Неваляшка. Матюжинские сны

      Полёт Чистой Мысли катился к своему логическому завершению. Машина, захваченная чужим планетарным ментальным полем, упорно заваливалась набок и, несмотря на все усилия пилотов выровнять её, ЧМ - 222 не слушалась рулей. Командир экраплана, Альфа и Омега этой маленькой Вселенной, нажал тревожную кнопку - он сделал всё, что мог, и был не в силах что-либо изменить. Через мгновение во всех отсеках раздался саднящий душу писк и высветилась надпись: "Внимание! Внимание! Всем постам! Погружение в запрещённую реальность! Внимание! Внимание! Всем постам! Пристегнуть ремни! Внимание! Внимание! Авария!" Ушёл ли сигнал к маточному кораблю, ждать помощи или целиком надеяться на себя - никто не знал. Беда полоскалась над ними серыми безформенными лохмотьями.

      Штурмана разозлила такая постановка вопроса. Понятно, что он один во всём виноват и что разведка, состоящая из семи Надежд, погибла ещё на подлёте. Понятно, что ему одному нести за это ответственность. Зэт - парень честный и не собирался оправдываться и молить о прощении. Разозлило его другое: почему он не смог предусмотреть того, что неминуемо произошло!? Он - один из лучших штурманов галактики альфаоидов - прошляпил момент сближения с чужими мыслеформами! Теперь их ошмётки висели гроздьями на корабле, заклинив рулевые тяги, набившись в моторы и не дающие подняться в такой желанный космос. Наоборот, машина падала всё больше кренясь. Автопилот, озаботившись проблемой посадить машину с наименьшими потерями, отключился от всех иных задач. Экраплан рухнул в Незавершённость, врезавшись в поверхность. Тряхнуло так, что некоторые члены экипажа потеряли сознание. Лишь командир корабля и штурман, привыкшие ко всяким перегрузкам, выдержали, пребывая в растерянности: "Что дальше?"

      Стёпка Мелкий, по прозвищу Стопарик, вышел в поле чернее тучи, разругавшись с женой. Они поспорили: что будет, если закрыть клапан сброса давления скороварки? Жена Мелкого утверждала, что скороварка полетит, на что Мелкий возмутился:
- Дура! Куда она полетит? Она же железная!!!

      Заткнули кастрюлю, чтоб не шипела: думать мешает. Результатом стало то, что посудина пробила стену и улетела в неведомом направлении. После чего муж и жена разругались в пух и прах. Но любопытство пересилило обиды, и Мелкий пошёл на поиски. Обойдя вокруг дома, он скороварку не нашёл. Не было её и в саду. Расширил круг поиска, выйдя за пределы сада. Вдруг в траве что-то блеснуло. Подошёл ближе, и помнИлось ему, что это крышка его скороварки, но без ручки, при этом стоящая на ребре. Со злости размахнулся ногой и что есть силы пнул железяку, но та осталась на месте. Он удивился и поднял её. Оказалось, что это не крышка. Конструкция напоминала собой сковородку и приплюснутую скороварку одновременно. Когда он её приволок домой, жена ещё сердилась. Она высказывала всё, что думает о его умственных способностях, и о том, что осталось от скороварки. Но Стёпка просто заткнул уши и ждал, когда перестанет открываться рот жены. Та, увидев, что муж не внимает её тираде, заткнулась. Но уже в следующее мгновение схватила "скороварку" и треснула ею мужа по голове. Стопарик удара не почувствовал: его голова погрузилась в какую-то мягкость, из которой на него с любопытством смотрели шесть пар глаз. Внезапно осознав это, он закричал, как полоумный, вырвал предмет из рук жены и бросил его в окно. Стекло разлетелось вдребезги.

      Когда экраплан выполнил в пространстве ряд хаотичных движений, бортинженер, в задумчивости потеребив подбородок, сказал:
- Тысячи лет летаю, а такое вижу впервые.
Но после того, как неведомым телом пробило практически физическую защиту, он взъерошил на голове волосы, побледнел и выругался на не известном науке языке. И всё-таки Чистая Мысль обрела горизонтальное положение, спланировав под лист какого-то огромного растения. Это радовало: можно искать выход из ситуации. Пилоты, пришедшие в себя, приступили к диагностике систем. А Командир, Штурман, Бортинженер и Хронолог сканировали местность, вполголоса обсуждая увиденное.

       Мелкий тупо смотрел на осколки стекла. В его пустой голове не было никаких вопросов, хотя видение шести пар глаз не отпускало. Из желудка пришло желание поесть, но он бы предпочёл выпить, чтобы избавиться от наваждения. И чем дальше, тем сильнее накатывало на него это желание.
       Наблюдатели видели его мучения, но не понимали их. Ибо объяснить себе значение оного не могли: никому не приходило в голову, что кто-то во вселенной способен жаждать вливать в себя яды. Когда Мелкий вожделенно представил себе бутылку водки, команда экраплана материализовала его желание. Откуда взялся пузырь на столе, Мелкий не понял, но, задрожав от предвкушения, схватил его и спрятал за пазуху, пока жена не видит. Сразу повеселев, вышел во двор. Только вышел, сосед Чекушкин тут как тут:
- Здоров, Стопарик! Выпить есть чего?
Стёпка показал горлышко неоткрытой бутылки:
- Живём!
Хронолог ЧМ записал в своём журнале:
"Эксперимент N-1:
Объект 1. Сознание примитивное: радуют игрушки."
- Пошли ко мне, - зазвал сосед. - Жена в город уехала. Посидим спокойно.
Стопарик не заставил себя уговаривать. Нарезали лучка, приготовили стаканы, вскрыли бутылку...
- Чой-та пузырь странный. Водка-то не льётся! - сказал сосед.
- А ты не трогай допрежь! - ответил Мелкий. - Она хозяйской руки ждёт.
И взялся сам. Но субстанция в бутылке лишь колыхалась, не выливаясь.
- Странно... Подстава какая-то!
Ложка в бутылку не лезла. Палец - тоже.
- Может, разобьём? - предложил сосед.
- Ты дурак? - спросил Мелкий, представив все последствия и пытаясь вылить содержимое.
      Жидкость в бутылке ожила и забулькала в стакан. Чекушкин мечтательно зашевелил ноздрями, представляя, как после живительных глотков разольётся по телу тепло и зашумит в голове. Но у членов экипажа Чистой Мысли не было даже представления: как это должно быть. А поскольку жидкость в бутылке в мыслях объекта была абсолютно прозрачна, экипаж дружно решил, что это - просто вода.
- Не пахнет, - сказал сосед.
Сделал глоток:
- Вода что ли? Точно подстава! Мож, тебе жинка воду подсунула?
- Не, она не могла.
- А откуда бутылка взялась?
- Из воздуха.
- Ты дурак, Стопарик? Бутылки из воздуха не бывают!
- Ну вот же есть!
- Ага, есть! Ни запаха, ни вкуса! Весь праздник испортил!
И тут Чекушкин, задрав голову вверх, заявил:
- Эй, вы! Там - Наверху!!! Добавьте в вашу воду С2Н5ОН сорок процентов!!!
Экипаж стал совещаться:
- Это нельзя пить! Это яд!!! - сказал бортинженер.
- Мы в запрещённой реальности, - ответил командир. - Коли выполнили одну часть мечты, то надо выполнить и вторую. Иначе эксперимент теряет смысл. И потом, они же не в чистом виде хотят.
Требование было удовлетворено. Хронолог ЧМ выполнил вторую запись: "Объект 2: Сознания ноль. Употребление ядов."
Запахло спиртом. Стопарик и Чекушкин, опрокинув по стакану и занюхав лучком, облизнулись:
- Мало!
Просканировав особей на состояние организмов, экипаж усилил эффект воздействия яда для пациентов.
- Оооо! А ноормальноо "прибиваает"! - заплетающимся языком еле выговорил Мелкий. - Сейчас покурим и нормалёк.
Два друга закурили и со второй затяжки попадали под стол. Хронолог записал: "Эксперимент N-1 завершён: Оба объекта на грани исчезновения из реальности."

      Супруга Чекушкина, вернувшись из города, обнаружила на кухне под столом два тела, источавшие непотребные запахи. Брезгливо, по очереди повернув за волосы головы к свету, опознала в них мертвецки пьяных мужа и соседа.
- Да, когда же вы уже нажрётесь! - в сердцах воскликнула женщина. - Что ж за напасть такая! Чего жрали-то, если дома - шаром покати - ничего нет!? Нешто Нинка дала чего?! Так та и сама бы не отказалась... Фу, гадость!!!
Не зная, что предпринять, она открыла окно кухни для проветривания и вздохнула:
- Господи, что делать-то?!
Ей совсем не хотелось прикасаться ни к первому, ни ко второму. Проспятся - сами встанут, не в первый раз. Но терпение было на исходе. И взмолилась она неведомо кому:
- Ну неужели Это нельзя остановить!!??
- Можно, - не задумываясь, ответил ей Хронолог и сделал очередную запись в своём журнале: "Эксперимент N-2: Особь 3. Излучает свет."
- Как??? - спросила Чекушкина и оглянулась, но никого не увидела.
- Мы решим этот вопрос, - прошелестел ответ в её голове.
"Похоже, что я сама уже чокнулась со своим алкашом," - подумала женщина и, не раздеваясь, опустилась на кровать. Внезапно её сморил сон и привиделись ей следующие картинки: словно стоит она по колено в грязи, и мир вокруг такой же безпросветно-серый; пытается выбраться из этой ямы, да сил не хватает; и вдруг подходит к ней человек в блестящих одеждах, берёт её за подмышки, как маленькую, вытаскивает из грязи, ставит на поверхность и говорит: "Иди." Она с трудом делает шаг и оказывается в другой реальности - на зелёной поляне; и вот уже не человек она, а большая бабочка, взмахнула крылышками и полетела по-над поляной - так ей стало легко и спокойно.

