Ваня

Вспомните как, с какой интонацией, каким голосом, с какой душой  и чувством говорила  героиня Татьяны Доронининой:  «А вы любите театр, как люблю его я».  Не  верить в эти словам невозможно и в эти слова Дорониной я верю всю свою жизнь и я представляю, что без театра ей (и её героине) жить невозможно.  Простой  же матрос Тихоокеанского флота Ваня   (номинально член экипажа большого десантного корабля)   без высокопарных или чувственных слов посвятил свою срочную службу и жизнь на флоте до остатка беспробудному пьянству.
Говорят, что свинья везде грязь найдет, но Ваня переплюнул в добыче спиртного все свиное поголовье  Винницкой области, откуда он был родом.  Можно приводить сотни сравнений и образов, но итог был один – Ваня крепко выпивал и начинал водить медведЯ, бычка и трех баранов одновременно, ибо был буйн, несдержан и гнусен в своем пьянстве.
          Ваня не считал дни до приказа и до ДМБ, ибо за него это в ожидании будущего счастья,  ежедневно  делал командир корабля, старпом командира корабля, заместитель командира корабля по политической части, ….. – здесь я прерву написание  полной штатной численности экипажа корабля ибо хочется     повторится, для закрепления понимания -  Ваня крепко выпивал и начинал водить медведЯ, бычка и трех баранов одновременно, ибо был буйн, несдержан и гнусен в своем пьянстве.
          Покоя не было никому и нигде:  побои, драки, исгаления, кричания, вой на луну, погромы, покусанные начальники и автомобильные шины, редких тогда машин.
 Далее: свирепая годковщина над младшим сроком службы и не менее свирепое изгаление над годками, выломанные двери кают и … даже не хочется перечислять то, что творил Ваня.  Он творил ввввввсссссссссёёёёёёё!!!!                Этот  крест корабль  нес 2,5 года, ибо о Ване знали все вокруг и списать или обменять его на что-нибудь было невозможно. Вы думаете на корабле была очень слабая политическая работа, плохая организация службы, слабая дисциплина, и не было командира с железной волей.. – дудки  т.е. Боцманская дудка Вам в глотку. Все было наоборот.  Но был Ваня.
Конечно Ваню били,- вернее сказать очень многие хотели его убить ну прямо совсем,- до исчезновения тела, но в советском военно-морском флоте моряка- срочника убивать было нельзя  и поэтому Ваню просто били – руками- ногами, элементами оборудования и ЗИП корабля.               
              И не надо представлять себе старпома-сатрапа с закатанной  по локти   окровавленной парадной тужурке – били Ваню матросы и в виде самообороны старшины команд.               
            Конечно Ваню воспитывали все и на всех уровнях от командира отделения и до командира бригады, но Ваня после парт-политработы держался столько времени, только чтоб добраться до заначки со спиртным.               
           В конце-концов четверо  самых исполнительных и сильных  годков были оторваны от своих боевых постов до самого дембеля  и назначены в спец подразделение с одной  задачей – с 00.00 часов и  до 24.00 каждых суток ходить за Ваней и предотвращать грубые дисциплинарные проступки, аварии техники и личного состава.               
     Но мы знаем, что веру победить нельзя – и Ваня пил, веря – ну непонятно во что он верил.
          И когда силы окончились даже у спецкоманды  годков, ремонтная бригада электромеханической боевой части корабля соорудила замечательный  корабельный ЗИНДАН.
Зиндан, а у нас бы его назвали карцером, представлял собой крохотное металлическое помещение с решеткой высоко наверху для вентиляции воздуха и вброса тела, без единого выступа, об который можно поранится и такое маленькое, что невозможно было разбежаться, чтоб ударится об противоположную стену. Ремонтная бригада трудилась не зря – ЗИНДАН пустовал редко.               
            Конечно это было незаконно, конечно это было не по человечески, конечно это не вписывалось в коммунистическую идеологию и сколько веревочке не виться, то за все эти нарушения командование корабля должно было ответить.  А пока вой, лай, ругань, просьбы, песни Вани из ЗИНДАНА были на корабле такими же естественными и повседневными звуками,  как работа двигателей, шум вентиляции  и волн на форштевне корабля и т.п..               
          Корабль задышал в полную силу, выполнил без замечаний все задачи боевой и политической подготовки и шел к новым успехам.               
             НО!!! На корабль для проверки и оказания огромнейшей помощи прибыл очень БОЛЬШОЙ начальник т.е. большой политработник в чине контр-адмирала, а на вид седой, маленький, худой, пожилой. 
        Мудрость командования корабля заключалась в том, что, аккурат за 3-е суток до «внезапного» прибытия  БОЛЬШОГО начальника,    Ваню, в профилактических целях здоровья экипажа корабля,  не выпустили из ЗИНДАНА и все на корабле были живы и здоровы и поэтому проверка происходила в положительно-пастельных тонах.  Но на третий час работы до ушей БОЛЬШОГО начальника стали все яснее долетать какие-то неясные звуки и вопли, которые не могла заглушить бравурная музыка корабельной трансляции.  «Это что???»   Ответ,- без описания технических параметров ЗИНДАНА,  давали командир корабля и замполит   и  этот их будничный ответ поразил седого адмирала до последнего волоска – как можно:  не донести до обычного матроса простые партийно-коммунистические идеалы и постулаты;  не понять  душу матроса; не найти нужных и важных слов; закрыть матроса-срочника в  помещении…; ………………………………  . Адмирал стал пыхтеть,  распалятся, но как опытный воспитатель человеческих душ взял себя в руки и решил отложить экзекуцию над командиром с замполитом на более позднее время  и отдал приказание доставить ему матроса Ваню.               
