Тринадцатый

-Командир слышишь, там кто-то стонет.
Разведчики разом остановились и мигом затихли.
Со стороны огромного дерева, из глубины большого огорода доносился тоскливый протяжный стон.
- Егор, ну-ка посмотри что там.
Группа разведчиков из четырёх человек, лежала в глубоком снегу, наблюдая за домом, в котором ярко горел свет, и громко играла музыка. 
Им срочно был нужен пленный, который мог хоть как-то прояснить ситуацию. 
Командир полка открытым текстом приказал, что нужен не просто рядовой.      
Нужен знающий офицер,чтобы выяснить, куда пропала целая армада танков.   
Авиация докладывала про колонну танков.                Лётчики видели их на дороге и вдруг эта армада, куда-то исчезла.                Ну не могла же она сквозь землю провалиться, или раствориться в воздухе.      
Три раза потом летали, а так и не выяснили.
-Командир, там баба голая к дереву привязана.                Избита сильно, груди ножом порезаны в крови вся, места живого нет, я верёвки снял, спирту ей влил, она вроде в сознании, но сама идти не может, обессилила напрочь.
Как раз в это время  к дому подъехала легковая машина, из неё вышли два гитлеровца в длинных эсесовских плащах и двинулись в дом.               
Их водитель остался в автомобиле и даже не заглушил двигатель.               
Вдруг из дома выскочили две молодые бабы, забежав за сарай справили малую нужду, и весело смеясь, вернулись обратно.
Вот сучки,подстилки фашистские,гуляют.               
Видно та, что под деревом, не согласилась на такое веселье.
- Иван, ползи к дереву и тащи бабу к дороге, а мы тебя там за поворотом  подхватим. Видишь,фрицы нам транспорт подогнали.               
Иван тут же тихим шорохом растворился в темноте.
Егор, ты давай к машине, водителя ликвидируешь,как только мы часового уберём. Автомобиль не глуши, жди нас.                От удара прикладом в спину часовой мешком повалился наземь.               
Прикончи его, прошептал командир Васечкину, который тут же вонзил кинжал в спину упавшего часового.               
Увидев,как сняли часового, Егор потихонечку стукнул по задней дверце автомобиля. Водитель открыл свою дверь и высунулся из машины.                Он словно подавился кинжалом воткнувшимся в глотку.
Егор быстро оттащил его от машины, а сам уселся за руль.                В это время из дома вышел один из офицеров и быстро направился к автомобилю. Открыв дверь,он увидел направленный ствол автомата и тут же комом рухнул наземь от мощного удара Васечкина.               
Посадив эсесовца на переднее сидение, Васечкин уселся сзади, а командир одну за другой забросил две гранаты в окна дома.
- Егор гони, а то сейчас очухаются, приказал командир, пристроившись рядом с Васечкиным на заднем сидении.               
Машина с пробуксовкой рванула с места.                -Да,теперь вряд ли очухаются, проговорил Егор.                От сильного взрыва, все окна дома вылетели и изнутри тут же вывалились жадные языки пламени.               
Опять эта баба голая приснилась, подумал Егор, очнувшись на полатях барака от страшного холода. В его памяти  возникли картины войны и тот его неудавшийся рейд, за тринадцатым языком, после которого всё пошло кувырком в его военной и послевоенной жизни.               
Растерзанную молодую женщину они оставили в соседней деревне, а дальше был контрольно-пропускной пункт и шлагбаум, через который они проскочили не останавливаясь.                Стрельба сзади по машине,смертный хрип убитого Васечкина.                За поворотом дороги Егор высадил из машины разведчиков  с  пленным немцем, а сам уже раненый в руку с мёртвым Васечкиным в кабине, повёл за собою увязавшихся немцев.
Егор бы совсем оторвался от погони, но пробитое пулей колесо, развернуло автомобиль на дороге и бросило в кювет. Выдернув чеку и попрощавшись с уже мёртвым Васечкиным, он оставил гранату на сидении автомобиля, а сам бегом кинулся в лес.                Немцы за ним не погнались, да они скорее и не поняли, что и кто взорвался в горящем автомобиле.               