     Мужу её и соседу другие сны снились. Чекушкину снилось, что пришёл он, как давеча, к Мелкому в поисках зелья спасительного, а тот из-под стола достал огромную бутыль самогона.
 - Заходи! - говорит. - Праздник у нас! Ща тебя на тот свет провожать будем!
- Как это? - испугался Чекушкин.  - Зачем меня на тот свет провожать?!
- А чего ты испугался? - заржал Стопарик во всю глотку. - Тебя хоронить не будут. Мы тебя так сожрём!
И разевает пасть свою чёрную, того гляди проглотит. Затряслись поджилки у Чекушкина, чувствует: реально всё - сожрут и костей не останется. Проснуться хочется, да не сон это. Ущипнуть себя пытается, да руки не слушаются. А Мелкий увеличился в размерах непомерно, сграбастал Чекушкина лапой и в пасть чекушкинскую голову засовывает, а там тысячи зубов острейших. Барахтается Чекушкин в лапе звериной, а сделать ничего не может. Взмолился со страху:
- Господи-спаси-помоги! Ни капли больше в рот не возьму!
А Мелкий хохочет сатанинским голосом и рычит:
- Не поможет он тебе! Ты уже сотни раз его обманывал!
Откусывает головёнку чекушкинскую и причмокивает от удовольствия. Сильнейший испуг выбивает Чекушкина из той реальности: лежит он в своей кухне на полу. Вроде бы живой, а головы нет. Щупал - щупал руками: нет головы!
- Да как же я без головы жить-то буду?!
А ему Домовой отвечает:
- Так, а зачем тебе голова?! Тридцать пять лет без неё жил и дальше столько же проживёшь.
     - А вообще, если голова нужна, надо идти туда, где оставил.
- Я боюсь! - отвечает Чекушкин.
- Ну, ежели боишься, то не ходи, - махнул рукой Домовой. – Ни к чему она тебе. Лишние траты на шапку зимой.
- Может, ты сходишь? - посмотрел Чекушкин на Домового с надеждой.
- Мне-то зачем? - ответил тот с достоинством. - Моя голова всегда при мне. Да и кто ж мне твою голову отдаст? Её только хозяин забрать может.

      Пригорюнился Чекушкин - не знает, как голову забрать.
И вот он опять перед калиткой соседа стоит. Взялся за неё, чтоб открыть, а самого сильнейшая дрожь пробивает: страшно! Никогда в жизни так никого не боялся, как теперь соседа своего. Да делать нечего, надо идти за головой. А то ж кому он такой нужен будет.
      Сосед в это время свой сон смотрел: Нинка, жена его, самогону наварила видимо-невидимо, прямо за порогом вместо двора озеро разливанное! Он пил-пил, пил-пил, а самогон не кончается. Вроде б уже и оторваться пора, да никак не остановиться. И вдруг у него соперник появляется: на противоположном берегу самогонного озера огромный чёрный бык пьёт тот самогон, как воду. Что ни глоток, так озеро вдвое уменьшается. Побежал Мелкий быка того прогонять, да бык головой мотнул и проткнул Стёпку насквозь своими огромными рогами. Потёк из Стопарика самогон обратно в озеро. Пытается он дыры заткнуть, да не получается ничего - сквозь пальцы всё льётся. Тогда хватает быка за рога и давай того от озера оттаскивать. А бык ревёт:
- Оставь мою голову в покое!
Да как звезданёт Мелкому меж глаз копытом! От чего тот отлетает и в середину озера своего падает. А тело-то дырявое. Вот и тонет он сразу. Пытается выплыть, да все силёнки на борьбу с быком потратил. Так и утонул. На третий день водолазы выловили что смогли. Похоронное бюро мумию слепило, запеленало и в гроб уложило.
Лежат остатки тела Стёпкиного в гробу в белых тапочках, а он словно бы со стороны на себя смотрит и думает:
- Всё, кончилась жизня самогонная! Ща закопают и прощай, Нинка, любовь моя незабвенная! А во всём этот Змий зелёный виноват!
Явился к нему Змий зелёный и говорит:
- То ни я виноват, милейший. Сам ты во всём виноват, алкаш несчастный. Сам спился и Нинку - первую красавицу на деревне - споил.
- И что ж делать-то теперь? - спрашивает Мелкий. - Я ещё жить хочу!
- Ну, коли жить хочешь, - отвечает Змий, - дам я тебе ещё один шанс. Но это будет последний. Потому как все остальные ты уже использовал.

      И вот он опять на берегу своего озера разливанного самогонного. Только теперь не радует оно его ни разу: запах сивушный забил всё обоняние до такой степени, что всё его нутро наизнанку выворачивается. Такая тошнота его охватила, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Да ещё бык повернулся к нему задом, хвост задрал и поливает на него самогоном. Извернулся Мелкий, опять быка за рога схватил. Тот и давай его мутузить в отместку обо что придётся. И взмолился Стёпка Стопарик по фамилии Мелкий, сам не зная, откуда слова ему такие явились:
- Силы Светлые - Пресветлые! Матушка София! Спасите и помогите! Пить брошу! Буду жизнь праведно вести!
Спустился с небес блестящий Ангел:
- Попомни, - говорит, - обещания свои. А иначе от одного запаха падать будешь.
Очнулся Мелкий на кухне чужой - всё тело болит, словно катком по нему проехали. Да ещё и глаз разлепить не может: так бык звезданул, что гляделки заплыли - одни щелки остались. И вроде б сосед рядом лежит, но мнится Стёпке, что не сосед это вовсе, а всё тот же бычара из сна. Ещё крепче он ему в рога вцепился. Зашипел тут Чекушкин:
- Отдай голову, гад! А то ща ещё врежу!
Изумился Мелкий:
- Так вот кто мне промеж глаз зарядил!
Отпустил голову соседа, а в ладонях волосы чужие остались - крепко держал он быка за рога. Поднялись оба с пола, бычатся друг на друга. Того и гляди мордобой начнётся, но тут и Чекушкина проснулась - налеталась бабочкой по полям, вернулась чистая и свежая. Посмотрела на обоих и спрашивает мужа благостно:
- За что ж ты, Родион, соседа свово бить собираешься? Али мало он наливал тебе?! Аль чем иным обидел тебя?
От голоса её словно просветлело что-то в голове у Чекушкина. Подошёл он к ней, на колени бухнулся и попросил, словно святую:
- Прости меня, матушка, за прегрешения мои.
Поднялся, к соседу подошёл и ему говорит:
- И ты меня прости. Хошь, на колени встану!?
Говорит он слова эти, а самому не верится, что это он говорит - никогда в жизни не говорил ничего подобного!
И тот, самому себе удивляясь, те же слова гундит:
- И ты меня прости, брат! - тыкаясь лбом тому в плечо.

      Хронолог удовлетворённо дописал в строке под экспериментом N-2: "Эксперимент завершён положительно." А дабы никто из объектов не страдал от алкогольной интоксикации, экипаж Чистой Мысли провёл оздоровительные процедуры. Ни Стёпка, ни Родион не поняли, будучи ещё в замутнённом состоянии сознания, каким образом у одного в руках появилось ведро с водой, а у второго - швабра с тряпкой. И кто обоим влепил оздоровительного пинка под зад для ускорения. Однако, выскоблив дом вдвоём и пропотев порядочно, протрезвели друзья окончательно. Протрезвев же, чистоте порадовались да себя похвалили. А Чекушкина глазам поверить не могла и щипала себя за бедро:
- Так не бывает! Я, наверное, сплю!
Однако, щипки её были весьма ощутимы, и она вновь и вновь убеждалась, что это не сон.

     Попрощался Степан с соседями, домой пошёл. А дома и вправду Нинка самогон варит. Самогон варит да тут же дегустирует. Мужа узрев, ему предложила. Стёпка потянулся было по привычке, да запах сивушный так ему в голову вдарил, что сразу же он и свалился замертво. Дегустаторша в это время аккурат стакан ко рту поднесла отравы полакать. Видя, как муж ни с того, ни с сего валится, как сноп пересохший, поперхнулась, захлебнулась да закашлялась - не в то горло варево пошло. Бросила стакан прочь да к мужу кинулась. Только от того перегара, коим дыхнула она на него, мужа подбросило, как припадочного. Вскочил на ноги, глаза кровью налились, пальцем тычет незнамо куда и сипит еле слышно:
- Изыди, нечистая сила! Изыди!
Жинка обомлела:
- Чтоооо??? Это я-то нечистая сила!?? Ты на себя посмотри, петух гамбургский! Кошкадрал облезлый! Нечистую силу нашёл, Крокодил! Я тебе покажу!!!
И дальше ругалась она прочими непотребными словами. От чего экипаж ЧМ дружно решил, что без эксперимента номер три никак не обойтись.

     Сказать по правде, деревень, подобных той, о жителях которой так невзначай рассказ начался, в стране нашей превеликое множество. И когда вникаешь во все подводные течения таких деревень, создаётся впечатление, что бог специально всех в одно место собирает "по образу и подобию", то есть суть - однообразных. Вот и Матюжники своё однообразие имеют: все люди, от мала до велика, имеют в обиходе речь вывороченно-замороченную.

     Существует поверье, что когда-то давным-давно жил на земле один народ радужный, имевший одну на всех людей Истину и свято ей следовавший. Но откуда ни возьмись налетела туча чёрная с ветрами буйными, разметала народ тот по всей земле-матушке, а некоторые люди под дождь моровой угодили. И по слабости духа своего обезцветились. Потом те, обезцвеченные, потомство родили, и так пошла поехала сия обезцвеченность по всей планете. Всё изменилось в этих людях, ибо, не имея в себе радужности, не умеют они жизни радоваться: солнце их не греет, мороз не холодит. И речь их так же потеряла силу свою и образность, став обезцвеченной. Да ещё из тучи чёрной спустились на землю враги человеческие и дали обезцвеченным новые слова, являющиеся вражьими заговорами, разрушающие в людях всё человеческое. И теперь есть в стране нашей целые области, той речью живущие. По той причине, что употребление слов тех повсеместно не приветствуется, я, как рассказчик, буду вынужден употреблять многоточия. А, поскольку слова сии мелькают в любом обществе, читатель по контексту сам поставит нужные в силу своего разумения.

