Откровение. Глава 2. Неизбежность неминуема

Ренат даже не дёрнулся, когда его выволокли из гостевой в зал. Рыжая Фила лениво перебирала толстыми лапами, наматывая вокруг него круги. Учуяв запах хозяйки, псина озадачилась и села на задницу, дёрнув мордой. Похлопав любимицу по холке, Андрей велел стеречь, а сам ушёл на улицу.

Пробуждение ворвалось в сознание Рената адской головной болью и тошнотой. Болезненно простонав, парень открыл глаза и с удивлением понял, что лежит связанный на полу. Рядом с ним сидела Фила и лениво щурила свои коричневые глаза, чуть склонив огромную квадратную морду в сторону. Псину Ренат знал, и то с какой мощью смыкается её пасть — тоже. Чуть поодаль, у окна, стояла Карина Лебедева в тонком, закрывающем горло платье. Длинный трикотажный подол обрамлял её бёдра, напоминая о их приятном скольжении под пальцами.

Осознание произошедшего ночью ударило по мозгам, словно оглоблей. Воздуха на какой-то миг не хватило, слов на оправдание тоже… он и не знал, надо ли вообще сейчас оправдываться.

Дверь в комнату резко отворилась, пропуская внутрь Лебедева, мужа Карины.

— Очухался? — оскалился он, недобро сверкнув глазами. Ренат тем временем попытался сесть, правда, это слабо удалось, он почти не чувствовал тела.

— Карина Александровна… дайте объясниться... — наконец выдавил он из себя, с отстранённостью отмечая, что штаны на бывшем боссе забрызганы влажной землёй. Женщина не ответила и не шелохнулась.

— Объяснились уже, — процедил Лебедев и рывком поднял Рената на ноги. — Идём, со мной побеседуешь.

Фила лениво потрусила вперёд, не дожидаясь команды.

Дверь за ними громко хлопнула, от чего Карина вздрогнула. И всё же не сдвинулась с места. Её взгляд был полностью прикован к пространству за окном, где её муж ещё минуту назад отмерял рулеткой место под новую клумбу… Там же лежала лопата. Вокруг неё неровным овалом были вбиты деревянные колья, отмечая пространство аккурат в рост Рената.



* * *

Они остановились в центре сада. Высокие ели далеко впереди скрывали каменную ограду, низкие яблони цвели и благоухали, осыпая всё вокруг кремовыми лепестками.

Андрей молча развязал руки Азимову, а потом так же тихо и без каких-либо объяснений нырнул рукой под куртку и расстегнул кобуру.

— Лопату видишь? — поинтересовался он, вытаскивая макаров и прикручивая к нему глушитель. — Действуй.

Ренат нервно потёр руки, лопата действительно лежала здесь. В центре отмеченного колышками пространства. Шумно выдохнув, оглянулся. Заметил камеру, мигающую красным огоньком и смотрящую аккурат в их сторону. Застывшую Карину в окне. Псина неустанно следила и, казалось, уже отмечала на его теле самые удачные места для хватки. Вышколенная Фила бегала быстро, хватала цепко и безжалостно. А ещё она думала и не всегда дожидалась команды, предпочитая действовать по одной ей понятной логике. Это Ренат тоже помнил.

Опять повернулся к Андрею и, потянув лопату за черенок, принялся копать. При всём желании и возможности вдолбить лопатой по Лебедеву — убежать от злобной собаки он не успеет чисто физически. Не со связанными полуметровой верёвкой ногами.

Пьяная оторопь всё ещё блуждала в голове, соревнуясь с чувством вины. Потому, всадив инструмент в землю, вдавил его пяткой и поднажал. Земля оказалась твёрдой.

Слишком твёрдой, от чего древко натужно заскрипело и надтреснуло. Верёвка откровенно мешала, давая в полной мере понять, как чувствует себя стреноженная лошадь.

Он никогда не задумывался над тем, каково это, копать землю для своей персональной могилы. Какие они, чувства, когда врезаешься острым краем лопаты в маслянистую смесь песка и глины и не без усилий вырываешь из единой массы плотные куски, щедро украшенные чернозёмным слоем и пышными маковками зелёной травы. Мышцы ощутимо бугрятся. Ладони скользят по гладкому черенку, остро ощущая кожей свежие трещины. Яма растёт медленно, а время бежит быстро, гонясь по кровяным сосудам вместе с воспалённой кровью. Звук от каждого удара лопаты о землю бьёт по ушам, словно щелчок возведённого курка.

