминаний, хотя прошло столько лет...
- Риск – это часть профессии, но когда в самолет попадает ракета – это на самом деле очень страшно. Сильный удар, от которого все сотрясается, жуткий звук и пламя. И ты понимаешь, что это уже вопрос жизни и смерти...
- У тебя не было после того случая кошмаров?
- Нет. Я никогда не обращался к психологу. И только благодаря тому, что заставил себя на второй день после случившегося снова подняться в самолет... Просто переломал себя, понимая, что иначе не смогу больше летать... Это так страшно – снова оказаться над той же территорией, где в тебя всего два дня назад попала ракета. Но я вспоминал историю отца, которую он рассказывал мне в детстве, как при выходе из «мертвой петли» у него случился блэк-аут (из-за перегрузки кровь отливает от сетчатки глаза и летчик на мгновение слепнет – Ш.Ш.). Его это очень напугало, но он заставил себя сделать еще одну петлю, решив, что если не преодолеет своего страха, то не сможет летать. Я убеждал себя: если отец смог, значит, и я смогу...»
(Из моего интервью с израильским летчиком-испытателем Роненом Шапиро)

6 июня 2022

"... Во время Войны Судного дня наши ВВС несли от сирийских ракет большие потери. Мне и еще одному летчику поручили создать защитный экран, чтобы на радарах противника возникли помехи и наши эскадрильи смогли провести массированную атаку без потерь. Не могу забыть взгляд, которым провожали нас другие летчики, когда мы шли к своим машинам. Вероятность уцелеть в такой операции очень невелика – примерно, как у уток в охотничий сезон. Ощущение, что тебе вынесли смертный приговор. Но когда мелькает мысль: «Почему я?», ты тут же гонишь ее от себя, понимая, что идет война и просто тебе выпал такой жребий... Мы перемахнули через Хермон – отличная мишень на радарах сирийцев – и начали свою работу. Я видел след от множества запущенных ракет...
... однажды я не почувствовал, как в мой самолет угодила ракета. Все приборы были в порядке, а то, что машина вибрировала, я принял за отдачу от взрывных волн рвущихся внизу снарядов, поскольку летел на небольшой высоте. Я приземлился на базе, спускаюсь из кабины, а мне говорят: «Бени, посмотри, у твоей машины хвост снесло!"
...Ребенок внутри меня – он жив. И мое восприятие радости или боли, пережитое в детстве – то же, что и сейчас. Мне даже кажется: я одновременно живу в реальном времени и в ушедшем - благодаря тому, что помню все, со мной происходившее. Подобно ребенку, я не устанавливаю границ в своем познании мира и учусь на собственных ошибках, отчетливо понимая: когда человек не готов в себе что-то исправить, его развитие останавливается, а жизнь заканчивается – начинается существование"
(из моего интервью с Бени Падани*, 2012 год)
*Бени Падани - участник нескольких войн, начиная с Шестидневной, летчик, совершивший множество боевых вылетов, позднее - владелец известной ювелирной компании

25 мая 2022

ДЕНЬ ИЕРУСАЛИМА

"...Утром они поднялись наверх. Снимок, где израильские десантники сидят на Масличной горе спиной к фотографу и смотрят на Старый город, теперь один из символов Шестидневной Войны, хотя там не видно их лиц. Когда шли бои, им было не до поз, и военные фотографы всегда находились позади воюющих.
... В четверть десятого утра прибор связи «ожил» - вызывали из штаба центрального фронта. «Как можно быстрее входите в Старый город!» - дежурный офицер, передавший это сообщение, через год погибнет в военной операции.
  ...Получив сообщение, они еще не поняли исторической значимости происходящего. Для них подобный приказ означал тогда только то, что операция расширяется и нужно готовиться к ее новому этапу. Но когда десантники начали подниматься на Храмовую гору, появилось ощущение, что происходит что-то необычное!
...Кажется, один Мота Гур* с самого начала сознавал всю важность момента. Уже то, что он, вопреки военным правилам, решил войти в Старый город с офицерами оперативного штаба в числе первых, было очень необычно. Ведь один прицельный выстрел из базуки – и бригада обезглавлена.
...Похоже, Мота чувствовал, что все уже позади. В тот день он с самого утра не расставался со своим дневником, в который время от времени что-то записывал, и находился в каком-то особом состоянии, словно видел уже нечто большее, чем остальные.
...Впоследствии на основе этого дневника Мота напишет свою знаменитую книгу «Храмовая гора в наших руках». А тогда он просто сказал водителю: «Бенци, езжай!» И они двинулись в направлении Старого города".

*Мота (Мордехай) Гур  - командир 55-й резервной десантной бригады, участвовавшей в освобождении Иерусалима во время Шестидневной Войны

23 мая 2022

КАК Я ИЗ-ЗА ЛЕНИНА "В УГЛУ СТОЯЛА"

...Не знаю, как у вас, а у нас в начальной школе парты застилали газетами. Берегли школьное имущество от чернильных клякс. От нечего делать я обводила ручкой газетные портреты, добавляя к ним недостающие детали - бороды и усы. От этого занятия меня отвлекла соседка по парте Нинка Челышева. Она подняла руку и, получив от учительницы разрешение, вскочила и сообщила, указывая на меня: "А она Ленина на газете разрисовывает!" Меня пристыдили и поставили в угол до конца урока.
...А прием в пионеры запомнился лишь тем, что мама купила мне в этот день первое платье в магазине - все предыдущие она шила на машинке сама, и большинство из них я донашивала за старшей сестрой. Вот на этой фотке я как раз в том самом платье и с пионерским галстуком.
...Дальнейшее пионерское детство брезжит смутно. Мы без конца собирали макулатуру. Чего с ней потом делали, не знаю. Единственное, к чему мы стремились, так это собрать ее больше, чем другие звенья, чтобы им не достался вымпел.
...Когда Терешкова слетала в космос, в школу привезли черную бархатную подушечку, на которой золотой нитью была вышита роспись Терешковой - вроде, так она подписывалась. Учительница подносила эту реликвию к нашим партам и всем, кроме двоечников, разрешалось ее потрогать.
Больше не помню ничего.
А, ещё вспомнила: в пионерах я уже рассталась с иллюзией, что Ленин не мог какать как обычные люди. Ну...разве что...бабочками. А октябренком в это ещё верила.

8 мая 2022

"Ах, как помнятся прежние оркестры,
не военные, а из мирных лет..."
 (Булат Окуджава)
Вспомнила, как мы с четырёхлетней Басей были в музее истории. Ее привлекла витрина с авиабомбой, которыми немцы бомбили Лондон.
- Что это?
- Бомба.
- Для чего она?
- Видишь рядом разрушенный дом? На него сбросили с самолета - видишь вон там самолет? - такую бомбу.
- Зачем?
- Потому что была война.
- А что такое война? Зачем она нужна?
И вот что бы вы ответили на это четырехлетнему ребенку? Действительно, зачем? Я, если честно, тоже предпочла бы, чтобы оркестры были "не военные, а из мирных дней". И чтобы люди на площадях танцевали, а не маршировали. И чтобы моего отца и его однополчан, которых давно нет на свете, больше не тревожили, записывая в "бессмертные полки". Они свое отвоевали в 1941-45 и дали нам жизнь. Чтобы жить, а не умирать и убивать.


7 мая 2022

В ЭТОТ ДЕНЬ, 77 ЛЕТ НАЗАД...

7 мая, Франция, Реймс. Представители стран антигитлеровской коалиции (СССР, Англии, Франции, США) подписывают с представителями нацистской Германии акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил.

6 мая 2022

Как быстро годы пролетели...Но это не важно. Главное - не утратить связи с той солнечной, открытой миру девочкой из детства и внутренней свободой, которой мы одарены с  рождения и помогающей пережить любые времена.

4 мая 2022

ЗАВТРА В ИЗРАИЛЕ ПРОЙДЕТ ВОЗДУШНЫЙ ПАРАД В ЧЕСТЬ ДНЯ НЕЗАВИСИМОСТИ (кое-что из истории)

“…В 1948-м чешские самолеты "Авиа"S-199 (типа «мессершмитта», наводившего на Европу ужас во время второй мировой войны), защищали молодое еврейское государство от нашествия арабских стран. Когда противник был в 32 километрах от Тель-Авива, его остановили четыре таких самолета, управляемые израильскими летчиками и добровольцами, прибывшими из Канады и Южно-африканской республики. В первый день два самолета получили повреждение, а на второй день Элиэзер Вейцман и доброволец Руби Фельдман разбомбили иракцев, пытавшихся заблокировать в районе Атлита единственную дорогу между севером и югом страны. Самолет Руби получил повреждение и упал неподалеку от Кфар Виткин. Поскольку на нем не было опознавательных знаков, киббуцники могли по ошибке застрелить пилота, приняв его за врага. Руби принялся кричать на идиш слова, которые знал с детства – «шабес!», «гефилте фиш!», чтобы в нем опознали своего.
…В истории создания израильских ВВС большую роль сыграли добровольцы из других стран. Принимавшие участие во второй мировой войне, они прибыли сюда в 1948-м году, чтобы помочь молодому еврейскому государству в самые тяжелые дни, когда против него выступили несколько арабских стран. Среди добровольцев были не только евреи, но и христиане из разных стран – США, Канады, Англии, Франции, ЮАР и стран Южной Америки. К 1950-му году большинство из них вернулись к себе домой, остались только несколько добровольцев, которые обучали летному делу молодых израильтян, а те, в свою очередь, вскоре и сами становились инструкторами. Каждый инструктор был приписан к эскадрилье и раз в неделю совершал самостоятельный вылет на боевом самолете для поддержания формы…”

Редкий экземпляр. Черный «спитфайер», считавшийся во время второй мировой войны идеальным боевым самолетом: англичане вели на нем воздушные бои с«мессершмиттами». Этот самолет необычен тем, что израильтяне сами собрали его из разных частей, обнаруженных здесь после ухода англичан. И он после этого многократно поднимался в небо

3 мая 2022

ГИВАТ А-ТАХМОШЕТ: СМЕРТЕЛЬНЫЙ МАРШРУТ

"...Споры о том, нужно ли было такой ценой брать эту высоту или нет, не прекращаются до сих пор: операция начиналась в условиях полной неизвестности, бункеры охранялись лучшими бойцами арабского легиона, которые при любых обстоятельствах предпочитали отступлению смерть, готовые даже к рукопашной схватке. Израильские десантники пробивались  к вершине холма несколько страшных часов ценой огромных потерь, не сознавая, что творят историю.
И вот представьте себе: утром после боя они вдруг узнают по связи, что их товарищи уже вошли в Старый город. Казалось бы, самое время поспешить к ним, разделить радость победы, прикоснуться к Стене Плача... А что делают они? Разбирают груду камней и сооружают из них холмики двух братских могил: в одной – их погибшие товарищи, в другой – иорданские легионеры. Эта способность сохранять уважение к мертвому противнику даже после тяжелых потерь говорит о них не меньше, чем их героизм и невероятное мужество.»

30 апреля 2022

30 апреля - знаменательная дата. В ЭТОТ ДЕНЬ ГИТЛЕР  ИЗБАВИЛ ОТ СЕБЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО. А был ли он из мира людей - это абсолютное воплощение зла - еще вопрос.
Все эти дети, женщины, мужчины, старики, о которых нам напоминают сегодня памятники в разных странах мира, были уничтожены. Стерты с лица земли.

28 апреля 2022

"...О смерти генерала Карбышева написаны книги, сняты фильмы, высечен грандиозный памятник, изображающий самый ее момент. Надо сказать, что гранитный человек-глыба очень мало напоминает реального героя - человека немолодого (в 1945-м ему было уже 65 лет), измученного болезнями и лагерной жизнью. Смерть генерала превратилась в одну из советских легенд. О том, что осталось за скобками этой легенды, знает человек, вышедший из ада Штутгофа и Маутхаузена с почерневшими от обморожения ногами и перебитым позвоночником. Это бывший врач лагерного лазарета Александр Иоселевич, которого я разыскала в Израиле.
Оказывается, существуют две версии гибели генерала Карбышева. Одна - хрестоматийная, известная каждому школьнику бывшего Союза. Вторая - та, которую изложил полвека спустя Александр Иоселевич, непосредственный очевидец событий.
...Это было в конце войны. Немцы, отступая, пытались уничтожить следы преступлений, а точнее - уцелевших свидетелей. Тех, кого не успевали уничтожить, отправляли в концлагеря, расположенные в глубоком тылу. Одним из таких лагерей был Маутхаузен, заложенный немцами еще в 1938 году и предназначенный для "особо опасных преступников". К концу войны печи крематория дымили здесь не переставая, а "душегубки" совершали по два-три рейса в день. Карбышев прибыл в Маутхаузен с очередной партией узников в феврале 1945 года.  Огромный плац, заполненный толпой узников, был оцеплен эсэсовцами. Всех заключенных рабочего лагеря загнали в бараки, а вновь прибывших выстроили на плацу. Эти люди были похожи на тени. Двое, не выдержав напряжения, упали. Их тут же выдернули из строя и приковали к стене так, что они висели на вывернутых руках, не касаясь земли ногами. Остальные простояли на морозе много часов, пока заместитель коменданта лагеря Бахмайер не скомандовал: "Больные, два шага вперед!" Среди тех, кто сделал эти два шага к смерти, был и генерал Карбышев. Во всяком случае так утверждает Александр Иоселевич.
Больным приказали раздеться и погнали в душ. Затем снова выгнали на плац мокрых, дрожащих от холода людей. Подтащили шланги с брандспойтами и стали поливать их водой. Больные сбились в кучу, стали падать друг на друга. Нижние были задавлены сразу, верхние стали покрываться ледяной коркой. Все происходило как в немом кино - измученные до предела узники не издавали стонов. Вскоре на месте экзекуции образовалась ледяная глыба из замерзших людей. Кто был в этой глыбе, кроме генерала Карбышева? Русские? Поляки? Чехи? Об этом мы уже не узнаем. Но фактом остается, что свою мученическую смерть генерал Карбышев разделил с десятками других узников.
...За семь лет до встречи с очевидцем описываемых событий - Александром Иоселевичем - мне довелось побывать в мемориальном комплексе Маутхаузен. Расположенный в живописном месте - с клумбами, аккуратными дорожками, посыпанными песком, чисто выбеленными бараками - "верхний", рабочий лагерь напоминал декорацию. И только спустившись вниз, в каменоломню, и поднявшись вверх по отвесной "лестнице смерти" с ее ступеньками несоразмерной высоты, можно было представить себе, ЧТО это было. Представить и прочувствовать.
Но вернемся к событиям 1945 года. В защиту версии Иоселевича говорит и тот факт, что остатки людей, собранные по закрывающимся лагерям и пригнанные для уничтожения на фабрику смерти в Маутхаузен, находились в крайней стадии истощения. Что же касается генерала Карбышева - то он к тому же был уже человеком преклонного возраста. Война шла к концу, никакие торги с выдающимися советскими военачальниками немцев уже не интересовали - все это осталось позади. Трудно представить, чтобы фашисты нуждались в отдельном спектакле, ведь счет шел уже на тысячи.
…Маутхаузен был девятым по счету лагерем, в который попал Александр Иоселевич. Оказавшись в плену в самом начале войны, он вынужден был взять себе имя Александра Ивановича Григоревского, чтобы не быть убитым сразу (на евреев в рабочих лагерях даже не заводили карточек - они подлежали уничтожению в первую очередь.
Штутгоф оставил на нем отметину на всю жизнь - отмороженные до черноты ноги. Однажды во время вечерней поверки один заключенный отозвался не сразу, заснув от усталости прямо в строю. Капо нашел его и начал жестоко избивать на глазах у всех. Кто-то из узников не выдержал, обронил вполголоса: "Сволочь". Капо услышал, но не смог дознаться, кто из заключенных произнес эти слова. Он решил наказать всех, заставив их просидеть на корточках много часов. Дело было зимой: когда поступила команда идти в бараки, у многих узников ноги примерзли к колодкам.
С отметкой смертника Иоселевич бы недолго протянул в Штутгофе, но помог случай. Отправляли очередной транспорт в Маутхаузен; участники Сопротивления провели туда Иоселевича под номером другого заключенного, который умер незадолго до этапа (это было несложно - истощение и болезни делали людей неотличимыми друг от друга). А самого Иоселевича объявили во время поверки умершим. Так он уцелел. Позднее, уже в Маутхаузене, будучи врачом лагерного лазарета, Иоселевич и сам проделывал это для сотен других узников (в 1945 году под видом больных в лагерном лазарете прятали до двухсот военнопленных, которые должны были возглавить восстание в Маутхаузене). Оригинал одного из писем - свидетельств людей, спасенных Иоселевичем, хранится сегодня в "Яд ва-Шем"
...В начале 1945 года в Маутхаузен привезли венгерских евреев. Среди них было много детей грудного возраста и один мальчик в возрасте 9 лет. Новорожденные погибали очень быстро, а 9-летнего мальчика удалось спасти - несмотря на то, что его номер был внесен в список предназначенных для "душегубки". К моменту прибытия машины в лазарете подготовили труп умершего узника: его тело было таким истощенным, что вполне могло сойти за детское. Какое-то время спасенного мальчика прятали в лазарете, а когда туда пришли представители Красного Креста, чтобы забрать больных французов, члены подпольного комитета лазарета уговорили их внести в список и мальчика, заменив ему имя, фамилию и номер. Из Франции ребенка переправили в Палестину, где он вырос и стал капитаном дальнего плавания.
В Маутхаузене врач по фамилии Григоревский - по признанию одного из узников - был известен всем. После войны многим открылось настоящее имя их спасителя - Александра Моисеевича Иоселевича".
(из моего интервью с Иеселевичем).

P.S. Более подробно о «лестнице мертвецов» (второе ее название): «Несколько раз в день узников вынуждали носить по 186 ступеням каменные блоки весом до 50 килограммов. Часто заключенные не выдерживали и роняли груз — тогда он катился вниз, создавая жуткий эффект “домино»: люди на верхних ступенях падали на нижних, а те на следующих, и так до подножия лестницы. Камни придавливали человеческие тела, руки и ноги, и на лестнице каждый день кто-то умирал. Эсэсовцы могли заставить измученных людей донести блоки до верха лестницы. Тех, кто пережил испытание, выстраивали в линию на краю скалы — надзиратели это называли «стеной парашютистов». Каждому пленнику предлагали выбор: либо его застрелят, либо он столкнет в пропасть стоящего перед ним. Многие в этот момент прыгали со скалы сами. Это были просто ступени, вырезанные в глине, неодинаковые по размеру, скользкие и практически непригодные для подъема, а тем более для спуска. Заключенных заставляли двигаться очень быстро, поэтому многие падали и роняли свой груз. Работа состояла из переноски по лестнице больших тяжелых блоков. После этого нужно было еще и долго идти до базы. Если камень, который нес заключенный, казался надсмотрщику слишком маленьким, его расстреливали. И таких походов нужно было сделать 8-10 в день, и ни секунды отдыха.» (эта информация из Сети)

14 апреля 2022

«Завтра будет новый день…»

13 апреля 2022

Есть взрослые с сердцем ребенка, незамутненным взглядом на все, что их окружает. Они способны творить настоящие чудеса. Например, разгонять тьму и добавлять в этот мир больше света. Сегодня у одного из них день рождения, и у него это, правда, здорово получается.
...История этого снимка поразительна. Его можно встретить не только на многих еврейских религиозных сайтах: он умудрился попасть даже на обложку книги католического священника, вышедшую в Италии, и главную страницу американского сайта погоды. Многие считают, что иерусалимскому фотохудожнику Михаилу Левиту удалось запечатлеть момент божественного присутствия над Стеной Плача. И сам он, вспоминая ту съемку, утверждает, что момент мистики, несомненно, присутствовал: летом  в Иерусалиме не бывает облаков, а тут вдруг появились... Это продолжалось в течение считаных минут,  после чего дымка рассеялась и облака мгновенно исчезли, как будто все привиделось.
...Он говорит, что репатриировался не в Израиль – в Иерусалим: "В Иерусалиме, который я снимаю  – нет противостояния и крови, и есть место для всех, независимо от их вероисповеданий".
Он говорит, что выбрал Иерусалим, а меня не покидает ощущение, что это Иерусалим его выбрал... Вглядитесь в эти снимки и вы поймете,  о чем я...