     Дома в Матюжниках, в основе своей, частные. А люди живут, я бы сказал "припыленные" - никак не могущие привыкнуть к тому, что на земле своей они сами хозяева. И вот вам красочный пример того:
Случилось у тётки одной несчастье - дом разрушаться начал, потому как она не следила за ним. Звонит в службу спасения государева уровня и кричит: "Ой, спаситипамагити! Горииим!" и адрес называет. Приезжает бригада:
- Что случилось? Где горит?
- Там, во внутрях! - машет в сторону хаты. А дыма-то и нет! Вошли внутрь, а там потолок падающий. Они вопрошают её вежливо:
- Ты пошто, тётка, сон наш богатырский зазря потревожила?!
- Так ить потолок-то... Падает!
- Так, а дом-то чей?! Государев?
- Нет, - отвечает тётка. - Мой личный.
- Ну, так возьми доску и подопри.
- Да вы шо? - говорит сия "царевна". - Просто так что ли я вас вызывала?! Делайте!
Ну, бригада, знамо дело, поматерилась и ушла: не для того она на службу государеву приставлена, чтоб некоторым хозяевам попу подтирать.
     Другой пример: был когда-то на деревне колхоз-совхоз. Для своих работников домишки выстроил и отдал им - владейте. Водичку провёл в кажный дом. А во внутрях хозяева ужо сами отделку провели, кому как нравится. Пока колхоз фунциклировал, людишкам квиточки за воду приносили со смешной оплатой, а как это хозяйство благополучно обанкротили, квиточки носить перестали. Но людей от воды никто не отключал - текла родимая по-прежнему. Кто-то озаботился, что квиточки носить перестали, и сразу себе скважины пробурил. А кто-то и не почесался, что если плату за воду не берут, то она скоро кончится. Года три или четыре эти несколько домишек за воду не платили и не безпокоилися. Однако любая "халява" когда-нибудь кончается. И что вы думаете?! Эти некоторые личности такой скандал закатили, что к ним водичка течь перестала, словно это они сами, собственными загребущими ручонками, дённо и нощно её по трубам прокачивали.
    Вот такой народец в Матюжниках живёт. Хорошо, что не все такие. А то б мне самому такую поганую картинку стирать пришлось. Но вернёмся, однако, к нашему прежнему повествованию.

     Решил, значит, экипаж Чистой Мысли третий эксперимент провести, а как подступиться к нему - не знает. Нинка-то, хоть и вздорная порой баба, да не просит ничего и не мечтает ни о чём. Точнее, мечтает, да чёткого мыслеобраза нет - всё обрывки какие-то.
На день другой опять Чекушкин в гости зашёл.
- Пошли поможешь?! - просит Стёпку. Тот в ответ кивнул, не отошедши от вчерашнего конфликта с супругой: после того, как жинка на него дыхнула, он осип, а к вечеру и вовсе голос пропал. А начнёшь с женой шёпотом говорить, опять обзываться начнёт. Так Стопарик онемел. Нинка же думала, что он обиду на неё затаил и молчит потому, и тоже не шла на контакт. Вот и играли "в молчанку".

     Когда хозяева по большей части пьянствуют, тогда и хозяйство у них валиться начинает: на глаз кривой кривого сарая не видно. А нонеча вышел Родион на крыльцо своё тверёзый да все неполадки углядел. Даже рассердился на самого себя: "Чего люди скажут!?" А чего люди скажут, когда в округе сами такие же, и все хозяйства наперекосяк. Редко справного хозяина найдёшь. Попробовал он сам сарай поправить, да двух рук оказалось как-то маловато. Любимая женщина прибежала: "Давай помогу!", так он её домой отправил:
- Чего выдумала то!?? Тут мужицка сила нужна. Лучше уж за Стопариком сходить. А ты борща навари, давненько не едали.

     Стёпка - крестьянский сын. Если б беленькая не губила его слабое сердце, он бы справным хозяином был: и руки на месте, и голова на плечах не просто так болтается. Да те же односельчане и споили Мелкого, потому как "помочь чего" он никогда не отказывал, а оплата за труды последние лет тридцать вся в "жидкой валюте" - совсем люди разум потеряли. Зайдя во двор соседский, он понял сразу, чего и как с сараем сотворить надобно. И принялся с ходу за работу. Чекушкин допытывался всё:
- Ты чего молчишь?
Но тот лишь отмахивался. Бортинженер ЧМ пожалел парня:
- Может голос ему вернём?!
На что Хронолог ответил:
- Вернём, но позже. Пусть помолчит - полезно. Я в него обновления устанавливаю: новую языковую программу. Уж шибко словарь его износился.

     Часа через три хозяйка мужчин на обед зазвала. Но прежде захотелось Стёпке водицы испить, и он обратился к хозяйке:
- Сударыня, не будете ли Вы столь любезны налить мне стакан воды?! - раздался бархатный баритон новой программы.
Возникла немая сцена: все трое застыли в разных позах. Хозяин голоса замер, поднося руки к груди. Хозяйка дома вполоборота к говорившему с половником наперевес, а у Чекушкина вообще челюсть отвисла. Подобрав её аккуратно, он машинально спросил:
- Эт ты поэтому полдня молчал, что слова эти учил?!
На что Степан вдруг улыбнулся и ответил:
- Ну что Вы, мой друг, полноте Вам удивляться! Я такой же, как всегда.
Половник зазвенел, выпав наконец из рук хозяйки, а сама она неуверенно опустилась на стул.
- Стёпа, это так неожиданно! Ты так красиво говоришь!
- Ой, да ну что Вы, Зинаида Михайловна, Вы мне льстите, - ответил Мелкий, впервые в жизни назвавший соседку по имени отчеству.
- Хотя, честно признаться, я сам ничего не понимаю, - завис Степан.
- Хватит придуриваться, Стопарь! - вдруг захрипел Чекушкин.
- Ну что ты, Родиоша, - усовестила его жена. - Он теперь совсем не Стопарь - не его это прозвище. Он теперь Степан Анатольевич.
     Чекушкин хотел было что-то ответить, но вдруг схватился за горло: у него перехватило дыхание. Луч оборудования ЧМ-222 внедрился в сознание объекта N-2. Хронолог нажал кнопку: началось обновление.

     Обед проходил почти в полной тишине. Лишь ложки иногда позвякивали о посуду. Закончив обедать, Стёпа чинно поднялся из-за стола, поклонился хозяйке и промолвил:
- Покорнейше благодарю, Зинаида Михайловна, за прекрасный обед. Ваш борщ божественен!
Та зарделась вдруг от похвалы. Впрочем, её чувства можно понять, когда слышишь такое далеко не каждый день. Следом поднялся муж и в знак благодарности поцеловал жене руки. Говорильный аппарат его ещё был не исправен, но жена его молчание приняла за избыток чувств.
На крыльце Мелкий сказал Чекушкину:
- Готовь пиломатериал. Будем заборы обновлять. А то смотреть страшно. Расхолтомились мы с тобой. Негоже жить стали. Не по-людски.

     Степан Анатольевич домой брёл в задумчивости, хотя и идти-то всего два шага. Остановившись у калитки, он мучительно продолжал перебирать файлы своей памяти, подыскивая для супруги обидный синоним за вчерашний скандал. Но ничего подобного там не было, кроме как "Голубушка моя сизокрылая", "Зоренька Ясная" и прочей подобной мути, от которой его начинало тошнить. Словно кто-то стёр половину его словарного запаса. Так и не найдя ничего, что, по его мнению, соответствовало весу обиды, он шагнул во двор. Мало того, что слова потерял, так ещё и голос изменился: был тенором, стал баритоном - хоть в хоре пой.

     Когда вошёл в дом, жена домывала пол и стояла к нему задом в известной позе, пятясь назад. Столкнувшись с неожиданным препятствием, её тело отрикошетило, и, согласно законам физики, лицу надлежало повстречаться с ведром. Муж успел поймать ее, схватив за талию, от чего та повисла в воздухе коромыслом.
- Ну что ж ты, Душа моя, связь с землёй теряешь!? - прозвучал над ней нежный и какой-то чужой голос.
- Издеваешься что ли? - взвизгнула она в ответ. - Отпусти меня!
- Я разожму руки - ты упадёшь, - предупредил Степан.
- Тогда поставь меня!
Степан бережно поставил супругу, но отпускать не торопился: ему подумалось, что как-то давненько он не подкрадывался сзади, чтобы сгрести жену в объятья. Нина вырывалась, говорила: "Пусти! Я полы мою!", но муж лишь плотнее прижал её к себе и поцеловал её в потную шею.
- Что за телячьи нежности?
- Солнце моё ясное, как из тебя такие мусорные слова выпадают?!
- А сам-то? Давно таким культурным стал!? Слушать тошно!
- Да вот, Радость моя, такая беда у меня приключилась: все слова поганые забыл.
- Ой ли?! А голос куда дел? - остывая, спросила жена.
- Так вместе с голосом и слова исчезли.
- Не может быть! - не поверила жена. - Разыгрываешь меня, наверное.
- Да нет же, серьёзно тебе говорю!
- И что, совсем-совсем теперь ругаться не будешь?
- Буду. Наверное. Когда другие слова придумаются. Надо же как-то эмоции свои выражать.
Экипаж ЧМ продолжал вести наблюдение за объектами и вносить свои корректировки.
- Ты помнишь самый первый поцелуй? - нахлынули воспоминания на Степана. Жена от неожиданного вопроса обмякла.
- Дай хоть руки сполоснуть, - попросила она.
- Пошли, - не выпуская её из своего кольца рук, сказал муж. Подав ей полотенце, он опять заключил её в кольцо объятий.
- Ты помнишь первый поцелуй? - опять спросил Степан и заговорил проникновенно:

- Ты помнишь первый поцелуй?
Когда ты, вытянувшись в струнку,
свела с ума своим рисунком
родник, наполненный до края!?
Как из его чудесных струй
на нас волною устремилась,
преград не зная,
Его божественная Воля!??
Как сердце билось,
словно ветер в поле?!
Как ты - касанье губ на вкус...
И неизбежно повторенье:
сама струной опять
и - наслажденье...
А нас душа звала летать...
Как трепетали твои крылья!?
И я ушёл в полёт с тобою...
Мечтая, что сейчас прижмусь
всем сердцем к небу голубому...
Простому нет здесь объясненья.
Как целой жизни наважденье -
Полёт!
И ты со мною рядом,
где твоя свежесть мне наградой
за безконечность ожиданья...
Один лишь миг. А много ль надо?!
Когда судьба вершит признанья
и, затаив дыханье, ждёт
ответа ласковых ресниц...
Что ей до сотен других лиц,
когда, как тайна, на ладони
стоят принцесса и с ней принц!
Ты помнишь первый поцелуй?

- Тебе б хотела я поверить, -
она ему сказала в тон.
- Но ты... откроешь свои двери?
А вдруг растает этот сон,
и я, как бабка у корыта,
останусь с тем, с чем и была...
Разденешь душу догола,
а сам опять уйдёшь закрытый!??