И только длинная очередь выпущенная из пулемёта, как бы догнала его, уже укрывшегося в чаще леса. Сильный удар в плечо больно рванул маск халат и ватник, соответственно вырвав кусок кожи с мясом.
От удара Егор кубарем покатился вниз, несколько раз больно ударившись о деревья и торчавшие из-под снега огромные камни.                Распластавшись внизу, он надолго потерял сознание.                Очнулся ближе к рассвету, ноги были целы, только вот левое плечо и рука, совсем не слушалась. Лишь страшная боль от попытки пошевелиться и весь красный рукав маскхалата, говорил о серьёзном ранении.                До конца дня, он медленно брёл по лесу, а потом уж и не помнил, как его подобрал старый дед, который ещё до войны служил лесником в этих местах.               
Его небольшая собачка Тузик, и подсказала деду, обнаружив лежащего в лесу Егора.
Большая изба лесника стояла на краю огромной поляны в лесу.                Дед жил один и лишь изредка ходил в соседнее село.               
По пути в село он и наткнулся на раненого Егора.
- Все силы на тебя, чёрта потратил.                Здоровый какой, теперь  мне самому отлежаться надо, пропотел весь, не захворать бы ужо.Старый я совсем стал, середина восьмого десятка, чуть переневолюсь, так и отдых нужен,ослаб  Господи прости, старость не радость.
Дед лежал на лавке у печки, и ещё долго в полудрёме бурдел, ругая и наших и немцев. Курил дед много, можно сказать по страшному. Егору казалось, что вся изба была напрочь прокурена ядрёным дедовским табаком. Дня через два в доме около метавшегося в бреду Егора появилась старуха, которую дед на лошади  привёз из деревни.
-Ты Петровна посмотри мальчика, дюже мучается, стонет.               
Ночью мокрый весь стал, побоялся я, что не уберегу, вот и поехал за тобой, так-то с виду крепкий парняга.
- Господи, да тут у него рука на соплях держится. Не шевели рукой-то и не пытайся. Чудом будет, если рука срастётся. Плечо, так вроде целое, чиркнуло, а вот с рукой проблема. Ты бы Фёдорович воды мне горячей. Почистив рану она закрепила руку в одном положении, какой-то железякой прижгла обе раны и напоив обессилевшего Егора  горьким отваром, ещё долго колдовала над раной.               
Утром Егор очнулся от тяжёлого взгляда старухи.
-Лежи сынок, рукой не шевели, и не пытайся заживёт,я думаю,не терзайся.
Она спросила сколько ему лет, спросила откуда родом.
Спросила, про мать и отца. Потом медленно поднялась с табурета, подошла к иконе и долго неистово молилась. Рана заживала мучительно долго. Фронт намного подвинулся вперёд,и уже явно была слышна канонада с передовой. Он толком и не понял, когда канонада резко переместилась, и гул артиллерии стал доноситься с другой стороны. Только к вечеру заявился пьяненький на радостях дед и сказал, что наши пришли. Рано с утра Егор собрался и попрощавшись со стариком отправился в село.
- Ты если что, на меня укажи,где мол и что, да и Петровна там, она тебя знает.
Её в селе Макарихой зовут. Все её знают, многие ведьмой считают,однако она людей лечит, да и повитуха на всю округу, сколько деток через её руки прошло, а вот своих Бог не дал. Так что давай Егор, ты мне за это время, как родным стал.    
Не забывай, заскакивай если что.               
 Они крепко обнялись и Егор двинулся в свою дальнейшую, нелёгкую жизнь.    
Особый отдел долго не мытарил его, раненый разведчик, да ещё с того света.   
Сразу и приказ отыскался, о награждении посмертно орденом Красного знамени. Важным языком тот немец оказался, вот и наградили всю группу.                Его определили в госпиталь и доктор сразу взялся за его руку.               