Неизбежность неминуема?

Настолько?

Стоит ли такого конца нелепое развлечение… Ночью, казалось, было хорошо. Сейчас же, когда утреннее солнце красило небо золотом, всё выглядело совсем иначе. Как и эта лопата с надтреснутым черенком.

Андрей левой рукой вытащил из кармана пачку сигарет. Привычно сдвинул пальцем крышку упаковки. Выуженная сигарета уверенно легла меж узких губ. Щёлкнула зажигалка… Затянулся, не отрывая взгляда от действа. Курить левой он не любил... а правая была занята макаровым.

— Хорошо было? — дым выходил из его рта вместе со словами, скрашивая грубые черты лица.

Ренат вдавил металлическое полотно в землю и налёг на древко, поднял тяжёлый взгляд на Лебедева. Хорошо, плохо? Какая теперь разница. Мысли были занятны чёрной дырой пистолета, который Лебедев держал абсолютно легко и непринуждённо. Длиной глушителя, которая напоминала о том, что никто ничего не услышит.

Утреннее солнце поднималось, опаляло кожу своими лучами. День намечался погожий. Внутри же бушевал персональный шторм, спаянный из надежд, страхов и воспоминаний. Отчаяния не было, и ожидания тоже... Всё это вынеслось из головы в пространство, сосредоточившись на монотонной работе.

Андрей переступил с ноги на ногу, примяв кроссовкой сочную зелень. Наконец докурил и бросил окурок, привычно припечатав его носком. Взгляд выхватил силуэт Карины, замершей тенью в окне. На её холёном лице, как всегда, застыло раздражающее самодовольство.

Чтобы не произошло, она всегда держала подбородок высоко и усмехалась, словно так и должно было произойти. Это бесило. Молчаливый Азимов бесил ещё больше. Но чтобы хоть какая-то мысль отобразилась на лице Андрея? Нет...

Лебедевы не бесятся, они диктуют правила. И сейчас Андрей продолжал следовать выбранному курсу. Яма всё ещё была недостаточно глубокой, а солнце уже поднялось.

— Поторопись, Ренат, у меня мало времени…

Парень сглотнул, а после упёрто вдавил лопату в землю и выпрямился, всё ещё держась за черенок. Фила за его спиной зарычала и приподнялась на мощные лапы.

— А у меня его предостаточно... — голос его дрожал, и на языке явно вертелось ещё что-то. Сарказм... Впрочем, он был абсолютно прав. Времени у него хоть отбавляй. Смерть  — безконечна.



* * *

Карина отшатнулась от окна, поспешно прикрыв веки. Но всё равно, образ Рената, дёрнувшегося от выстрела, засел в голове неизменной картиной, словно кто-то нажал на стоп-кадр. Лопата так и осталась торчать из земли, словно безмолвный памятник. Парень упал, сверкая простреленной головой и широко распахнутыми глазами. Андрей молча снял глушитель и спрятал пистолет в кобуру, подцепленную под спортивной курткой. Взял лопату и принялся копать сам. После хорошенько замотал тело в целлофан, спихнул в яму и засыпал землёй. Закончил не в пример быстро и вернулся в дом, оставив мастифа наматывать круги вдоль ограды. Карина всё так же смотрела на чёрный холмик, выросший перед окном.

Тяжёлые шаги мужа гулко разносились по их дому, пока он сбрасывал одежду и так же непринуждённо и быстро переодевался.

— Постираешь сама, ручками, — выдохнул он ей на ухо и чмокнул в щёку, — я на работу. И цветы купи сама, красные. К камерам не лезь, после обеда сам посмотрю. Не скучай.

Входную дверь он закрыл легко, но Карина всё равно поёжилась. Отвернулась от окна и отстранённо взглянула на одежду, сброшенную посреди коврика прямо в прихожей. Грязь и брызги крови вводили её мозг в оцепенение. Ослушаться или сделать иначе, она не могла. Руки дрожали, а сердце судорожно билось.

Будь её воля, она бы спалила эту одежду.

Воли не было.