- Я не прошу немедля веры.
Ведь нас метаморфозы ждут... - в этом месте Степан сбился и замолчал. - "Почему я так решил? Что за слово чуднОе?!"
- О чём задумался, Детина? - шутливо спросила жена.
- О том, какой я был скотиной, - невесело ответил муж.
     - Я помню первый поцелуй! Мы были глупыми с тобой. И вообще, я боялась целоваться: взрослые целовались, и потом у них дети рождались. А мне рожать было рано. А ещё я не знала, останешься ли ты со мной!? Ведь это же я тебя выбрала! Ты мог отказаться.
    - Кто ж откажется от подарка?!
За тобой все мальчишки гурьбой!
Меня даже пытались под аркой...
Чтоб тебя обходил стороной.
   - И всё же я тебе не верю. Сейчас ты выпьешь - всё пройдёт, и опять всё начнётся сначала.
- Не хотел бы тебя огорчать, но ты ошибаешься. Со мною вот какая штука приключилась, - ответил муж и стал рассказывать о случившемся в своей интерпретации, заодно пытаясь переосмыслить: что же всё-таки с ним произошло. Супруга недоверчиво качала головой и очень сомневалась, что это не сказка.
Рассказ мужа и потом странный полустихотворный диалог выбили Нину из привычной колеи. Экипаж Чистой Мысли отслеживал её физическое состояние, но к здоровью претензий не было. Зато в ментальном поле было необозримое множество нагромождений, с коими хозяйке предстояло разобраться. Она действительно в молодости была первой красавицей, но Душа её, выбравшая для воплощения Матюжники, не справилась с задачей, которую себе поставила. В результате чего начала изменяться программа ДНК, и как следствие - падение в деградацию.

Для любого человека физическая красота в этой жизни говорит о высоких заслугах в прошлых воплощениях. Но, приходя в новую жизнь, мы забываем, кем были, чтобы начать всё с чистого листа. И случается такое, когда люди начинают проклинать свою внешнюю красоту, не пытаясь разобраться: за что она дадена и зачем? Вот и Нина ранее таким вопросом не задавалась, хотя и не проклинала красу свою - неудобства она не создавала.

    Время шло к ночи. На борту Чистой Мысли совещание в разгаре:
- Она всё забыла! - сказал Хронолог. - Она забыла, кем была!
- Ну, так давай поможем. Сводим её в прошлое, - предложил Бортинженер.
- А у нас ресурсов хватит?! - усомнился Ведающий Время.
- Запустим первый стартовый двигатель... Если командир не против, - ответил один из Пилотов.
- Первого стартового будет маловато для перемещения на далёкие временные расстояния. Надо больше энергии, - командир в задумчивости стал перебирать клавиши пульта управления, не нажимая на кнопки.
- Что у нас с машиной? - уточнил он у Пилотов.
- В пределах планеты перемещаться можем. Но планетарный ментальный в одиночку не пробьём.
- Хорошо. Этот вопрос будем решать позже. Сейчас надо покинуть это место. Штурман, определись с точкой вероятности контакта.
Зэт рассчитал траекторию и внёс данные в компьютер.
- Готово!
- Поехали! - сказал Командир и включил пульт. Раздалось тихое жужжание, и экраплан легко вынырнул из-под огромного лопуха, устремившись в небо.

Дед Влас уже несколько дней испытывал смутное беспокойство: в ментальном поле почти над деревней зияла дыра, но сколько дед не оглядывал деревню, общий фон был в норме. И это его смущало: дыра не могла образоваться просто так. Значит, где-то что-то упало. Вопрос: что и где?

Огненный жрец видел серебристый росчерк в небе, но не придал ему значения: был занят, как всегда, глобальными вопросами. Мелькнувшая звёздочка была высоко вибрационным объектом. То же самое увидел и Прохор. Но оба молодых человека привыкли решать проблемы по мере их возникновения.

Когда километрах в тридцати в небе пыхнула звезда, озарившая на миг половину небосклона, Ведающие подумали, что это опять Фёдор проказничает, и не обратили на неё внимания. Ведь после того, как Огненный Жрец взял в жёны Ганку и усыновил Ваську, он снял с небосклона звезду и вплёл её в косу жене.
Одного пуска всех двигателей Чистой Мысли было достаточно для импульса создаваемого Потока.

В эту ночь Нине снились дивные сны: она со Стёпкой очутилась на озере. Его зеркальная гладь манила к себе. Сначала плескались у берега, а потом решили прыгать с камня. Стёпка прыгнул, поджав ноги, и тут же выскочил на поверхность, как поплавок:
- Тут мелко!
Нина прыгнула так же. И провалилась в темноту. Пыталась грести, но вдруг почувствовала подводное течение, и это течение утаскивало её всё глубже и глубже. Кончался воздух в лёгких, и начинало меркнуть сознание.
- Дыши, - услышала она голос над ухом. Оглянулась и ощутила твердь под ногами: кто-то её вёл по тёмному коридору, но она не видела сопровождающего и не чувствовала, чтобы её хоть как-то держали. Хотя этот "кто-то" явно задавал темп и направление движения: она осязала кончиками ушей свежий встречный ветерок. Коридор, как и это внезапное путешествие, казались безконечными... И вдруг они вошли в день - по глазам ударил яркий свет. Базарная площадь была полна народа. Люди сидели и стояли, кто и где как смог примоститься, и словно что-то внимательно слушали - над площадью висела тишина. "Кто-то" увлекал её дальше - в центр. На людях были длинные одежды, но ей не давали их рассмотреть. И вот они в середине площади. На камне, подобном тому, с которого они прыгали со Степаном, сидел древний дед с музыкальным инструментом на коленях... Мелькнувшее имя мужа растворилось в сознании, как не было - она была одна. "Кто-то" тоже исчез.
Вот дед провёл по струнам пальцем. Нина не поняла, что произошло: её Душа тонкой вибрацией отозвалась на каждую ноту. Дед, закрыв глаза, пел оду восходящему солнцу... И Душа продолжала дрожать. Внезапно она осознала, что поёт вместе с дедом. И что на площади пели все, кто знал слова... Что-то горячее обожгло её щёки. Машинально дотронувшись до щеки, почувствовала мокроту - это слёзы благоговения катились по её лицу. Когда ода достигла апогея, рядом с дедом встала девушка. Её красота и сила голоса затмила всех поющих. Нина поняла, что эта девушка и есть она! Открытие её ошеломило. Это ради неё собрались люди на площади!
Даже во сне она ощущала, как от слёз мокнет её подушка. Но сон не отпускал: она продолжала петь и плакать. Само солнце спустилось с небес поближе послушать её песню. Она вошла в его свет и растворилась в нём - больше ничего не существовало, кроме этого света.
Через некоторое время она почувствовала, что "кто-то" взял её за руку и опять куда-то ведёт. От сопровождающего исходило такое же сияние, как от солнца, но кроме этого сияния от этого существа исходила любовь. Ей казалось, что рядом с нею кто-то самый родной и близкий, близкий, как она - самой себе. Словно это было её второе "я".

     Они вошли в комнату. На кровати лежал больной. Она колдовала над ним, вливая в него свой свет и любовь.
- Князь будет жить.
Стоило ей произнести эту фразу, как за стеной раздались крики:
- Князь будет жить! Побьём ворога! Князь будет жить!!! Защитим землю родную!!! Князь будет жить!
Потом она видела себя дающей жизнь детям. Потом опять тёмный коридор, закончившийся белым кабинетом. Так ей показалось, хотя стен она не видела. Её "Я" парило в белом перламутре невесомости. Было спокойно и легко.
- Мы показали тебе твоё прошлое, чтобы ты сделала определённые выводы для себя. Смотри на свой экран внутри себя… Вот так будет, если ты продолжишь идти тем путём, по которому пошла, - звучал голос из ниоткуда. Нина увидела картинку, на которой кто-то, отдалённо похожий на неё, валялся под забором. Грязный и лохматый. В невменяемом состоянии.
- Так закончится эта жизнь твоя, если ты не оставишь сей путь. Но у тебя есть Выбор. Ты можешь стать такой...
Она увидела себя рядом с мужем и детьми в окружении внуков и правнуков. Счастливой и всё такой же красивой, словно годы не властны над ней.
- Великими будут дела твои, и дети много пользы принесут. Выбор за тобой.

     И она вынырнула из воды перед камнем. На дне - твёрдый песок. Воды по плечи. Попрыгала на месте - никуда не проваливается. Муж её не терял - для него прошло всего две секунды. И для неё - тоже. Но теперь она прыгала с камня, помня о своём праве выбора жизненного пути.

     Проснувшись утром, она не торопилась вставать - лежала притихшая, вспоминая свои видения. Подушка была ещё влажной от слёз. Муж повернул к ней голову:
- Доброе утро, Родная! Ты знаешь, мне приснился удивительный сон: мы с тобой купались в лесном озере. И это было не в наших краях...
- …. !!! Ты тоже это видел? – ошеломленно посмотрела на мужа жена, -  так не бывает!
Степан ответил с укоризной:
- Давай-ка, Солнце моё, искоренять из словарного запаса непотребные слова.
- Я постараюсь, - покорно ответила Нина, вспомнив вдруг, что во сне во всех ситуациях звучала совсем другая речь. И эта речь завораживала и успокаивала.

    Командир Чистой Мысли поблагодарил всех за труды и предложил экипажу передышку. Пусть им не требовалась физическая пища, но и мысли когда-то отдохнуть должны, чтобы потом атаковать нас с новой силой. ЧМ-222 по пологой траектории спланировала вниз и приземлилась в мягкую траву. Каждый член экипажа расположился, где ему удобно, и Бортинженер отключил освещение, включив защитный купол. Теперь любой идущий мимо увидит ничем не примечательный серый камень.

     Степану снились кошмарные сны. Он увидел себя в неизвестной реальности в виде большой, почти безкрылой, птицы. Ему выпало стать обладателем большого красного отростка там, где у всех нормальных быстробегающих находится хвост. Пока он находился среди однополых собратьев, всё было хорошо. Но стоило "выйти в свет", как его сразу окружил другой пол.
- Ой, какой красивый отросток! А можно примерить? А можно потрогать? А я хочу!
И всё это со смехом и не пристойными ужимками. С нарастающим накалом страстей рождалась агрессия. Всё бы ничего, но неадекватные прикосновения к отростку вызывали жгучую боль во всём теле... Степан отбивался, как мог. В первые минуты словами:
- Шуры-муры, включите головы! Вас много, а я один!
Это не спасало. Наоборот: толпа становилась плотнее и наглее. Всё больше распаляясь, норовя прижаться к нему или клюнуть. Степан был вынужден отмахиваться подобием крыл, но тьма была сильнее. Боль вынуждала прыгать. От прыжков отросток дёргался и ещё больше возбуждал толпу. Какая-то особь, растолкав ближних, умудрилась вцепиться в него, испытывая от этого неописуемую радость. Тело Степана от боли выгнулось дугой, и сознание померкло...