9 апреля 2022

"...Мгновения, которые он отвоевывал у вечности, были совсем не прекрасны. Это были очень страшные мгновения. По крайней мере, большинство из них. А самые страшные в кадр не вошли, остались только в его памяти и ночных кошмарах. Шла самая истребительная в истории ХХ века война…
Известный фотограф войны Евгений Халдей щелкнул затвором фотоаппарата - сотая доли секунды - и вошел в историю.
- Нюрнбергский процесс я снимал почти год - был аккредитован от фотохроники ТАСС, - говорит мне Евгений Халдей. - Там я впервые видел живьем тех, кого раньше знал только по трофейным альбомам Генриха Гофмана, - личного фотографа Гитлера. В первый же день процесса съехались 200 фотографов со всего мира. Чтобы мы не создавали помех, для нас соорудили стеклянный бокс и запускали туда по одному ровно на три минуты. Когда подошла моя очередь, я растерялся: господи, кто же из них кто, кого снимать? Три минуты пролетели быстро - я даже не успел навести обьектив. Пришлось занимать очередь снова.
Есть у меня в запасе еще одна замечательная история - как из-за меня Геринг получил по шее. Я снимал нацистских преступников за обедом. Геринг, увидев мою камеру, стал громко возмущаться и тут же получил от солдата удар дубинкой. Он злобно отодвинул тарелку и не прикоснулся к еде. А когда-то так любил позировать!..
  Самыми страшными в Нюрнберге были дни демонстрации фото- и кинодокументов, привезенных из разных стран. Мои снимки тоже были в их числе - ров под Керчью с телами семи тысяч расстрелянных евреев - стариков, женщин, детей...
 - Вы фотографировали Сталина? Он любил позировать?
- Все крупные портреты Сталина были фальшивыми, делались с одного, только китель меняли. Он не любил позировать для портретов.   
   Как-то я снимал Сталина на параде физкультурников. И вот на следующий год во время такого же парада я решил использовать прежнюю точку для съемки: не тут-то было! Эмгэбэшники подняли трибуну на большую высоту из опасения, что вождь слишком досягаем, и с моей прежней точки уже ничего не было видно.
...Евгения Халдея уже давно нет на свете. Он умер спустя четыре года после нашей встречи в Израиле. А снимки остались. И они известны во всем мире".

6 апреля 2022

СЕМЬЯ – ЭТО ГЛАВНЫЙ ТЫЛ

"...Мы встречаемся с Шимоном в музее танковых войск близ Латруна и он рассказывает мне о тяжелых боях, которые шли за этот плацдарм, и как раненый Ариэль Шарон сотни метров полз в сторону своих, превозмогая нечеловеческую боль.
- Посмотри вокруг, - говорит мне полковник Коэн. – Перед тобой иллюстрация к военной истории человечества, начиная от танков первой мировой войны и кончая одной из последних моделей «Меркавы». В Израиле по-прежнему нет недостатка в людях, готовых умереть за свою страну. И что придает всем нам сил, так это наш тыл - семьи, остающиеся дома. Во время войны ситуация самая тяжелая: ты защищаещь страну, но ничем не можешь помочь своей семье, которая сейчас находится в зоне обстрела, где воют сирены и падают ракеты. Это очень непросто... Но у тебя нет выбора. Если мы не сбережем нашу землю, на этом месте уже не будет музея, где мы с тобой сейчас ведем беседу, наблюдая, как дети карабкаются по броне танков. И многого другого тоже не будет. Знаешь, а я ведь совсем не люблю армейскую форму и предпочел бы всю жизнь ходить в гражданской. И танки я предпочел бы видеть неподвижно стоящими здесь, в музее, чем мчащимися по полю боя и несущими смерть, - помолчав, добавляет Шимон. - Может быть, когда-нибудь мир станет иным..."

5 апреля 2022

ТРУДНЫЙ ВЫБОР

"...Живых увели в плен, мертвые остались лежать на земле, мародеры забрали все, что уцелело. Рассказать о том, что произошло здесь 7 июня 1948 года, было некому, как и некому было хоронить убитых. Когда уцелевшие жители Ницаним вернулись из плена, их никто не встречал, кроме представителей «Красного креста». Никто не знал, да и не хотел тогда знать, что было причиной столь драматического решения - сдаться в плен. О ней узнали спустя много лет.
...Когда египетские танки и бронетранпортеры подошли к Ницаним, здесь находилось всего полторы сотни людей, вооруженных семью десятками разнокалиберных винтовок.
Киббуцники вели огонь из двенадцати наспех сооруженных укреплений, восемь из которых были раздавлены танками в течение первых же часов боя. К десяти утра на территорию Ницаним прорвался египетский танк, который удалось поджечь бутылкой «Молотова».
...Если бы кибуц Ницаним продержался до темноты и получил подкрепление, исход боя мог бы быть иным. Но никто не пришел на помощь киббуцникам, а запас патронов и бутылок «Молотова» кончился у них до наступления темноты.
....В здании засело несколько десятков людей, бОльшая часть из которых ранены.  Доктор кричит командиру, что ему нечем перевязывать раненых, все рубашки уже порваны на бинты. А что происходит снаружи? Восемь укреплений раздавлены танками, и три десятка защитников киббуца уже убиты. Четыре укрепления еще держатся, но патроны на исходе. А египтяне готовятся к решающему танковому штурму. Уже начало пятого. А бой идет с самого утра, обороняться нечем, подмоги нет, до наступления темноты еще не менее двух часов…И командир должен принять за всех решение: выйти против танков безружными и погибнуть, либо сдаться врагу и выжить. У войны свои законы: объявить о капитуляции можно лишь до того, как противник пойдет на штурм, во время атаки будет поздно. И сейчас на командире - ответственность за трудное решение. ...О чем он думал в этот драматический момент? Ведь он, как и все израильтяне, поднимался на крепость Масада и произносил там слова клятвы: «Лучше умереть, чем сдаться врагу!». (Кстати, эта традиция до сих пор жива в элитных боевых частях израильской армии). И он, как и все израильтяне, изучал в школе ТАНАХ и помнил то место, где говорится, что в момент тяжелых испытаний выбирается жизнь, а не смерть. И командир решил выбрать жизнь и сдаться с оставшимися людьми в плен египтянам ради будущего. Потому что со смертью закончилось бы все. И ничего уже бы не было - никакого будущего. Вообще ничего.
...Киббуцники из Ницаним были возвращены из плена через восемь месяцев. Все они выжили, даже те, что были ранены в том неравном бою. А их дети и внуки спустя годы служили в израильской армии и защищали свою страну, которая никогда не жила спокойно..."

31 марта 2022

Памяти замечательной израильской художницы и человека ДАФНЫ АРОД (6.07.1944-30.03.2022)

«…Смерть стояла на пороге, и она совсем не походила на ту страшную старуху в балахоне и с косой, какой ее испокон веков изображают художники. Смерть, что пришла за ней, была прекрасна, как Венера Боттичелли. С веночком из цветов на русой головке, она напомнила Дафне ее саму в тот день, когда она увидела из окна автобуса компанию своих босоногих сверстников на калифорнийском побережье, спрыгнула с подножки на ближайшей остановке и направилась к ним налегке, с маленьким рюкзачком на спине. В рюкзачке - любимая книжка, футболка, свитерок, джинсы и ни одной пары носков: Дафна шла босиком. Сидящие у костра ни о чем не спросили - просто освободили для нее место и с улыбкой протянули тарелку с едой и питье. Следующие три года своей жизни она провела с ними, кочуя по дорогам Америки: спала на матрасе, пела и танцевала в кабаре, мыла посуду в кафе, сбивала коктейли в баре, шила купальники. "Дети цветов" стали ее настоящей семьей. Прежняя респектабельная жизнь (Дафна была замужем за преуспевающим американским инженером, работала манекенщицей в известной косметической фирме "Элизабет Арденн") вспоминалась лишь изредка, как смутный сон, и не вызывала ностальгии.
...Из состояния забытья ее вывело появление в больничной палате сына.
- Боаз, я не хочу, чтобы "Синий лес" разрезали. Пусть останется... - это прозвучало, как завещание умирающего человека. Она тогда и в самом деле была при смерти. Три месяца изнурительной работы в плохо вентилируемом помещении ночного клуба в Яффо, которое организаторы благотворительной акции арендовали для художницы специально, чтобы она смогла написать это огромное полотно (десять метров на четыре), закончились для нее тяжелейшим химическим отравлением ядами красок и непрекращающимся удушьем. Позже Дафна скажет: "Это был момент слабости. Синий лес едва не убил меня. Картина далась мне слишком дорогой ценой, мне казалось, что будет несправедливо разрезать ее и распродать по кусочкам в благотворительных целях".
Однако, у истории был хороший конец. Дафна выжила, а ее «Синий лес" выставлялся в Израиле ("Бейт Опера", центр "Азриэли") и Америке (выставочный зал Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке - тогда "близнецы" еще возвышались над городом), а часть полотна была продана желающим пожертвовать средства для "Бейт-Шанти" (приюта, созданного в Тель-Авиве для "трудных" подростков). Во время благотворительной акции каждый из тысячи квадратиков приобретался жертвователями за 1500 долларов.
Дафна по-прежнему пишет картины. В ее доме, как и 40 лет назад, по нескольку месяцев, а то и дольше, живут разные люди, которые в данный момент нуждаются в крыше над головой.
- Мне кажется, - говорит мне Дафна, - что предназначение творческих людей состоит в том, чтобы сидеть у костра, подбрасывая в него поленья, и рассказывать тем, кто день-деньской тяжко работает и подошел погреться, в чем состоит смысл и радость существования. Ведь люди искусства, в отличие от других, не стоят у станка, не сидят в конторе, перекладывая бумаги. Они наблюдают жизнь в самых тонких ее проявлениях и празднуют ее, переводя свои впечатления на язык музыки, жеста, красок, слова. И это большая ответственность - донести открывшееся тебе до тех, кто придет греться у огня. Когда я вижу на какой-нибудь выставке инсталляцию из отбросов, или одинокую красную точку в центре пустого холста, я невольно вступаю с автором в воображаемый диалог: "Мы думали, ты собираешься рассказать нам вечером у костра, в чем состоит кайф жизни, для чего нам стоит жить и работать. А ты рассказал нам лишь о том, какой ты странный, даже сумасшедший. Неважно, что твой труд никому не принес радости и не согрел сердца, что ты украл чей-то праздник, и на твои "отбросы", или "точку" никто не придет смотреть второй раз - зато завтра во всех газетах напишут о том, как ты оригинален и непохож на других".
...Я слушаю свою собеседницу и думаю о том, что она, наверное, мало изменилась внешне (та же изящная девичья фигурка манекенщицы, те же длинные пряди волос, разбросанные по плечам, та же ковбойка и джинсы) и не изменила себе за время, прошедшее с баснословной эпохи израильской богемы 1960-70-х годов. Богемы, не имеющей преимуществ хай-тека, не знающей слова "пиар", собирающейся для удовольствия быть друг возле друга и творящей легко, без каких-либо целей.
- Мне повезло, я попала в Калифорнии в компанию хиппи в тот самый момент, когда это в Америке только начиналось. Мы путешествовали по стране босыми - пешком или автостопом, спали под звездами, сочиняли песни и стихи, подрабатывали где придется, и жили надеждой, что мир изменится, и люди станут другими, - с улыбкой вспоминает Дафна и делает паузу, - Знаешь, люди ведь не вплетают цветы в волосы просто так. Они делают это только, когда у них в душе есть ощущение праздника. Мы очень верили в то, что мир уже не такой, каким был вчера, что завтра в нем будет больше радости и света. Материальное нас не интересовало, достаточно было уголка, чтобы поспать, и воды, чтобы умыться. Быт наш был предельно скромен, все помогали друг другу. Но главное - это ощущение непрекращающегося праздника, которое мне удалось сохранить в себе и по сей день.
- В 1969-м, когда я вернулась в Израиль, здесь уже тоже можно было встретить хиппи, приезжающих из других стран, - продолжает Дафна. - Я безошибочно узнавала их по безмятежным выражениям лиц и свернутым матрасикам, привязанным сверху к рюкзачкам, и вела их к себе домой: живите у меня хоть месяц, хоть два - сколько захотите. Потом у нас образовалась своя, местная компания из десятка человек (плюс три десятка попутчиков), которую возглавил художник и режиссер Жак Катмор. Мы основали нечто вроде студии, назвав ее "Третий глаз". Мы практически не расставались, и каждый день был насыщен какими-то событиями: снимали фильмы, устраивали выставки, сочиняли стихи, уходили на берег моря или уезжали в Галилею - побродить по живописнейшим местам. Жак был удивительной личностью. Он мог сказать парню, который в свои 34 года продолжал жить с родителями и носил стариковские боты на молнии: "Тебе уже 34, а ты еще ничего не сделал». Иногда достаточно было одной встречи с Жаком, чтобы жизнь человека изменилась кардинально, - продолжает Дафна. - Это была прекрасная пора - без планов, тревог за завтрашний день, сожалений об утраченном. Ощущение какого-то бесконечного празднования жизни и творчества...Мы больше чувствовали, чем думали, мы ощущали мир наподобие трехлетних детей: свободно дышали и радовались всему, что нас окружало, - восходу и закату, непродолжительному дождику, облакам на небе. Если я и жалею о чем-то, то лишь о временах, когда вместо того, чтобы воспринимать каждое мгновение жизни как подарок, погружалась в страхи и тревоги, ненавидела, ревновала, завидовала, сожалела, страдала. Сейчас внутри меня покой. И ответы на все вопросы - тоже внутри. Единственное, чего бы я хотела достичь, - это оглянуться перед уходом на пройденный путь, поаплодировать себе и поблагодарить эту жизнь за то, что она у меня была.
- Дафна, ты любишь писать лес, причем, лес необычный, таинственный, в глубине которого мерцает приглушенный свет. Что скрывается в твоем лесу и что означает это сияние?
- Однажды, когда я уже начинала заболевать от отравления красками, я вдруг почувствовала ночью приближение конца, собралась с силами и поехала в ночной клуб, где висел неоконченный "Синий лес". Я изобразила внизу трех фиолетовых бабочек, уверенная, что рисую в последний раз, потом взобралась на платформу и написала вверху специальной краской, которая видна только при ультрафиолетовом излучении: «Это таинственное и магическое место, и оно внутри тебя..." Нет мучительнее смерти, чем смерть от удушья, но когда ты ее не боишься, то чувствуешь себя в этот момент ребенком, который держится за палец отца в Луна-парке и знает, что он не потеряется. Я ощущала примерно то же самое, когда два месяца дышала в больнице кислородом из баллона. Повторяю снова и снова: все, что нам нужно знать, чтобы ничего не бояться - находится внутри нас. Надо только помнить об этом. Но нам некогда помнить и вспоминать, мы же заняты разными глупостями, решаем проблемы, воюем, вместо чтобы наслаждаться жизнью, каждым ее мгновением. Живя с ощущением счастья внутри, ты словно поднимаешься по ступеням, а если переживаешь и страдаешь - у твоей лестницы нет перекладин.
- Интересно, как могла бы сложиться твоя жизнь, если бы около сорока лет назад ты не заметила хиппи, сидевших вокруг костра, не сошла бы на той остановке в Калифорнии?
- Я бы все равно к этому пришла. Накануне того самого дня я устроила дома вечеринку, собрала подруг и сказала им: "Берите все, что у меня есть. Мне не нужны больше мои наряды и мои вещи. Я ухожу. Куда - пока не знаю. Но я знаю одно, в мире что-то меняется, и я должна в этом участвовать". А потом я села в автобус с маленьким рюкзачком. В тот момент я и вправду не знала, где сойду. Если ты хочешь пить - это верный признак того, что вода где-то недалеко.»

13 марта 2022

"Когда закончится это сраженье,
И если ты доживешь до рассвета,
Тебе станет ясно, что запах победы
Такой же едкий, как дух пораженья.
А ты один средь застывшей сечи
И нет врагов у тебя отныне,
Но небо давит тебе на плечи,
И что же делать в этой пустыне?
И мёд покажется горше соли,
Слеза - полыни степной не слаще.
И Я НЕ ЗНАЮ СИЛЬНЕЕ БОЛИ,
ЧЕМ БЫТЬ ЖИВЫМ СРЕДИ МНОГИХ СПЯЩИХ.
Но ты будешь ждать, что принесет время,
Ты будешь ждать, что принесёт время,
Ты будешь ждать..."
(Зоя Ященко)

1 марта 2022

КОГДА ОТСТУПАТЬ НЕКУДА (истории прошлого)
«…Шломо Ардинет командовал ротой, удерживавшей одну из укрепленных позиций на Суэцком канале. Роте удалось продержаться восемь дней (впоследствии этот факт войдет в историю самой кровопролитной войны Израиля) - при том, что уже на четвёртые  сутки она была полностью изолирована и окружена противником. Осажденные потеряли пятерых солдат (один из них накрыл своим телом гранату, брошенную противником, и тем самым спас жизни троим), в то время как египтяне, безуспешно пытавшиеся выбить израильтян из укрепления, потеряли 150 человек. Трижды израильское командование связывалось по рации с командиром роты, оказавшейся глубоко в тылу противника, рекомендуя ему сдаться в плен, но Шломо всякий раз отвечал: "Попытаемся продержаться еще сутки"…”
***
Когда армия воюет против армии – это одно, но когда против армии выступает гражданское население – это совсем другое. Во время Войны за Независимость в битве участвовала не только израильская армия, но и отдельные киббуцы. Яд-Мордехай, Негба, Кфар-Даром, Дгания - эти имена у всех на слуху. А вот о том, что в числе  оказавших сопротивление был и киббуц Ницаним, знают немногие. Киббуцники, вооруженные одними только ружьями и бутылками с «коктейлем Молотова», в течение долгих часов вели бой с египетскими танками.
Когда началась война, члены киббуца еще вполне могли успеть покинуть это место и уйти. Но они решили остаться и вступить в бой с египтянами. Что заставило их принять такое решение? Им казалось, что отступать уже некуда, и если они покинут это место, египтяне беспрепятственно дойдут до Тель-Авива, и тогда конец.
В ту ночь, когда члены киббуца принимали решение, перед ними встала еще одна дилемма – что делать с женщинами и детьми? Одни настаивали на том, что тех следует отправить в безопасное место, другие были не готовы расстаться со своими близкими в столь трагический  момент. В конце концов большинство проголосовало за то, чтобы эвакуировать из киббуца тех, кто не способен оказать сопротивление врагу, то есть детей, женщин и стариков. Но не все женщины согласились оставить Ницаним, в то время как их мужья идут на верную смерть.
Когда египетские танки и бронетранпортеры подошли к Ницаним, здесь находилось всего полторы сотни людей, вооруженных семью десятками разнокалиберных винтовок.
Киббуцники вели огонь из двенадцати наспех сооруженных укреплений, восемь из которых были раздавлены танками в течение первых же часов боя. К десяти утра на территорию Ницаним прорвался египетский танк, который удалось поджечь бутылкой «Молотова». Египтяне временно отступили, и киббуцники получили передышку на целый час. Но вот египтяне готовятся к решающему танковому штурму. Уже начало пятого. А бой идет с самого утра. Патроны кончаются, но у киббуцников ещё остаются бутылки Молотова…»
***
«Я тоже был в том бою на «китайской ферме». Мы знали, что Хези Дахбаш продвинулся дальше всех и вплотную приблизился к позициям противника. Я до сих пор отчетливо помню эту картину. Мы находимся на возвышенности, откуда хорошо просматривается происходящее, и кто-то показывает мне, где находится Хези. Там сплошная стена огня. Видно, что египтяне начинают окружать его отделение. И вдруг по рации доносится голос Хези. Я слышу, как он вызывает огонь на себя. Через 20 секунд дальнобойная артиллерия обрушивает на это место шквальный огонь. Египтяне бегут, мать их! Я понимаю, что Хези и его ребята погибли, и у меня сжимается сердце. Но вдруг я снова слышу по рации его голос: «Корректирую огонь. 200 метров правее!». И это повторяется раз за разом…»
Шели Шрайман (из сборника «Пропуск в вечность для маленькой страны»)
12 марта 2022

"У человека есть поистине неограниченные возможности для того, чтобы сопротивляться самым тяжелым обстоятельствам.  Иногда человек даже не подозревает, какие силы в нем сокрыты, и обнаруживает это только в экстренной ситуации.  Ему гораздо легче мобилизовать свои силы, когда он надеется на лучший исход; когда на нем лежит ответственность за других, более слабых людей"
(из моего интервью с израильским ученым Шломо Брежницем,  специалистом в области исследования стрессов, пережившем Вторую Мировую войну в Европе ребенком, 2007 год)


24 февраля 2022

…Больше всего хотелось бы сейчас отмотать события назад, как в старой киноленте...знать бы, до какого момента отматывать... видимо, "прививки", которые человечество получило после 1930-40-х (ГУЛАГ, Нюрнбергский процесс, Хиросима и Нагасаки) уже не работают. Спрашивай-не спрашивай, "по ком звонит колокол", ответ нынче один: он звонит и по тебе тоже...в какой бы части света ты не жил...

