Соломенные небеса

Что бы укрыться от внезапно обрушившего на Сан-Мону ливня, я забежал в один из местных магазинчиков, которых на улице Чивалдори несчётное количество.
Завязался разговор с продавцом.
Оглянувшись, что бы убедиться что нас никто не слышит, Энджел - так зовут продавца, шепнул мне на ухо:

- У меня есть одна уникальная вещь, нательный крестик Моны Арульской, найденный чёрными копателями в руинах Читзены.

Энджел показал мне потёртый крестик из арульского дуба, на верёвочке
-- Уступлю за 900 арульских дукатов. Помогает от сглаза, приманивает деньги.

- Нет - в ответ сказал я - у меня свой - и я показал висящий у меня под рубашкой
 крестик, тоже деревянный.
- Вы я вижу человек верующий.
- Иногда - согласился я и Энджел рассказал мне историю, как его сестру Машу завербовали в сан-моновское сестричество, где она дала обет никогда не покидать его стен.
- О разврате который там царит - поведал Энджел - народ анекдоты складывает -
Туда атеистов не пускают, может быть, как верующий человек вы могли повидать мою сестру и убедить её бежать из сестричества.

Я лишь пообещал передать Марии привет.


У входа в монастырь сидел на складном туристическом стульчике и читал Епархиальный вестник, огромный, как медведь отец Билли.
В своё время он отслужил в ВДВ и теперь никогда не снимает тельняшку, даже в бане, отчего исполняет обязанности духовника Сестричества, и охраняет обитель от непрошеных гостей.

Я поздоровался.
Он посмотрел на меня своими добрыми глазами, поверх толстых очков, в которых дальнозоркие люди обычно читают газеты и не ответив на приветствие спросил:
— Куда?
— Мне нужна Мария.
— Хочешь меня разозлить, да? А злиться то мне нельзя, матушка Лейла велела мне сидеть здесь и смотреть за порядком.
— Как раз она то и благословила меня поговорить с Марией.
— Ну тогда другой разговор. Только к сёстрам не приставай.
— Да я как бы и не собирался этого делать.
— Все вы как бы не собираетесь... Иди уж. По коридору последняя дверь налево.

Мария занималась рукоделием. Она плела соломенные скульптуры. "Мона Арульская держит небеса"
Соломенная Мона стояла на соломенной подставке и подняв руки вверх удерживала на руках соломенный блин небес, что бы он не расплющил копошащихся внизу маленьких соломенных людей.

Изо дня в день Мария плела эти соломенные небеса.
Матушка Лейла велела ей держать спину ровно и полностью присутствовать в работе здесь и сейчас, без отвлечения, что бы не уставать. Здесь и сейчас не только религиозно-философское понятие, но и пещера в которую можно спрятаться от дождя усталости и ветра бессмысленности.

Игуменья Лейла нашла хороший канал сбыта соломенных скульптур и теперь Мария даже на службу не ходит, всё плетёт и плетёт соломенные небеса. Перед сном смиряет плоть тысячью епитимийных поклонов, ранним утром до восхода солнца встаёт и снова плетёт и плетёт соломенные Небеса.
Как говорит мать игуменья "Послушание выше поста и молитвы"

Иногда Марию одолевает уныние, ей уже 16 лет, а она ни разу в жизни не побывав замужем скорее всего уже и не побывает.
В одну ночь она увидела сон. К ней подошли два младенца, один из них спросил:
— Хочешь быть нашей мамой?
Мария крестясь от ужаса запела "Да воскреснет Бог"
На что младенец сказал:
— Мы не боимся этих песнопений, но если ты не хочешь, быть нашей мамой мы пойдём искать другую.
Младенцы развернулись и ушли.

Сон так встревожил Марию, что она тут же побежала к отцу Билли.
— Всё это искушение от молодости плоти и борения демонов. Кайся!

Каяться Марии особо было не в чем. Разве только когда на Полунощнице уснув, упала прямо на уснувшую в поклоне матушку Пеорду.
За что собственно Мария и получила от игуменьи епитимью в тысячу поклонов.

— Кайся в грехе Евы, потому как через неё в тебе бунтует семя тли - наставлял отец Билли.

Мария не понимала, что значит каяться за Еву, но когда отец Билли клал ей на голову свою огромную лапу отпуская грехи, на душе действительно легчало.

Плетя бесконечные соломенные небеса, Мария молила соломенную Мону, что бы та дала ей новое послушание и её молитвы были услышаны.
В ответ на новые антироссийские санкции, Россия приостановила поставку в Софрино соломенных небес.

С одной стороны это плохо - монастырь лишился части доходов, но с другой стороны Мария едва скрывала радость, от того, что Мона Арульская слышит её молитвы и теперь Марии обязательно дадут новое послушание.

— Здравствуйте Маша! - сказал я, войдя в дверь кельи.
— Вас послал Энджел?
— Как вы догадались?
— Только он называет меня Машей.
— Да. Он послал меня. С просьбой вытащить вас отсюда.

Мария вздохнула.
— Спасибо вам и ему за заботу, но передайте Энджелу, что мне здесь хорошо и я никуда от сюда не пойду.
— Хорошо. Передам.

Я ушёл.
На выходе отец Билли смотрел новости по телевизору.
Там показывали, как в России бульдозерами раздавили последнюю санкционную партию Соломенных небес.

— Вот же сволочи. — В сердцах ругнулся отец Билли и выключил телевизор.