     В себя он пришёл на улице большого города, оказавшись в роли безучастного наблюдателя: особи мужского пола гонялись за противоположным полом с целью изменения их энергетической решётки. В душе рождался праведный гнев, однако дух его был безплотен в той реальности, которую хотелось стереть, как стирают ластиком неудавшийся рисунок.
     Город оказался глух к крикам о помощи. Оказалось, что для кого-то реальность насилия - естественная среда... Отчаянье выплюнуло Степана в мир плотный. Он лежал и размышлял, оглядывая своё прошлое и пытаясь понять: почему ему показали эти картины; где и когда он мог быть жестоким по отношению к другим. Не найдя ничего похожего в своём личностном пространстве, Степан окончательно проснулся в тяжёлом расположении духа с яростным желанием раскрасить любому недругу портрет.

     В это время в экраноплане ЧМ-222 вспыхнул яркий свет, и сразу ожили все приборы. По экранам побежали тревожные огоньки. Хронолог материализовался в зале заседаний, когда Бортинженер вносил энергетический завтрак, состоявший из, казалось бы, капель росы - так радужно переливалась эта субстанция в солнечном свете корабля.
- Ты откуда, Хронос? - удивился Бортинженер, сравнивая внешний вид Хронолога с другими членами экипажа.
- Гулять ходил, - устало ответил тот и бросил на стол потрёпанный блокнот.
- Почему не отдыхал?
- Я - Секунда. Мне отдыхать не положено. Если вынуть из жизни подобных мне, миры перестанут быть.

   Хронолог действительно сильно отличался от всех присутствующих на корабле: на него не действовали законы времени - он сам был временем. А время - это то, чему трудно дать определение одним словом: его может быть много и мало, а может не быть вообще. Оно то, что как бы есть и чего как бы нет. Это за ним всегда отправляли героев сказок со словами: "Принеси мне то, не знаю, что!" Но кто и как может Время принести? Вопрос риторический.
     Он не подчинялся законам плотности вещества и мог легко просочиться сквозь любые защиты, стены и заслоны. Он был со всеми и в то же время как будто бы сам по себе. И ещё он никому не подчинялся!!! Даже командиру корабля! Хотя к словам последнего прислушивался. Однако Время сна не знает, и пусть все спят, оно всё равно куда-то идёт и идёт. Неисповедимы нам Пути его. Сев за стол, Хронолог потёр ладонями лицо, словно пытался стереть незримую паутину чужих реальностей.
- Меня три раза абсолютно разные особи посылали в нижний тёмный мир. Как будто бы я там чего-то не видел... Хорошо, что они не умеют открывать его двери. Вы знаете, как называется эта местность, куда нам угораздило свалиться?! Название говорит само за себя - Матюжники! У всех, абсолютно у всех, - нажал он на последнее слово, - речь вывороченная. Ни единого фрагмента того языка озвучивать нельзя: они программируют себя на разрушение.
- То есть, ты хочешь сказать, что нас тоже их речь разрушит?! - уточнил командир.
- Да. Вас она разрушит быстрее, чем вы успеете об этом подумать: их слова перестраивают молекулы воды, порождая хаос. Их слова разрушают ДНК, - ответил Хронос и продолжил:
- Мне думалось, что таковы только наши три объекта, что они - исключение из правил ведения диалога!!! Я заблуждался, - нахмурился он. - При этом они живут так же, как говорят... Безрадостно. Безсмысленно... И недолго. Гармония жизни утеряна всеми. Они забыли, кто они и зачем они здесь. Эх, да что тут говорить! Вот смотрите!
- Мысль, включи третий экран, - обратился он к автопилоту.
     На экране вспыхнуло изображение: Степан Анатольевич Мелкий сидел на краю кровати чернее тучи и вспоминал всех, кто когда-то сказал ему что-то плохого или посмотрел недобро, пытаясь оценить степень вины каждого обидчика и думая, с кого начать вперёд.
- Вот наш объект. Типичный представитель этой местности. Сидит и вынашивает свои чёрные мысли... Я уж думаю иногда: не поторопились ли мы речь ему изменить?! Может, вернуть как было? Пусть в его словаре сейчас нет тех слов, которые были бы весьма необходимы для того, что он задумал - он ищет в файлах своей памяти равноценную замену! Которой нет. Именно это его останавливает! Иначе б давно пошёл по деревне куролесить.

     У Степана действительно возникли языковые затруднения. Только представив, как он подходит к соседу со своей претензией, на которую раньше бы потратил два-три слова прежде, чем раскрасить тому табло, сейчас он ощущал в себе пустоту. А произносить фразу типа: "Здравствуйте, Аким Селивёрствович! Не будете ли Вы столь любезны напомнить мне: пошто Вы так косо на меня смотрели неделю назад!?", которая как-то совсем не вписывалось в его звуковой ряд, было непривычно и неудобно. Он сжимал кулаки и дубасил себя по коленкам, но кроме, как здравица самому себе, из него более ничего не выпадало.

В кабинете совещаний повисло тягостное молчание. Доклад Хронолога придавил экипаж какой-то щемящей безнадёжностью. Штурман ожесточённо потрепал свою макушку:
- Так не бывает!!! Так не может быть, чтобы совсем не было никакого просвета!!! Ну вспомните Гамму девятого круга! Там тоже все звуки были раскурочены! Но ведь нашлась же Нотка, не потерявшая Целостности!!!

     Дед Влас почти кожей ощущал накапливающееся смутное безпокойство: словно тебя зовёт кто-то незримый и плачет. Подобное безпокойство ощущали все Ведающие, связанные нитями душевного братства. И потому на поляне родовичей взметнулся ввысь язык горячий, облизнувший тучи осеннего неба, от чего те зашипели недовольно, пытаясь выжать из себя капли дождя. Но Фёдору было не до этих сантиментов: шепнул он слово заговорное, и пламени язык пошёл по кругу, разными цветами окрашиваясь и вгрызаясь в небо, словно фреза в дерево, образовывая световой канал, на трубу похожий.
     Новонаречённый отрок Градимир искоркой в тот канал метнулся, вызвавшись имя Хранителя Миров оправдать и утвердить силу нити связи. А новонаречённая Богдана ему содействовала в том. Чистый детский порыв осветил окрестности не хуже Пламени Ясного. Поредел слой чёрных мыслеформ, клубящихся на планетарном уровне. Поредел, да окна не было - с каждым годом всё труднее окошки пробивать: столько в людях мыслей неправильных, нечистью внушаемых, бродит. И невдомёк никому, что весь этот мусор в нашем пространстве остаётся. А разве можно силами одной деревни многомиллионные мысли победить!? Нет, конечно.
     Встали тогда родовичи в круг и пошли вправо с притопом, прихлопом да с песнею древних огневичей. Пробили форточку! Через то отверстие долетел до них отражённый от купола, коим планета наша накрыта, сигнал потерпевшего бедствие корабля. Чёрным вороном дед Влас в небо взмыл. Взмыл в небо да тут же понял: откуда сигнал исходит. От неожиданности чуть в костёр не упал: столь нелепым показалось осознание, что Матюжники причиной тому. Подпалив оперенье, кувырнулся через голову и, в человека обратившись, рукава затушил:
- Незачем предков тревожить, сами мы помощники.

Снарядили Градимира ясным соколом:
- Лети, дружок. Прознай: что за печаль кручина у соседей стряслась.
Градимир не любил Матюжники: мамка с детства пугала Васятку злыми матюжинцами, когда он совсем от рук отбивался. Однако страх в нём так и не народился, но и любовь не вспыхнула.
 Над деревней матерной клубились тучи чёрные испражнений мысленных человеческих да рыскали толстые вампиры всех мастей. Оробел добрый молодец, опустился наземь на границе миров. Вспомнив уроки тятины, протянул руки в сторону солнца, хотя того и видно-то не было. Протянул руки, растопырил пальцы, сказал слово заговорное. Скользнул в ладони лучик золотой, согрел теплом своим и облёк путника в защиту солнечную, как в комбинезон.  Пошёл-полетел Градимир плазмоидом по-над землёй, как дед Влас научил, интуитивно улавливая чуть слышный сигнал - всё-таки не был предназначен он для уха человеческого.
  Сигнал издавал ничем неприметный с виду камень. Пытался Градимир его в руки взять, да словно промахнулся. Присел было на корточки, а откуда ни возьмись мужик появился в сером зипуне:
- Ты чего тут, малОй?
- Да так, гуляю.
- А чей будешь-то?! Чего-т твоя рожа мне не знакома.
- А я не местный.
- В гости к Мелкому приехал...?
- Ага, - ответил Хранитель, даже не зная о ком речь.
- Ну-ну, - покивал мужичок и дальше побрёл.

     Экипаж Чистой Мысли с любопытством наблюдал за новым объектом, появившимся одновременно на всех экранах. Автопилот зафиксировал попытку вторжения в защитное поле и автоматически усилил экранизацию.
- Дед! - позвал Градимир деда Власа. - Нашёл я тут булыжник какой-то, что сигнал издаёт. А делать-то с ним что? Поднять не могу - не даётся.
- А постучаться не пробовал? - улыбнулся Влас.
- Неа, даже не догадался! А как?
Позрел дед Влас в поле через Васятку – действительно, камень лежит.
- А скажи-ка, дружок, ты сигнал на какой ноте слышишь? - уточнил дед. - Повторить сможешь?
Прислушался Градимир, интуитивно понимая о чём дед спрашивает, ибо хотя и мурлыкал себе чего-нибудь под нос иногда, да чтобы вот так, во весь голос в чистом поле петь, - не пробовал ещё. Как учил тот, кого он отцом назвал, поля и леса любят звуки чистые лучистые, а он ещё маленький и не считал себя достойным голос природе показывать. Однако теперь обстоятельства вынуждали, да не давался звук. Даже внутри себя он его повторить не мог. Это затруднение становилось непреодолимым препятствием. И тут Градимир услышал голос "отца":
- Пой со мной: "Не слышны в садуу даже шо-ро-хии. Всё здесь замерло до утраа. Как мне дОроги. Ах, как мне дОроги Неваляшкины вечера".
Градимир улыбнулся и стал подпевать:
- Как мне дОроги. Ах, как мне дОроги Неваляшкины вечера!