22 февраля 2022

22.02.22
Просто захотелось зафиксировать этот день и запечатлеть красоту этого мира без войны.

19 февраля 2022

ДУМАЮ, ЧТО МОЙ ОТЕЦ, ЗАЩИЩАВШИЙ ХАРЬКОВ ОТ НЕМЦЕВ В 1941-М, ПОДПИСАЛСЯ БЫ ПОД ЭТИМИ СЛОВАМИ:
"Кто не был на войне, не видел раненых, убитых, инвалидов, семьи погибших, не поймет, как важен мир. Каждая мать, потерявшая сына на войне – мать. Любое слово против ее горя – ничто. Оно уже ничего не изменит в их жизни. Я бы не хотел, чтобы наши внуки прошли то, что довелось пройти нам и готов отдать ради этого все, что у меня есть. Я готов быть подопытным кроликом, только чтобы наши дети и внуки – не только в Израиле, но и вообще на всей земле, выжили. Чтобы они жили по-другому. Не так, как мы. И признавали одну границу – между сушей и водой. Я не думаю, что среди нас, людей в форме цвета хаки, есть такие, кто на самом деле жаждут войны. Никто этого не хочет. Что плохого в том, если нас будут разделять не стены и рвы, а поля, заросшие цветами, когда между вчерашними врагами расцветет торговля и установится культурный обмен..."
Хамзи Арайди, полковник израильской армии, принимавший участие в Шестидневной Войне и Войне Судного Дня"
Шели Шрайман (из сборника "Пропуск в вечность для маленькой страны")

5 февраля 2022

ДВЕРИ ОТКРЫВАЮТСЯ - ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ

…Школа. Первый звонок - последний звонок. Между ними десять лет. Выпускной. У нее розовое взрослое платье из ателье, туфли на каблуках, длинные пряди по плечам. Я с короткой стрижкой, в белом, сшитом мамой платье детского фасона, в босоножках без каблуков. Он танцует с ней. А портфель носил мой. Они физики, я лирик. Не судьба.
...Универ. Зачисление - выпускной. Между ними пять лет. Стройотряды, первая любовь-морковь. Они физики, я лирик. Не судьба. Спустя целую жизнь: “Я тебя так любил!” - “А я тебя!” - “А помнишь?” - “Конечно, помню!” И смерть. Не та, о которой: “…пока смерть не разлучит нас”. Но все же смерть. Двери открываются, двери закрываются….


2 февраля 2022


Была невольным свидетелем уличной сцены. Один доказывал что-то другому, срываясь на крик. От желания настоять на своем любой ценой? Или в нем кричал ребенок, которого недолюбили или не услышали в детстве? Заглушая себя (и других) криком, человек убегает от себя настоящего. По-моему, так...


25 января 2022

Со студенчеством у меня  столько связано... Многих из 75 ребят нашего курса уже нет...А как весело все начиналось... ...Я продолжаю листать альбом, вглядываясь в лица ребят, многие из которых уж стали бабушками и дедушками. И тут наступает момент, подобный тому, что описан Лермонтовым в "Бородино": "...тогда считать мы стали раны, товарищей считать...".


19 января 2022

…родители не любили вспоминать войну, и мне приходилось буквально по крупицам вытаскивать из них то, что они тогда пережили. Прошло еще очень много времени, прежде, чем я поняла, что именно из-за войны отец так отчаянно цеплялся за свое детство, которое давно прошло; а мама была такой не по-женски сильной.
…каждый прожитый нами эпизод что-то неуловимо в нас меняет, только мы не всегда понимаем это сразу. У каждого слова и поступка есть своя цена. И свидетели неблаговидных дел –доносов, участия в «подписных» компаниях, травли более слабого – никуда не исчезают. Рано или поздно, но все возвращается на круги своя. И расплачиваться все равно придётся – страхом разоблачения, поздним раскаянием и муками совести.
…чем дольше живу, тем более убеждаюсь: в нашей жизни появляются лишь те, кого мы притягиваем в нее сами, чтобы чему-то научиться, или лучше понять. Тот, кто раздражает – на самом деле учит терпению; самовлюбленный – самоиронии, и так до бесконечности.


17 января 2022


ПИСЬМО ИЗ ДЕТСТВА

...Сообщение было из детства. О смерти, случившейся много лет назад. Этот бог весть откуда сорвавшийся камешек стронул с места лавину памяти и увлек туда, куда невозможно вернуться. В мое привокзальное детство.

«Иринку убили, знаю, что был март, а год не помню, то ли 1993-й, то ли 1992-й. Она же торговала в каком-то ларьке. Какие-то долги, чей-то «наезд». Забрали прямо из дома. Мужа и детей только связали, а ее нашли через день на северном кладбище. Про других знаю мало. Показали мне как-то бабульку, спросили, узнаю, или нет. Оказалось, Людка. Почти наша ровесница и реально бабулька. А шьет все так же хорошо. От нее я узнала, что Томка спилась и умерла. С Ленкой такая же история. И с Витькой. Вот и получается, как у классика, «иных уж нет, а те далече».

Далече была я, уехавшая в заморские дали. В детстве мы жили с Веркой в одном подъезде. Потом она вышла замуж по «залету» за солдатика. Однако, прожила с ним без малого сорок лет, обзаведясь, кроме сына, родившегося «по залету», еще и дочкой. Верка  дослужилась до большой начальницы. Только седину закрашивала с 36 лет, с того самого дня, как ее новобранца-сына отправили в Чечню. И вот мы нашлись с ней в Сети спустя много лет. И я узнала о смерти Иринки...

***
...Наше детство было отгорожено от вокзала длинным пятиэтажным блоком в форме буквы «г» с девятью подъездами, а самый ближний выход из двора был перекрыт каменной стеной, в которой имелась запертая калитка, сваренная из толстых железных прутьев, меж которыми свободно пролезали наши маленькие головы, и мы все равно просачивались в людской муравейник. Нас тянуло на привокзальную площадь, где тетки в грязных белых халатах продавали пирожки с повидлом по пять копеек и фруктовое мороженое по семь. Там кипела настоящая жизнь, все было в непрестанном движении, и мы устремлялись туда от своих мирных, скучных песочниц, качелей и клумб.

Иногда вокзальный мир проникал и на нашу территорию. Однажды откуда-то возник старик в лохмотьях, уселся посреди песочницы и начал справлять большую нужду. Его прогнала дворничиха, отходив метлой по тощему горбу.

Запомнилось еще, как страшный дядька, спустив штаны, показывал нам сквозь прутья решетки что-то непонятное, подзывая гнусавым голосом мою толстую подружку, ту самую Иринку, которую потом убили в 1990-х: «Девочка, не бойся, иди сюда, я тебе конфетку дам…» Позабыв про кукол, мы бросились от страшного дядьки врассыпную. И только много лет спустя, когда я перелистывала цветной медицинский атлас, мне неожиданно открылся смысл увиденного в детстве: то, что показывал нам дядька, называлось «твердый шанкр».

С противоположной стороны от вокзала к нашему двору примыкал довольно большой и запущенный сквер, в котором с наступлением осени появлялся цыганский табор с шатрами. Милиция почему-то не гоняла этот бродяжий люд. И хотя родители строго-настрого запрещали нам приближаться к цыганам, запугивая, что те крадут детей и заставляют их потом воровать, мы все равно устремлялись туда – конечно, не в сам табор, а всего лишь побродить поблизости и поглазеть на женщин в ярких цветастых юбках (в нашем запыленном промышленном городе они производили впечатление случайно залетевших сюда диковинных птиц) и на их чумазых горластых детей. Однажды нам посчастливилось увидеть и хозяина табора – седобородого цыгана в красной рубашке, черной жилетке и высоких сапогах.

…Людка тогда еще совсем не выглядела бабулькой. Она была чуть старше и считала нас мелюзгой. Ее умственно-отсталая сестра - Томка-толстая - все дни просиживала с бабками во дворе. Людка, в отличие от сестры, была красивая, шила на раздолбанной машинке фирменные мини-юбки, красилась, как кинозвезда, и приклеивала длинные ресницы.

Однажды Людка зазвала нас к себе, чтобы показать материн фарфоровый сервиз. Она вертела в руке хрупкие чашечки и мечтательно говорила: «Вот помрет мать – сервиз мой будет. А Томку сразу в «дурку» сдам и буду к себе парней водить».

…Чем мы занимались в свободное от шныряния по вокзалу время? Зимой – сооружали из снега лабиринт, ползая по нему часами, а когда замерзали, отправлялись в ближайший гастроном, где тетка продавщица взвешивала нам на три копейки сто грамм кильки пряного посола и заворачивала в обрывок газеты. В жарко натопленном подъезде мы отрывали килькам головы, вытягивая из рыбешек кишки, а туловища ели прямо с хвостами. Тогда нам казалось, что нет ничего вкуснее!

Весной мы отправлялись в привокзальный сквер за ветками пушистой вербы и бродили там по лужам в резиновых сапогах.

Летом делали  «секретики», выкапывая за домом неглубокие ямки для фантиков, прижимая их стеклышками и присыпая землёй, а мальчишки играли в «ножички» или жгли вонючий карбид.

Осенью мы снова шли в сквер - поглазеть на цыганский табор, полакомиться подмерзшими мелкими яблочками или собрать букет разноцветных листьев.

Страшилки рассказывались нами в любое время года -  про гроб на семи винтах и черную руку, после чего все тряслись от страха и боялись зайти в темный подъезд.

***
...«Пожалуйста, будьте осторожны в районе вокзала, - предупреждала нашу группу экскурсовод в Италии, - берегите сумки, будьте начеку». Впоследствии я слышала подобное еще не раз, но уже в других странах, где вокзал считался злачным местом. Почему я не ощущала этого в детстве, когда жила в доме на привокзальной площади?

***

“…Чаще других вспоминала тебя. Надеюсь, ты помнишь наш двор? Я бываю там редко.  Все, что связано с детством, постепенно исчезает. Ты уехала в 1990-м, и весь тот бардак, который царил у нас, не видела. Как- то очень уж быстро жизнь пролетела”.

…Мы жили с Веркой в одном подъезде, я на третьем, она - на пятом. Дворовые девчонки то ссорились, то мирились, или сплетничали и “делили” мальчиков. Она - никогда.  Может, потому что была самой старшей в своей многодетной семье? Или из-за своей любви к книжкам? Они нас с ней, кстати, и подружили.

Ну а жизнь вокруг была разная. Окна нашей угловой квартиры выходили на вокзал и привокзальную площадь. Мы слышали объявления о прибытии поездов, мат пьяных мужиков и ругань проституток, гуляли по перронам и залам ожидания, и никто из нас не знал тогда, как сложится его судьба.

…Наш двор был для нас целым миром. Гораздо позже я поняла, что дом, где мы жили, был населен семьями тех, кто работал на железной дороге, или имел к ней отношение. Моя мама учила детей в железнодорожной школе, мать Верки была проводницей, а мать Иринки - официанткой в вагон-ресторане. И когда старшее поколение умерло, а мы выросли и разъехались, дом стал частью вокзала - квартиры превратились в суточные гостиницы для транзитных пассажиров и пристанище для гастербайтеров, работающих в забегаловках на площади, а нижние этажи - в склады привокзальных магазинчиков.

***

“А я тебе рассказывала, что у меня был дядька, который умер еще до моего рождения? - продолжала писать мне Верка. - Бабуля отдала мне его награды - боевые ордена. А ведь ему было в начале войны 18 лет. Разыскала его могилу, ухаживаю теперь за ней. А в прокуратуре, где я работаю в последние годы, сейчас такое пошло… Помнишь у Грибоедова? "Служить бы рад. Прислуживаться тошно". Буду оформлять пенсию.”

Потом в нашей переписке наступила небольшая пауза - Верка оформляла пенсию, у меня было много поездок.

И вдруг - как гром среди ясного неба:

“Поделюсь с тобой своим горем, а то вдруг исчезну из интернета, - писала Вера. - Мне поставили диагноз: рак. Пока вроде все под контролем, но… Так что если долго не будет ответа, то…”

Я тут же написала ей большое письмо, и теперь мы снова общались почти каждый день.

“Знаешь, я давно всех простила, - делилась со мной Вера. - Самая большая обида была на маму: она забеременела от случайного “залета”, не хотела рожать, ненавидела меня всю жизнь и даже этого не скрывала. Даже моему мужу заявила:

“Что я тогда только не делала, чтобы от нее избавиться…” Муж потом при ссорах это всегда мне припоминал: “Ты даже матери своей не нужна!” Пока отец был жив, никто не вспоминал, что я ему не родная, а на его похоронах мать бросила мне это в лицо: "Мол, а ты чего сюда пришла?".

“Не могу себе представить, как ТЕБЯ можно ненавидеть? - удивлялась я. - Помню, какая ты была в детстве добрая, светлая, открытая… А ты знаешь что-то о своем родном отце?”

“Я его никогда не видела и ничего о нем не знаю, - отвечала она. - Так, какие-то обрывки из разговора с бабулей. Ехал из Ленинграда поездом, мама была в его вагоне проводницей, так они познакомились, потом нежелательная беременность, аборты были запрещены, мама ходила по бабкам, чтобы от меня избавиться, но у нее не вышло.”

“Знаешь, а я вот подумала, что могло бы быть и хуже, если бы она тебя оставила в доме ребенка, оттуда отправили бы в детдом, неизвестно, как бы тогда сложилась твоя жизнь, - писала я. - Все-таки мама от тебя не отказалась, вырастила. И твоего отчима я хорошо помню - добрый, улыбчивый…ты его папой звала, никому бы и в голову не пришло, что он тебе не родной”.

“Да, ты права, батя у меня был замечательный, - соглашалась Вера, - не все родные отцы так детей любят, как он меня любил. После его смерти я год не могла о нем говорить, слезы мешали. Мне и сейчас бати не хватает. Он был очень простым, иногда и строгим, но справедливым. И я всегда старалась быть такой, как он - честной и справедливой, ничего не говорить за спиной, все - в глаза”.

“Помню, что твой отец всегда носил брюки клёш. Он раньше на флоте служил?” - спрашивала я.

“Да, на Дальнем Востоке. И всю жизнь вспоминал службу, наверное это было самое лучшее время в его жизни. После его смерти мне достались в наследство от бати его флотские клеши, и я их до сих пор храню. Знаешь, у нас в семье особых нежностей никогда не было. Может, время такое было… Я это позже поняла, и своим детям старалась дать то, чего мне так не хватало в детстве. Тоже своего рода урок…”.

“Знаешь, я и в детстве тебя любила, а сейчас, когда столько узнала о твоей жизни, ты мне стала еще ближе, - писала я ей. - Как ты себя чувствуешь? Что врачи говорят?”

“Вчера ездила в онкодиспансер, там очереди, причем, много молодых. Эта болезнь никого не щадит. Но меня больше поразило отношение медперсонала: с какой-то брезгливостью и раздражением они со всеми разговаривают. И вот я думаю: “Если вы устали от такой работы, от тяжелобольных людей, лучше займитесь чем-то другим, но зачем же так…”
Пока ждала своей очереди, пыталась кого-то успокоить, обнадежить, что-то посоветовать… скоро у меня самой операция", - сообщила Вера.”

“Ты справишься, ты сильная. Диагноз - еще не приговор”, - тут же написала я ей.

“Спасибо тебе за поддержку. Еще раз убедилась, что мы говорим с тобой на одном языке. Как в детстве. Не волнуйся. Пока жива. Надеюсь, что еще поживу. Прогноз не очень, но я не сдаюсь.”

…И вдруг она пропала.

“Пожалуйста, отзовись, как ты?” - меня одолевали плохие предчувствия.

На сей раз мне ответил ее сын: “У нас большое горе. Мамы больше нет”.

13 января 2022

ПАЛОЧКА КОХА

...Мама плачет украдкой, но разве от меня что-то скроешь? Так я узнаю, что в довершение к привычным уже рахиту, сколиозу и хроническим ангинам добавилась палочка Коха. Мне 9 лет и я ничего не знаю о так напугавшей маму палочке Коха. Откуда бы ей взяться? Но факт - она у меня есть. Пока ясно одно: меня отправляют в какой-то детский санаторий. На целый месяц. И я там буду одна. Без родителей. Они даже не смогут приезжать ко мне. Потому что санаторий от нас очень далеко. Где-то под Киевом.

Путевку туда достал папа. Но нужен сопровождающий. Все-таки двое суток на поезде. С пересадкой в Москве. Со мной едет незнакомая тетка. Родители дали денег тетке и немного мне - ура! Я куплю на них куклу. В Москве. Ведь там у нас будет целый день до пересадки на другой поезд.

Естественно, я сразу тащу тетку в «Детский мир». Хотя она бы, конечно, предпочла «взрослые» магазины. Но в конце концов, кто у нас тут сопровождающий? Вот и сопровождай меня в «Детский мир»!

Я знаю: это она! Та единственная, которая меня ждала. На ней клеенчатый плащик с капюшоном, кнопочками-застежками и пластиковые сапожки. Ух ты!

Мы покупаем куклу, и с этой минуты я занята только ей: раздеваю и одеваю свою любимицу. Приставляю ее к вагонному стеклу, чтобы она могла видеть проплывающие за окном пейзажи. Укладываю рядом с собой, когда иду спать. Вот оно - счастье!

…Санаторий красивый. С колоннами. В сосновом лесу. В моей комнате несколько девочек. Я - самая младшая. Самая старшая уже носит лифчик, как у мамы. На ужин нам дают пить дрожжевой напиток. Надеются , что потолстеем. А что, если палочка Коха тоже любит дрожжи? Они об этом подумали?

Перед отбоем нам разрешают погулять по аллеям. Девчонки гуляют парочками - обсуждают мальчишек, говорят, какие они дураки. А сами все влюблены в Олега. Особенно та, что носит лифчик. У Олега, в отличие от мелюзги, уже есть усики и у него “взрослый” голос. 

Мне скучно. Я отстаю от девчонок и ухожу к забору.  Самое время научиться свистеть в четыре пальца: в корпусе разве посвистишь? К концу недели мне уже закладывает уши от собственного свиста, но свое умение я держу от всех в тайне. Вдруг высмеют?

Скоро за мной приедет та же тетка. Сопровождающая. Может, родители дадут ей немного денег для меня? Тогда я куплю в “Детском мире”посудку для куклы.

…Поезд едет так медленно. Хотя проводница уже собрала постели и закрыла туалет. Мы вместе с куклой изо всех сил упираемся в стенку купе, ускоряя поезд, чтобы он ехал быстрее. Тетка смеется. Дура! Скоро я увижу родителей. Ура! Ну, давай, моя куколка, еще поднажмем!… 

11 января 2022

ГИБЕЛЬ ДРУГА

...Самый трудный в истории журфака "колхоз", когда картошку приходилось выкапывать чуть-ли не из-под снега, завершился банкетом, и все тогда здорово напились. Когда же ближе к обеду мы потянулись к столовой, то сразу заметили какую-то недостающую часть пейзажа. «А где же Кузя?» - спросила одна из первокурсниц. И тут все поняли, что не хватает Кузи и принялись его повсюду искать. Заглянули в дровяной сарай, на огороды: нашего общего любимца нигде не было.

Этот козел приблудился к нам, как бездомная собака. Очевидно, он был ничей, или просто надоел хозяевам и они его не искали. Во всяком случае, за тридцать дней, проведенных на картошке, никто не предъявил на козла прав. Мы его подкармливали, гладили остренький, заскорузлый от грязи череп, и Кузя привязался к нам всей душой – он все время маячил у дверей столовой и вдруг - исчез.

Примерно через час безуспешных поисков мы начали расследование этой таинственной истории, и кто-то принес жуткую весть, что вчера колхоз задержал поставку мяса на кухню, и повар (он был из местных) с пьяных глаз зарезал Кузю, употребив козлиное мясо на антрекот, которым все с аппетитом закусывали водочку во время банкета. Услышав о гибели всеобщего любимца, кто-то всплакнул, кто-то побежал искать повара, чтобы набить тому морду, а кто-то тут же сблевал за дровяным сараем: представляете что это такое – съесть друга? Мы же не каннибалы.

…Мне потом еще долго, даже спустя месяцы, снилось поле, чей край сливался с горизонтом, и красный флажок, обозначающий эту границу. Вспоминался запах свежевспаханной борозды и дыма от сожженной ботвы...

