Потеряшка ч. 2, 9

- Значит, говоришь, Басюля, новый навред то нам? Супостатыч тот послан, чтобы с верного следа меня свести да сознание замутить во избежание...
 
- Верно, сестрица любезная, мыслю, что так оно всё и затеяно: хитро да заумно.
 
Гм, а что? Вполне на правду похожа данная версия. Выслушав внимательно братца младшего, поворачиваюсь к старш0му:
 
- А ты как мыслишь, Мунтарь-брат? Что за чудо-юдо меня пужало и на кой прощупывало?
 
Помолчал наш богатырь, посопел натужно, как ему заведомо, и через некоторое время неспешно вымолвил:
 
- Да вот что: никакой это не посланник, дорогая сестрёнка. В смысле, станет, если ты его пошлёшь. (Ого, оказывается и самому сурьёзному моему братцу ирония бывает не чужда… в определённые моменты нашей истории). Так вот. Думаю, да «засланец» он — это бесспорно. А вот от кого для какой такой цели — то мне не ведомо.
 
И замолчал Мунтарь. Да и то шутка ль? Вон какую тираду выдал — немногословный наш!
Оборачиваюсь к любимому:
 
 - Ты что думаешь, друже? (Нет, ну зачем я буду как-то по-особому его выделять пусть даже и в узком нашем честном кругу?)
 
Призадумался мой ГромАдушка, а у меня аж сердце замерло: как же давно я не видела своего желанного, как же соскучилась… Громид видно почувствовал мой настрой на каком-то интуитивном уровне и, улыбнувшись мне одним уголочком губ, так что только я и смогла угадать его улыбку, начал:
 
- Братья, сестрица милая, я вот что скажу. Сначала насчёт пропажи дорогой Гади нашей. Думаю, исходно ноги всей котовасии растут именно из этой истории. Давайте вместе пораскинем, кому было выгодно, сначала выкрасть её, память стереть, да потом ещё до кучи накидать фальшивой информушки?
 
      Задумались мы тут все дружно. А ведь прав мой любимый: откудова вся каша заварилась, отседова надобно и след распутывать. Хотя, нет, не от того: раньше, много раньше…
 
- Знаете что, робятушки? — начала тут я раздумчиво: Давайте-ка Вы мне сперва расскажете, что удалось Вам накопать по моим следам не-пойми-где запропадшим. Особенно, ты, Басюля-друг. Потом и покумекаем, что, где, к чему и почему. А то, ишь-ко: не упустить бы лишку. Итак, братец меньш0й, что нам поведаешь?
        И поведал он нам следующее: в том вертепе, корчме то есть, обнаружилась моим братцем младшеньким одна занятная вещица, не нами ли ещё во время подавно позатерянная. А случилось всё вот как: как пришёл Басюля в то заведеньице, значит, как сел на скамью нашенскую, где мы о ту пору бражничали и братались, так будто что его и кольнуло в щиколотку нароченно. Наклонился братец заглянуть под скамеечку и увидал под ней блестяшку кругло-овальную: не то медальон какой, не то медно-серебряный камушек. Поднял находку Басюля: она на вскидку тяжёленька, а на ощупь гладенька и будто не как камень-монета холодит, а напротив, теплом дышит. И откуда кольнула чем — то неведомо. Повертел-покрутил в руках безделицу, обвёл вокруг острым взглядом всё, не смотрит ли кто, за ним наблюдаючи. Ничего такого вроде не заприметя окрест, сунул в краман камешек затейливый, посидел ещё чуток для вида: попил-поедал да и восвояси.
       - Держи сестрица, - протянул Басюля находку: - Не узнаешь ли ненароком, что за диво то диковинное?
        Держу, смотрю, сама как могу кумекаю: «Помнить я этой вещицы — не помню, чтобы раньше не заметила да потеряла — тоже навряд. А вот на подкидку походит и весьма. И подкидку мне — больше некому. Ладноть, думаю, помолчу покамест, потом над этим фокусом поразмыслию».
 
           И порешили мы с брательниками ничего самим не предпринимать покамест. Станем жить, будто ничего и не было. Не может того статься, чтобы силы супостатные себя как-нибудь не явили при раскладе этаком, для них неожиданном. Итак, живём, наслаждаемся всем происходящим (а происходящее-то как радует, как радует!). И что с милым моим разлюбезным душа в душеньку, и что моя вотчина процветает на славушку, и ребята-братки мои довольны-радостны...
         В общем, ждём себе спокойственно следующего хода орд противоборствующих. И ход себя долгонько ждать и не заставил.