Смекалки

                                  СМЕКАЛКИ

  В первые годы после Великой Отечественной войны советское село продолжало жить трудно. Полегче, конечно, чем во время войны. Полегче, потому что многие мужчины вернулись с фронта. Правда, вернулись не все – чуть больше половины, а остальные отдали свои жизни за Победу. Да и те, кто вернулся не все работники: некоторые совсем калеки, другие к колхозному труду мало пригодны. 
  Вот конкретное село, где проживал подросток Павка, тоже бедствовало. Работы много, а рабочих рук мало. Но нужно содержать птичник, овцеферму, свиноферму и МТФ – молочно-товарную ферму. Да и поля и плантации сами собой не обрабатываются – всюду нужны руки. По этой причине с весны до осени и подростки от двенадцати лет и старше вместе со взрослыми трудились на колхозных работах: кто пас скотину, кто управлял повозкой, запряжённой конями или волами, а кто постарше и покрепче были помощниками у сельских механизаторов. 

  Когда Павка был моложе и послабее, его посылали в помощь пастуху колхозного коровьего стада – однорукому дяде Степану. Дело в том, что дядя Степан не только потерял на войне руку, но ещё был ранен в ногу, потому прихрамывал, а при его должности часто требовалось быстро бегать. Вот и дали ему быстроногого помощника Павку. Называлась должность Павки подпасок. 
  Однажды летним днём, когда солнце пекло нещадно, дядя Степан и Павка сидели возле стада, пережидавшего зной в открытой степи. Какая корова лёжа, какая стоя жевали жвачку. Им не хотелось двигаться по жаре, они знали – скоро станет прохладнее. На Павке из одёжки выше пояса была только майка, у дяди Степана – рубаха и тёплая безрукавка, которую он постоянно носил на плече в солдатском вещмешке. 
  Неожиданно подул ветер в полуденную сторону. Он усиливался и становился всё свежее. По небу в ту же сторону двигалась огромная серая туча, становившаяся всё темнее и темнее. Дядя Степан достал свою безрукавку , а Павке говорит: 
  – Быстро нарви охапку высокого бурьяна и высокой травы!
  – Зачем? – В недоумении спросил Павка, но послушно начал исполнять поручение. 
  – Сейчас увидишь. 
  А ветер всё крепчал и становился холоднее, туча чернела и уже загородила всё небо. Павке стало зябко. Дядя Степан велел ему из травы вязать жгуты, а потом они вместе, в три руки, начали вязать из бурьяна что-то наподобие маты, которую крестьяне кладут на кровать вместо матраса. Этим изделием дядя Степан обернул павкину верхнюю часть туловища и произнес два слова:
  —Так теплее?
  – А то! – ответил довольный Павка. 
  – То-то, — скорее для себя тихо сказал дядя Степан. 
  Неизвестно, научился такой премудрости дядя Степан на долгих дорогах войны или сообразил прямо сейчас, но известно, что эта его сообразительность – смекалка – сослужила для Павки неоценимую службу. 
  Только они управились с этой работой, стал накрапывать холодный дождь. Он постепенно усиливался, а потом с неба посыпалась смесь капель и ледяной крупы. Всё продолжалось с полчаса, после чего сначала прекратились льдинки с неба, потом и капли. Ветер слабел и становился теплее, а туча с полуночной стороны показала свой край. Ещё приблизительно через полчаса туча ушла за полуденный горизонт, ветер утих, и всё вокруг стало таким же жарким летним днём, как и до наступления ненастья. Правка сбросил с себя бурьянную одежду, подошёл к дяде Степану и, волнуясь, проговорил:
  – Спасибо Вам! Без этой одёжки я, наверно, пропал бы. Кто Вас научил мастерить такую одёжку?
  – Никто. Туча и ветер подтолкнули. Ведь в одной майке – прямая дорога тебе к воспалению лёгких, а так, Бог даст, обойдётся. 
   Некому было произнести слова: в трудных обстоятельствах у некоторых людей сообразительность –смекалка – срабатывает очень быстро!  