Чистая Мысль вздрогнула, оторвалась от земли и зависла перед Градимиром на уровне лица.
- Речка движется и не движется вся из лунного серебраа.
Песня слышится и не слышится в эти тихие вечераа.
Песня слышится и не слышится в эти тихие вечера.

Развернулся Градимир и радостно помчался обратно в родную Неваляшку, и ЧМ-222 неотступно следовала за ним.

     Нина проснулась от ритмичных движений кровати. Удивлённо повернув голову к мужу, увидела его сидящим с абсолютно ровной спиной и издающим странные звуки: "Гав-бу!" Кровать вздрагивала от этих слогов - так ей показалось в начале. Сразу родился вопрос: "Чокнулся что ли?" Подползла к нему сзади, но тянуться к Степану было неудобно. Тогда она села позади него и, охватив руками родного человека, положила голову ему на плечо:
- Стёп, ты чего?
Муж опустил кулак на колено:
- Здрав будь!
- Ну ты чего, Стёп?!
Участливость жены побежала вдоль позвоночного столба, разрушая все преграды, как вода в половодье.
- Да вот же, - сник Стёпа. - Все нужные слова забыл.
- Какие слова?! - она поёрзала, устраиваясь поудобнее и сильнее прижимаясь к мужу, чтобы прочувствовать его тяготу.
- Все... Ругательные...
- А зачем они тебе?
- Да тут сон такой приснился... Сижу думаю: кому в табло врезать.
- Расскажи. Что за сон?
     Степана передёрнуло от воспоминания о боли, но в голосе жены почти не было любопытства, и это его вдруг успокоило. Сны он рассказывал отстранённо, вспоминая краски, которые прежде не отпечатались во взгляде. Вместе с рассказом из сознания уходила слепая ярость.

    Градимир так и влетел на поляну родовичей плазмоидом. Дед Влас остановил его стремительность мановением руки. Столь же резко остановилась и Чистая Мысль, но ненадолго - корабль медленно поплыл по-над головами присутствующих, не приближаясь к костру. Бортинженер почесал в затылке:
- Это из-за нас что ль такой переполох? Вы только посмотрите, что творится! - сказал он ни к кому не обращаясь. Все и без того прильнули к экранам, наслаждаясь золотым свечением, разливающимся над поляной. Эти энергии удерживали Чистую Мысль в пространстве, заставляя ответно вибрировать весь корпус экраплана. На лице Штурмана отражались смешанные эмоции восхищения и торжества:
- Почти как дома! - ликовал он, радостно потирая ладони. - Почти как дома!!!
- Почти как дома, но не дома, - пытался остудить его пыл Командир.
- Да, но заметьте: автопилот остановил двигателя, а мы не падаем!!! Так мы только дома парим!!! Звук чистейший!!!
Родовичи тоже с любопытством разглядывали плывущий в воздухе кристалл, переливающийся всеми цветами радуги. И тут произошло неожиданное: Фёдор, встав в центр круга, представился:
- Азъ Есмь Огонь!
От Чистой Мысли отделилось облачко, и перед Фёдором встало Нечто, быстро приняв очертание человеческой фигуры и как будто бы скопировав Фёдора:
- Азъ Есмь Секунда! - последовал ответ.
Фёдор поднял правую руку на уровень груди и развернул ладонь к пришельцу. Тот повторил все движения Фёдора. Между ладонями вспыхнуло зелёное пламя.
   Что должно происходить с человеком, когда Сердце Любви и Тепла пронизывается Временем?! Ускоряются возможности усвоения любого объёма информации. Для родовичей это было просто зелёное пламя между ладонями представителей разных цивилизаций. Для Фёдора это было погружение в глубины космоса и совсем иначе, чем он привык это делать в медитациях: его сознание, подхваченное крылом Секунды, летело сквозь толщи тысячелетий. Физическое тело насквозь пронизывали вибрации невидимого полёта. Голова кружилась от мгновенного обретения ясности прошлых и грядущих событий. Фёдор чувствовал, как от напряжения между лопатками струится холодный пот, но полёт не прекращался, словно испытывая на прочность человеческие возможности. Хронолог увлёк человека в далёкое прошлое: Фёдор стоял почти в центре большой поляны, которую окружали огромные могучие деревья. Их кроны были так высоки, что человек ощущал себя пигмеем, хотя, подняв руку, мог дотянуться до нижней ветки. Фёдору стало любопытно: а кем ощущал себя народ, строивший на ветках этих деревьев дома?
   Древляне, как они себя называли за то, что жили на деревьях, ничего особого не думали на эту тему - дом как дом, чего тут ощущать ещё?!  Они с любопытством глазели на великана, к ногам которого, как преданная собака, жался динозавр с обрывками верёвок на шее - древлянам удалось подстроить ему ловушку.
- Вы пошто Дика заневолили? - задал вопрос великан, и дерево дрогнуло от его голоса.
Из ближайшего к стволу дома вышел степенный мужичок и, прижав руку к сердцу, ответствовал:
- Простите, Ваше Могущество, мы не ведали, что это великанье имущество.

     Лукавил мужичок, ибо знал, что у великанов нет имущества: всё в мирах поднебесных они считали живым и обладающим сознанием. А живое невозможно имуществом иметь. Тем более, если дело касалось животного мира, с которым великаны умели говорить молча. Древляне подобным умением не обладали и боялись его, зная, как великаны взглядом могут подавить их волю, если застанут древлян за неподобающим человечеству поведением: случалось им порою нарушать устои общества по неразумению своему. Мало кто из родов людских мясо ел, и потому охота на травоядных была под запретом. Да кто ж от мяса откажется, когда оно гуляет без надзора и от людей не прячется!? Чтобы хищника поймать, надо обладать хитростью и умением. Да ещё и совладаешь не с каждым, а "коровы" только жрут да землю удобряют. Как вляпаешься в такую лепёху по пояс, так и не вылезешь в одиночку - в середине жидко всегда, как в болоте. А более и пользы от них нет - считали древляне. Зато мяса с одной головы всему поселению на неделю!
   - Не бывает лжи во спасение! - обронил Фёдор. - Племя ваше много чудить стало в последнее время. Миры животные восставать на вас начинают... По краю гибели своей ходите: откажется от вас древо родовое, а на земле динозавры растопчут домишки ваши, ибо устаёт мир от вас. Одумайтесь, пока не поздно: единожды подлость сотворяша не остановишься потом.

    И вновь замелькали цветовые полосы перед глазами с удвоенной скоростью. Хронолог стал отсчитывать секунды:
- Семь, шесть, пять, четыре... готовимся к приземлению... три, два, один... вошёл!
Фёдор оказался в незнакомой комнате. Прямо перед ним сидел на кровати мужик в майке, отдалённо напоминавший только что виденного древлянина. За спиной мужика сидела женщина.
"Никак на мотоцикле едут!" - невольно улыбнулся Федя и вместо кровати мысленно нарисовал предполагаемый аппарат.
Степана словно встречным ветром обдало! Он зримо ощутил себя сидящим верхом на двухколёсном мотоцикле и даже ухватился за руль:
- Ёк-макарёк! Мы куда едем-то?! - спросил он сам себя.
- А куда б ты хотел? - спросил его мужик, материализовавшийся из стены.
"Абалдеть! - удивился Степан. - А этот откуда? Нинка дремлет... Может, и я сплю?!"
     Фёдор вернул Степану ощущение дома и кровати - никуда тот не хотел. Но две разных реальности никак не совмещались в пределах одной комнаты: у Фёдора оставалось стойкое впечатление, что он видит древлянина. А Степан не мог понять: откуда в его доме взялся какой-то мужик?
- Ты кто? - наконец-то выдохнул он.
- Прохожий, - ответил Фёдор.
- Какой прохожий?! - возмутился хозяин.
- Это тебе что, лес что ли?! - обвёл он рукой родную хату.
- Не лес, - согласился пришелец.
- Ну?! - поторопил его Степан. - Так кто ты такой!??
- Прохожий. Ты что, не помнишь меня?!
- Да как я тебя вспомню, если первый раз в жизни вижу!??
- А динозавра помнишь?! - решил помочь ему Фёдор.
- Ага! Ну да! Я, конечно, "ку-ку", но не до такой же степени! Ты за кого меня принимаешь?! Быка помню! Динозавра не видел!
- Как ты динозавра не видел?! Я же забрал его у вашего племени! - повысил голос Фёдор.
Степан чуть не задохнулся от негодования:
- Динозавра??? Ты забрал динозавра??? Откуда?!
Его вопрос прозвучал так неожиданно громко, что Нина, дремавшая на плече, сразу проснулась:
- Ты чего, Стёп?!
- Представляешь?! - полуобернулся к ней муж. - Вот этот мужик утверждает, что мы у него динозавра увели!
- Какой мужик? Где?
- Да вот же стоит!!!
- Не вижу. Где мужик?
- Ну не видишь, тогда слушай, - ответил ей Фёдор.
От неожиданности Нина вздрогнула:
- Ты кто?
- Человек.
- Какой человек?
- Обыкновенный, - улыбнулся Фёдор.
- Я тебя знаю?
- Вряд ли. В этой жизни мы не встречались точно.
- Зачем пришёл?
- Мужа твоего будить.
- Он же проснулся!
- Нет ещё. Вы оба спите, и даже видения ваши не пробуждают вас.
- В смысле?
- В прямом. Мир совсем иной, чем вы привыкли думать. Но это долго объяснять. Спи! - Фёдор щёлкнул пальцами, и Нина в самом деле заснула, опять уронив голову на плечо мужа.
- Ты чего творишь? - возмутился Степан. - Влез без спроса в нашу жизнь и ещё командуешь тут!
- Коли ты меня не помнишь, - вернулся к диалогу Фёдор, - я хочу тебе кое-что показать.
- Динозавра что ли?
- Нет, - качнул головой Фёдор. - Это потом. Если захочешь.
И, с молчаливого согласия Хронолога, поманил Стёпу:
- Пошли!
Хронолог от похода отказался:
- Я тут подежурю. Остановлю время этого дома.
Фёдор на мгновенье задумался: ему захотелось избежать спецэффектов перемещения в пространстве. Поэтому он просто представил место в Междумирье, куда хотел бы попасть вновь. Открыл он его для себя совсем недавно и не успел полностью исследовать. В результате перемещение было мгновенным. Сознание Степана не было готово к такой трансформации:
- Как ты это сделал?
- Неважно. Смотри и внимай миру!
    Они стояли на зелёной поляне, усеянной цветами и огромными бабочками.
На поляне резвился отрок, прятавшийся в траве и пытающийся за что-нибудь ухватить бабочек с целью оседлать и полетать. О последствиях таких полётов он не задумывался. Степан же смотрел на мальчишку широко открытыми глазами:
- Он мне кто?
- Не тебе, а весьма многим, - поправил его Фёдор. - Это один из родовичей земли русской, живший четыре с половиной тысячи лет назад.
- Он такой, каким я был в детстве! И тот же ветер в голове! - воскликнул Степан.
- Я сомневаюсь, что ты живёшь четыре с половиной тысячи лет! - засмеялся Фёдор. - Не, ну гипотетически то сие утверждение будет верным! Если учесть простой расклад.
Фёдор заговорил, делая трёхсекундные паузы:
 - Душа твоя спустилась в этот мир по воле папы с мамой.
 - Родители дали тебе тело.
 - А Душа откуда взялась?
 - Душу тебе дал Род.
 - Кто такой Род?
 - Род - это все твои предки:
 - У мамы есть родители, и у папы есть.
 - У родителей папы и мамы тоже родители есть - твои бабушки и дедушки.
 - У дедушек и бабушек тоже родители есть, твои прадедушки и прабабушки.
 - У них тоже РОДители есть!
 - Ну и так далее, в глубину веков.
 - Таким образом, у тебя прямых родственников - двести пятьдесят шесть человек.
 - Это и есть твой Род.
  - А Род - это Творец мира сущего. – закончил он.
      - Сколько??? Четыре с половиной тысячи лет!?? Да ладно брехать-то! Мир существует в два с половиной раза меньше! - возмутился Степан.
- Откуда ты знаешь: сколько существует мир? - вполне серьёзно спросил Фёдор.
- Ну так в школе говорили, - неуверенно протянул Стёпа.
- О! - хлопнул он себя по лбу. - А летоисчисление куда денешь?!
В его голосе звучало торжество:
- Календарь же есть!
- Ага, - усмехнулся Фёдор. - Есть календарь! Да ещё и не один!
- Как это не один!??
- Однако совсем ты тёмный, древлянин! На сегодняшний день у нас два календаря: один Лунный, а второй от Солнца-батюшки. Только про второй умалчивают по сговору определённых лиц, а Лунный празднуют - им так удобно. Ты ж знаешь поди, что вся нечисть активизируется в полнолуние?! Можешь сам отследить происходящее при желании.
- Почему древлянин? - механически спросил Степан, пытаясь осмыслить услышанное.
- Потому что ты - древлянин. Народ был такой когда-то. Потому и дерево тебе подчиняется через память свою.
- Как это? Откуда ты всё знаешь? И про меня - откуда?
- Про тебя - у тебя на лбу написано, а прошлое твоё... видел я. Пошли домой, хватит на сегодня. Много информации вредно для твоего мозга - закатятся шарики за ролики, подшипники застопорятся.