10 января 2022

Сегодня у дорогих мне людей - Володи Мозгового и Светы Яницкой (Гудкиной) день рождения. Мы все ровесники, все с одного курса. Как там в песне поётся? «Когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли…» Главное, что дожили, пережили, ещё поживем, переживем, не изменили и не изменим себе. Ну что, ребята, и дальше по жизни спина к спине? Как Светка говорит: «Поздняк метаться!»

9 января 2022

РОНИ И ТРИ ШЕКЕЛЯ В ЧАС

...За прилавком был тот же Рони, только поседевший. Теперь он управлялся один, а когда-то, в начале 1991-го, у него было два работника - я и молодой араб по имени Мухаммад. Не знаю, сколько Рони платил ему, а мне он платил три шекеля в час. Я приходила в шесть утра и работала до половины пятого вечера. Вставать приходилось в четыре и топать пешком через весь город: мы жили впроголодь и, как многие репатрианты, экономили на автобусе. Я резала овощи для салатов, а Мухаммад наполнял ими питы. Когда посетителей было особенно много, мне приходилось ему помогать. Потом Рони всякий раз упрекал за то, что я кладу слишком много салатов в питы - "Ты меня разоришь!" Постоянные же посетители - небогатый мастеровой люд - напротив, радовались, завидев на раздаче "русскую" и надеясь получить большие порции за те же деньги. Мухаммад доносил на меня Рони и, проходя мимо, всякий раз норовил толкнуть - как бы невзначай. А невзлюбил он меня после одного случая.

Однажды мой напарник заявил, что хочет учить русский язык. Урок проходил так: Мухаммад указывал на предметы и спрашивал, как они звучат по-русски. Так незаметно он подвел меня и к слову "проститутка", указав на одну из посетительниц и объяснив, что она зарабатывает на жизнь древней профессией. "А как это будет по-русски?" Не почуяв подвоха, я ответила. Мухаммад, казалось, только того и ждал. "Все русские - проститутки!" - радостно закричал он мне. Я в долгу не осталась. Улучив момент, когда Рони был в хорошем расположении духа, я спросила, как звучит на иврите самое грубое ругательство. Рони удивился, но ответил. С этого момента на каждую эскападу в свой адрес со стороны Мухаммада я негромко произносила ему то самое слово.

Мухаммад бесился, жаловался на меня Рони, но тот только отмахивался: "Сами разбирайтесь!" Впрочем, продолжалась эта тихая война недолго: за два дня до начала событий в Персидском заливе Мухаммад исчез, словно ветром сдуло. Рони ничуть не удивился, только сказал: "Трус". А через два дня и сам закрыл свою забегаловку: всем тогда казалось, что война будет недолгой, и американцы быстро покажут Саддаму, где раки зимуют.

...И вот спустя много лет я стою и смотрю на Рони. Потом спрашиваю его: "Ты меня помнишь? Я работала у тебя до войны в Персидском заливе". Рони прищуривает глаза, думает и восклицает: "Уау! Конечно! Только у тебя были длинные волосы. Как я рад тебя видеть!"

Я тоже рада видеть Рони, хотя он и платил мне всего три шекеля в час - даже в те времена никто так мало наемным работникам не платил. Но зато он помог мне разобраться с Мухаммадом...

8 января 2022

...Чем больше теряешь близких, тем меньше боишься собственной смерти, надеясь на возможную встречу где-то там, в ином измерении. Боль по ушедшим - это не только горечь от потери, но и пронзительное ощущение, что безвозвратно стирается кусок твоей жизни, тот самый, который долгие годы хранился в вашей общей с ушедшим памяти, и теперь уже некого будет спросить: "А помнишь?"
...С каждым годом все труднее открывать старые альбомы.
Еще маленькой девочкой я больше всего на свете буду бояться одного - маминой смерти, прокрадываясь по ночам в ее комнату, чтобы услышать ее сонное дыхание и убедиться, что все в порядке. В день ее смерти снег покажется черным и появится ощущение бессмысленности дальнейшего существования. Только через много лет после смерти мамы я соглашусь с формулой: "время лечит". И все же мама будет продолжать свою жизнь - в моей памяти, в моих снах, в моих поступках..
...После смерти родителей остается непроходящее чувство сиротства. Вообще-то я только сейчас начинаю понимать, как они на самом деле друг друга дополняли – мои родители, такие разные: мудрость и основательность мамы и детская легкость и безалаберность отца....
...Каждая записка из того времени, каждое письмо, написанное рукой близкого тебе человека, которого уже нет на свете, - укол в сердце. И пронзительное ощущение вины за все его обиды на тебя, за собственное невнимание к нему, за то, что уже ничего не поправить...
...Сегодня маме исполнилось бы 100 лет.

4 января 2022

Уличная котейка обрела свой дом, пусть и нарисованный. Мангал, иссушенный жаром огня, утолил жажду дождевой водой. Лодка, рассекавшая  волны,  «вышла на заслуженный», покрасилась в морской цвет и стала частью декорации. Так и наша жизнь порой: от иллюзий - до исполнения заветных желаний и наоборот. (подписи к снимкам, сделанным на берегу)


2021 год


31 декабря 2021

ЭТО Я К ТОМУ, ЧТОБЫ МЫ ДОШЛИ И ПОДДЕРЖАЛИ ТЕХ, КТО ПАДАЕТ

…Из всех праздников я когда-то очень давно любила два: новый год и день победы. В день победы папа надевал свои фронтовые ордена и мы шли пешком через весь город на плотинку - смотреть салют. Когда папа умер, у дня победы появился привкус горечи... Так что в конце концов из двух любимых праздников остался один, с которым у меня связана история…
Новый год мы встречаем в избе. Но до избы еще надо дойти: она затеряна в лесу. В довершение всего с утра начинается снегопад.
…В пять вечера уже темно, как ночью: мы расчехляем лыжи и идем во мрак.  За городом – настоящая метель. Да еще снег мокрый и липнет к лыжам, так что о скольжении можно только мечтать. Но выбора нет: без лыж ноги проваливаются в снег по колено, а от избы нас отделяет еще километров пять.
Компания у нас разношерстная - "дети города" и заядлые походники. Они-то и пробивают для нас лыжню, довольно быстро продвигаясь вперед, невзирая на мокрый снег, но то и дело вынуждены останавливаться и ждать отстающих, то есть, нас.
Худо ли, бедно ли, но – ура! - наконец, мы оказываемся у подножия горы. Остается только подняться. И тут один из «городских», Сашка неожиданно для всех валится в снег и произносит: «Все, ребята, бросьте меня здесь. Я не дойду…» Сначала мы принимаем это за шутку. «Старик, брось дурака валять, вставай, последний бросок и выпьем, наконец, водочки», - говорят ему мужики. «Да я серьезно, ребята. Оставьте меня здесь. Я не дойду», - тихо повторяет он. Общими усилиями мы помогаем ему встать, берём его рюкзак, и медленно, шаг за шагом, начинаем подъем в гору. Наконец, мы в избе. У Сашки виноватый вид, но никто – даже в шутку - не упоминает о том, что случилось у подножия горы. Мужчины приносят из леса сушняк, мы быстро растапливаем печку и вскоре усаживаемся за грубо сколоченный стол, заваленный консервами. До Нового года остается десять минут…

28 декабря 2021

Мой внутренний ребенок, он такой. А ваш? Сегодня, 28, у нас с моим внутренним ребенком днюха, нас ждет много вкусняшек (подпись к детским снимкам)

6 декабря 2021

...Отыграли спектакль с его бутафорскими страстями - отненавидели, отлюбили, напредавались - падает занавес, и актеры, только что убивавшие друг друга на сцене, обнимаются, радуясь удачному спектаклю, и идут за кулисы пить водку и признаваться друг другу в вечной любви.
...Так и человеческая жизнь. И если будет что-то "после"...
(из старого дневника)

1 декабря 2021

ПО УЛИЦЕ ТРАМВАЙ ВОДИЛИ...(пока ещё испытывают).
Все реже едем в центр Тель-Авива на машине. Поездом куда удобнее: без пробок. Скоро ещё трамвай пустят. И это не считая электровелосипеда  и сегвея…Машина в обиде: "Конкуренты теснят!" - "А мы с тобой, дорогая, в лес, на природу..." (Подпись к снимкам)

27 ноября 2021

ЛЕНИВЦЫ

«Мой ребенок, девочка шести лет от роду, страшно ленивое создание, поливала цветы, и плеснула пару столовых ложек жидкости на пол. Огляделась вокруг, не видит ли кто,и ОЧЕНЬ БЫСТРО подтерла пол котом, который дрых рядом с лужей. Кот даже не проснулся, а я минут десять не могла разогнуться от хохота. Интересно, кто из них ленивей: дочь, которой лень сходить за тряпкой, или кот, который даже в луже воды не просыпается..."
(Смешное из старого, не мое)

15 ноября 2021

БОЛЬ, Я ТЕБЯ ЗНАЮ

Иногда бывает так, что уезжаешь куда-нибудь совсем близко, но неожиданно попадаешь за тысячи верст, в места, покинутые тобой тридцать лет назад. И снова испытываешь боль, о которой успел давно забыть. Оказывается, она все еще живет там, где жила, никуда не делась. Только теперь ты не боишься встречи с ней и не покажешь ей спину как тридцать лет назад.
...Эту боль не спутаешь ни с какой другой: она метит лица особенной печатью. Так могут смотреть только вдовы; матери, потерявшие своих детей; старики, похоронившие внуков. Они сидят в автобусе молча, отвернувшись к окну, и во взгляде их есть нечто такое, что сразу хочется отвести глаза. Ни за что на свете я не хотела бы поменяться с ними местами, но и наблюдать за тем, как они переживают свое горе, тоже испытание не из легких. Они находятся внутри круга, а я снаружи. Так получилось. Никто не виноват. У каждого своя судьба. Размышляя об этом, я еще не знаю, что вскоре окажусь внутри круга. Причем, по собственному выбору. И встречусь со своей болью, о которой успела забыть: «узнаю ее в лицо».
…Вечером одна из руководительниц семинара для репатриантов, чьи близкие погибли во время терактов, во второй Ливанской войне, дорожных авариях, предлагает мне поучаствовать в ее группе, чтобы почувствовать происходящее изнутри. В этот момент я понимаю: предложение серьезное. Меня собираются ввести в группу совсем не «понарошку», из опасения, что присутствие журналиста помешает ее участникам рассказать о своих переживаниях. Возможно, и я вспомню нечто такое, чем захочу поделиться с другими? В любом случае, предложение интересное. Я соглашаюсь, хотя совершенно не представляю себе, о чем мне говорить...
Психолог раскладывает на столе картонные карточки:
- Здесь находятся ваши «визитки». В них написано о вас. Выберите "свою" карточку и расскажите нам о себе.
...Участники группы сжимают в руках картонные квадратики. Ирена видит в изображении отрезок пути, ведущего к кладбищу, куда она ходит навещать могилу внука, погибшего во второй Ливанской войне. Леонид показывает черную жирную полосу с красно-желтым пятном в центре, пересекающую спокойное бежевое поле: она напоминает ему место дорожной аварии, где погибла его жена. Когда очередь доходит до Игоря, он неожиданно заявляет, что не видит смысла в подобной затее, не хотел сюда ехать, ему не о чем рассказывать, он со своей бедой справился. «Год назад я тоже вела себя примерно так же, - тихо произносит молодая женщина, сидящая справа. – Он еще не готов…». Игорь, между тем, то и дело выходит из комнаты, но всякий раз возвращается.
...Подходит моя очередь, и я уже знаю, что буду говорить о маме, умершей тридцать лет назад. Красная, едва заметная полоска внизу карточки  – это боль, связанная с внезапной маминой смертью. Мы тогда жили в другом городе, в коммунальной квартире, и я собиралась провести декретный отпуск в родительском доме.
***
Билет на самолет уже куплен. Я ухожу с работы пораньше: пора собирать вещи. В дверной ручке нашей комнаты белеет бумажный листок, свернутый в трубку. Разворачиваю. Это телеграмма, и в ней всего пять слов: «Мама заболела. Срочно вылетай. Папа». Позже я узнаю, что когда отец отправлял телеграмму, мамы уже не было: она умерла от обширного инфаркта (тогда это называли «разрывом сердца») под утро, во сне, но папа не решился мне об этом сообщить.
...Дома у нас телефона нет, возвращаюсь в редакцию. Услышав в трубке мой голос, отец начинает плакать, а я, понимая, что мамы нет, кричу так, что сбегается вся редакция. Кто-то приносит воды...
...Наутро мы выезжаем с мужем в Свердловск. Ночью, наконец, выпал снег, мы всегда его ждали, но сейчас он мне кажется черным. Никогда не думала, что так бывает: снег – и вдруг черный.
...В доме полно родственников: впервые за долгие годы проделали такой большой путь, прилетели на Урал из Белоруссии. Я обнаруживаю в прихожей мамин шарфик. Он еще пахнет мамой, ее духами...
... Кладбище расположено за городом, пока добираемся, щеки немеют от мороза. В воротах - неожиданная заминка: встретились два катафалка и никак не могут разъехаться, ни один из водителей не хочет уступать. «Я людей с похорон везу, не видишь?» - кричит тот, что возвращается с кладбища. «А я, по-твоему, черта рогатого везу? Вы своего покойника уже закопали, а нам своего еще закапывать» - кричит в ответ наш водитель, и у меня от этих слов все внутри переворачивается...мой крик беззвучен, как в кошмарном сне, где бежишь изо всех сил, пытаешься звать на помощь, и только, как рыба, хватаешь ртом воздух. Между тем, все слова уже произнесены...разверстая пасть свежевырытой могилы с заиндевевшими обрубками корней по краям... Я до сих пор не понимаю, как все это вынесла тогда на кладбище, и позже, в роддоме, куда меня приходил навещать отец, а соседки по палате все удивлялись: «Папа у тебя такой заботливый, а мама что-то не приходит…». Боль от утраты была еще настолько сильна, что я прятала ее глубоко внутри и ни с кем не хотела делиться. Мне хотелось одного: поскорее все это забыть. Спустя год, прижимая мамин шарфик к лицу, я уже не ощущала маминого запаха: он улетучился вместе с болью. И я уже могла спокойно открывать семейные альбомы, где хранились мамины фотографии.
...Прошли годы. Об отце мне всегда писалось легко, а о маме нет. Более того, я НИКОГДА не писала о ней и пишу впервые сейчас, когда мне исполнилось столько лет, сколько было тогда маме - в год ее смерти. И теперь я уже знаю, что самое трудное после потери близкого человека – это смириться с тем, что ты никогда уже не сможешь поделиться с ним чем-то очень важным для тебя, вспомнить эпизод из вашего общего прошлого. Часть жизни, прожитая с близким, которого уже нет, отныне будет жить только в твоей памяти. И некому будет задать этот простой вопрос: «А помнишь?» - Потому что никто не ответит.
***
…Начинает темнеть. Скоро возвращаться в Тель-Авив. Дети и родители, которых разделили еще в первый день (у детей была своя программа), в автобусе снова вместе. Вроде бы, все то же самое, но почему-то совсем другое. Сразу я даже не могу объяснить себе, что именно. Потом до меня доходит: настроение другое, лица другие...

...45 лет без мамы…


13 ноября 2021

НАША ЖИЗНЬ - ИГРА

Была я как-то на Мертвом море,  наплавалась и пошла к душу, а  там дети играют в такую игру: каждому, кто подходит, говорят на иврите - «Пять шекелей!" (за пользование душем). Я им отвечаю:
- Для меня бесплатно. Вы что, меня не узнали?
- А кто ты?
- Шарон Стоун (сумерки - на моей стороне).
Подошли ближе, вглядываются, потом неуверенно произносят:
- Нет. Ты - не она.
- Смотрите лучше! На море я без грима! (тоном, не оставляющим сомнений).
Тут они решают меня проверить:
- А кого ты знаешь из известных актеров?
Я сходу выдаю имена голливудских "звезд". Дети - в замешательстве. Потом спрашивают:
- Ну и как тебе Израиль, Шарон?
- О! Прекрасная страна! Я в восторге!
Дети сияют от удовольствия, потом спохватываются:
- Дашь нам автограф?
- Вам? Конечно. Вы такие милые...
Дети уносятся к родителям за клочком бумаги и ручкой, а я, пользуясь моментом, смываюсь.

4 ноября 2021

ПУТЕШЕСТВИЕ В ПРОШЛОЕ (путевые заметки)
…Когда Яэль предлагает мне поехать с ней в Белоруссию, где немцы уничтожили во время войны родителей и сестер ее отца, я тут же соглашаюсь.
...Яэль долго готовит это «путешествие в поисках корней» (так это звучит в буквальном переводе с иврита). Заказывает гостиницы в Минске, Бресте, Гродно и Вильнюсе (оттуда мы будем улетать в конце путешествия). Нанимает микроавтобус с водителем и местным гидом (он проведет нас по местам гибели евреев в годы войны в Белоруссии и Литве).
...В  Порозово (200 километров от Бреста) до войны жила семья отца Яэль: все ее члены, за исключением двух старших братьев - Лейбы и Авраама, были уничтожены вместе с другими жителями этого местечка. Яэль хочет разыскать дом, где прошло детство ее отца Авраама, и свидетелей, которые могли бы рассказать о трагических событиях начала войны. О братьях Драгушинских - Аврааме и Лейбе я в свое время писала. Статья называлась «Сильнее страха родная кровь». Война разметала их по разным странам. Будь братья в момент, когда немцы входили в Порозово, в родительском доме, их постигла бы страшная участь: отправка в гетто и расстрел под Волковыйском, куда свезли всех евреев из окрестных местечек. Но война застала Авраама и Лейбу за пределами Порозова. Оба бежали в лес, где потеряли друг друга до конца войны. Старший, Лейба назвался в партизанском отряде белорусом и его взяли в разведку. После войны его направили на службу в НКВД. Скрыв однажды свое прошлое и работая в «органах», Лейба-Леонид вынужден был придерживаться своей легенды до конца. Авраам попал в Освенцим, потом в сталинские шахты, выжил, отправился в Палестину на судне "Эксодус"...
...Уже давно нет в живых ни Лейбы, ни Авраама, а мы держим путь в Порозово. В микроавтобусе, кроме вдовы Авраама - Бетти, его дочери Яэль и внуков, едут присоединившиеся к нам в Минске москвичи - внучка и правнучка Лейбы, которых Авраам разыскал еще при жизни.
...Ранее утро. За окнами микроавтобуса белесая пелена… Все покрыто завесой тумана, как и прошлое, следы которого скрываются где-то там...Удастся ли нам отыскать дом семьи Драгушинских и свидетелей уничтожения еврейской общины в Порозово?
...В первый день нам удается найти только полуразрушенное каменное здание синагоги и еврейское кладбище с замшелыми плитами. Когда-то в Порозово проживали евреи, поляки, белорусы и украинцы, причем, еврейская часть населения (более 600 человек) была самой многочисленной. Местный школьный учитель, собирающий по крупицам историю этих мест, рассказывает, что евреев в Порозово не осталось: почти все они были уничтожены здесь в первые месяцы войны, а те, что чудом уцелели, сюда уже не вернулись.
...От старика-поляка, которому в год начала войны было одиннадцать лет, мы узнаем, что евреям приказали оставить свои дома и переместиться в гетто, устроенное тут же, под открытым небом, в центре Порозово, а вскоре всех узников гетто увезли на подводах в Волковыйск, где они были уничтожены.
Старый поляк не помнит семью Драгушинских и не может указать дом, где она жила. Мы возвращаемся в Брест. Яэль трудно смириться с тем, что наши надежды разыскать следы ее семьи в Порозово, не оправдались. Она предлагает поехать в Порозово снова: может быть, единственный свидетель тех событий опознает братьев Драгушинских по их детской фотографии, где они сняты вместе со своими родителями?
...Вглядевшись в потускневший от времени снимок, старик восклицает: «Я их знаю! Это же братья...» И называет их по детской кличке. Оказывается, в Порозово многих помнят уже только по кличкам.
 "Вы помните, где был их дом? - спрашиваю я старика.  -  "Помню, конечно, старый дом немцы при отступлении сожгли, остался только фундамент, на котором уже после войны пришлые люди новую хату поставили".
Помогаем старику подняться в микроавтобус. И вот мы у дома. Он в самом центре Порозово. Стучим в калитку. Выходит мужчина. Я объясняю ему, кто мы. Он разрешает войти в дом со словами: «От старого дома здесь только фундамент и погреб уцелели, все остальное - послевоенное…» Мы спускаемся с Яэль в погреб, она трогает рукой старую кирпичную кладку, на глазах слезы. Набирает в мешочек немного земли с огорода, примыкающего к дому. Часть ее она увезет в Израиль - на могилу отца, часть оставит на могиле своего дяди Лейбы-Леонида в Бресте...

