Турпоездка

 

Вместо предисловия.


     Леночка, привет! Ты знаешь, что я, от нечего делать, описываю мою жизнь и часто вспоминаю  Юру Комара.

 
    Так вот, я задумал цикл рассказов, своего рода сериал, в котором главная фигура - это Комар. Если ты не против, а я знаю, что ты сочувствуешь мне и даже поощряешь мои писания, то вот, представляю первую серию - рассказ «Туристическая поездка».


    Заранее приношу извинения за излишнюю экспрессию и эротичность. Не ищи прототипа, я изменил имя героини. Она живёт и здравствует. Это было задолго до Марины.
2020г, Тель-Авив.
Правда - немилосердна.  Из Камю



    Я - влюбчив. Это - не плохо, и не хорошо, такая у меня натура. Влюбляюсь в прекрасное, будь то женщина, мелодия, книга, друг. Но это не значит, что я изменяю прежним привязанностям, например, бросить жену, надоевшую любовницу, нет.
Напротив, я мысленно собираю коллекцию любимых женщин, любимых друзей, любимых ценных вещей. Другими словами говоря, я ищу свободу самовыражения. Ищу свободу, ту, словами Камю, «лёгкую отстранённость» от людских забот и интересов, где нет ни горечи, ни злобы.


    Я надеюсь, что вы, уважаемый читатель, правильно поймёте меня. Во всяком случае перед вами пройдёт вереница людей, которых я любил и люблю.


1. Комар.
В  начале 70 годов в нашу группу пришёл после окончания КПИ Юрий Комар. Несмотря на то, что он был младше меня почти на 10 лет, мы с ним отлично поладили. Я почти не учил его. Он понимал меня с пол слова, ловил на лету. Добавим: из семьи врачей, отличное воспитание, чтение книг, склонность к литературе, увлечённость театром. Я признал его, полюбил, и принял в круг ближайших помощников.
Мне нравилось его энергичность, решительность. Сам я нередко страдаю сомнениями: слишком хорошо вижу варианты решений, которые можно выбрать. В нашей группе уже был такой, Веня Кулик, но он недостаточно образован, ему не доставало широты кругозора.


    Поэтому мне нужен был такой человек, как Юра.  Мы очень быстро подружились. Он стал моим alter ego, моим Лепорелло. Нет, я не правильно выразился, никаким слугой он, конечно, не был. Просто помогал мне во всём.
Кроме женщин. В отношении к женщинам я наблюдал странную ревность. Как если бы он старался доказать, что он, Юра Комар, главный, дон Жуан или Казанова. Ей богу, я не причём! Верьте мне, я никогда не обсуждал с ним эти проблемы. Мне было бы смешно и глупо.

    2. Ереван
В то время, нельзя сказать, что вдруг, но постепенно мы с Лидой, моей женой, начали отдалятся от друг друга. Я ничего никому не рассказывал, но что-то витало в воздухе.        Тогда-то это случилось. Как-то Юра принёс известие, что на доске месткома висит объявление о наборе группы на туристическую поездку в Ереван и Тбилиси.
 
     -   Хочешь, поедем вместе? - Вчера был очередной отвратительный скандал. На душе скверно, кошки скребут, и я сказал, - а знаешь, чем чёрт не шутит, поехали, расслабимся, выпьем хорошего вина!.
Юра чётко уладил все формальности, и мы уже  в Ереване. Мы прилетели поздно вечером, а сегодня в Ереване прекрасное солнечное утро, ждём, когда соберётся вся группа. Комар всё узнал, и рассказывает обо всех наших «туристах», особенно о женщинах.
 
-  Я разговаривал с руководителем нашей группы Лёней, ничего и никого интересного, самая молодая - Женя, тошнотворная старая дева, из бухгалтерии с такими же тошнотворными  подругами. Не везёт. Ну, может быть, обещала вернуться Милка, но не точно, у ней какие-то соревнования. На всякий случай, Лёня знает, он включил её в состав нашей группы, так, на всякий случай.

    -   Кто такая Мила? Расскажи поподробнее.

    -   Милка не для тебя. Тебе она не понравится, работает в шестёрке, то бишь, АПМ-6. Наша девчонка. Я - в комитете комсомола, а Милка - спортивная, чемпион по всем играм: пинг-понг, бадминтон, волейбол. Наши ребята кружат вокруг Милки, пускают слюни, но рук не распускают, отбреет, только так.