Зазвонивший телефон, отметился в её сознании строгой мелодией, а голос мужа ещё одним наставлением:

— Про таблетки не забудь, милая. До встречи…

Собрав дрожащими руками грязные вещи, она снесла их в постирочную комнату и замочила. Взяла щётку и пошла оттирать загрязнившийся коврик. Руки дрожали, а мысли уплывали в сторону, выстраивая списки задач. Рассаду цветов надо было не только купить, но и посадить. Думать о том, что она будет копошиться в земле, в которой зарыт Ренат, ещё пару минут назад гордо копающий себе яму, она не хотела. О том, что готова была его зарезать — тоже вспоминалось с дурнотой, как и вся прошедшая ночь.

В голове прошедшие часы не укладывались. Ни издевательства обычно добродушного Рената, ни нарочитая отстранённость Андрея. И от того фраза о «после обеда» казалась ей чем-то опасным...

Муж не любил, когда трогают его вещи. Когда трогают его семью он не любил ещё больше, считая это посягательством на своё личное пространство.

То, что он сам посягал на это пространство, его никогда не волновало.

К обеду дом стоило убрать. Работы было много. Андрей обязательно проверит, раз будет копаться с камерами...

Оставался не решённый вопрос с дочерью, но сколько она не звонила, постоянно попадала на длинные гудки.



***

— У тебя телефон разрывается, — недовольно процедила Верка, — орёт в две карты как ненормальный…

— Нет у меня двух карт, — фыркнула Жанна, сонно разлепляя глаза. Вчерашняя гулянка удалась на славу, благо, успела выпереть всех из дому до того, как пошли в разгул.

Её карманы действительно трещали. Один справа, другой слева.

— Однозначно, мой телефон раздвоился… — трели били по ушам и врывались в голову военным маршем после перепоя. — Господи, да умолкните вы оба…

Телефоны умолкли и снова затрезвонили…

— Выключи… — простонала Варька.

Обе девушки были похожи как две капли воды. С той лишь разницей, что капли — это природное явление, а Виктория и Варвара были случаями исключительно хирургического и косметологического вмешательства. Пластики в их лицах хоть отбавляй, ботокса не меньше.

Подхватив курточку, Жанна шмыгнула в туалет и умостилась попой на крышке унитаза. Злясь на длинные поломанные ногти, кое-как расстегнула молнии карманов и выудила два почти одинаковых телефона в синих оправах.

Свой определила сразу, чужой был тяжелее и без паролей, что слегка удивляло. Не думая, залезла в сообщения и самодовольно хмыкнула.

— Ой, Ренат, Ренат… Чего ж ты такой забывчивый то…

Бывшего охранника она выцыганила вчера из дому. Пришлось немало повозится. Этот упёртый бугай всё время от неё ускользал, а теперь, под напором целого женского коллектива, подчинился… Но не сдался. Пришлось подкачать таблеткой, а он всё равно потерялся… Телефон Азимова опять зазвонил.

— Да-а-а, — она нарочито медленно протянула слово. — Кирюша, это ты?

— Жанна? — брат Азимова, Кирилл, явно озадачился. — Рената позови…

— А если не позову? — улыбнулась она, удобнее усаживаясь на толчке и высматривая в зеркале свежий прыщ на лбу.

— Слушай, то что ты ему в штаны залезла, не значит, что надо наглеть…

— Я ж обижусь сейчас, — продолжала она и дальше издеваться. Опять раздался звонок, теперь уже её телефона — мать, как-всегда, не унывала.

— Жанна… — Кирюша сопел в трубку, а Жанночка рассматривала свои зубы, которые требовали срочной чистки…

— Да не бесись ты… Нет у меня Рената. Телефон у меня, а где Ренат, не знаю, — она наконец слезла с унитаза и начала наматывать круги по узкому помещению… — Потеряли мы его вчера, вдрызг пьяного, где не помню. Да не парься, это ж Ренат, к обеду припрётся…

Кирилл раздосадовано фыркнул и отключился. Загул брата сбивал планы.

Загулявший брат не явился ни к обеду... ни к ужину, что крайне озадачило старшего Азимова… а следом за ним и Жанну, которая в надежде на ещё одну встречу отказалась отдать Кириллу Ренатов телефон.