30 октября 2021

КОЕ-ЧТО ИЗ ПРОШЛОГО
...Однажды я вывела для себя простую формулу: каждый человек хочет быть выслушанным. Говорить о себе любят многие, а выслушивать других далеко не все. Спасибо маме, для меня желание слушать других такое же естественное, как дышать. Иногда нужно слушать человека долго-долго, пока он не решится сказать тебе то, чего не говорил никому. Иногда его «включает» необычный вопрос, особенно если он знаменит и дал в своей жизни десятки интервью. Из историй, которые особенно запомнились…
...На сей раз задание было получено сверху. Наш генеральный директор узнал, что его сосед - бывший военнопленный, тяжело переживает недавнее увольнение с работы, и решил его таким образом поддержать.
И вот я на месте. Дверь открывает молчаливый неулыбчивый человек. Садится напротив, руки скрещены на груди. ЗамОк. У меня появляется нехорошее предчувствие. Я задаю вопрос о сирийском плене и неожиданно слышу в ответ: «Я не хочу об этом вспоминать». Повисает молчание.
Я вида не показываю и сдаваться не собираюсь. «Хорошо, хорошо, конечно, понимаю, - торопливо говорю я своему мрачному собеседнику, пока он не указал на дверь, - поговорим о другом". И мы начинаем обсуждать историю парня, который сейчас находится в плену и его имя на слуху у всех. Мой собеседник объясняет мне, как он понимает этого несчастного парня и насколько важно освободить его из плена. «Да, да, - соглашаюсь я, - ведь вы, в отличие от других, знаете, каково это…» И вот, наконец, запоры открыты, крепость пала, и мой собеседник начинает вспоминать…Он говорит и говорит, я молчу, но уже не от того, что боюсь нарушить этот монолог. Так у меня происходит во время интервью всякий раз. Я словно проживаю с человеком кусок его жизни, о котором он рассказывает - так, словно это происходит со мной и сейчас.
Он раскраснелся, у меня горят щеки, только я молчу и вслушиваюсь в каждое его слово, а он говорит и говорит… Не знаю, сколько это продолжается - час, два или три. В какой-то момент к нам тихонько подсаживается его жена, завороженная его рассказом (позже она скажет мне, что никогда еще не видела своего мужа таким открытым и не знала подробностей того, что с ним произошло в сирийском плену).
...Он провожает меня до двери. Протягивает ладонь для рукопожатия. И это лицо уже совсем другого человека - не того, что открыл утром дверь.
Работа над интервью шла пару недель, оно было опубликовано. А примерно через полгода я случайно увидела по телевизору сюжет о каком-то яхт-клубе, в котором обнаружила своего героя. Вместе с другими он стоял на палубе яхты, несущейся в открытом море. Улыбался, подставляя лицо ветру. И вид у него был вполне счастливый. И это на самом деле стоило всех моих интервью, которые я когда-либо брала: мой герой, наконец, освободился из своего внутреннего плена, в котором, в отличие от сирийского, провел не один десяток лет.

8 октября 2021

Мы с моим «внутренним ребёнком» больше всего любим музеи игрушек, мини-городов, аквариумы, зоопарки, ботанические сады, «путешествия во времени», страшилки. И, конечно же, находим их везде, когда отправляемся «погулять» в очередной раз по миру. В Праге это "Королевство железных дорог", где день сменяется ночью, осень зимой, человечки живут своей жизнью, и все, как настоящее, только очень маленькое.

21 сентября 2021

В нашем дворе я считалась лучшей рассказчицей страшилок про гроб на семи винтах, отрезанные руки, играющие ночью на пианино, кровавое пятно на потолке и прочих ужасах. Будучи ребенком впечатлительным, я запугивала ими в процессе рассказа не только подружек, но и себя, и потом боялась зайти в собственный подъезд, а по ночам просыпалась, дрожа от страха. Каково же было мое удивление спустя много лет, когда я наткнулась на большую и толстую книжку Эдуарда Успенского под названием «Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы», где он собрал жуткий детский фольклор. Там я обнаружила и «свои» истории. Откуда я их тогда знала? Кто мне их рассказал?

19 сентября 2021

...Обсмотревшись фильмом «Угрюм-река», где героя посещают видения в образе мертвых женщин, я воображаю себя одной из них – Синильгой. Эта игра настолько увлекает меня, что однажды я всерьез пугаю своего одноклассника. Мы гуляем в запорошенном первым снегом парке, что невольно воскрешает в памяти любимый сюжет со снежной женщиной, а точнее – мертвой шаманкой по имени Синильга. Я начинаю неспешно раскручивать историю перед влюбленным мальчиком, подготавливая его к главному действу. «Ты знаешь обо мне далеко не все, я никак не решалась рассказать тебе этого раньше, поскольку ты был не готов, - втюхиваю я ему. – Теперь мне кажется, что дальше скрывать бессмысленно, и ты должен узнать обо мне главное». Бедный юноша встревоженно вслушивается в мои слова, готовя себя к любой неожиданности и начиная страшно волноваться. Конечно же, в первую очередь он задается вопросом: не влюбилась ли я в другого? Но он даже представить себе не может, каков будет финал! Остановившись подальше от фонаря, где на землю ложатся причудливые тени и наши лица едва белеют в полумраке (место более всего подходит для зловещей кульминации) я негромко и с полной верой в собственный бред признаюсь мальчику в том, что на самом деле я это совсем не я, а Мертвая женщина, которая жила много лет назад. Видимо, монолог удачен: юноша отскакивает в сторону, как заяц, его глазы полны ужаса. Я тут же выхожу из роли, не в силах удержаться от победной улыбки. Он приходит в себя, выдергивает меня за руку на свет и говорит: «Вот дура! Как же ты меня напугала! А я уже решил, что у тебя «крыша поехала».

16 сентября 2021

...В жизни каждой женщины, даже самой маленькой, неизбежно наступает момент, когда появляется Он. Вадик носил короткие штанишки на одной лямке и рубашку в светло-зеленую клеточку. В каком бы углу двора он не находился, я чувствовала его присутствие даже спиной. А те немногие слова, с которыми он иногда обращался ко мне, помню до сих пор. Вадик играл с мальчиками в машинки и вопросами пола не интересовался. Девочки же были заняты почему-то не столько куклами, сколько бесконечным «шахер-махером». Оставляемые родителями в раздевалке под большим портретом Сталина с девочкой на руках (тиран уже умер, и позади был ХХ съезд, развенчавший культ личности, но портрет почему-то еще висел), мы тут же извлекали из детских сумочек «богатства» (кусочки разноцветного стекла, бусики и прочую дребедень) и начинали меняться. Однажды, когда я пыталась произвести, по мнению девочек, неэквивалентный обмен, меня дружно побили. Но чаще били Лариску. Причем, без особого повода. Она была тихая, сопливая, у нее не было сумочки с «богатствами», и с ней вообще никто не дружил.
Мы были все время чем-то заняты: закапывали в разных углах двора фантики под кусочками стекла («секретики»), заворачивали в одеяльца кукол и укладывали их спать. Мальчишки играли на своей территории, у них были свои разборки. К девочкам лип лишь один из них, имени которого я уже не помню. Мальчики его не жаловали, и он все время просился в наши игры. Но однажды случилось «ЧП»: воспитательница застала его за неприличным занятием - он подглядывал за писающей девочкой - и поставила в угол.
Завершая рассказ про свою первую любовь, скажу, что однажды, когда мы были уже в выпускной группе садика, кому-то из девочек пришла в голову мысль поиграть в «дом». «Мам» у нас было хоть отбавляй, а «пап» - ни одного, и мы позвали мальчиков. На пары всех разбивала наша предводительница Надя (эта девочка была самой высокой в группе и хорошо дралась). И тут случилось чудо: мне достался Вадик. Я хорошо помню тот момент, когда мы, взявшись за руки, отошли в сторону, и как затрепетала моя душа. Подробности игры память не сохранила, осталось только ощущение абсолютного счастья: впервые Вадик был так близко и играл только со мной. После садика его отдали в другую школу, и больше я его не видела. Разглядывая фотографию Вадика на общем снимке, я пытаюсь вообразить, каким он теперь стал, и не могу представить на месте хрупкого белокурого мальчика толстого дядьку с сильно поредевшей шевелюрой. Скорее он представляется мне постаревшим, но по-прежнему мужественным Клинтом Иствудом.


13 сентября 2021

У КОГО-ТО СЕГОДНЯ ДЕНЬ ВАРЕНЬЯ
Если у вас в семье появилась "баська", вы ее сразу можете и не распознать. Тем более, что у каждой "баськи" свои приметы. У нашей, например, ямочка на одной щеке, а не на двух. Но даже если вы сразу и не поняли ничего про свою "баську", она обязательно напомнит о себе, и будет делать это каждый божий день, устраивая всякие шкоды. И не ждите, что, подрастая, "баська" оставит свои проделки. Она просто научится “шифроваться”, даже когда станет совсем-совсем большой.  "Басек" распознать не всегда легко, разве что поймав на месте “шкоды”, или по особому блеску глаз.


9 сентября 2021

…В детстве я была упрямой ослицей и пакостницей. Мама вспоминала, что когда у меня что-то болело, я изводила ее своим ревом, но не признавалась, почему вою, и ей приходилось вытягивать это из меня хитростью. Мама брала меня на колени и говорила: «Бедная доченька, у нее животик болит!», на что я тут же отзывалась: «И не животик, а ушко!» А когда у нас появился первый телевизор, я разрисовала его маминой губной помадой. Я уже не говорю про сломанный будильник, засвеченную фотопленку и опрокинутый на ковер горшок со всем содержимым. Мама в таких случаях повторяла: "Ну и пакостница! Вся в отца!" А как бы вы относились к мужчине, геройскому фронтовику, между прочим, который втихаря от мамы залезает ложкой в ведро с вареньем, сваренным на зиму, после чего оно обречено на скисание? Однажды бате не повезло, он был пойман мамой с поличным на месте преступления с полной ложкой варенья в руке. Картина была бы и вовсе сюрреалистичной, если бы на нем в тот момент был военный китель с боевыми орденами. Бате было очень-очень стыдно, но ведро с вишневым вареньем и в последующие дни притягивало его как магнит, и тогда мама стала делать на ведре отметки уровня варенья. Батя стирал их и рисовал чуть пониже новые - эта игра продолжалась между ними недели две, пока варенье не скисло и его не пришлось переваривать.

7 сентября 2021

СМЕРТИ В МОРЕ МОЖНО ИЗБЕЖАТЬ
"Особенность средиземного моря заключается в том, что волны здесь небольшие, но очень опасные в силу особенностей их гидродинамики. Это создает обманчивое впечатление. Человек входит в воду, не преполагая, какая мощная энергия заключена в этих - таких спокойных на вид - волнах. Отсюда такое большое количество тонущих у наших берегов. О чем стоит знать в первую очередь? Рельеф дна постояно меняется благодаря течениям, перемещающим по дну песчаные дюны - там, где вчера было мелководье, завтра может образоваться глубокая яма. Существует ошибочное мнение, что вблизи волнореза купаться безопасно. На самом деле, именно там создаются самые опасные зоны: волна ударяется о препятствие и образует мощные завихрения..."
Из моего интервью с израильским ученым Даниэлем Хартманом
P.S. Сегодня на пляжах Тель-Авива и Бат-Яма и в районе Хадеры утонули четыре человека

4 сентября 2021

ИЗ ЖИЗНИ КРОЛИКОВ
...Мама завела большого пушистого белого кроля, из пуха которого вязала нам с сестрой на зиму теплые шапочки с ушами, а себе - без ушей. Батя любил сидеть, положив ноги на белого кроля, а тот спокойно это выносил, не убегал, наверное, из симпатии к хозяину. В отличие от серых кроликов, белый жил не в проволочной клетке, как арестант, а с нами в доме. Какал он черными сухими горошинками, которые легко подметались веником. В начале осени мама ощипывала белого кроля, и он бегал по дому лысый и розовый, но с белой пушистой головой и ушами. Серых кроликов мы ели под видом курицы, так, чтобы батя об этом не догадался, поскольку когда мама купила кроликов, он сразу заявил, что крольчатину есть не будет. Горькая правда открылась ему, когда он обнаружил за печкой растянутую для сушки кроличью шкурку (мама собирала шкурки убиенных кроликов для пошива наших с сестрой детских шубок). «Это что?» - спросил батя маму. - «Сам кроля съел и еще спрашивает, что это?» - не выдержала мама. Батя начал бегать по дому и кричать: «Меня сейчас вырвет!», но больше, чтобы нас рассмешить - он всегда обожал розыгрыши и представления.

30 августа 2021

ИЗ ЖИЗНИ ОСЬМИНОГОВ
Эта осьминожка - ещё подросток. У неё три сердца и голубая кровь. Уникальное в своём роде создание. Не хочу обременять вас длинным постом: в Сети о них очень много информации, если кому интересно.

26 августа 2021

Она меня узнала...Удивительно, ведь прошел почти год с тех пор, как я увидела ее впервые и с тех пор не встречала.
....Мы сидели на берегу и ждали. Каждая своего человека, который плавал в море. Только я была в отличном настроении, а она грустила. Мы не были знакомы, но я ей улыбнулась и сказала что-то хорошее, ободряющее. Она, повернув голову в мою сторону, молча выслушала, а я продолжала говорить, и тогда она встала, подошла и положила свою голову мне на колени.
- Что, Джессика, ищешь защиты, боишься, что я снова искупаю тебя в море? - к нам подошла женщина в мокром купальнике и потрепала собаку по загривку. - Ладно, не буду, пошли домой.
Так я узнала ее имя.

17 августа 2021

...Земля получила ожог, последствия которого будут ощущаться еще очень долго. Можно вырастить на пепелищах леса, отстроить на пожарищах дома, восстановить поврежденные коммуникации. Просеки, выжженные огнем в семьях погибших при пожарах в разных странах, не зарастут никогда...
Израиль, Греция, Италия, Турция, Якутия…

