Чтоб вы все подохли

             

   Степан смотрел в окно потухшим взглядом на двор. Ветер шевелил листьями, солнце ярко сияло, а Степану было не до красоты дворовой. Его мучил вопрос насущный: где взять денег хотя бы на хлеб не то, что на сигареты нехватает, которые он не курил с месяц. Собирая окурки и теребя их на закрутку.
 
 А как хорошо было вначале после окончания университета. Была работа, была жизнь. Ну и что  не хватало на то, чтоб купить автомашину? Зато и на хлеб и на папиросы хватало иногда и на бутылочку хватало.

 А поднялись, засуетились те, кому мало было, и перестроили страну. Ушли     коммунисты, и исчезла работа, деньги только для тех, кто умеет обдирать и воровать. А он, Степан, воспитан на принципах: не воруй , не кради. Вот и остались они с Марией нищие.

Только еще эта квартира осталась. Но все идет к тому что и квартиру отнимут. Уже и так задолжали за квартплату, за отопление. Грозились и свет отрежут. А где взять деньги, если их не  и работу не найти. Ему за пятьдесят, кому он нужен со своим высшим образованием? Пенсию не успел заработать. Да и законы такие что пока не исполнить 65 лет, пенсии не видать.

 Мария как-то в отчаянии сказала:
  - Была бы по моложе, на панель пошла бы, а так кому она галоша старая нужна? А он Степан и на это не годен. Чтоб вы все подохли!
А брюхо ворчит. Ничего скоро и ты ворчать перестанешь.
Мария копошится в огороде, а что там копошиться то? Посадочного материала нет

 Родных чтоб перехватить не осталось, они оба с Марией интернатовские, детей не нажили. И слава Богу, а то бы наплодили нищеты, и мучились бы и об них. Ладно пойду по городу может и надыбаю, что нибудь.


   - Марие! – Крикнул, - я в город, может и надыбаю, чего нибудь. Она ему махнула рукой, говорить на голодный желудок не хотелось.

 «А сечас докопает на грядку и пойдет в лесок нарвет лесочком, черной смородины на чай нарвать и о, хорошо».- С этими мыслями Мария встала. Отряхнула подол юбки и, захватив пакет, пошла в видневший невдалеко лесочек.

  На опушке лесочка увидела маленькие листочки щавеля кислого. Ну и что, чо еще маленькие, «Прости Господи!» Нарвала их, один взяла, кинула в рот и стала перемятывать беззубыл ртом.

Кислинка, попала в пересохший рот, и стало кисловато во рту. И то, Слава богу. Наломала ветвей черной смородины. Пахнуть будет от веточек, а не от листочков.

« Может Степану что перепадет?» с этими мыслями Мария повернула, перешев на ту сторону дороги к дому, который многоквартирник с их палисадником виделся вдали. Шла, понурив голову, и перебирая в мыслях те молитвы что знала обращаясь к богу, помнила.

Так шла, как вдруг мелькнула на обочине зелененькая бумажка, похожая на деньгу новую. «Не ужели?»- мелькнула мысль, и она, холодея, от этого. Взглянула вперед, назад, вправо, влево – никого. Слава Богу, и возвернувшись назад, склонилась над листочком. И вправду двести рублевая купюра. «Неужели бог деньги нашла?» - От этой мысли враз покрылась липким, потом.

 Завернула к Ксенином магазине купила хлеба две булки. Пачку примы , спичек и вышла, посчитала оставшуюся  мелочь. Пятьдесят копеек. «На рассаду» - мелькнула мысль. Поспешила домой.

 По дороге зашла в хлев, там у них туалет домашний, в квартире нет. Зашла и обомлела: Степан примерялся с веревкой в руках «Вешаться. Што ли?».

  - Степан!!! - Крикнула что было силы. -  Ты что это делаешь? Пожалей меня, ради бога? Куда я без тебя милый?! - От этого слова «Милый» у Степана запершило в горле и он слез с табуретки- подставки, что приготовил вешаться.

Вытер набежавшиеся слезы и повернувшись к любимой приник к нее грудям.  Как тогда, когда приехав отслужив в Афганистане, чуть не погибши, только ранен и то по молитве, как потом узнал от Марии.

Долго так стояли в обнимку Степан и Мария никому не нужные, в этой проклятущем мире. А мимо пролетали нарядные машины. И в обоих мелькнула одна и а же мысль: «Будьте вы прокляты, богатящие!».