Как я стал ренегатом и оппортунистом

"Золотой карантин"

  Те, кто заканчивали военное училище, наслышаны о нём – о периоде между последним госэкзаменом и церемонией выпуска.
 
  В разных училищах "карантинный" срок колебался от нескольких дней до двух недель. В нашем этот период свободолюбия и вольницы длился около недели.

  Делать в это время было абсолютно нечего, и потому молодые почти офицеры (погоны-то нам еще не вручили) переодевались в гражданскую одежду и шли гулять в городе, наслаждаясь последними деньками пребывания в нем, особенно те, кому предстояло служить на другом конце нашей необъятной Родины.

  В один из дней наша группа товарищей пошла в город на прогулку, но гулять мы собирались не одни, а со знакомыми девушками – студентками университета.

  Когда мы добрались до места встречи, нам заявили:

-Ребята, мы погуляем с вами, но нам вообще-то надо на двух парах еще посидеть, сбежать не получится.

  Ну что поделать? Надо, значит надо.

  И тут одному из нас приходит в голову умная мысль:

-Девушки, а если мы с вами на этих лекциях посидим? Нас не выгонят?

-Нет, все нормально. Там одна пара – научный атеизм. Думается, преподаватель особо не будет возражать, тем более он подменяет нашего профессора и группу не знает в лицо. А последняя лекция – история КПСС. Там вообще поточная аудитория и вас никто и не заметит. Так что – вперед. Пошли учиться.

  И мы, перешучиваясь, пошли грызть гранит науки. В глубине души было своеобразное ощущение – после 4 курсов военного училища послушать лекции в гражданском ВУЗе, да еще в университете.

 На первой паре мы расселись за парты, местные ребята этому особо не удивились, тем более, что нас отличала только аккуратная прическа, а в остальном мы были похожи на обыкновенных студентов. Мне "повезло" - другого места кроме как на первой парте прямо напротив преподавателя не нашлось.

  Сидеть с пустыми руками было как-то не с руки, поэтому я попросил у соседки  листок из тетради, взял ручку и стал делать вид, что что-то конспектирую. Через некоторое время выяснилось, что записываю за преподавателем я один и он постепенно переключил внимание на мою скромную персону, изображающую усердного студента и всё занятие смотрел и читал свою лекцию для меня одного.
Мы даже с ним обменялись мыслями о влиянии религии на человечество (ну или о чем-то таком же похожем).

  Во время перерыва наши девчонки, которые в ходе лекции мило беседовали с моими друзьями, даже выразили благодарность за то, что я принял огонь на себя и сконцентрировал внимание преподавателя на своем, цитирую, "умном, религиозно-одухотворенном лице". Я улыбнулся и ответил, что на истории КПСС таким героем уже не буду. На что получил уверения, что этого и не понадобится – в поточной аудитории и без меня будет кому притягивать взгляд преподавателя.
 
  Заняв свои места в аудитории, мы приготовились потратить еще один час свободного времени на изучение славной истории не менее славной нашей Коммунистической партии.

  Лекция была посвящена послесталинскому периоду, развенчанию Хрущевым культа личности и попытке его смещения антипартийной группой Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова.

  Преподаватель довольно монотонно вещал с кафедры тезисы личных претензий Шепилова к Хрущеву, студиозусы добросовестно что-то писали в своих конспектах, а вот Серёже надоело сидеть просто так, и потому я решил задать вопрос преподавателю.

  Манера преподавания у профессора была такова: тема была разбита на блоки, и после каждого он останавливался и спрашивал, какие есть вопросы. Таковых не было  и он продолжал свое вещание. Но тут после очередного, как он полагал, риторического вопроса, в аудитории возникла одинокая поднятая рука:

-Я Вас слушаю.

-Скажите, профессор, а в наше время (1981 год, прим. авт.) возможно возникновение такой антипартийной группы, как группа примкнувшего Шепилова?

И тут…

  Выражаясь образным языком Ильфа и Петрова "грудь его выгнулась, как Дворцовый мост в Ленинграде, глаза метнули огонь, и из ноздрей повалил густой дым."

-Вы что?! С ума сошли?! Да как Вы могли даже подумать о таком! Это... это...

  Я не буду в деталях описывать его возмущение и вспоминать те слова про незрелых молодых людей, которые подвержены тлетворному влиянию Запада и готовы повторять клеветнические пасквили на нашу действительность. Все это можно было обозвать одной фразой – партийное святотатство.

  Народ, естественно, возрадовался, что лекция была фактически сорвана. А я стоял пред грозными очами профессора, опустив голову и, ожидая неминуемого отчисления, думал, что мне ответить на самый простой вопрос: "Как Ваша фамилия?". Меня-то ни в каких университетских списках не было.

  Но все плохое когда-нибудь заканчивается и меня спас звонок об окончании лекции.

  Группа товарищей, подхватив меня под белы рученьки, быстренько проследовала к выходу.

  Оказавшись на свежем воздухе я глубоко вздохнул, а один из моих друзей, усмехнувшись, сказал:

-Не знал, что все 4 года в училище я учился вместе с ренегатом и оппортунистом.

  Отсмеявшись и утерев выступившие от смеха слёзы, мы пошли в кафе отметить нашу подошедшую к концу курсантскую юность.

  Но это уже другая история.