          Когда  небритый, помятый Ваня переступил порог флагманской каюты на глазах у адмирала блеснула слезинка и он произнес: «Садись Ваня рядышком» и обращаясь к присутствующим офицерам: «Все из каюты, мы с Ваней говорить будем». 40 минут в коридоре перед флагманской каютой с огромнейшим волнением стоял командир корабля с замполитом и,  судя по доносившимся из-за дверей  каюты эмоциональным звукам, готовились в лучшем случае к увольнению с военной службы. Да весь корабль замер в ожидании нечто.  И лишь 4-е годка из спецкоманды, подтверждая высокую организацию службы на корабле рассредоточились в районе флагманской каюты,  позволяя себе покуривать в рукав. Из флагманской каюты послышались какие-то непонятные громкие звуки и командир корабля с замполитом буквально ворвались туда – увиденное и услышанное просто поразило их. На груди седовласого адмирала буквально рыдал матрос Ваня и, всхлипывая, говорил: «Дядя Сережа! Да если бы…, да хоть разок.., хоть кто-нибудь,  чуть-чуть проявил ко мне доброту, сказал бы мне: «Ваня ты же защитник Родины», увидели во мне бы человека, обратились бы  ко мне добрым словом, да я бы тогда, да я бы всегда… Дядя Сережа спасибо Вам! Клянусь,  с этой минуты я буду лучшим моряком на корабле, не буду пить,  ………».               
         Ваня плакал и говорил, не останавливаясь, и вместе с ним пускал редкую слезу седой адмирал, прижимая голову Вани к своей груди. Под изумленными взглядами командира корабля и замполита адмирал с Ваней успокоились, поднялись с дивана, адмирал похлопал Ваню по плечу и сказал: «Иди Ваня! Служи с честью. Я в тебя верю». Ваня в ответ щелкнул каблуками: «Дядя Сережа!  Верьте мне. Я Вас не подведу» и убыл защищать Родину.               
                И представьте, что начал сначала говорить, а потом и кричать адмирал на командира с замполитом.  Адмирал бесновался только 30 минут, а командир с замполитом уже были готовы отдать жизнь за Родину, - то есть покончить жизнь самоубийством.  Главное и самое тяжкое обвинение было предъявлено «за величайшее преступление перед ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ, создание на корабле аналога концентрационных лагерей – маленького душного металлического карцера» и так, не останавливаясь, повторяясь и повторяясь. И вот когда выступление адмирала – политработника достигло высочайшей эмоциональной апогеи… на корабле раздался жуткий крик, грохот, бесчисленный топот, звон стекла, опять крики и на немой вопрос командира, старпом появившийся в проеме  двери в флагманскую каюты буднично ответил: «Ваня».  Адмирал,  как разогнавшийся грузовик, что-то говорил ещё по инерции,  но уже прерывал обличительную речь, да и  политработническое  умение и опыт подсказали, что Ваню надо ещё чуть-чуть подовоспитывать: «Приведите мне Ваню».               
       4 члена спецкоманды годков внесли Ваню во флагманскую каюту и держали его на весу, помня выражение Архимеда : «Дайте мне точку опоры и я переверну весь мир». Конечно Ваня выглядел  хуже, чем      30 минут назад – роба порвана, «гады» утеряны, на лбу на глазах росла шишка, а отпечаток флотского ботинка на левой половине лица обещал превратится в цветной синяк. Адмирал ещё уже не мог говорить и жестом дал команду поставить Ваню на ноги, прижал руки к сердцу и все же начал: «Ваня, Ванечка, как же так? Мы же с тобой так хорошо поговорили. ВАНЕЧКА! Ты говорил, что мои слова тронули тебя и это были самые добрые и светлые слова сказанные тебе за последние 2-а года. Ваня! Ты обещал мне, клялся и плакал, что никогда не позволишь себе не только напиться, но и попробовать алкоголь. Ты говорил, что алкоголь тебе противен. И….   И …  И …»  и т.д. и т.п.         
             Пьяный Ваня в конце концов смог приподнять голову, зашевелил губами и и вдруг стал кричать:             «Дед! Да ты совсем охренел!!!. Да со мной на этом корабле столько говорили, столько злых и добрых слов сказали. Да замполит лучше моей воспитательницы в детсаду и первой учительницы в школе, а командир вообще лучший человек в моей жизни, но и они ни хрена со мной за эти годы не справились. И ты седой урод считаешь, что 20 минут со мной поговорил и Ваня исправился.  Х…тебе. Пошел в …. и      на ... старый, паршивый  член. Засунь свою лысую башку …..» Адмирал-политроботник побелел, покраснел, затрясся и  вдруг визгливо заорал перекрикивая Ваню:   « В карцер!!!      В карцер его!!! До конца службы!!! В !!! карцер!!!...» Ваню уже запихивали в ЗИНДАН, а адмирал продолжал орать.  Чем хороша служебная машина??? Да тем, что адмирал-политработник уже через 26 минут был доставлен в отделение кардиологии.