Что он там сотворил, Егор не знал, но через неделю заработали пальцы.         Егор стал их чувствовать и ещё видимо сказалось весеннее настроение, когда всё оживает, как говорила его бабка, «чурочку на чурочку лезет». А у Егора в госпитале совсем не чурочка оказалась, а очень хорошенькая тридцатилетняя сестричка Танечка, которую не пришлось долго уговаривать, хотя поначалу и казалась серьёзной недотрогой.
Но видно всё-таки природа  требует своё, и вспыхнула у них ярким пламенем сумасшедшая любовь. И всё  было бы замечательно, но появился в госпитале лётчик, старший лейтенант из выздоравливающих, он не взирая на их любовь, стал яростно добиваться Танечки, хотя она всячески старалась избегать его.
Так и пересеклись дорожки лётчика и разведчика.
В госпитале между ними случилась драка. Значительно поколотив друг друга, соперники расползлись в разные палаты, но тут случилось всё как обычно.      
 Кто-то написал донос, что случилась драка сержанта и офицера, появился особый отдел и загремел Егор на три месяца в штрафбат, за драку со старшим по званию. 
Так и попал Егор на штурм эстонских островов, после боёв, за которые, от его штрафной роты остался он, казах Мусагалиев и командир третьего взвода, молоденький лейтенант Карпухин.
Вся их рота легла на острове Сареемаа в страшном рукопашном бою.             
Егор и остался в живых из-за того, что здорово умел защищаться сапёрной лопаткой и рубил ей налево и направо, не подпуская к себе врагов. С утра он увидел это страшное поле усеянное трупами. Такого ужаса не приходилось видеть за всю войну, то тут то там стонали раненые, их грузили на носилки и уносили, а Егор с Мусагалиевым сидели в полной отрешённости. Рядом с Егором в земле торчала окровавленная, та самая сапёрная лопатка.
-Ты Егор страшный человек, очень страшный.
Я видел твоё лицо, когда ты убил немца, чуть не задушившего меня.                Я тебя больше испугался, чем того немца, которому ты башку напополам разрубил. Примерно через неделю их отправили на большую землю и сняли обвинение, Егору вернули ордена и лычки и отправили служить в комендатуру небольшого городка, заместителем коменданта города, из штрафбата и в коменданты.
Там в этом городишке  для Егора и закончилась война.
Победу он встретил там же и в самом начале сорок шестого года, был полностью комиссован по ранению, то есть по совокупности четырёх ранений полученных за время войны.
По пути домой Егор заехал в госпиталь и каково было потрясение,когда он узнал, что Танечка, после его осуждения не устояла и уехала с тем самым старшим лейтенантом –лётчиком.
Дома его ждала другая напасть,подружка его довоенная Любаша,с которой они совсем чуть-чуть не успели пожениться, вышла замуж за его друга.
Ой, Егор, ты уж не убивайся по Любушке,- говорила маманя.
Ждала она тебя честно, а тут похоронка на тебя.
Все слёзы я вместе с нею выплакала, хотя и верила,что живой, во сне снился.
Ты уж прости меня,но это я её надоумила, чтобы за Ваньку замуж пошла.           Он хоть и с одной рукой вернулся, а мужик справный, сейчас председателем.        Я так рассудила, с войны мало мужиков вернётся, а Ванька вот он живой, хоть и без руки, чем не жених. Черти видно меня надрали пошла я к Дарье, матери Ванюшкиной, да и сказала, чтобы сватать шли, вот так и свела их. Хоть и чувствовало моё сердечко, что ты жив, но письма от тебя перестали идти, а ведь ты мне часто писал, ты Любушке писал реже, чем мне. Да и похоронка проклятая всю душу мою перевернула. Её мне по человечески жалко было,взрослая ведь, в самом соку девка была. Она и родила уже от Ивана, девочке второй год пошёл.               
 Прости меня Егор,здесь только я виновата.
Сразу после их свадьбы письмо от тебя пришло.
Тут-то я от радости и не знала что делать.
Иван ко мне сам пришёл, сел на крыльце, и молчит.
Налила я ему, он выпил. Долго сидел, а потом и говорит мне.
Как же я тёть Вер в глаза Егору смотреть буду?
Поторопились мы с Любкой,ой как поторопились.