    -  Она молодая? Сколько лет ей? -  Юра не успел ответить. Раздался истошный вопль:
-    Королева! Посмотрите, настоящая королева! - это вопил Саша Рувимский, немолодой конструктор АПМ-6, длинный, как жердь, с утра пьяный, в смешной кепке, похожий подвыпившего сапожника - еврея, хорошо знакомый мне. Он увидел Милу, которая  в Гипрограде сидела рядом с ним, и не смог сдержать крик радости. Все, как по команде, обернулись и уставились  на Милку. И я тоже.



     А она раскланивалась, как на подиуме, приветствовала всех. Я не мог не заметить впечатление, которое произвела Мила своим появлением и своим туалетом: стильная длинная чёрная цветастая юбка, красный, но без оттенка вульгарности, пиджак - всё на грани едва заметной сексуальности, и всё - стильно.
Прежде чем обратить внимание на саму Милу, я подумал, как в такой молодой, по-видимому, беспечной голове  умещается такое... не успел придумать подходящего слова, как Юра:

    -  Ты обратил внимание на Милку?
    -  Обратил: не красавица, но фигура роскошная, в общем очень хороша, но не похоже, что тебе кое-что светит, разве что поговори с нею серьёзно, в душу её загляни, а так шансов ноль.

    -  Посмотрим! - У Юры в глазах загорелся хищный огонёк. Юра всем хорош, но он считает себя знатоком женщин, и напрасно. Он рассказывает о них, смакует подробности. Я обычно не слушаю, мне противно.

     Так состоялось явление Милки народу. А нас она даже не заметила. И я, занятый какой-то экскурсией, забыл даже думать о ней. Вечером, прихватив пару бутылок армянского вина, мы с Юрой зашли в номер, где жили Женя Б. с подругой, и мило за разговорами провели какое-то время.  Не поздно легли спать, завтра снова экскурсии. Напрочь забыли о Милке.

 
     Мы оторвались от группы. Бродили сами по Еревану, наслаждались армянской кухней, вином, словом, расслаблялись. В последний день нашего пребывания в Армении, нам предстояло ехать смотреть храм Гегард, уникальную вырубленную в скале церковь. (Завтра мы переезжали в Тбилиси).


     Наутро наша группа собралась в почти полном составе. Даже Мила, я заметил, почтила нас своим присутствием. Долго ехали, роскошная природа Армении впечатляет. Храм Гегард то же. Экскурсия подходила к концу, и вдруг экскурсовод сказал:

     -  Мы в церкви, обратите внимание на акустику. Здесь дивная акустика! Из вас никто не поёт? Немножко? Спойте не важно, что! Посмотрите на эффект!
Наши загалдели, все знали, что я пою. Подошли ко мне, сначала я отнекивался, а потом любопытство взяло верх, и я согласился попробовать. Экскурсовод отвёл меня на нужную точку в глубине церкви. А группу отвёл подальше.


     Тем временем, я судорожно мысленно перебирал, что бы спеть без распевки. Нашёл! Бах - Гуно, «Ave, Maria». Осторожно беру начальную ноту, «А--вe...», постепенно раздуваю звук, и о, чудо!
Я слышу... отзвук необычайной красоты и силы. «Ма--ри--а!». Он возносится вверх, и я возношусь с ним и как бы лечу под «куполом». Голос мой крепчает, наполняет звуком всю церковь: «Гра-ти-а пле-на!...»


     Я пою католическую молитву, и храм отвечает мне ощущением блаженства. Голос мой, как бы не мой, гибкий, благородный, беспредельный, выражающий всё, что захочешь... Отзвучала последняя нота, а я всё не могу прийти в себя. Наши тоже застыли.

     Первыми подбежали ко мне посторонние, чтобы потрогать меня, выразить благодарность за доставленное удовольствие, затем - наши. Все благодарили, даже Саша Рувимский сказал: - «ну ты даёшь, старик, такого не ожидал». Подошла Мила, внимательно посмотрела на меня, коротко сказала - «Спасибо».


   Позже, когда мы возвращались обратно в гостиницу, Комар мне сообщил, что наши хотели бы собраться вместе у нас, в нашей комнате и отметить удачное выступление Оскара, и заодно переезд в Тбилиси. Все будут, всё будет, намекая, что гости принесут всё с собой.