13 августа 2021

ПАМЯТИ СКУЛЬПТОРА ИГАЛЯ ТУМАРКИНА
«…В доме, где я рос, было много фольклора. Дед мой - Александр Яковлевич, в прошлом богатый человек, имевший когда-то в Москве собственный магазин, был настоящим мизантропом и чахоточником - курил одну сигарету за другой, харкая при этом кровью. Не помню, чтобы он называл бабушку по имени. Он обращался к ней не иначе, как «собака», «проститутка», «сволочь». Бабушка Рахель Борисовна была настоящим космополитом, знала, как и моя мать, много языков. Обычно они начинали фразу по-русски, заканчивали по-французки, вставляя в нее по ходу итальянские или немецкие словечки. Так что иностранные языки я постигал не в школе, а в собственной семье. У бабушки была сестра Софи - такая же красивая, как и она. У Софи, когда она жила еще в Баку (это такое место, где много нефти, слышала про него?) был муж офицер, который спьяну выстрелил в нее и в себя. Пуля повредила Софи голову, отчего она увидела яркий свет. Ей почему-то показалось, что это Иисус. С тех пор ее замкнуло, она только о нем и говорила. И вот они гуляли с бабушкой по берегу моря в Бат-Яме, говорили об Иисусе, а дед кричал на них: «Черт бы вас побрал с вашим Иисусом!»
….Израиль не был бы Израилем без Тумаркина. И не только потому, что его скульптуры и монументы разбросаны по всей стране - от приморья до пустыни. Кто бы еще с такой обезоруживающей простотой и прямотой говорил во всеуслышанье то, что иные говорят в кругу своих. Хитрые журналисты, зная это, то и дело подсовывают ему микрофон, зная наверняка, что статья выйдет скандальной и обречена на успех. Рейтинг подскакивает, редакторы довольны и потирают руки. И никому уже нет дела до обиженного infante terribble («ужасного ребенка» , как окрестили его израильские СМИ), в очередной раз спровоцированного прессой и открывшего «большой рот». Вот и сейчас, едва я вхожу в тель-авивское кафе «Дица» , где Тумаркин обычно встречается с друзьями и журналистами, он тут же протягивает мне отпечатанное письмо, которое собирается разослать сегодня в редакции всех газет, благодаря их за то, что в течение многих лет представляли его расистом, антисемитом и чудовищем. По выражению его лица я вижу, что скульптор в отличной бойцовской форме и уже примеривается, откуда нанести мне сокрушительный удар "справа" или "слева". Это зависит от вопросов, которые я ему сейчас задам. Спрошу ли я его про поселенцев*, или про Йоси Бейлина*, которых он не почитает в равной степени? Напомню ли ему старую историю со свиньей, завернутой в тфилин*, которую он установил в центре Иерусалима, протестуя против религиозных? Или перескажу гнусные газетные сплетни о том, как он размахивал перед носом жены револьвером и расколотил свои скульптуры? Ни то, ни другое, и ни третье. Я поздравляю Игаля Тумаркина с заслуженной наградом - премией Израиля и предлагаю поговорить об искусстве, о жизни, о людях, о которых ему приятно вспомнить. Например, о Бертольде Брехте, с дочерью которого он до сих пор дружит и навещает ее по меньшей мере раз в два года.
Первое впечатление от Тумаркина: у него грузное тело, мощные татуированные руки, жесткий взгляд, очерчивающий дистанцию с собеседником, и упрямо сжатый рот. Возраст выдают только дрожащие пальцы да палка, на которую он опирается при ходьбе.
- Брехт (Игаль произносит это как Брешт - Ш.Ш.) был очень странным человеком, - говорит Тумаркин. - Очень странным, - снова повторяет он. - Он мог говорить о себе в третьем лице, был большим педантом, знал себе цену и не позволял никому вторгаться на его территорию, охраняя ее почище сторожевой собаки. Однажды я (мне было тогда 22 года и я работал ассистентом художника) позволил себе внести какую-то поправку в оформление спектакля «Галилео» без его ведома. Брехт разразился гневной тирадой: «Ты что, все знаешь? Ты знаешь лучше Брехта? Но зачем тогда нужен Брехт? Не приходи больше в театр!» Я продолжал приходить к театру каждое утро. Он подъезжал туда на машине и проходил мимо меня. Так продолжалось несколько дней, пока я не сказал ему (меня и тогда отличал «большой рот» ): «Послушай, Брехт, сколько это будет продолжаться? Мы что тут играем спектакль  о… (тут я перечислил ему несколько известных пьес с подобными сценами)? Я тут уже несколько дней, и ты проходишь мимо меня, как ни в чем ни бывало!». – «Хорошо, заходи в театр» , - сказал он. Конфликт был исчерпан. Позже Брехт подарил мне бутафорский манускрипт из спектакля «Галилео» , который у меня украли. Брехт был гениальным режиссером, прекрасным поэтом и драматургом. Его пьесы после небольших поправок без труда вписываются в современные реалии, он настоящий мастер.
- А как ты относишься к Родену, большого приза которого удостоился в Японии в 1992 году, опередив 380 своих коллег из других стран?
- Я не поклонник Родена, он, по-моему мнению, «китчист» , хотя, конечно, прекрасно владеет профессией. Мне гораздо ближе Пикассо. Пикассо-скульптор, а не художник, - уточняет Игаль.
- Однако ты получил большой приз именно Родена.
- Ну да. 150 тысяч долларов, благодаря которым я больше года преспокойно жил и работал. Иные считают, что я страшный богач. Они просто не знают, что все заработанное мной я тут же трачу на создание новых монументов. Это не вложение капитала, а, скорее, его разбазаривание.
- Как ты относишься с течением времени к своим прежним работам?
- Беру в руки молоток и разбиваю их на куски. Конечно, это не относится ко ВСЕМ прежним работам. Просто если я спустя 15 лет вдруг вижу, что монумент нехорош, мне хочется его разбить и сделать из его кусков что-то другое.
- Возраст не мешает работе? Крушить камень молотком в 71 год, наверное, не то же самое, что в 20 лет.
- У меня для этого есть прекрасный помощник Эяль. Он киббуцник. Мы с ним очень хорошо «трахаем» камень на пару.
- Ты помнишь свою первую скульптуру?
- Думаю, что я сотворил ее лет 70 назад, когда был еще младенцем, - Игаль улыбается, довольный экспромтом.
- Ты живешь в Яффо. Из окна твоего дома видно море?
- Я живу в христианской части Яффо, окруженный четырьмя церквями - как раз их я и вижу из окна своего дома. А море я могу увидеть, только если поднимусь на крышу. Мое детство прошло в Бат-Яме, я вырос на море и очень люблю его. В армии служил в морских коммандос. Во время Войны Судного Дня был ранен в руку - до сих пор след остался, - поднимает правую ладонь, - видишь? С морем у меня связаны разные приключения. Однажды, в начале 1950-х годов мы с тремя товарищами спасали барона Ротшильда, чье судно из-за шторма не могло причалить, и мы ловили его, как индейцы мустанга, с помощью такой штуки, напоминающей лассо. Лет до 50-ти я занимался спортивным плаванием. Теперь просто смотрю на него с берега. Кругом сидят старики. Они много болтают и думают, что их времена были лучше нынешних, может, так оно и есть.
- Расскажи о своих временах.
- В доме, где я рос, было много фольклора. Дед мой - Александр Яковлевич, в прошлом богатый человек, имевший когда-то в Москве собственный магазин, был настоящим мизантропом и чахоточником - курил одну сигарету за другой, харкая при этом кровью. Не помню, чтобы он называл бабушку по имени. Он обращался к ней не иначе, как «собака», «проститутка», «сволочь». Бабушка Рахель Борисовна была настоящим космополитом, знала, как и моя мать, много языков. Обычно они начинали фразу по-русски, заканчивали по-французки, вставляя в нее по ходу итальянские или немецкие словечки. Так что иностранные языки я постигал не в школе, а в собственной семье. У бабушки была сестра Софи - такая же красивая, как и она. У Софи, когда она жила еще в Баку (это такое место, где много нефти, слышала про него?) был муж офицер, который спьяну выстрелил в нее и в себя. Пуля повредила Софи голову, отчего она увидела яркий свет. Ей почему-то показалось, что это Иисус. С тех пор ее замкнуло, она только о нем и говорила. И вот они гуляли с бабушкой по берегу моря в Бат-Яме, говорили об Иисусе, а дед кричал на них: «Черт бы вас побрал с вашим Иисусом!» Но Бат-Ям был позже. Родился-то я в Дрездене. Мой отец был немец. Его звали Мартин. Он был довольно известным актером и режиссером, обладателем того же приза, которого был удостоен и Чарли Чаплин. А мать в Дрездене училась. Когда я родился в 1933-м, они назвали меня Петер Мартин Грегор. Потом к власти пришли нацисты, и мать уехала со мной в Израиль, где вышла замуж за моего отчима - Герцля Тумаркина, который работал в электрической компании. Он меня усыновил, дал свою фамилию и новое имя - Игаль. У меня были с ним неплохие отношения, потом у них с матерью родилась дочь, своя кровь, как говорится, ближе, да и я был не подарок - сбегал из дома, мог с пацанами уйти в море на лодке на пару дней, никого об этом не предупредив. Самым близким человеком изо всей семьи для меня была бабушка. Кстати, у нее, как и у меня, были голубые глаза. Что же касается увлечения скульптурой - думаю, это влияние матери, ее гены. Она была из тех людей, которые живут искусством - оно составляет весь смысл их жизни. В нашем доме бывал Бялик и другие известные люди, чьи имена превратились в названия израильских улиц.
- Над чем ты сейчас работаешь?
- Над «Божественной комедией» Данте. Так что я теперь нахожусь в пространстве между адом и раем.
- Какое из них более привлекательно, по-твоему?
- Мне кажется, лучше сидеть в аду, но так, чтобы оттуда был виден рай – будет куда стремиться.
- «Дица» - твое излюбленное кафе?
- Да. Все мои знакомые знают, что я обычно сижу здесь. Я не люблю пищу, предпочитаемую «яппи» из северного Тель-Авива, и не поклонник наргиллы, которую подают в южном Тель-Авиве. А потому я сижу как раз посередине - на пересечении Дизенгоф и Фришман в обычном тель-авивском кафе. Сюда заходят такие же, как я - мы не такие корректные, как нынешнее поколение - можем бросить друг другу в лицо любые слова, невзирая на ранги.
Словно в подтверждение этой фразы к столику подходит немолодой худощавый мужчина. Увидев в моих руках диктофон, тут же бросает реплику:
- Не забудь упомянуть в своей статье, что Тумаркин - настоящий антисемит, вор, убийца, мошенник, ненавидит народ Израиля и вообще злодей.
Игаль протягивает ему руку для пожатия и говорит:
- Зеэв, ты поосторожней с выражениями, а то она и впрямь напишет обо мне такое…
Зеэв Сорель усаживается за соседний столик и продолжает уже совсем с другой интонацией:
- Игаль прекрасный человек, ранимый, как котенок, и очень хороший товарищ. Я его знаю 30 лет. Он настоящий интеллектуал, не то что нынешние - с их масками и позами, у него обо всем - оригинальное мнение. Плюс - абсолютное чувство юмора. Этот человек объездил весь мир, много повидал, он большой художник и прекрасно разбирается в искусстве. Если я еду за границу, никто не даст мне лучшей рекомендации о том, в каких музеях и галереях стоит побывать. У Игаля одна слабость: едва он видит перед собой микрофоны, тут же заводится и открывает «большой рот».
- Потому что провоцируют, - резюмирует Тумаркин, - вот она, - жест в мою сторону, - меня не провоцировала, сидим, разговариваем по-человечески.
- А как ты относишься к негативным статьям, которые время от времени появляются о тебе в газетах? - осторожно спрашиваю я Тумаркина.
- Обрати внимание, ни одна газета не пишет о том, что я сделал в искусстве, сколько монументов воздвиг по всему Израилю и в других странах, сколько международных конкурсов выиграл, скольких наград был удостоен за рубежом. Я для прессы какое-то дикое животное, которое всех атакует. Их интересует только, что я сказал о религиозных, поселенцах и политиках. Поднимают рейтинг своих изданий за мой счет. Просто большинство людей моего возраста и положения выдерживают дистанцию, осторожничают, а я всегда говорю то, что думаю, невзирая на лица. Это у меня от бабушки и мамы, которые отличались прямотой и презирали конформистов.
- Как проходила церемония вручения премии Израиля после той бури, которая была поднята вокруг твоего имени задолго до этого события? Какие лица были у людей, сидящих на сцене и в зале?
- Арик (пермьер-министр Ариэль Шарон - Ш.Ш.) мне улыбался, мы знакомы с ним много лет. Президент (Моше Кацав - Ш.Ш.) был как сфинкс. Лимор (министр просвещения Лимор Ливнат - Ш.Ш.) вела себя агрессивно, как всегда. Религиозные хотели вызвать меня на разговор, считая, что я должен принести извинения народу Израиля за ту хулу, которую я на него нес. Я сказал, что мне не о чем говорить с ними, я не верю в бога, в которого они верят, а они не едят пищу, которую я ем. Когда начался этот балаган вокруг того - давать мне премию Израиля или не давать, я подумал про себя: если вам так не хочется, чтобы я ее получил, я обязательно должен ее получить!
..Первый монумент, который я увидела на израильской земле в декабре 1990-го, принадлежал Игалю Тумаркину. Это была перевернутая пирамида, установленная на площади царей Израиля в Тель-Авиве напротив муниципалитета (мы жили тогда на улице, почти примыкающей к главной площади города). Позже я узнала, что монумент был воздвигнут в память о Катастрофе - за работы, посвященные этой теме, скульптор удостоился в 1998-м году премии Зусмана, врученной ему в музее Яд ва-Шем.

26 июля 2021

Бубик  освоила овечье-козлячий язык, в чем я недавно убедилась. Я же пока освоила только петушиный: во всяком случае яффские петухи всегда откликались на мое кукареканье.

21 июля 2021

...Интересна история этого домика в Сиэтле, "вписанного" в бетонную громаду торгового центра. Его владелица ни за какие деньги не соглашалась покинуть привычное место и застройщикам пришлось "заключить его в объятия" своего гиганта, обхватив старый домишко со всех сторон бетонными стенами.  Женщина состарилась в нем и умерла, а ее теперь уже нежилой дом стал местной достопримечательностью, а, возможно, и символом стойкости и умения отстаивать свои права: кто-то украсил его связкой шариков.

13 июля 2021

Кстати о морских выдрах, живущих на воле: они укладываются спать в воде на спину, взявшись за лапки, чтобы во сне их не отнесло течением в разные стороны. В сети полно этих трогательных снимков. Ну а я снимала выдр и прочих морских обитателей в зоопарке Сиэтла.

8 июля 2021

ДОЙТИ ДО ВУЛКАНА…
Если каждый вечер любуешься вулканом из окна дома, идея подняться на него становится навязчивой. И мы сделали это, пройдя 15 километров по лесу, а местами пробираясь по снежным сугробам и по мостикам над бурными горными потоками. А как не дойти, если впереди бодро топает Бубик и даже в конце пути не просится на ручки.
Вулкан Rainier, штат Вашингтон, США.
Свое имя этот спящий вулкан (высота 4392 метра над уровнем моря) получил в честь британского  адмирала Питера Реньера.

7 июля 2021

БУБИКУ ПОРА ДАВАТЬ НОБЕЛЯ
Бубик сделала открытие. Оказывается, причина всех конфликтов между людьми - особый вирус, который живет в каждом человеке в дремлющем состоянии. Но иногда он активизируется, и тогда человек выходит на тропу войны с окружающими, или с кем-то одним конкретно. По ее мнению, этот вирус в активном состоянии очень заразен, мгновенно передается, может разбудить в другом человеке его дремлющий вирус, и тогда конфликта не избежать. А главное, Бубик знает средство от этого вируса: если у другого человека активизировался его вирус, нужно избегать конфликта с ним, или помедитировать, чтобы не разбудить собственный дремлющий вирус.

30 июня 2021

СУДЬБА ПАМЯТНИКА
Пятиметрового, семитонного вождя с наступлением лета приодели соответственно сезону: гавайская рубашка, вьетнамки, панама. У этой статуи Ленина интересная история. Изготовили его в Чехословакии и установили на городской площади, но вскоре свергли  вместе с коммунистическим режимом и отправили на свалку истории и просто свалку. Там-то вождя и обнаружил гражданин США, решив выкупить его у местных властей и увезти за океан. Сам монумент обошелся ему недорого, а вот для того, чтобы оплатить его доставку из Восточной Европы на западное побережье США предприимчивому американцу пришлось заложить свое жилье. В середине 1990-х он погиб в автомобильной аварии, и статуя осталась лежать на заднем дворе его дома, пока ее не решили установить в одном из районов Сиэтла - Фремонте. С тех пор Ленин является местной достопримечательностью и объектом художественных проектов. Статую вождя уже украшали на рождество, маскировали под Джона Леннона, разрисовывали под клоуна… Ну а я застала Ленина в летнем наряде.
Западное побережье США, штат Вашингтон

11 июня 2021

ИЗ ЖИЗНИ КАННИБАЛОВ
Стремительную атаку самки паука на своего партнера я снять не успела. Момент спаривания, убийства и агонии самца снимать не стала. Сняла лишь финал этой драмы: самка тащит в своё логово уже хорошо упакованное тело жертвы для дальнейшего поедания.
(случайная съемка)

17 мая 2021

“Гешер цар меод”…Песня на иврите в исполнении Бубика. Буквальный перевод: «Весь мир - это очень узкий мост. Главное - не бояться. Ничего не бояться». Очень правильные слова, я считаю. Тем более сейчас, когда израильские города подвергаются интенсивным ракетным обстрелам.

8 мая 2021

...В этом было что-то очень нелепое и несправедливое. Жестокое. В его смерти.
- Как глупо, - сказала мама, - в 16 лет. Люди мучаются от инфарктов, а хотят жить, а он…Чего ему не хватало?
...Борькины родители винили себя: «…в чем-то…когда-то…не так…»
«Борька...как же это...Господи!» - охала его бабушка.
…А через год, возвращаясь из Минска, я познакомилась в поезде с парнем из Борькиного класса.
- Знаешь…у нас его никто не понимал…
- Значит…оттого, что никто не понимал?..
- Да, - он наморщил лоб, будто пытаясь вспомнить что-то, но так и не вспомнил.
…Два дня в нашей квартире стоял венок: «Борису от семьи...» Я боялась этого венка и обходила всякий раз. Когда его увезли, стало легче. До самого конца не могла поверить, что это - Борьке…От нас…И от меня…
И вспоминала как мы бежали в солнечный день по нашей улице, как долго выбирали самый лучший арбуз и хохоча тащили его через весь лес, пока не уронили…Арбуз лежал на выгоревшей траве такой беззащитно-розовый...И мы больше не смеялись. Нам не жалко было утраченного удовольствия, просто мы оба и как-то сразу почувствовали его беззащитность.
…Теперь, через четыре года, когда я спрашиваю себя:
- Зачем?
Передо мной в который раз уже захлопывается дверка какой-то неизъяснимой тайны.
…Я взрослею, а Борька нет. И я не могу представить, что сейчас он был бы по сравнению со мной подростком, что я даже никогда не узнаю, какой бы у него был настоящий, не выдуманный мной и развитый по его детским черточкам характер.
…Когда он приходил к нам в гости, тащил меня на вокзал:
- Пойдем локомотивы смотреть! - и по дороге изумлялся, - надо же, живешь здесь и не удивляешься. Я бы каждый день пропадал на перронах…
Борька жил на очень тихой улице с тополями и редкими машинами.
…Прошло два года. И  я стала бояться, что его забудут. Если человек долго не напоминает о себе, о нем  забывают.  Но Борька!Попыталась вспомнить его улыбку. Не забыла! А вот как он сердился...уже не помню.
От каждого человека остается что-то. Рисунки, музыка, дневники. У меня от Борьки не осталось ничего, кроме…памяти.»

6 мая 2021

..Даже в свой день рождения она, привычно забыв о себе, полна забот о других. Сегодняшний пост Наташи на ее страничке: "...у меня довольно длинный список желаний. Желаю моим друзьям, потерявшим своих близких, найти утешение. Желаю хороших новостей из Индии, Беларуси и России... Желаю больше здравомыслия в израильской политике. Желаю талантливым и смелым людям жить свободно и делать то, что у них хорошо получается..."
...Ну а я пожелаю ей пронести и дальше по жизни свой удивительный дар - умение любить, понимать и поддерживать своих ближних и дальних - так, как умеет только она.
С днем рождения, Наташка!

6 мая 2021

«Дерева вы мои дерева. Не рубили бы вас на дрова. Не чернели бы пни как прошедшие дни....»
(Евгений Бачурин, «Дерева»)

28 апреля 2021

Вспомнилось, как мы с Бубиком провели однажды целый день в вашингтонских музеях. Ей было всего пять лет, и мы побывали в пяти музеях. Из пятого нас уже выгоняли — он закрывался, что очень возмутило Бубика, она совсем не устала. «Пошли тогда в другой», — сказала она мне. «Они все закрываются в пять», - сообразила я, и мы поехали домой.

15 апреля 2021

ДЕНЬ НЕЗАВИСИМОСТИ ИЗРАИЛЯ
НА РАЗВИЛКЕ ИСТОРИИ
Что это значит – ощущать себя частью истории, потеряв большинство из тех, с кем можно вспомнить о том, как все начиналось, - знают только они, те, кому выпало не только вымечтать свою страну, но и выстроить ее, отвоевывая право жить на земле предков.

13 апреля 2021

БУБИК И ПЧЁЛЫ
Бубик решила помочь пчёлам опылять тюльпаны, чтобы тех было ещё больше. Если приоткрыть головки тюльпанам, пчёлам будет легче туда пролезть, разве нет?

7 апреля 2021

ДЕНЬ КАТАСТРОФЫ
...рана и по сей день кровоточит...это не факты истории...это было...это остается...и возникает каждую секунду....весь мировой опыт показывает, что человечество ничему не учится...

2 апреля 2021

Прекрасная израильская песня. Сначала думала перевести на русский как подстрочник, но потом решила чуть сгладить шероховатости буквального перевода.
"Спасибо, мир, спасибо,
что привел меня сюда,
дорогами, которые я не выбирал,
в этот бурлящий котел,
окутанный дымом;
за море любви, излившееся на меня,
в котором я едва не утонул.
Спасибо, мир, спасибо, что
привел меня сюда;
за истину, острые шипы под ногами,
испытания, которые я прошел,
за теплый луч,
растопивший ледяную вершину,
за благодать, свет и озарение в лунную ночь.
Спасибо, мир, спасибо, что рассказал мне
о добре, скрывающемся за завесой лжи.
Спасибо, мир, спасибо, что привел меня сюда,
на землю, истекающую кровью,
опаленную огнем и окутанную дымом;
за людей, встреченных
на извилистых дорогах;
за судьбу, которую ты начертал мне в начале;
за то, что не осушил мои слезы,
дав им излиться, -
за это убежище,
где можно укрыться
от бездны;
спасибо, мир, за тьму и свет,
крошечную надежду, когда я уже думал сдаваться...
За теплый луч…"

20 марта 2021

Из старого дневника
...У моего троюродного братца, восьмилетнего Сашка, или "малого", как мы его зовем, тоскливое лицо. Сорняков много. Картошки почти не видно. Сорняки «от безделья» оплели друг друга. Как расшевелить Сашка? Полгода назад у него умерла мама, моя тетя.
...Сорняки теперь и не сорняки вовсе, а фашисты.
- Засада!
- Еще засада!
- Окружают гады!
…Мы продолжаем бой. На конце поля укрепился самый большой сорняк. Это «Гитлер». Мы отважно приближаемся к «Гитлеру», громко распевая победную песню. И вот уже
Сашок карабкается на дерево на краю поля. Гремит наше троекратное «Ура!!! Ура!!! Ура!!!»
…Сашку восемь, его брату 16. Вовка сейчас для Сашка вроде матери. Сашок "последыш", баловень (тетя Валя родила его в сорок лет).  Часто не слушается и даже порывается драться с Вовкой, но тот его не трогает. Жалеет.
…Мы печем картошку в костре. Сашок испуганно озирается по сторонам. Кругом кромешная тьма. Да и могилки недалеко. Там теперь его мама. Да еще сегодня утром в соседней деревне тонул мальчик, врачи борются за его жизнь, неизвестно, выживет ли. Все это отражается сейчас в испуганных глазах Сашка.
- Вова, я боюсь, пошли домой, - теребит он старшего брата.
- Чего ты боишься? - Вовка притягивает малого к себе, обнимает, поворачивая лицом к костру.- Не смотри назад, смотри на костер! Не так страшно будет…
Малой ненадолго успокаивается, но вскоре опять начинает дрожать от страха:
- Вов, я боюсь! Я пить хочу! Пошли домой!
Вовка тревожно заглядывает малому в глаза:
- Скоро пойдем!
Саша-большой (ему уже 18) недовольно морщится:
- Тебя кто сюда звал? Сам пришел. Сиди и молчи! - бросает он малому. Саша-большой недоволен, ему портят вечер.
Вовка еще теснее прижимает малого к себе, гладит его по голове и бросает растеряный взгляд на Сашу-большого.
У меня сжимается сердце, когда я смотрю на эти скудные ласки старшего брата.
Мы гасим костер, затаптывая тлеющие угольки.
Держа Сашка за руки, мы идем с Вовкой впереди всех. Вдруг малой спохватывается:
- А сзади? - вздрагивает он.
- Не бойся, Сашок, я - сзади. Я иду прямо за тобой, - отзывается моя сестра.
Теперь ему не страшно.
(1972 год)"

