Анна, потерявшая свободу Голубка

        - Мы идём в ресторан. - При очередной встрече объявил Геннадий Львович. Разговаривая с девушкой, он не смотрел на неё. -  За обедом будет один господин, и ты должна говорить с ним только по-немецки. Точнее,  я - представитель большого завода, который нуждается в его электронике, а ты моя переводчица.
        - Тот самый?
        - Нет. Но он не должен заподозрить, что ты русская. Ты – немка из Поволжья. Это первый твой экзамен. От того, как ты его пройдёшь, зависит очень многое. 
        - Если я провалю, что со мной будет?
        - Ничего. Продолжишь занятия. Тебе ничего не надо особенно и делать. Просто переведёшь несколько фраз. Да, ещё тебе принесут словарь технических терминов, его ты можешь взять на переговоры.
        - Я совсем не знаю Поволжья. А вдруг он там бывал и что-нибудь спросит? Давайте я лучше буду из Риги. Отец - немец, мать - латышка.  В прошлом году я два месяца провела в Риге и на рижском взморье – Дубулты, Дзинтари. Город изучила досконально, не в чём не ошибусь.   
        - Это даже лучше. – Он впервые посмотрел на неё, оторвав взгляд от окна, где  из-за кусочка сала  привязанного ниточкой  к ветке ссорились две синицы. - Ты просто прирождённая шпионка. Кстати, выбери себе псевдоним…
        - Кликуху? – Аня не задумываясь, отчеканила. – Зовите меня Элиза Дулитл.
        - О,кей! – Он и бровью не повел. – Значит, Элиза. Хотя  я думал, что тебе следует выбрать мою фамилию.
        - Это ещё зачем?
        - А затем, Анюта, что наши фамилии одинаковы. Ты – Голубева, я – Таубкин. Вспомни, как по-немецки будет голубь.
        - Не знаю.
        - За плохое знание языка наказание, задание на завтра - изучить названия самых популярных птиц. А голубь по-немецки будет «Taube».
        - Тауб? Вы тоже - Голубев?
        - Jа.
        - Неожиданный вы человек.
        - Так что оставим дурацкую фамилию Дулитл в покое и останешься ты Голубевой, только на немецкий манер. Анна Taube? А, хочешь, будешь – Friedenstaube.
        - Голубь мира?
        - Да. Очень романтично звучит.
        - Скорее я буду черным вороном…  для кого-то.
        - Ты не любишь свою Родину?
        - Родину люблю. Но не надо путать мою Родину, и её временный  политический строй. Пол мира кормим. Всякую шантрапу. Всех, кроме своего народа…
        Полковник поднял брови. Что же получается, какая-то сопливая московская девчонка уже догадывается о скором падении этого железобетонного тоталитарного строя.
        - Думаешь, мне всё здесь нравиться? – С раздражением бросил Геннадий Львович. – Могу рассказать тебе анекдот.
        - Антисоветский?
        - Судить тебе.
        «Армянское радио спрашивают: - Что будет, если в Сахаре наступит социализм?
         Армянское радио отвечает: - Сначала будут миражи, миражи… А потом начнутся перебои с песком».
        - Да-с, анекдотец-то с душком. Приговор за него – сначала расстрел, затем послабление – десять лет без права переписки.
        - Всё я, Аня, понимаю про нас. Но я – офицер.  Я давал присягу. И, кстати, я подумал, что  не нужно быть тебе из Риги, и из Поволжья тоже не надо. Просто переводчица.
        - Ха. Иностранцы знают, что наши переводчики все поголовно служат в КГБ. Иначе их не подпустят к такой работе на пушечный выстрел.
        - Ты, вроде, собиралась больше не взбрыкивать,  и  добросовестно выполнить свою работу.
        - Jawohl.   
       
        В ресторан «Метрополь» они  вошли в 19 часов и, проходя по залу, Геннадий Львович вдруг остановился, как вкопанный.  Из-за столика у фонтана навстречу к нему поднялся господин в свитере и мешковатых джинсах.
        - О! Какая встреча! – И он пошёл к ним навстречу с рюмкой водки в руке.
        Аня удивилась, как быстро перестроился полковник. Замешательство продолжалось не более четырех секунд. Он широко улыбнулся и даже его строгий костюм, вдруг стал выглядеть богемным.
        - Пьер! Дружище, - прочирикал он по-французски, - какими судьбами?
        - Я аккредитован в Москве от «Фигаро», а ты как тут? – Не дожидаясь ответа, журналист с галантным французским интересом осмотрел Аню. И со смехом добавил, переведя взгляд на полковника. -  Красота тебя погубит. Присоединяйтесь. – Он кивнул подбородком в сторону своего столика.
        - Мы бы с радостью, но у нас уже заказан кабинет. И будут гости. Адью, Венсан,  рад был повидаться. – И полковник вдруг подумал, что именно этого журналистика с явно гомосексуальными ухватками можно будет заставить работать на них и …Аню, когда она будет там. А моментов, на которых его можно будет подловить предостаточно – одна возня с художниками-бульдозеристами чего стоит. Помимо его пристрастия.
        Продефилировав мимо господина в вельветовых джинсах, Аня оглянулась и поразилась, как трезво и оценивающе смотрит им  вслед легкомысленный француз.
        - Тоже шпион?
        На свой вопрос она не получила ответ.