    И вот вся наша группа собралась в моём с Юрой номере, чтобы отметить окончание первого этапа нашего путешествия. Накрыты столы, аппетитные армянские блюда, вино льётся рекой. Наши туристы уже изрядно подпили.
Сегодня - я герой дня, и все считают должным подойти ко мне, сказать какой-то комплимент, какие-то слова благодарности, чокнуться и обязательно выпить со мной. Я постепенно напиваюсь, и когда Комар подводит ко мне Милу, это кажется закономерным итогом дня.

     -  Никогда я не слышала такого пения! Какой голос! Это было великолепно! Где вы учились пению? - Юра перебивает её:

    -  Она плакала во время твоего пения!

    -  Извини, но я не могла сдержать слёз! - Комар лезет с бутылкой вина, и говорит с грузинским акцентом:

    -  Так выпьем за нашего Оскара и его золотой голос!  И давайте просто на «ты»! 

    -  Я даже не знаю этой музыки?  что ты пел? Это гениальная музыка! Научи меня!

    -  Мила, ты сейчас навеселе, и если ты проснёшься утром и захочешь узнать, чью музыку я пел, обещаю тебе много интересного, а если ты забудешь этот день, то я никак не обижусь.

 
     -  Ты меня не знаешь! Этот день я никогда не забуду! -
Вечеринка подходит к концу. Гости постепенно разошлись. Остались только мы с Комаром и Мила, которая помогает убирать комнату.


     Мила необычайно оживлена, всё время говорит, болтает без умолку. Я не вникаю смыл её слов, улыбаюсь, мне нравится её голос.
 
     На какой-то момент я ухожу, чтобы вынести грязную одноразовую посуду в туалет, и вижу покрасневшее сердитое лицо Милы, судорожно оправляющей платье, и Комара с кривой усмешкой на губах. Я делаю вид, что ничего не произошло, но догадываюсь, что Комар пытался сдёрнуть платье с плеч Милы и порвал бретельки.
Я тоже пьян, но не понимаю Комара.

      Что это было, зачем? Чтобы показать себя крутым, брутальным? Или под видом шутки проверить, как «пьяная» Мила среагирует на такие действия: - готова ли отдаться любому, например, ему? Но я ясно вижу, что Комар - не герой её романа, что Мила, ей богу, предпочитает меня, как не парадоксально это звучит!

    -  Ну как же так, Юра, порвал!. Единственное вечернее платье! сама пошила! - жалуется мне, - хотела с обнажёнными плечами! Хотела удивить! И удивила только Комара, он напал на меня, как коршун, хотел поживиться!.. Как можно?!.. ну хватит извинятся!... прощаю тебя! Ну, умный же парень! С виду интеллигент, а туда же! Тебе не светит со мной! Так и знай!... Ну что ж, мальчики, я устала, приютите пьяную девушку! - И, не дожидаясь ответа, Мила отключается, сваливается в постель, не раздеваясь, не снимая джинсов.

 
     А дальше происходит нечто невыразимое. Стыдно признаться.
В нашей комнате две постели. Мила спит, и Юра, пьяный, в шутку (или не в шутку),  предлагает бросить жребий, кто ляжет рядом. Я, тоже пьяный, соглашаюсь. Юра вынимает две спички, прикрывает ладонью, чтобы были видны концы, и даёт мне на выбор. Я, нисколько не сомневаясь в победе, вытаскиваю длинную. Я выиграл! Но дальше, как быть?. Как поступить?

    Осторожно ложусь рядом, не осмеливаясь дотронутся до Милы. А она, тихо посапывая, спит, как невинный ребёнок. Комар, изрядно пьяный, поворчал, повозился немного и затих. Уязвлённое тщеславие, пустяки, - всё пройдёт!

    А мне не уснуть, я не могу даже повернуться на бок. Проходит час, другой, мне удаётся как-то вытащить руку и дотронуться до тела Милы, и, теряя сознание, и не в силах совладать с собой, припасть к её прохладой груди, а она даже не проснулась.
 
    Первый раз, несмотря на то, что я уже был женат на Лиде и, казалось мне, счастлив, восторженное изумление охватило меня, когда я осторожно сжимал её прекрасную грудь, кусок идеальной плоти, в её сне. Так лежал я до рассвета, потом разжал свои руки, встал и вышел на свежий воздух.

    Когда я вернулся, Мила проснулась и вопросительно смотрела на свою обнажённую грудь. Немой вопрос? Немой ответ: - «Замнём для ясности!».
В этот раз я проявил силу воли! Я свободен! Вывод: - смирить себя можно всегда.
Предстоял переезд из Еревана в Тбилиси. В автобусе мы с Юрой, сидели на задних местах, а Мила спала у меня на коленях.