Я растерялась, и сказать,что не знаю. Так что прошу я тебя, не вини никого, в жизни оно всяко бывает. Прости меня Христа ради, и мать нежно обняла его, и всё гладила рукой по голове, как в детстве.
Прошедший в войну все круги ада, совершенно взрослый мужчина, понял всё правильно, а тем более в селе совсем не давали скучать одинокие женщины, которые рады были любому мужскому вниманию. И Егор словно с цепи сорвался.
А бабы и выпивка, это дело ясное доведут до цугундера, так всё и получилось. Сбросил Егор из машины два мешка с зерном в огород Светке Красновой.             А кто-то из сердобольных соседей и стукнул на него.
Суть да дело, не посмотрели что у Светки трое детей мал мала, да и она вроде как не при чём. Так и отправился Егор, на целых три года в тюрьму.
Он опять встряхнулся от холода и тут же вспомнилась, та растерзанная голая женщина под деревом и вновь побежали в памяти военные воспоминания.            Уже много раз Егор ловил себя на том, что все военные трудности и невзгоды, оказались самыми яркими воспоминаниями в его жизни.                А тут вот «всё вокруг колхозное, всё вокруг моё».
Не посмотрели на три ордена и две медали, отвесили, как следует.            
Может и не посадили бы его. Но он встал и перед всем залом взял и сказал, что вот Светка Краснова с утра до ночи на ферме в колхозе, а детям жрать нечего.
Я видел их опухшие синие ручонки. Разве можно так?
Разве за это мы пережили такую страшную войну.
Он пальцем показал на судью и сказал,
- Вот вы, наверное не голодаете и муж ваш в тылу отсиделся, а у Красновой, брата,  отца и мужа, уже никогда не вернуть, а детишки растут в страшном голоде.      
 Вот я и сбросил два мешка, и не считаю это позором.               
 Думаю, что так бы поступил каждый, кто видел все прелести войны.
Так и отмерили три года. Да хорошо хоть три, прокурор семь просил.
Но судья, несмотря на этакую оплеуху, остановилась на трёх.
Светка писала ему в тюрьму, что после суда, судья приезжала к ней домой уже несколько раз и всё время с гостинцами, в основном с провизией, а последний раз всем троим по пальтишку привезла.
Вон оно как, баба-то судья, душевною оказалась,пробило, знать не зря сказал.
Работал Егор исправно, не отлынивал. В чужие дела не встревал, а случилась вражда с одним из блатных, так Егор выдернул топор из ствола дерева, и хотел было уже отрубить голову врага,но его удержали.               
 Так с горем пополам и дожил до окончания срока.
Не захотелось ему после отсидки в родную деревню, остановился у дружочка, с кем вместе в тюрьме лямку тянули. С работой всё тут же уладилось. У дружка того, дядька родной, целой автоколонной заведовал, так тот и взял Егора в качестве слесаря, а потом уж через три месяца и перевёл в водители.
Маз 200 в ту пору ходовая машина и стал Егор колесить по родной области, а иногда выезжая за её пределы. Всё вроде наладилось, в общаге встретилась девушка, которая в нём души не чаяла и Егор уже крепко задумался о походе в загс, как тут случилась оказия и бывший дружок попросил заехать в одну из деревень и захватить тушу быка на рынок. Вот с этой тушей и изловила его милиция.
Хозяев быка к которым вёз тушу Егор отчего то на рынке не нашлось, дружочка Егор не сдал и получилось, что он якобы в одиночку, украл быка, зарезал и привёз на рынок, чтобы  продать. По пробитым треугольниками ушам на отрубленной голове оказалось, что бык колхозный, а водитель вор, да мол и взялся за старое, так и отмерили пятерик не постеснялись.
Так бы и отсидел все пять лет, да случилась амнистия и Егор вновь вернулся к разбитому корыту, как говорится, ни кола, ни двора, война и два тюремных срока за спиной и как бы вновь начинавшаяся жизнь.                С какого боку к ней подойти, было совсем непонятно.               
Заглянул Егор к дружочку за объяснением.               