   В голове у Стёпы в самом деле творилась революция: рождалось множество вопросов, а ответы были где-то далеко за пределами понимания. Он никогда не задумывался: в каком мире живёт и по каким законам живёт мир, окружающий его.
Хронолог поднялся им навстречу:
- Быстро вы.
- Дольше нельзя, - нахмурился Фёдор. - Совсем ничего не помнит и не знает.
- Мы сейчас уйдём, - сказал он, обращаясь к Степану. - А ты поспи с женой вместе. Жена твоя ничего помнить не будет из нашего разговора - не надо ей пока. Могу и твою память обнулить... Хочешь?!
- Нет! - воспротивился Степан. - Я хочу помнить. Я хочу знать: почему ты меня в древляне записал. Мне это важно.
- Ну и ладненько. Будут вопросы – позовёшь, - обрадовался Хронолог.
- Каким образом звать мне вас?
- А выйдешь на крыльцо да крикнешь в пространство: "Хронос!" И я приду.
Щёлкнул Фёдор пальцами, и заснул Стёпа, как сидел.

Погасло зелёное пламя меж ладонями двоих, заворожённых событиями. Хронолог с сожалением опустил свою ладонь:
- Здрав будь, человече! Лепо общаться с тобой.
- И ты здрав будь, Хронос! Хорошо попутешествовали. Благодарствую, что открыл мне мои новые возможности, - с достоинством ответил Фёдор.
- Вы подавали сигнал бедствия. Мы можем чем-то помочь вам?
- Да, возможно. Но если вы не будете против, мы б немножко задержались у вас.
- Я не вправе решать за всю деревню. Нужно собирать Совет.
   На Совете возражающих не было. Гости, конечно, странные - физической пищи не вкушают, но Солнца и Огня не боятся. А значит пришельцы с дружественных планет.

    У каждого селения, независимо от географии его расположения, есть свой дух. А то и не один. Бывают они добрыми, а бывают и злыми. Это уж зависит от того, какие люди их к себе притянут. Потому как, до того, как селение в каком-то месте появится, там другие духи живут, которые не могут быть ни добрыми, ни злыми - некогда им такими шалостями заниматься: они саму местность облагораживают, помогая расти всевозможным травам и деревьям.
    У каждой травки, как и у каждого дерева, есть свой дух-строитель. А для селений духи-строители нужны в меньшей степени - люди вытесняют их своими духами, ибо у каждого тела человеческого тоже есть свой дух, только более многофункциональный и, соответственно, более сильный. От встречи с человеческими духами духи природы сначала убегают в леса и поля, откуда настороженно наблюдают за действиями пришельцев, но потом возвращаются. Ведь они своё задание от Творца-батюшки имеют и, согласно их карте действий, они должны вырастить определённое количество травы и дерев. А вмешательство человеков в этот процесс никак не предусмотрено. В общем, разные у нас задачи и карты действий.
   Одни люди знают о таком положении вещей и, придя в новую местность, просят у духов природы если не помощи и защиты, то, как минимум, невмешательства в их действия.
    Другие люди ничего не знают и знать не хотят. Даже если покажешь им явное противоречие между их действиями и поведением духов местности, они упрутся в своё неведение и отрицают всё, что выходит за грани их понимания, считая себя основоположниками бытия земли: "Мы!!! Пупы земли! Для нас тут всё!!!"
   Ну и бог с ними! Всё-равно все, рано или поздно, приходят к тому, что не они главные в этом театре действий. А вот то, что всё могло бы быть иначе, не только их печаль. Это уже перерастает в беду для всех: каждому человеку свои экзамены сдавать по взаимодействию с людьми и природой.
   "Двоешников", как правило, духи терпят не долго: найдут способ изгнать неуча. Правда, если Элементалы сами не справляются, то они таких человеков выше по инстанции передают, и, не дай бог, что их слёзные просьбы о помощи долетят до главных помощников Отца - Творца! Тогда с "двоешниками" и все остальные люди страдать начинают от землетрясений, наводнений и ураганов. Ну так за всё надобно платить! Если "группа поддержки" не обращает внимания на "двоешников" и не подтягивает их в обучении... Да зачем она нужна!?? Земля сметёт всех, не нужных ей, двуногих тараканов и будет права. Упрекать её за это смысла нет - она своими законами живёт, людям, зачастую, непонятными. Хотя что, казалось бы, проще: живи в гармонии с собой и с природой, защищай миры любовью своею, и будет человечеству счастье! Так нет же! "Двоешников" расплодилось немерянно!
   Вот и в Матюжники "двоешников" собрали чуть не со всех концов земли русской. Специально, чтоб всех разом извести, как никчемных существ, при первой же возможности. Главный дух сего села, в Князья Тьмы метивший и потому состоявший из множества более мелких пакостников, летал по-над домами, наслаждаясь упитыми рожами, сквернословием, да безпрецедентными драками, спровоцированными мелкими помощниками. Летал и злобствовал, как обычно, ибо радоваться по-доброму нечисти не дано - так устроено вражье племя. Облетая в очередной раз владения свои обширные, заметил он вдруг, что тучи его чёрные поредели над двумя домами. Всполошился дух нечистый: "Что такое?! Кто разрешил? Все одним миром мазаны! Не бывать иначе!" Да самому-то появляться в тех домах не с руки: гордыня не пускает. Набросился на слуг своих мелких: "А ну-ка, разберитесь с этим вопросом!" Так и те понять не могут: буквально ещё пару дней назад всё было однородно, а тут - на тебе! Новости!
    Попытал счастья мелкий бес трясучий, вселился в Ерофея-трясуна. Тот, бесом понукаемый, стал скребтись в дверь Степанову. Выйдет Стёпа за порог, а там полузверь-получеловек хрипит:
- Налей! Умираю!
 А нет у Стёпы ничего, чем "страдальцу" помочь. Он его прочь провожает, так и не вытолкнешь! Хочь за ноги вытаскивай. Нина выйдет, чего-то объяснить пытается, да не понимают звери языка человеческого. Предстаёт перед ней поганец во всей красе своей, оставив тело раба своего да скалится злобно. Нина-то со страху за мужа и спрячется, а тот и сам не ведает: "Как с нечистью бороться?" Вроде б и односельчанина жалко, да не видит Стёпа истинной подоплёки.

    Нажаловался бес мелкий собратьям своим. Те помочь подрядились. Вселились в подопечных своих, и вот уже толпа в дом к Мелким скребётся, глумясь:
- Налейте, Жизни ради!
И ладно бы только дом Мелкого осаждали, так ить и у Чекушкинского дома то же самое творится. Отвечают им люди: дескать не пьём мы, в завязку ушли. А те на своём стоят:
- Вы не пейте. Вы нам налейте! Помираем!
  Как сбесились все: вина-водки требуют. Мелкому с Чекушкиным проходу не дают, словно те всю свою жизнь односельчан поили. И более того, видя, что им никто наливать не собирается, стали эти людишки грязью поливать обоих соседей: испортились де - водку не пьют, матом не ругаются, хозяйство своё поправили. Порешили изжить их из деревни - не нужны им такие соседи. Стали пакостить тут и там: то забор сломают, чтоб был "как у всех", то слова напишут матерные на воротах. Мужикам то проще было: они те каракули и прочитать не могли, потому как установленные Чистой Мыслью программы этого не предусматривали, чтоб гадости читать разные, а женщинам-то каково было!?? Их то никто не программировал, посчитав, что и сами справятся: к Женщинам завсегда, во всех цивилизациях, отношение инаковое. Бо все сплошь Ведуньи да Колдуньи, если даже сами того не ведают.