6 марта 2021

НЕ СОТВОРИ СЕБЕ КУМИРА...
...Сегодня нам это покажется абсурдом, но подарки и поздравления Сталину в честь его 70-летия посылались в Кремль в течение четырех (!) лет и прекратились только в связи с его смертью. Его боялись даже уже мертвого. "Животворящий гений", "Бессмертие", "Как вы нас учили...", "Вечно с нами" - этими заголовками пестрели страницы "Правды" и "Литературной газеты" - после того, как над гробом тирана отсалютовали орудия. Когда в 1962-м гроб вытащат из мавзолея, Евтушенко откликнется на событие пророческими строчками:
"Пусть кто-то твердит: "Успокойся!"
Спокойным я быть не сумею
Покуда наследники Сталина есть на земле
Мне будет казаться
Что Сталин еще в Мавзолее".
...Паломничество в музей Сталина в Гори, его портреты на митингах коммуннистов подверждают правоту поэта. И еще один штрих: в недавнем выступлении за рубежом президент России в ответ на вопрос о периоде сталинского правления, ответил, что за тяжелыми вещами, связанными с этим именем, нельзя забывать о роли Сталина в победе над фашистской Германией, а так же не стоит ассоциировать сталинский режим с режимом третьего рейха - это совершенно разные вещи.
Так что же это было? Почему она существует до сих пор - эта потребность снова и снова выкапывать злодея из могилы? Неужели он действительно обречен на бессмертие, которое сулили ему жертвы, до смерти напуганные им и его палачами?
...Режиссер Леонид Хаит извлекает из своего архива кустарные фотокалендарики, выпущенные к 100-летию Сталина и продававшиеся его "наследниками" в электричках по рублю; пожелтевшие газеты за 5-12 марта 1953 года, страницы которых пестрят горестными откликами на кончину любимого вождя за подписями известных писателей, поэтов, артистов, режиссеров.
- Многие тогда "отметились", - говорит Леонид Абрамович. - Но были и другие поэты. Например, Борис Слуцкий в январе 1953 года - в разгар "дела врачей" написал такие стихи, я до сих пор помню их наизусть:
"У Абрама, Исака и Якова сохранилось немногое от
Аврааама, Исаака и Яакова - почитаемых всюду господ.
Уважают везде Авраама - прародителя и мудреца.
Обижают повсюду Абрама - как вредителя и подлеца".
- Что вы помните из происходившего в те годы - довоенные, послевоенные и в канун смерти Сталина?
- В 1937-38 моего отца отправили в командировку в Днепродзержинск, и мы какое-то время жили там в поселке. Я был еще мальчиком, но помню, как наш поселок опустел за одну ночь - прошли повальные аресты. И еще помню, что когда мы жили в Харькове, у нас были соседи. Муж и жена - убежденные партийцы (в доме висел большой портрет Сталина), а дочь (ей было лет шесть) - эгоистичная, капризная девчонка. И вот однажды эта девочка становится перед портретом, показывает ему язык и говорит: "Сталин - дурак!", чем приводит свою семью в состояние полного замешательства. "Что ты, доченька, про Иосифа Виссарионовича так говорить нельзя. Он наш вождь и учитель, отец родной". А хитрая девчонка мигом сообразила, что к чему и стала шантажировать родителей по любому поводу. "Не буду есть эту противную кашу! Купите мне коньки! Ах, не купите? Тогда я сейчас открою дверь и крикну на лестнице, что Сталин - дурак". Родители сходили с ума, не знали, что делать. В конце концов они повели дочь к психиатру, а на другой день их арестовали. В доме, где все жильцы уважали вождя, такое было терпеть нельзя.
- Ну а когда началось "дело врачей", я как раз лежал в харьковской больнице - у своего друга, врача-еврея Юры Кричевского. Я видел это воочию, как больные в отделении шарахались от врачей-евреев, боялись у них лечиться, - продолжает Хаит. - Сейчас это может показаться многим невероятным, но если люди, оказывавшиеся в те годы на Красной площади ночью, вдруг замечали горящее окно, они были уверены, что это сталинское окно - вождь не спит, работает, думает о благе государства. Это было уже на каком-то генетическом уровне - такой уровень слепой веры в вождя.
Мне повезло, я дружил с группой харьковских литераторов, первый из которых сел в 1949-м. Это была абсолютно антисталинская среда. Боря Слуцкий писал в то время:
"Меня Хозяин страшно не любил
Таких, как я, хозяева не любят..."
- Как вы восприняли известие о смерти Сталина?
- Помчался к своим друзьям. Меня интересовала их точка зрения на происходящее. А само ощущение от события было довольно сложным, прежде всего нас заботило, что будет дальше, как сложится конъюнктура в стране, кто придет к власти.
- Как вы думаете, почему Сталина все время вытаскивают из забвения? Почему он по-прежнему популярен, почему не уменьшается, а растет число его "наследников", о которых писал Евтушенко?
- Во-первых, человек так устроен, что плохое забывает быстрее, чем хорошее. Разумеется, я не включаю в данный контекст людей, которые сохранили каплю здравых воспоминаний о том времени, или тех, кто пострадал от сталинских репрессий.Они эту личность добром не вспомнят никогда.
- Отчасти это уже миф, фольклор, история об ужасном советском Дракуле...
- Для мифа это еще слишком свежо, потому что еще вызвает некое эмоциональное состояние. Я вспоминаю, как в сталинские годы известных писателей возили на Беломор-Канал. Они написали такое... будто там уже чуть ли не коммунизм строят! Это на Беломор-то канале, где умирали тысячи людей. По-моему, феномен того времени, о котором уже столько написано, еще предстоит изучать и изучать. Мы сможем по-настоящему приблизиться к пониманию того, что это было только тогда, когда полностью отстранимся от прошлого, чтобы не ощущать по его поводу никаких эмоций. Сегодня это еще невозможно.
Шели Шрайман (из сборника "Тайны прошлого")


4 марта 2021

ИЗ СТАРОГО ДНЕВНИКА
…Маленькая худенькая девочка сжимает в руке черный зонтик, хотя дождя уже нет.
Так мы познакомились.
…Заранее предвижу, что мой рассказ о ней, вероятно, будет несвязным. Но все, что происходит с ней, так странно и необычно….как тогда: дождь давно кончился, а она под зонтиком.
…С нетерпением ждем зачисления. Волнуемся.
…438 аудитория (мы еще не знаем, что скоро она станет «нашей»). Тихонько приоткрываем дверь, заглядываем. Никого! Вот тогда я и услышала первый раз, как она поет. Это было так неожиданно, что я застыла на месте. Эта девушка, похожая на подростка, стояла посреди аудитории и пела. Но какой сильный, высокий и красивый голос был у нее! Звуки старинного романса сменились водевильным: «У любви, как у пташки крылья…» И вот она уже кружится в веселом вихре...
…Дверь аудитории распахивается, песня обрывается на полуслове. На пороге - преподаватель:
- Вы пойте, пожалуйста, пойте, - просит он.
- Нам…надо идти, - смущенно произносит она и проскальзывает мимо преподавателя в коридор. Я следом.
ххх
- Ну почему, почему они смеются?! - возмущенно говорит она.
- Кто?
- Публика. Это же ужасно! Вчера на «Затюканном апостоле»…там такое…а они смеются, конфеты едят…
ххх
- Но как он мог? Как он мог так писать?!
…На сей раз - Лорка.
Прикрыв глаза, она декламирует:
- «И мир светляков нахлынет… и прошлое в нем потонет…и крохотное сердечко раскроется на ладони…»
ххх
-Ты представляешь, какой ужас: Моцарт танцевал со своей женой, чтобы согреться, у них не было денег, чтобы купить дрова…А музыка...Но как он он мог так писать? Ты знаешь, я бы половину своей жизни ему отдала, только бы он еще жил и сочинял музыку. Подумать только, сколько бы он мог еще написать, если бы не умер так рано! А я все равно пока ничего не могу создать… Только стихи. Но мне сказали, что это декадентство и футуризм. Вот всегда так: когда ничего не могут понять, сразу обвиняют в декаденстве.
ххх
…Приходит в университет в черном свитере.
- По кому траур, - спрашиваю я шутя.
- По своей погибшей душе, - и глаза при этом грустные. И в нашей переписке на лекции появляется ее фраза: «Чужие люди! Чужие!»
ххх
На скучных лекциях мы пишем про себя смешные повести, где участвуем во взятии Трои и встречаем четверку «Beatles» со своим любимчиком Маккартни.
ххх
- Я люблю его! - крик ее души. Но когда от него приходит письмо, где он признается ей в любви, вдруг пугается. И отвечает: «Я еще сама не могу разобраться в себе. Просто мне еще никто не признавался. Ты очень хороший, но я еще не знаю, влюблена в тебя, или нет…» А на лекциях часто вытаскивает из тетрадки его фотографию и украдкой на нее смотрит.
ххх
На вопрос, нравится ли ей быть студенткой, отвечает так:
- Лучше быть студенткой чем школьницей. Сейчас преподаватель мне вежливо говорит: «Перестаньте разговаривать на лекциях», а в школе учитель орал: «Прекрати болтовню на уроке!»
ххх
Ее любимая привычка - напевать. И она делает это всегда, даже на лекциях и перед экзаменом (вопреки плохой примете). А из всех стран она больше всего любит Испанию и мечтает туда когда-нибудь поехать:
- Как поют испанцы…Какая у них музыка…
ххх
Нам 17 лет и впереди у нас еще целая жизнь".
(начало 1970-х)

3 марта 2021

ХИТРЫЙ БУБИК
У Бубика на все есть свои  “отмазки”.
- Бубик, иди чистить зубки, потом книжку дочитаешь, она никуда не убежит, у неё ножек нет.
- А вот и есть, а вот и убежит - почему вы думаете я так крепко ее держу?
...Когда же Бубику надоедает учиться в классе он-лайн, она переносит компьютер к двери и включает погромче, чтобы никто не сомневался: урок идёт. А сама смотрит мультики на айпаде в своей кроватке.

1 марта 2021

МОДЕЛЬ У НАС ТАКАЯ...
- И не забудьте купить радужные булочки. Три штуки! - напутствует Бубик родителей, отправляющихся за покупками, - Полторы мне и полторы сестре. Такая у нас МОДЕЛЬ.

26 февраля 2021

И ВЕДЬ ТАК БЫЛО СОВСЕМ НЕДАВНО (до короновируса)
Иду по Набережной, а на меня надвигается целое “кладбище”. Мертвый Король, Мертвая Невеста, Мертвая Белоснежка, Мертвый Мужик с-топором-в-голове, а за ними - толпа “нечисти”: Зомби, Вампиры, Упыри. Замыкает процессию Смерть-с-Косой. Я стою как вкопанная. И тут ко мне с рыком бросаются два вампира, обнажив кровавые клыки.

18 февраля 2021

ЗАСНЕЖЕННОМУ ИЕРУСАЛИМУ (и всем, кто снимает его в эти дни)...
...Перед таинством природы самая изощренная фантазия - ничто. Не станем представлять себе, а просто откроем дверь дома и выйдем в иерусалимскую ночь, чтобы тут же остолбенеть от увиденного - поникшие под тяжестью снега верхушки пальм, рубины и аметисты цветов в серебряной оправе, ледяной бисер под ногами. Мираж, призрак, каприз. Еще полчаса, час - и ничего этого не будет, а будет темная каша под ногами и поникшие мокрые листья. И кто-то должен запечатлеть то предыдущее мгновенье, чтобы мы не забыли - оно действительно было. И мы выходили в ту ночь, шли по знакомым улицам, не узнавая их, касались рукой посеребренных ветвей, и они отзывались этому касанию неслышным звоном...

14 февраля 2021

Вспомнилось...В докороновирусную еще эпоху пошли мы с Бубиком в зоопарк и около одного из павильонов увидели столпотворение. Там, в окошке сидела очень грустная шимпанзе. Взрослые щёлкали затворами камер, а  дети подпрыгивали у окошка, корчили рожицы, высовывая языки, и барабанили по стеклу, безуспешно пытаясь привлечь ее внимание. Протиснулись туда и мы с Бубиком. И вдруг обезьяна повернула голову в нашу сторону и посмотрела на нас. Я погладила ее через стекло, и Бубик тоже. И я сказала ей: "Не грусти, ты хорошая, ты красивая, ты самая лучшая, и мы тебя очень любим - я и Бубик". И Бубик в подтверждение моих слов кивнула головой и улыбнулась обезьяне. И, честное слово, она тоже улыбнулась нам в ответ. Если не верите, спросите у Бубика, она подтвердит!

13 февраля 2021

Сегодня уже пятый день его рождения...которого нет...
До сих пор меня не покидает ощущение, что это шутка. розыгрыш. Как это "ушел из жизни" любимец нашего курса "Джонсон"? Все снимки о нашем студенческом житье-бытье, "картошке", лекциях, общежитских вечерушках - его, Джонсона. Там мы все еще совсем юные, веселые, грустные и настоящие, живые, без глупых поз "на камеру". Он ведь был НАШИМ, снимал СВОИХ, какие тут позы! И, кстати, ребята, альбом того времени с нашими фотками он так и назвал - "Как весело все начиналось..." Володя, я только сейчас узнала из некролога, что у тебя, оказывается было отчество. Георгиевич. Для нас ты был Джонсоном, для кого-то, может, еще Володей Якубовым, но не Владимиром Георгиевичем. Словно это не про тебя. Тебя не обременяла известность, титулы и прочая мишура, ты жил дружбой, творчеством, кайфом от каждого мгновения - неважно, своего, или чужого, запечатленного на пленке или в "цифре".
"Джонсон", не улетай, останься. Хотя бы в нашей памяти, пока еще живем...

10 февраля 2021

БУБИК И ПОЗА ЛОТОСА
Бубик заявила, что поднимется из позы лотоса без помощи рук и тут же попросила помочь.
- Но ты же сказала: без помощи рук.
- Ну мы же не на камеру!

9 февраля 2021

Креативненько...
На спуске к морю в пограничье Яффо и Бат-Яма всем уж давно примелькалось облезлое и ветхое строение. И вот на тебе: его вдруг раскрасили.

27 января 2021

ПАМЯТИ ГЕОРГА МОРДЕЛЯ - писателя, редактора, журналиста, переводчика (отрывок из моего интервью с ним, 1993 год)
«Года три назад еще можно было услышать, как недавно прибывший репатриант с чувством говорил, что старожилы, подразумевая под этим представителей алии 1970-х, прибыли на все готовенькое. Им чуть не в аэропорту вручали ключи от «олимовских» квартир. Старожилы, в свою очередь, не видели причин для недовольства, вспыхивавшего то и дело в рядах новоиспечанных граждан. Чего им не хватает? При таких-то льготах, при такой-то «корзине». Еще нигде не работают, а уже раскатывают на новеньких «сузуки», оформляют ипотеку на покупку собственной квартиры. Сейчас страсти поутихли. И все-таки как было тогда? Чтобы узнать это, я выбрала кратчайший путь: журналы, выходившие в 1970-е годы не могли не отражать происходивших в то время событий и настроений. Самые популярные издания предыдущей алии - журналы «Круг» и «22», но если первый отражал «войну людей», то второй - «войну идей».
Бесплатных обедов не бывает…
Георг Мордель, редактор «Круга», приехал в Израиль в 1972-м. Журнал «Клуб», который он редактировал в начале, закрылся из-за банкротства выпускавшей его фирмы. И тогда четверо «клубовцев» начали выпускать «Круг». Это был невероятно популярный журнал, практически не знавший конкуренции. Чтобы сосчитать русскоязычные издания, выходившие в ту пору в Израиле, хватило бы пальцев одной руки. В 1990-м, когда рынок был буквально «затоплен» русской прессой, «Круга» уже не было, но свою роль в жизни алии 1970-х он, безусловно, сыграл...
- Мы сами были репатриантами и варились в этой каше вместе со своими читателями, - говорит Георг Мордель, - Какие были проблемы? Прежде всего, психологические. То же, что и сейчас, в 1990-е. Что такое советская категоричность, общеизвестно. Никакой культуры диалога не было. С работой было сложно. Официально наши дипломы признавались, но в лицо могли сказать: «Да вы там и телевизора, наверное, не видели в своем медвежьем углу». Лично я искал работу четыре месяца, зная иврит. Работу получали «по-звоночно» и «по-записочно». Рыскали по всей стране, не имея денег на поездки. Бардак был тот же, разве что масштабы поменьше.
- А что было с жильем?
- В 1972 квартиры были, но где? В Нацерете, Димоне. Оттуда приезжали и валялись в ногах у живущих в центрах абсорбции: "Езжайте к нам! Нам нужны учителя, техники, парикмахеры… " Никто не хотел ехать! Почему? Мешало советское представление. Раз периферия, наверняка, там перебои со снабжением. Люди выбрасывались и окон, когда им давали квартиры в Азуре, а не и в Яффо-далет. Азур - окраина Холона, кто знает, что там происходит?
- А как насчет политической активности?
- Тогда на тех, кто приехал из СССР и шел в партию Труда («Авода»), смотрели большими глазами, понимая, что это не от любви к идее, а потому что платят больше. Кушать-то всем хочется! "Авода" тогда была у власти.
И еще была история, когда Йоси Винокур, издававший журнал «Шалом», собрал человек 100-150 и повел их к американскому посольству орать под окнами: «Не давайте деньги этому Израилю! Ни гроша!» Потому что тогда имела хождение такая теория, будто государство и Сохнут прибрали к рукам американские деньги, отпущенные на репатриантов. Но, скажите, кто и когда отпускал деньги с тем, чтобы их раздавали отдельным гражданам? Это всегда делалось через банки и государственные каналы на определённых условиях. То же и теперь. Многие ли из тех, кто поднял шумиху вокруг репатриантов из Эфиопии, знают о том, что деньги на них были утверждены специальным решением американского Конгресса? А что касается той демонстрации у американского посольства, никто к демонстрантам даже не вышел, а сам Винокур уже давно в Филадельфии.
- Приходилось ли алие 1970-х организованно бороться за улучшение условий своей абсорбции?
- Приходилось, и не раз. Когда Давид Леви получил в 1977-м портфель министра абсорбции, он заявил: «Отныне мы не будем ни для кого устраивать абсорбцию де-люкс.  (Как будто она когда-нибудь была такой!) Мы не будем строить для репатриантов квартиры по особым ценам. Сперва обеспечим местное коренное население». Поднялась буча. Собралось человек 600, блокировали здание министерства, требуя отставки Давида Леви и выдачи его на растерзание. Там были и правые, и левые. Ходили к Бегину, нажимали на него. Вполне возможно, он бы поступился Леви, если бы «олимовское объединение» не затрещало изнутри из-за партийных разногласий. Сами все и развалили.
То же самое произошло, когда пытались провалить трех руководителей окружных центров абсорбции - Тель-авиского, Хайфского и Беэр-шевского. В чем было дело? Компьютеров тогда не было. Все дела велись «от руки». Пока сонная чиновница с чаем несла ваш «теудат оле» в другой кабинет, она его теряла. И это была бесконечная история. Люди месяцами не получали денег, а когда приходили жаловаться руководству центра абсорбции, он вызывал полицию. Особенно преуспел в этом некий Саги, возглавлявший Тель-авивской центр. Но и его выгнать не удалось из-за партийных разногласий внутри «олимовского блока». Партийная принадлежность гробила алию. Вот почему я всегда держался подальше от всяческих партий.
- О чем шли споры в вашем журнале?
- Я из Литвы и как «дважды окуппированный» всегда придерживался правых взглядов, но при этом считал и считаю, что издание должно быть беспартийным. На страницах «Круга» яростно сшибались и правые, и левые, и само собой, мы боролись с бюрократами, ставившими репатриантам палки в колеса. Как редактор «Круга» я довольно быстро перезнакомился со всеми ведущими персонами, и если кто-то жаловался на чиновника, я просто снимал трубку и говорил: «Слушай, такая-то облаяла старичков, ради бога, вмешайся». Однажды я написал личное письмо тогдашнему казначею Сохнута, заморочившего одного из стариков, и пожелал ему «такой же старости». Он прислал в ответ телеграмму с угрозами, но квартиру старичок в результате все же получил в ту же неделю. Не буду хвастаться: глобальных проблем редакция «Круга» не решала, но вопиющие случаи, а их было довольно много, никогда не оставляла без внимания. Если кто-то тонет, вы же не станете ждать спасателя!
Тогда была в ходу еще одна теория: будто против алии существует молчаливый заговор, будто от нее хотят избавиться, свести на нет. А разе не то же говорят и теперь? Но это полная чушь! Чиновник не желает вникать в ваши дела? А кто ждет от чиновника любви и сочувствия? Русская алия всегда была "тонка кишкой": чуть что не так, сразу плохие письма в Россию, или пакуют чемоданы и - в Америку. Но скажите мне, где, когда какая эмиграция могла похвастаться своим материальным благополучием? Я не о «звездах», а об общем потоке. Что, приехавшие в Америку, купались в золоте? В Австралии или еще где?
Некоторые из приехавших в 1970-х, обвиняют нынешних репатриантов в потребительстве и отсутствии сионистских мотивов. Я не представляю: как это можно измерить, кто сионист, а кто потребитель. Многие из тех, кто когда-то приехав сюда, орали: «Израиль - фашистская страна... ненавижу... пешком отсюда уйду», пережили здесь не одну войну, нарожали детей, прекрасно живут и никуда не уехали. А тех, кто бил себя в грудь и надрывался: «Я сионист», давно уж и след простыл. Поэтому я не принимаю такой постановки вопроса: мол, та алия была идейная, а эта безыдейная. Все относительно, в любой алие было и то, и другое.
Мы себя к элитарным изданиям не причисляли. Мы были «олимовским» изданием, защищали интересы алии не лозунгами и пользовались спросом. Всякие популистские попытки изначально обречены.
1993 год»

23 января 2021

ВСПОМНИЛОСЬ...
До сих пор отчетливо помню свои ощущения от первой ракетной атаки во время войны в Персидском заливе*. "Скад" упал в Рамат-Гане, однако стены нашей съемной квартиры, расположенной в самом центре Тель-Авива, вздрогнули, и по потолку зазмеилась трещина. Ожидали ли мы, никогда не слышавшие настоящей, некиношной сирены, этого? Наверное, да, но, как и многие, надеялись, что ничего не случится. Признаюсь, что в минуты слабости я вспоминала российское небо, которое никогда не вызывало у меня тревоги. В России начала 1990-х угроза бродила по земле. И особенно с наступлением темноты. Когда я узнала, что во время второй Ливанской войны* часть репатриантов, прибывающих в Израиль, прямо из аэропорта изъявляли желание ехать на обстреливаемый ракетами север, мне захотелось понять, каковы были их мотивы. Ведь они прибыли сюда из мирных стран. Кроме того, никто не знал, когда наступит конец этой необъявленной войны, и каждый новый день приносил жертвы и разрушения на нашей территории, далеко отстоящей от линии, где шли настоящие бои. Кое-кто пытался их отговорить. Кое-кто предлагал дождаться окончания войны в более безопасном месте. Но они твердо стояли на своем, хотя признаки неблагополучия были заметны уже в аэропорту по большому скоплению военных.
*1991 год
*2006 год

9 января 2021

Удивительная у нас нынче зима. Сегодня уже 9 января, и опять мы сегодня загорали и плавали в море. Каким же будет лето, если в январе так жарко?