Тот не прятался, вытащил толстую пачку рублей и положил на стол.
- Прости, если сможешь, но так получилось. Возьми это твоё выстраданное.
- Не густо,- проговорил Егор и взял деньги. Его порадовало хоть–то, что здесь поняли в какую котовасию втянули его. Ведь мог он их сдать, а он мужественно промолчал, отправившись в качестве паровоза на долгие пять лет в лагерь.   
 Хорошо хоть амнистия, а то бы ещё пришлось париться на лесозаготовках.         Он выпил из стакана налитую водку и не прощаясь вышел на улицу.             
 Весна полностью вступила в свои права, цветущая сирень своим душистым ароматом наполняла душу и радовала глаз.
Что делать? Как быть? Он долго стоял на остановке и наконец решительно запрыгнул в трамвай идущий к железнодорожному вокзалу. Всей своей израненной душой он понимал, что ему никак нельзя оставаться в этом городе.               
Отчего–то вспомнилась дедова лесная  хата, вспомнились лихие военные годы.    
 Он купил билет и отправился туда начинать новую жизнь.                Вот и нужная ему станция, в семи километрах от неё та самая деревня в которой жила Макариха.
Старуха встретила его на пороге.
- Вот тебе на, Егор никак, не чаяла тебя вновь увидать, а всю ночь не спала, чувствовала что стрясётся что-то, вот оно и стряслось.
Ты присаживайся, не стесняйся, как твоя рука.               
Егор рассказал ей о том докторе, который сохранил его руку. Спросил про деда. Макариха подошла в передний угол и встав перед иконой долго молилась.         Умер Фёдорович, пятый годок уж как, говорила ему кури меньше, а он всё своим самосадом продымил так вот и помер. Там около избы и схоронили его, долго он лежал,пока собачка его ко мне не прибежала. Прибежала во двор, а я как увидала её так всё и поняла. Попросила председателя, он двоих мужиков дал, так там его и схоронили, да он и сам этого хотел, чтобы в лесу.               
 Там сейчас другой лесник Мишка-проказник. Тебе там делать нечего, а коли жить сюда приехал, так и живи у меня. Здесь в горнице и живи, а я всё равно с печки почитай не слезаю, да и пора уже видно к Фёдоровичу, заждался он, а я всё никак не соберусь,здесь всё по всячески заморачиваюсь.               
Хорошо хоть в этом году фельдшера прислали, а то всё ко мне шли,а я что доктор что ли, так вот пособляла кому могла,а сейчас и сил никаких нет.
На следующее утро Егор пошёл к председателю колхоза.
Повертев справку об освобождении в руках, председатель открыто глянул в лицо Егора и спросил.
- К нам-то зачем? Ты же не местный, или спрятаться хочешь,ты меня извини конечно, но от жизни, от неё никуда не спрячешься.
- А чего мне прятаться, воевал я здесь. У лесника раненый целый месяц валялся, Макариха вылечила, я и остановился у неё.
- Ну-ну в задумчивости проговорил председатель и вдруг быстро спросил,-а что если на трактор тебя.
- Да можно и на трактор, борозды не испорчу.
- Ну вот и ладненько, пойдёшь в МТС на станцию, скажешь что от председателя колхоза "Родины", они отремонтировали наш трактор, а забрать некому, все в поле.
Вот ты и забери. Посиди пока в коридоре я с Михайловной сейчас доверенность тебе выправлю, тогда и пойдёшь.
- Коли ты Егор у Фёдоровича лежал, так то он мне после войны сказывал, только вот помер он лет около пяти назад, мы его там и схоронили царство небесное.      
Если через лес дорогу знаешь, то как раз и на могилку зайди, там Мишка сейчас живёт, лесником числится. Если буробить начнёт, скажешь что от меня, а то чёрт его знает что в его башку взбредёт. До войны он на станции жил, а пришёл с войны дом сгорел,он в деревню, да видно на фронте сильно по мозгам получил, так вот иногда и мается дурью, я его убрал из села в лес,с глаз людских, всякое выкинуть может, контузия, или чёрт его знает отчего сбрендил.