3. Тбилиси

     В Тбилиси солнечная осень, весь город завален мандаринами и лёгким белым вином цинандали. Мы с Комаром и с Милой обошли все музеи, выставки, художественные галереи, и бродим по городу, отдаём должное каждому погребку.
Мне нравилось, что Мила так естественно ведёт себя и, что смотрит в глаза мои с симпатией. Неужели она влюбилась в меня? Такого не может быть. Ведь я старше её, минимум, вдвое!

      На вечер мы договорились пить цинандали и закусывать мандаринами. Но у меня возникла свежая идея. Я взглянул на Юру, на его кислую мину, явно в плохом настроении, и изложил:

     -  Извини, Юра, можно попросить тебя об одной услуге: погулять по улицам вечернего Тбилиси с 20 до 22 часов. Будешь возвращаться, позвони. - Юра не решился обсудить это предложение. Он кисло усмехнулся, понял.

      И вот мы одни в приличном номере гостиницы. Мила попросила откупорить бутылку, выпили, помолчали, и ...буря, идеальный шторм!

    Набросились на друг друга,... и пошла писать вселенная!

    Мила поразила меня сначала своей нежностью, потом страстностью, потом опять сдержанностью, и снова пылкостью, и в завершение, нежной мечтательностью.
Снова и снова я поражался, откуда взяться в молодой девчонке сколько оттенков серого, что она так беспечно и бесстыдно выкладывает передо мною.
 
     О, она не скупилась на щедрые ласки любви. Она любила по-настоящему, всей душой, отдаваясь полностью. Поверьте, я знал в этом толк.   
Я отвечал, и сам поражался. Я считал себя заурядным любовником. Но во мне произошла какая-то перемена. В меня вселился бог сил, бог, не знающий удержу, торжествующий бог!
 
     Нет больше ни тайн, ни запретов. Мне подвластно всё, даже время! Мила в порыве страсти шепчет: -  Это счастье! Это счастье! Такого не бывает?! - я слышу такие слова, и Бог мой торжествует! И вселяет в меня новые силы!... для нас время остановилось... Мы лежим обессиленные.

     За окном гостиницы шумит ночной Тбилиси.   Ощущение блаженства посетило нас. Не хочется думать, но придётся... решать проблему, много проблем.
Сейчас хочется смотреть на Милу, как она хороша, как она лежит в постели, как встаёт и, нагая, идёт под душ, как с ленивой грацией бросает полотенце на постель с словами, «пора, Юра на подходе!». Я притягиваю Милу за шею и спрашиваю: - «Как?» и получаю в ответ: - «Обалденно!».

    Приходит смиренный Комар со словами: - «я жду битый час под дверью гостиницы, замёрз, осень же, и голоден». - Мила: - «Бедняга! Напоем и покормим!»

     Начался последний перед отъездом из Тбилиси пир. Цинандали, мандарины. Заканчивается наша поездка. Все заходят, прощаются благодарят за компанию.
     Женя Б. из бухгалтерии, поджавши губы, тоже благодарит, но ей не терпится доложить моей жене, как я позорно вёл себя, с пьяницей Комаром водил шлюх, связался с известной шлюхой из шестёрки.  Целый букет новостей! Мы с Милой не обращаем внимания на досужие пересуды.
 
      В самолёте я напряжённо думаю. Не хочу, в сравнении с Милой, оказаться посредственностью, ничтожеством, не достойным любви Милы. Надо признать, что за те 10 прошедших дней, я стал совершенно другим человеком. И это - заслуга Милы.
Напряжённо размышляю: если я всей душой жажду гармонии, то невозможно жить в состоянии жуткого счастья с привкусом опасности. Приходится принять то, что совершилось.

     И дальше. Лида постепенно становится неврастеничкой, и Рената не спасёт, и я долго не выдержу. Значит, что с Лидой рано или поздно мы расстанемся. Пусть Рената подрастёт. Подождём. Мила поймёт.
Мы летели выше облаков. Мила глядела в иллюминатор. Комар мирно спал. Я шепнул на ухо Милы:
-  Ты не надумала заняться музыкой? Нет?, хорошо! Так завтра же проверим твой слух и голос, и начинаем творческий процесс. Хватит, пора заниматься делом. Я сам поставлю твой голос на дыхание. Я сам буду учить тебя!
Конец 1 серии. (продолжение следует)