8 января 2021

Благодаря своим стройотрядовским запискам, вспомнила, что это за мальчик с нами на снимке: "...На следующее утро чуть свет я отправляюсь в соседнее село. В редакции мне заодно дали письмо, присланное из этого же района, и его нужно проверить. Написала его жительница села Костина. Факты, которые она сообщила, ужасны, и если они подтвердятся…
Дом я нахожу по покосившимся воротам. Да, Костина не покривила душой, описала все, как есть. Хозяин дома находится в районе под следствием, жена в больнице умирает от рака, а шестилетний Витёк уже вторую неделю живет беспризорником и кормится у соседей, в том числе у Костиной - где что подадут. После небольших колебаний, я решаю взять мальчишку с собой в отряд, о котором собираюсь писать - воспитанника в «Антее» нет.
…Первый километр пути мы с Витьком пылим по дороге - попуток нет. Он одной рукой держится за рукав моей штормовки, а в другой сжимает помидор из командировочных запасов. Сок стекает с подбородка на рубашку - от грязи клеточка на ней почти неразличима. Время от время мне приходится подтягивать на Витьке  сползающие штаны, подвязанные пояском от материнского платья. Оставшиеся два километра до «Антея» едем уже на попутке. Шофер дает пацаненку яблоко, и теперь он поочередно кусает то помидор, то яблоко.
- Господи! - ахают девчонки. - Где откопала такого?
Вскоре возвращаются с "объекта" и парни. После обеда девчонки купают Витька на кухне, а ребята то и дело заглядывают туда:
- Ну как, мужичок?
Витёк осваивается в «Антее» быстро. Он ни на миг не отходит от девчонок, помогает им мести полы в комнатах, чистить картошку на кухне, но все время молчит.
- Ничего, оттает, - говорит Маринка...
1974 год»

6 января 2021

В Израиле опять карантин, и я продолжаю разбирать свой архив. Нашла "целинную" повесть, отпечатанную на машинке, полуразмытые от времени фотки, где я еще в юбке, сшитой из отцовской гимнастерки, подпоясанной офицерским ремнем (форму мне, корреспонденту спецвыпуска областной молодежки, посвященной  стройотрядам, выдали намного позже). Повесть, конечно, наивная, но отправила меня в прошлое, в 1970-е...Я люблю такие путешествия во времени.
«...Вообще-то юбку, которую я сшила из отцовской гимнастерки для своей первой целины, следовало бы сохранить как редкий экспонат. Мало того, что она была сшита вкривь и вкось. В довершение ко всему, длинная застежка, начинавшаяся от ворота и переместившаяся на линию талии, напоминала ширинку, что мне, вроде, было и ни к чему. Зато старую офицерскую рубашку переделывать не пришлось – отец мой был того же роста, что и я. Естественно, я выклянчила у него широкий офицерский ремень из настоящей кожи. И вот в таком виде я колесила по всей свердловской области в течение целого лета, и многие про меня тогда говорили: «а… эта девушка в юбке из гимнастерки, ну да, видели». Зато на следующий год мне уже выдали настоящую форму – защитные брюки и такую же куртку: на переднем карманчике красовался квадратик со словом «Пресса» (я работала выездным коррепондентом целинного спецвыпуска областной газеты), а на спине - намалевано краской название одного из моих любимых стройотрядов, куда я часто заезжала. А ездила я, естественно, в основном по мужским отрядам, потому что там приезд девушки, да еще корреспондента становился настоящим событием. Огрубелые парни становились жутко галантными, и иногда даже сталкиваясь лбами у входа в отрядную столовую, предупредительно распахивая перед гостьей двери. Я уже не говорю о букетиках полевых цветов, «случайно» брошенных на отведенную мне в женской половине (в отрядах жили и поварихи), кровать.
Пока я не могу себе даже представить, что спустя годы дочь случайно извлечет из шкафа мою старую форменную куртку со всеми регалиями, полученными за пять целинных лет, и будет разъезжать в ней на мотороллере по всему Тель-Авиву…"

5 января 2021

Наткнулась в архиве начала 1990-х на свою статью "Детки из золотой клетки". Букв много, но, может, кому-то это покажется интересным... Эти истории мне рассказали три человека: писатель, режиссер и бизнесмен, входившие в советские времена в разные тусовки Москвы и Ленинграда , в которых появлялись и дети "номенклатуры" - высших партийных и советских чиновников, генералов КГБ и МВД, дипломатов...
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
- Был в Питере такой Педро (это кличка). От остальных смертных отличался только тем, что его мама была министром юстиции РСФСР. А Педро был алкоголиком и тусовался с Халявой (тоже кличка), который был сыном уборщицы. Оба прославились своими сексуальными подвигами. Педро все любили за шикарную квартиру, которую ему оставили родители, жившие в Москве.
Чем занимался Педро? "Аскал" (от английского "ту аск" - просить) деньги у прохожих, делал каких-то кукол, немного рисовал, продавал всякую мелочь типа стеклянных бус, как и остальные члены тусовки. В этой тусовке не было "средних" лиц. Были либо очень красивые, либо уродливые. И те, и другие бежали от социума. Одни от нищеты, другие - от роскоши. Одни от слишком навязчивой опеки, другие - от заброшенности. Потом Педро куда-то исчез. Говорили: поступил в МИМО.
Интересно порой складывалась судьба провинциалов, которые вначале тусовались вместе с отпрысками "номенклатуры", а потом - благодаря знакомству - выскакивали наверх: через несколько лет уже работали в каких-нибудь инофирмах и так далее.
Большинство "деток" со своей средой не порывали. После уличных ночевок они в любой момент могли вернуться - отмыться, запастись деньгами и продуктами в богатом родительском доме.
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ
- Я был из нормальной рабоче-крестьянской семьи, и в тусовку, где были "номенклатурные" дети, попал случайно. Устроился после армии дворником - мне выделили "дворницкую" в самом центре Москвы, там все и происходило. Я познакомился случайно с дочкой секретаря одного из московских райкомов партии, ну и пошло...Я мог тусоваться с ограниченной свободой. Меня могли в любой момент забрать в психушку или КПЗ и не выпустить, а "деткам" все сходило с рук. На свою жизнь я зарабатывал сам. "Детки" - когда у них кончались деньги или когда они просто уставали, ехали домой, где их ждала десятка на столе (огромные бабки по тем временам), ванна с горячей водой, полный холодильник всякой жратвы. Почти все они со временем возвращались в лоно семьи. И моя знакомая, которой родители приготовили прекрасное место работы - в каком-то министерстве, ушла из тусовки.
Все они были на длинном поводке, который все время одергивали, если они заходили слишком далеко. Эти дети "играли" по особым правилам. Я знал сына члена Политбюро, который, когда лечился в Кремлевке, влюбился в медсестру без "родословной". У них была любовь, они вместе тусовались. Но как только решили пойти в ЗАГС, родители тут же дернули за поводок - перекрыли все пути. Парень был упорный. Тогда парочку забрали в милицию - прямо из ЗАГСа. Его выпустили на другой день, а ее продержали. Так ничего и не вышло у этих Ромео и Джульетты.
У тех детей была свой субкультура. Это было довольно ироничное общество, они знали себе цену, но не показывали другим - это было не принято, считалось дурным тоном. Стеснялись своих родителей. Сейчас идет биржевая тусовка. Трезвое поколение, без комплексов. Для детей нынешних властьпредержащих , по-моему, не существует проблемы выбора - протестовать против родительских благ или нет, - они не такие раззявы. Эти идут по прямой. Они далеко прыгнут.
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ
- Как я попадал в эти компании? Претензий по рождению ко мне не было, а антисемитизм в тусовках был весьма условный. Я учился в одном классе с сыном члена Политбюро. Кутя - так мы его прозвали - был очень способный малый, один из самых толковых. О папе никогда не рассказывал. Одевали его очень хорошо. В седьмом классе ходил в ондатровой шапке. Однажды он увидел у школы мальчика в кроличьей шапке, страшно потертой, и пристал к нему: "Давай меняться!" Тот был потрясен, но, естественно, поменялся. А на следующий день Кутя снова пришел в ондатровой, но новой. И снова поменялся - на еще более ободранного кролика. И так продолжалось неделю, пока папе не надоело и он не перестал покупать сыну ондатры: "Черт с тобой, ходи в кролике!"
Кутя старался все сделать для того, чтобы его выгнали из школы. Пропускал уроки, что-то поджигал, приходил нетрезвый. Но его не выгоняли. Он совсем затосковал. Потом поступил на физтех. Его раздражало все, что было связано с домом. Он никого не мог к себе пригласить домой на Кутузовский проспект, боялся, что тогда совсем упадет в общественном мнении. К концу фихзтеха спился и покончил с собой.
Дети генералитета стояли особняком. В начале семидесятых годов по Москве прокатилась серия краж. Причем грабились дачи и квартиры очень богатых людей - музыкантов, художников (тогда же была ограблена дача Ростроповича). МУР занимался этими кражами вместе с КГБ. Длилось это долго, года через два только взяли группу ребят - от 14 до 17 лет. Одного из них я знал, он был сыном генерал-полковника авиации, самый невысокий по рангу в этой компании. Зачем они это делали? У них же все было. А интересно было добыть своими руками. Буйства хотелось, красок, фантазии. И вот их взяли, продержали в КПЗ несколько дней, потом вызвали в КГБ родителей, где те подписали отречение от своих детей: мол, это не дети, а выродки и т.п. Ни один из родителей не сказал "нет", подписали все. Сделка состоялась. Через две недели детей выпустили. Уголовное дело было закрыто.
Через некоторое время компанию опять взяли на "горячем". И снова родители отреклись. И так история повторялась трижды. А это был уже явный перебор. Пришлось кое-кого посадить. Так мой знакомый угодил в особую зону - "Белый лебедь" под Ленинградом. Там он сидел в достаточно сносных условиях. А когда вышел - поступил в Институт иностранных языков, потому что для МИМО (Московский институт международных отношений) у него была сильно испорчена анкета. А потом родители устроили его на хорошую работу в Книжную палату.
Дети дипломатов стояли и вовсе отдельно. Нельзя сказать, чтобы ребенок, рожденный в дипломатической семье, обладал какой-то степенью свободы. Ему с самого рождения объясняли, чем он будет заниматься. "Дипломаты" были самые усердные зубрилы, которым языки вдалбливались с пеленок. Эти дети знали, что им предстоит выстоять в конкуренции блатов и протекций. И важным будет не только положение родителей и поручителей, но и знание языков. Ну и, само собой, - чистые анкеты. В МИМО была мандатная комиссия, которая серьезнейшим образом проверяла "родословные" и анкеты абитуриентов. Я дружил с одной девочкой, у которой папа занимал высокий пост в КГБ, так вот он забронировал ей место в МИМО за год.
У детей дипломатов, поскольку их муштровали с детства, желание оторваться было сильнейшим. А оторваться можно было только в определенный период времени - это тоже было регламентировано - с первого по третий курс МИМО. Они очень любили богему, художников. Но опять-таки - только с первого по третий курс, пока это разрешалось. А к третьему курсу нужно было уже бросить вредные студенческие привычки и обязательно жениться. Все их браки были обречены, потому что жены тоже должны были соответствовать стандарту. Обычно это были дочки высокопоставленных военных, с твердой анкетой до седьмого колена, с четким социальным статусом. Это проверялось не в одной инстанции. А развод у детей дипломатов был полностью невозможен.
Помню, я встретил в пивной на Чернышевского одного человека. Он был пьян, но порода в нем чувствовалась. "Молодой человек, - сказал он мне, - вам не будет омерзительно, если я расскажу вам свою историю за пиво?" Я согласился. Это была история дипломата, отец которого работал в наркомате. А сам он служил в посольстве в Англии, потом в Америке. У него с собой - в тряпочке - была куча всевозможных документов. Справки о каких-то наградах, которых он был потом лишен. По-английски он говорил, как на родном. Этот бедолага влюбился в жену работника того же посольства, где сам работал. Плюнул на все, развелся. А в той среде такие вещи не прощались. Это было предательство по отношению к системе и к тем, кто тебя двигал наверх: "Если ты считаешь, что есть что-то выше нашей хорошей кормушки, ты - негодяй и враг! Кто не с нами - тот против нас". Так он был выброшен из жизни. Как относились к таким людям - тоже не секрет. Их никуда не брали.
Я знал одного разведчика, который засветился в Скандинавии и чудом бежал. Восемь лет он разгружал вагоны. Потом неожиданно снова выскочил наверх - стал профессором в МИМО. Но восемь лет - разгружал вагоны. Я хорошо знал его семью, детей, которые, может, благодаря этим вагонам и стали нормальными людьми - один неплохим режиссером, второй - микробиологом.
...Дети дипломатов хипповали исключительно на подмосковных дачах с охраной. Потому что им нельзя было попадать в милицию. Конечно, отмажут, если что, но все равно где-то что-то отложится - а это нежелательно. Если сын дипломата говорил, подвыпив, в своей компании что-то такое - "надоело" и т.п., это могло сыграть роль через несколько лет. Ему припоминали. Скажем, он ехал работать в какое-то посольство в Африку, а когда речь заходила о Франции, ему говорили: "А помните, что вы сказали такого-то числа в таком-то году?.." - "Да я уже год такой забыл!" - "А напрасно". Причем говорил он те слова в компании своих же. Значит, кто-то хотел во Францию больше, чем он. .
К детям кагэбэшников отношение везде было не очень хорошим, поэтому они вынуждены были сколачиваться в свои узкие компании. Их отцы были очень циничными. Как-то довелось мне быть в компании с одним высокопоставленным чином КГБ. Худших антисоветских анекдотов, чем те, которые рассказывал он, я ни от кого не слышал. При этом он не скрывал, что ему это можно, а мне нельзя, и в этом колоссальная разница между нами. У них было нарочитое пренебрежение и к секретности.
...Кроме "золотой" молодежи в Москве была так называемая "позолоченная" молодежь - дети средней номенклатуры Помню рыжего Томаса, который ходил по Москве с рюкзачком. Его отец был проректором в одном вузе, мать - доктор наук и профессор. Томас был домашним растением, а родители - довольно жесткими. Он учился неплохо, а они твердили ему: "Ты бездарь, тупица, придурок". Не секрет, что в "интеллигентских" семьях обзываются почище, чем в "простонародных". В шестнадцать лет Томас ушел из дома. Родители постоянно отлавливали его. Он любил их все меньше, они терроризировали его все больше. Несмотря на то что наркотиков в те годы было мало, они все-таки были. На них нужны были деньги, а Томас ничего не умел, воровать не мог, у родителей брать - тем более. Морфин был тогда не проблемой, а с него "на иглу" садятся быстро. Томас окончательно запутался и стал гомосексуалистом. Одна компания "колола" его за определенный вид услуг.
...Была в Москве еще одна крутая наркоманская компания, в которую входили Костя-прокурор (его папа был прокурором одного из районов Москвы) и Фил (сын очень известного актера).
В Филе, как и в Куте, с которым я учился в математической школе, зрело чувство протеста. "Не поступить" в театральное училище ему не удалось, хотя он и написал в сочинении "Поцелуйте меня все в задницу", а на устном экзамене прочел приемной комиссии только одну строчку из басни, нагло заявив, что остальное они и сами знают. Выгнали его позднее, когда на экзамене по этюду он сел и закурил марихуану на глазах потрясенных педагогов. В те годы за такое могли посадить, так что он отделался легко. Филу мешала слава отца, он был сломан ею и хотел во что бы то ни стало доказать, что он не хуже. Доказывал всеми доступными ему средствами.
Учился со мной во ВГИКе сын секретаря компартии Латвии. Он служил в Афганистане, потому что папа-придурок, хотя и был в полном порядке, сдал сына туда, только бы никто ничего не сказал... Был в этой компании - Фила и Кости-прокурора - еще такой художник Вова, у которого бабушка была известной разведчицей, а мама - директором студии документальных фильмов. Его судьба сложилась вовсе трагически. Он женился на дочери директора крупного закрытого предприятия, которую он в конце концов убил, вколов ей слишком большую дозу наркотиков. Он прошел страшный путь - шесть лет принудительного лечения в психбольницах... Что это такое - всем известно.
Как ни странно, люди из всех этих компаний делали карьеру, когда для этого наступало время. И они были очень удобными работниками. Пьющих и колющихся не боялись - боялись трезвых. Все знали: пьющий не подпишет письмо в защиту Сахарова, а если и подпишет, то всегда откажется, если на него надавить. Он же на крючке.
Еще одна интересная категория - дети "разночинцев", людей, которые сами пробились наверх из низов всевозможными путями. Родители всю свою жизненную энергию расходовали на достижение карьеры, а детки росли аморфными. Они появлялись на свет в промежутках между заседаниями и были лишены жизненной энергии. У этих протест протекал по-другому. Они были разочарованными с самого начала.
Знал я такого Сережу, сына ученых. Он с детства видел, что родителям больше усилий приходится тратить на всевозможную возню, а не на науку как таковую. Сам он был невероятно способным, в семнадцать лет сам разобрал одну из теорем Гаусса и был принят на мехмат МГУ без экзаменов. Но он не мог отделаться от чувства безысходности. Спился и покончил с собой в тридцать лет.
Еще была компания таких ребят на экономфаке МГУ. Поступали по блату, хотя не были тупыми. Просто в той среде было принято скрывать свою "толковость". Экономикой они не занимались, подрабатывали сторожами, а после диплома отправились на поиски "снежного человека". Родители всячески покрывали их, чтобы уберечь от привлечения за тунеядство. Один из этой компании, мой приятель, сын директора крупного НИИ, потом закончил Литинститут, а работает на кладбище. Шлифует памятники, и ему это жутко нравится.
...У детей партийных работников тоже были свои тусовки. Я знал одного. Его мать была заместительницей Валентины Терешковой. У них была дача в Опалихе с охраной. Отношения сына с матерью были сложными. Леша (так его звали) был жутким максималистом. Он уходил из дома, ночевал на вокзалах, тащил из дома вещи, продавал их, а деньги раздавал нищим. Крестился, потом стал кришнаитом, увлекся буддизмом. Потом его потянуло в сектантство. Но при всем том он учился в институте, а после окончания женился на племяннице Гришина, вступил в партию и стал очень крупным функционером. Весь свой максимализм он в конце концов сосредоточил на карьере.
...Страшно складывалась судьба сына одного из руководителей государства. Он учился в МИМО, понемногу пил, как и все, но алкашом стал по вине папы, которому стучали каждый день о том, как его сын проводит время. Папа вызвал его и сказал: "Выделяю тебе квартиру. Сколько спиртного тебе нужно каждый день? Ящик? Два? Напиши список тех, кто будет у тебя бывать. Других на порог не пускай. И на улицу не выходи. Не позорь меня".
Он поселился в квартире, которую ему выделил папа, и запил с теми, кто ходил к нему "по списку". Мой приятель был в "списке", так как они были сокурсниками по МИМО. Так продолжалось до смерти отца. Когда папа умер, сына сразу отправили послом в одну из стран - в качестве компенсации за затворничество, надо думать... Мне кажется, лучше не рождаться в таких семьях. Потому что номенклатурные родители могут обеспечить все что угодно, кроме того, что начинается после выхода в жизнь. После "золотой клетки" любая инфекция может оказаться смертельной.
Как тусуются дети нынешней "номенклатуры"? Будем честны: вряд ли возможностей у них меньше, чем было у тех детей. Разве что компании стали более закрытыми. Времена все же меняются…
1992 год


Рецензии