        Немец прибыл на встречу с немецкой пунктуальностью. Он был одет в добротный костюм в клеточку, в рубашке в клеточку, в галстуке в клеточку, носки у него, наверное, тоже были в клеточку, и полностью соответствовал Аниным представлениям о тупом бюргере.
        Между деловыми и дежурными фразами, он мельком поинтересовался, где она так хорошо изучила язык. Аня, назло полковнику, сообщила, что родом из Риги и имеет немецкие корни. Хозяин  завода оживился. Оказывается, он бывал в Риге – вёл переговоры с радиозаводом.  И с ностальгией вспоминал этот город. Его предки покинули Латвию в 44 году, но об этом обстоятельстве он не поведал своим русским партнёрам.
        Аня похолодела, а вдруг он обратится к ней по-латышски?  Она знала несколько слов, но… Для уроженки Риги слишком мало! Вот и провал.  Немец, однако, поинтересовался, знает ли она маленькую кофейню  на улице Ленина неподалёку от отеля «Балтика»? Он каждое утро пребывания в Риге ходил туда пить кофе. И ему понравилась барменша, которая готовила потрясающий кофе с рижским бальзамом. 
        - Рыженькая такая? – Поинтересовалась Аня.
        - О, да, да. Рыжая. Ружа. – После этой фразы он стал более раскован, и дальнейшая беседа проистекала в теплой дружеской атмосфере.

        - Ты блестяще сдала первый экзамен. – С одобрением сказал Геннадий Львович. – Он просто очарован тобой. Наша страна получит электронику довольно дешево.
        - Чуть не провалилась. – Буркнула Аня. – А если бы он заговорил со мной на латышском языке? Все же лучше, я буду плодом любви немца и русской… из Риги!
        - Будь кем хочешь! Но он немец, в Латвии был несколько дней.  И ни один капиталист не станет изучать новый язык, чтобы заключить несколько сделок. А переводчики на что?
        Машина остановилась у нового дома где-то на окраине Москвы. Аня удивлённо посмотрела в окно.
        - Почему мы здесь?   
        - Ты проведёшь ночь в одной квартире.
        - С немцем? – Аня стала задыхаться от злобы. – Вы меня под немца подложить решили?
        - Со мной.
        - Нет! - Выдохнула Аня.
        - Да! И ты  знаешь, что – «да».
        - Тебе придется меня изнасиловать.
        - Придётся, так придется. – Меланхолично отозвался полковник. 
        - А я буду кричать.
        - Не будешь.
        - Хватит меня пугать! Ничего я не буду делать! – И Аня всем своим видом показала, что полковнику, действительно, придётся её изнасиловать.  И последствия будут для всех катастрофические.
        - Правильно! – Вдруг засмеялся полковник. - Я тебя проверял. Ничего и никого не бойся. Даже меня… Меня меньше всех! – Он с восхищением посмотрел на неё. - «Ах, какая женщина». И всё равно, когда-нибудь она окажется в его кровати, и он наденет на неё черные чулки и туфли на высоких каблуках.  В этом возбуждающем до безумия неглиже он изнасилует её перед огромным зеркалом, на расстеленной шкуре медведя, возле зажжённого камина в своем доме в Тверской области. Который он приобрёл в заброшенной деревне, всего-то два живых дома с древними старухами, тихо доживающими свой век.
     Он будет причинять боль её нежному телу. И всё это он проделает для «дабл делайт» - двойного удовольствия. Эта сучка, измучившая его своей нечеловеческой прелестью, превратившая его ночи в кошмар навязчивых и неутолённых желаний, будет кричать, стонать и извиваться под ним. Но сейчас… Сейчас он ещё не готов. И она не готова.
        Конечно, он мог бы вызвать из глубоко засекреченного отдела одного мужика и при помощи его уникальных способностей воздействия на подсознание человека полностью подчинить девушку своим желаниям. Но он … не мог! Потому что – влюбился, хоть и пообещал не делать этого.   Более дурацкого положения и не придумаешь. От одной мысли, что Аню ему придется отдать   другому, что её специально и готовят к этому, он готов был набросится с кулаками на своего босса. А, главное, он сам предложил её. И кому? Человеку, у которого совсем нет сердца! И который, после завершения операции, вне зависимости от результата, прикажет избавиться от ставшего опасным объекта.
        Перед ним поставлена задача, найти следы исчезнувшего  царского золота, и он найдёт. Однако, изучив характер своего начальника, полковник понимал, что вряд ли  тот ищет это золото для СССР.  Он задумал куда более изящную комбинацию. Потому, как не ему знать, что этот колосс на глиняных ногах скоро рухнет. Рухнет из-за отсутствия элементарного продовольствия. Будет превышена мера терпения народа. И эти дряхлые развалины из политбюро уже ничего не могут изменить. С грохотом рассыплется Великая Империя.
        В тот момент, когда всё полетит в тартарары  нужно иметь много золота, чтобы, как говаривал его любимый персонаж из кинофильма «Семнадцать мгновений весны»  Леонид Броневой,  провести остаток своей  жизнь на вилле с голубым бассейном. Но Геннадию Таубкину не нужна Аргентина. В сугубо русской  Калининской области в деревушке Дуняшино у него лично будет целое озеро!  И целый лес, полный кабанов, лосей, лис, зайцев, куропаток и тетеревов. Соловей поёт в зарослях ежевики  в овраге. И полная луна освещает этот нетронутый девственный мир. Сказка.
        А может быть плюнуть на всё и вся, схватить девушку в охапку и бросится с ней в этот заснеженный лес. К камину, к зеркалу, к медвежьим шкурам.  Посопротивляется, посопротивляется, и  смириться.  Женщина слаба и ей нужен господин!  На Востоке это хорошо понимают и своих баб ещё не распустили.      
        И всё-таки он должен найти это золото, найти для себя, а не для босса, если хочет прожить остаток своей жизни; а он абсолютно здоров, и рассчитан на сто лет; в  довольстве и не  бедным.