  Потом, когда Павка стал постарше и покрепче, его определили в помощь трактористу. Весной пахали под яровые, потом – пары под озимые, а с середины лета и до конца сентября таскали прицепной зерноуборочный комбайн. Ясно, что смышлёный парень Павка хорошо изучил работу тракториста и мог при необходимости управлять гусеничным трактором и на пахоте и на уборке.  
  Однажды летом, когда тракторист и его помощник — прицепщик  Павка пахали под озимые, произошло событие, имеющее отношение к теме рассказа. 
  День уже перевалил за середину, и загонка была близка к завершению, поэтому надо было, пока светло, положить первую борозду на новой загонке. Всё приготовили – поставили вешки на концах и на бугре, и тракторист начал новую борозду. Она получалась прямая, как струна. А Павка следил то за бороздой, то за сосредоточенным лицом тракториста. Вдруг Павка заметил, что борозда начала искривляться, он быстро перевёл взгляд на лицо тракториста и увидел, что глаза у того закрыты, а голова опущена на грудь. "Задремал" – подумалось парню и он начал тормошить тракториста. Тот не реагировал. "Ему плохо!" – мелькнула мысль, и Павка сразу же остановил трактор, уже изогнувший борозду в дугу. 
  Медицинских познаний у Павки – никаких, но он знал: когда человеку плохо, ему нужен врач. Но где найдёшь врача в степи? Решение принято мгновенно – он отцепляет плуг, как только можно, поудобнее укладывает тракториста на ватники, включает четвёртую передачу и, не разбирая дороги, напрямки, погнал стального коня во все гусеницы в направлении к селу – в больницу. Там должен быть врач! Успеть бы!
  Успел. Врач (пожилая тётенька в белом халате) осмотрела тракториста, сделала укол, потом другой. Через короткое время тракторист открыл глаза. Его положили на свободную койку в палате, а Павке врач говорит:
  – Больного оставляем в стационаре. А ты, парнишка, молодец! Смекалистый. Если бы промедлили час-полтора, то больному медицина помочь уже не смогла бы. 
  – Я сильно напугался, – Почти шёпотом проговорил Павка. 
  Он сразу же поехал в контору к председателю. Доложил обстановку. Председатель задумался, куда-то сходил, с кем-то поговорил по телефону, потом говорит Павке:
  – Сам пахать сможешь?
  – Конечно, смогу. 
  – Тогда возвращайся в загонку. Нельзя, чтобы трактор простаивал, а я пошлю верхового найти бригадира ( он где-то  на полях ). Бригадир что-нибудь придумает и приедет к тебе. 
  – Понял, – ответил Павка и таким же образом, как в село, погнал "коня" обратно на пашню. 
  Там Павка от места, где кончалась прямая новая борозда, продолжил её до самого окончания. Ещё раз посмотрел на неё – прямая, как у настоящего тракториста! А ведь он её прокладывал впервые. На секунду он даже похвалил себя, но сразу спохватился. Просто он внимательно наблюдал, как, прокладывая первую борозду, тракторист всё время держит взгляд на вешке. Также сейчас поступал и Павка. 
  Через пару кругов подъехал бригадир. 
  – Это ты пытался проложить новую борозду? — спросил он, указывая на изогнутую часть борозды. 
 – Нет, моя дальше. – И рассказал, как происходило дело. 
 – Хочу просить тебя: поработай несколько дневных смен, пока подберём замену заболевшему. 
  – Что ж, можно. 
  – Вот и договорились. 
  После этого Павка пять дней пахал вместо тракториста. 