   Посылали женщины мужей своих ворота мыть, а там толпа беснующихся сразу собирается. Да в драку то никто не лезет, всё сплошь словами изкуроченными достают. Стало у мужчин отчаянье нарождаться: сколько лет жили не тужили, а тут напасть такая случилась. Стал исчезать просвет над домами: отчаянье - тоже пища для нечисти. Да не уразумела нечисть одно обстоятельство: не бывает это чувство полностью чёрным. Когда накапливается оно сверх меры, случается в нём и красным лучикам народиться. А красный луч для людей Ведающих, как крик о помощи: "Спасите! Помогите! Горим!"
 Узрел тот тонкий луч дед Влас, в небо бьющий, - понял, что с кем-то беда приключилась. Вызвал Фёдора на связь:
- Ты там с пришельцем гулял где-то. Где набедокурили? Видел я у кострища отсутствие ваше, да где вы болтались, отследить не смог.
     Вспомнил Фёдор о чудаковатом древлянине, глянул на дом его, а там творится несусветное - нечисть дом осаждает, того и гляди весь сруб по брёвнышку раскатает, харями своими немытыми жильцов пугая.
- Беда, однако, в соседней деревне творится. Но то не мы набедокурили, а гости наши вмешались в суть событий. Прежде, чем мы их нашли, успели они в Матюжниках отличиться. А нам исправлять это дело как-то надобно.
Да показал деду Власу картинку ту. Дед за голову взялся:
- Отец - Создатель, да славится имя Твоё! Что ж нам делать-то?! Чем людям помочь?
 Но это был риторический вопрос, больше как жест театральный. Ибо спрос всегда с тех, кто на земле своей живёт: кто живёт на своей земле, тот и отвечает за неё. Один только вопрос дед Фёдору задал:
- Сам справишься или людей собирать будем?
Тот ответил:
- Сам попробую. А сил не хватит - Хроноса позову.
     На том и остановились. Первое, что сразу Фёдору в голову пришло: окружить дом огнём очистительным. На то он и Огненный Жрец, чтоб работать с этой стихией. Прилетел мыслью быстрой к древлянину в дом; облачился в защиту любви ярой, огненной; встал в центре хаты и начал увеличиваться в размерах, каждым язычком пламени своего заползая в малейшую щель. Заверещала нечисть мелкая, поддымливая и кубарем скатываясь прочь, посылая сигнал своим верещанием более старшим собратьям. Те сунулись было, да усилил Фёдор огонь свой, призвав родовича пресветлого - Луч Золотой Солнечный. Понял шеф тёмных, что в углу не отсидеться, собрал всю свору свою, напитался её силой да навалился на дом со всего маха так, что брёвна затрещали да заохали. И тут с небес чистых, потому как шеф в себя вобрал всё, что мог и тем пространство очистил, - ударил в эту тучу чёрную ослепительно-белый луч. То призвал Огненный Жрец Хроноса в помощь, а экипаж Чистой Мысли не захотел в стороне остаться - ударили по нечисти всей мощью своею. Взвыла туча от боли и ярости, зашипела-закаталась по земле-матушке, да везде её тот луч достаёт. Заплакали матюжинцы ровно дети малые:
- Не губите! Пощадите!
Схлынула туча от домов Мелкого и Чекушкина, по углам да дворам рабов своих затаилася и притихла. Лишь матюжинцы ревут ревмя. Вышел Фёдор на улицу столбом огненным, поползли от него сельчане, завывая от страха, до дворов своих. Молвил им Огневич, как гром загрохотал:
- Обходите стороной дома детей моих! Чтобы и близко здесь духу вашего не было!
А Хронос, памятуя короткую память людскую, поставил на эти два дома и их хозяев свою защиту, сделав небольшой временной сдвиг в пространстве. От чего любой несведующий дома видеть будет, а границу двора перешагнуть не сможет из-за необъяснимого ужаса перед неизвестностью. Так случилась в Матюжниках зона аномальная: жители её везде ходить могут, а к ним не каждый войдёт.

    Дед Влас, театр военных действий позревший, вздохнул тяжко: бой выиграть у нечисти - это одно дело. Главное же: битву бы осилить. Вызвали Неваляшки огонь на себя. Теперь нечисть будет у каждого слабину искать, чтобы через ту слабину опрокинуть знание ясное. Да за старших-то не боязно. Боязно за молодёжь, за их умы не окрепшие. Ибо не все детки знаний ищут - не всем дано родовичами целованными быть. От того и прежние цивилизации рушились. От того и наша по краю ходит.

   Экипаж Чистой Мысли домой собрался:
- Не нужны мы тут, в Неваляшках. Они сами за всю землю пекутся да Знания добывают. Особо и поделиться нечем. Возвращаться пора. Потеряли уж нас поди, - такие мысли бродили у всех членов экипажа. Подытожил их командир за завтраком. И ещё добавил:
- Слышал я тут пение от Богом Данной малышки. Суть не в том, чтО она поёт. А в том, КАК она это делает - её тонкий звонкий голосочек иглой пространство пронзает, миры разные соединяя. От её голоса и взлетать будем. Надобно у Ведающих помощи просить.

     Прохор с Лёликом соорудили постамент для Василинки, чтоб стояла повыше.  Родовичи собрали пищу для большого костра. Фёдор же малышей к выступлению готовил: Васька-Градимир на своей флейте добивался чистого звучания каждой нотки, а Василинка-Богдана осваивала вокал. Песню Фёдор выбрал простую, но в душу западающую. Чтобы Чистая Мысль, над пространством поднявшись, куда уже голос девичий достать не сможет, могла продолжить путь свой, сама себе воспроизводя звуки в записи.
И вот настал прощанья день. Собрались все, кому не лень.

"Долгие проводы - горькие слёзы..."
 Прощание вышло неожиданно более тёплым, нежели ожидалось. Конечно, члены экипажа Чистой Мысли со всеми общались по-разному: кому-то просто жали руки, кого по плечам похлопывали. Касания их были легки и непринуждённы, пока не добрались они до наших главных героев. Вот здесь-то люди на себе познали, что такое дружеские объятия. Понятное дело, что увидеть это удалось немногим: Лёлика обнимал Бортинженер. В этих фигурах и так было много общего, но после их объятий у каждого изменилась и аура - изменились качества энергий: они обменялись качествами души! И такое произошло с каждым Ведающим! Вот в чём смысл объятий!!! Оставить другому чуточку своего тепла, как чуточку своего сердца, а в себе нести чуточку Сути другого!

Я к тебе прикоснусь... Как все говорят - незримо.
Но не знают они, что значит - "дарить тепло".
Я к тебе прикоснусь: ветерок промчит пилигримом,
И забудешь на миг, куда тебя время вело...

  Штурман, тискавший в объятиях Прошу, вдруг спросил того:
- Как тебе это в голову пришло?! Как ты придумал своих эфирных двойников?
- Каких двойников?! - растерялся Прохор.
- Которые вдоль дорог бегают! Я думаю, что мы тоже можем твою идею применить!
- Не знаю, - честно признался Прохор. - Спонтанно получилось. У нас вдоль и поперёк лесных путей зверушки разные бегают. Они не понимают, что такое - самодвижущаяся железная коробка. Не понимают, что её невозможно быстро остановить. Поначалу я ограждал трассы пламенем... Но это не особо помогало, я - не Фёдор. И тогда мне пришло в голову создать Кыша. А потом я его размножил.
- Почему Кыша?
- Потому что он бежит вдоль дороги лесом, хлопает в ладоши и кричит: "Кыш! Кыш!", отгоняя от магистралей четырёхлапых и четвероногих.
- Помогло?
Прохор отклонился от прямого ответа:
- Мне звери больше не встречаются. Но Кышей я обновляю каждую неделю.

Дольше всех прощались Фёдор с Хроносом, пронизывая друг друга своими энергиями. Хронос подарил Фёдору одно из своих колец:
- Ты и сам прелестно общаешься с моими собратьями - планетарными Секундами. Но с помощью этого кольца у тебя появится возможность попросить о большем - если тебе вдруг перестанет хватать Времени.
Фёдор вложил в ладонь Хроноса фрагмент своего фиолетового пламени:
- Я знаю, что ты всегда занят. Но если вдруг тебя судьба занесёт на далёкие безпросветные окраины, у тебя будет свой Свет.

Заалеет щека - поцелуй мой весьма однозначен.
И по центру груди пробежит тончайшая дрожь.
Ты услышишь на миг, как божественно скрипочка плачет,
И о том, что пришёл я к тебе, конечно(!), поймёшь.

Изумруд Чистой Мысли ярко заалел, когда экипаж занял свои места согласно полётного расписания. Флейта Градимира выдала первые нотки, а голос Фёдора мягко повёл мотив душевного романса:
"В лунном сияньи снег серебрится. Вдоль по дороге троечка мчится..."
И тут вступила Богдана:
"Динь-динь-динь, динь-динь-динь..." - зазвенел хрустальный колокольчик её голосочка.
"Колокольчик звенит. Этот звон, этот звук много мне говорит" - продолжил Фёдор.
"В лунном сияньи ранней весною помнишь ли встречи, друг мой с тобою?! Колокольчиком твой голос юный звенел. Динь-динь-динь, динь -динь-динь - о любви сладко пел", - исполнили они дуэтом.
     От первого хрустального звоночка Чистая Мысль, покачивавшаяся в такт музыке, замерла на месте, вслушиваясь и сверяясь со всеми нюансами голоса, а на втором звонке она словно растворилась в серебристом луче, что, родившись на земле, устремился в неведомые дали.
     Василинка, замолчав, прильнула к Фёдору, стоявшему рядом с её постаментом, и обожгла ему шею слезинкой: "Улетели." Тот продолжал свою партию вполголоса, оставив Богдане лишь звонкое "Динь динь-динь": что для одного воспоминание, для другого может стать будущим.
"А можно я нарисую их корабль?" - спросила она Фёдора шёпотом.
"Да, - кивнул тот ей в ответ. - Но моими карандашами."

Эпилог.
Обе деревни, названия которых выдуманы, живут и здравствуют. У некоторых ЛГ есть живые прототипы. И всё же это - Сказка.
В произведении упомянут романс «Колокольчик» русского поэта и композитора Евгения Дмитриевича Юрьева, годы жизни автора: 1882-1911.