  Прошло немало лет. Павка уже окончил третий курс института, и по существующему тогда порядку, он в составе своей группы был направлен на весь сентябрь в целинный совхоз помогать убирать урожай. В дальнем отделении совхоза студентов поселили в полевые вагончики. Там же для них готовили незамысловатую еду. Рядом был ток, на котором очищали и сушили зерно и с которого зерно отвозили на элеватор. Большая часть студентов ( а девушки все ) работали на току, а несколько пар парней определены грузчиками на грузовики. В обязанности грузчиков входило накидать совками пять тонн зерна в кузов, на элеваторе теми же совками скинуть это зерно. Дорога в одну сторону занимала не меньше часа.   
  Павка не очень тяготел к компаниям, возможно, поэтому вместе со своим приятелем по общежитию оказался грузчиком на машине. Они исправно исполняли свои обязанности много дней. А однажды вечером, уже после работы, к вагончику подошёл местный бригадир и спросил:
  – Есть ли среди вас такие, кому доводилось работать прицепщиком?
  – Я работал, – отозвался Павка. 
  – Сейчас идёт уборка и пахота под зябь, а наш прицепщик по уважительной причине не выходит на работу. Не мог бы ты подменить прицепщика в ночную смену? Я договорюсь, на погрузке тебя заменят. 
  – Смогу. А договариваться не надо, я буду ночью пахать, а днём возить зерно. Это надолго?
  – Дней пять. 
  – Тогда согласен. 
  Дело оказалось для Павки не очень трудным. Часа через два после заступления на смену тракторист его спрашивает:
  – Приходилось работать прицепщиком?
  – Да. 
  – А управлять таким трактором не пробовал?
  – Пробовал. 
  – Как, получалось?
  – Нормально. 
  – А ну садись, – уступил ему своё место тракторист. 
  Руки, ноги Павки не забыли давнишний опыт, и трактор почти такой же, как был в его селе. Павка сел за рычаги и привычно тронул машину, постоянно оглядываясь на борозду, что оставалась позади. Тракторист:
  – Да ты настоящий тракторист! Уверенно и ровно держишь борозду. 
  – Какой там настоящий. Случись поломка какая – ничего не смогу исправить. Только и умею рычаги дёргать да педали давить. 
  – На сегодня и этого хватит. Давай вот что. Я часок посплю, пока не стемнело, а ты паши, потом наоборот: ты поспишь, а я буду пахать. 
  Так они и наладили сотрудничество: когда условия позволяли, один пашет, а другой отдыхает, в результате чего Павка вполне управлялся на обоих фронтах – и зерно возить и зябь пахать. А ночное недосыпание он восполнял на зерне в кузове машины, пока она ехала от тока до элеватора. 
  В конце шестой смены тракторист говорит Павке: "Завтра выходит мой прицепщик, и ты можешь не приходить. Жаль, с тобой легко работать."
  Павка откатал день до элеватора, а вечером решил пойти на пруд, чтобы простирнуть загрязнившуюся возле трактора одёжку и смыть грязь с тела. Вот он, стоя в воде, закончил стирку, положил одежду на траву и отошёл на чистую воду помыться. Закончив действо, выходит из воды и – что это? Одёжки нет ни сухой, ни мокрой! Огляделся – вокруг никого. Точно также он оглядывался вначале, но никого не видел. Не увидел – не означает, что никого не было. Сейчас на нём не было ни одной ниточки одежды. Осмотрелся – вдоль берега растёт куга. Делать нечего. Из листов куги сплёл себе что-то наподобие набедренной повязки и, крадучись, добрался до своего вагончика. Часть ребят ещё сидели возле вагончика и, увидев Павку, подняли такой смех, что из вагончика вышли все остальные. Кто-то изобразил прерывистый клич индейца, и хохот разразился с новой силой. Павка угрюмо стоял среди товарищей, испытывая неловкость. 
  Его взгляд случайно направился на колесо вагончика, и там он увидел кучки своей мокрой и сухой одежды. Ребята все до единого отрицали свою причастность к произошедшему. Тогда кто? Павка так и не узнал ответ на этот вопрос. Зато добрым словом вспомнил однорукого пастуха дядю Степана, у которого подсмотрел, как из окружающих растений можно смастерить простейшую одёжку. Ещё раз подтвердилась справедливость слов его матушки: то, что заешь и умеешь, плечи не давит, и это носишь всегда при себе. 

  Закончился сентябрь. Студенты вернулись к учёбе. Через некоторое время в деканат поступила из совхоза благодарность за помощь в уборке урожая и несколько грамот наиболее отличившимся в труде студентам. Была грамота и на имя Павки – его заработок был наибольшим в группе. Эту грамоту видели несколько человек. Грамоты передали комсоргу курса, чтобы тот вручил их на комсомольском собрании. 
  Комсорг оказался сообразительным, проявил смекалку и сделал так, что грамоты для Павки как будто и не было. А лучшим работником в группе назвал своего дружка и сказал на собрании, что грамоту дружку уже вручили. На деле же этот дружок весь сентябрь трудился на току так усердно, что его заработок оказался не выше, чем в среднем у девушек. Впоследствии этот дружок был премирован бесплатной путёвкой в Ленинград на зимние каникулы. И всё благодаря смекалке друга комсорга. 

  Прошли годы. И Павка, теперь уже молодой преподаватель Павел Петрович, направлен с группой студентов в подшефный совхоз "на картошку" — оказывать помощь в уборке овощей. 
  Сентябрь выдался дождливым и прохладным. Студентов определили на огромное картофельное поле – на каждых двух – три рядка картофеля, который трактором уже частично приподнят из земли, но много оставалось и в земле. Задача сборщиков – собрать всё, что видно сверху и что не видно, высыпать в мешки. В конце дня мешки увозили на сортировку в хранилище. 
  У студентов фигуры гибкие, поэтому дело двигалось споро. За спинами собираюющих оставались наполненные мешки. Некоторые пары работали бойчее и продвигались вперёд скорее, другие – медленнее и поэтому отставали от большинства сборщиков. А одна пара – два парня – проявила смекалку и облегчила себе труд. Они брали только крупные, лежащие на поверхности клубни, а остальные присыпали землёй. А чтобы это не сказалось на количестве заполненных мешков, в вёдра вместе с клубнями кидали и комья земли. Смекалка! 
  На сортировке это быстро заметили и, пометив мешки, определили нерадивцев. Их тотчас убрали с этой работы. 
  Что и как происходило с ними дальше, неизвестно, но с первой же сессией они не справились и были отчислены из университета. А смекалистые были ребята!
  Смекалка – это хорошо, когда она направлена на благое дело!

    Март 2021