Егор вышел в коридор и закурил.
Из боковой комнаты правления вышла женщина, по всей видимости та самая Михайловна и бесцеремонно оглядев Егора с головы до ног, вошла в кабинет председателя.
- Стой. В спину Егора упёрся ствол. Ты кто? Чего здесь забыл?
Егор оглянулся и увидел бородатого мужика, который каким-то образом подкрался сзади, да так что даже Егор не заметил.
- Егор я, на могилу к Фёдоровичу. Сам –то кто?
- Мишка я Михаил, лесничий я, живу вот здесь после Фёдоровича.
Вон могила его, а ты откуда Фёдоровича–то знаешь.
- Да вот знаю, спас он меня в войну, я у него здесь целый месяц раненый валялся,  слава Богу жив остался, вот проведать пришёл.
- Ну, коли так проходи и Мишка опустил карабин.
Они молча постояли на могиле у Фёдоровича.               
 Егор нагнулся и положил папиросу, как бы угощая покойного.
- Пошли в дом,-проговорил Мишка и Егор ничего не ответив пошёл вслед за лесником. Так–то я тоже сказал Емельяновичу, чтобы меня здесь схоронили.
- А что это ты так рано помирать собрался, молод ещё.
- Так –то оно так, молод конечно, но башка частенько болит, на стенку лезть хочется. Мне доктор после войны прямо сказал, что жить мне осталось всего–ничего, а я вот уже сколь задержался, это лесу благодаря, тишина, птички поют, даже собаку не держу, чтоб лая не было вот и живу бирюком.
- А это кто? Егор увидел молодую женщину вышедшею на крыльцо дедова дома.
- Катька,сеструха моя, в деревне в отцовском доме живёт, а ко мне приходит постирать, убраться, лекарство мне приносит, как пилюли пью вроде получше, а как кончаются так караул просто.
Нет у нас с ней никого, мать с отцом война забрала и жену мою тоже.
Вот и остались мы с ней вдвоём, как бы то не было-родня.
Она завтра с утра на станцию пойдёт, вот и проводишь её.
Тебе–то там какие дела, она на станции все знает, если что спросишь.
Только если обидишь, так знай застрелю, и рука не дрогнет, да вижу не плохой ты мужик, так что доверяю. А то что-то второй день у меня башка побаливает.
Дом был всё тем же, только запах самосада выветрился, всё те же стены, та же икона и лампадка, те же лавки и стол, Егор словно опять вернулся в то время, время войны. Он долго не мог заснуть, а потом забылся сном полного покоя и умиротворения.
Утром его разбудила Катя. Он быстро собрался и выйдя из дома закурил.
Катя вышла следом и обогнав Егора повела по еле еле заметной тропинке, которая вела к станции. 
-А где же хозяин,- спросил Егор.
-Да он с самого ранья ещё темненько было встал и ушёл, а мне сказал, чтобы не ждали его. С ним часто такое бывает, странный он, да и головой часто мучается, а так–то до войны хороший был. Только вот как вернулся, такое вытворял, думала совсем чокнутый, его чуть не посадили, а потом Емельянович и выпроводил его в лес. Тут он и успокоился вроде, хотя иногда обнимет голову и ревёт, нет не плачет, просто как зверь ревёт и всё. Вот доктор прописал ему пилюли какие-то, напою его он и успокаивается, а то самой порой страшно, глаза безумные, это от боли наверное. А тут хотя бы жена была, а её растерзали немцы, искололи, изрезали и среди зимы к дереву привязали. Наши спасли её, (откуда только взялись, в ту пору здесь немцы стояли) в другую деревню на машине привезли ночью, она целый месяц за жизнь цеплялась,да так и умерла,не сдюжила. А родителей наших ещё по началу войны застрелили, матушка зацепилась за корову, отдавать не хотела.
Немец взял и застрелил её, а отец схватил немца за горло, да и свернул ему голову как курёнку, так они в него тридцать пуль выпустили. Я тогда ещё девчонкой была, ночью мы со снохой мать с отцом в огород  перетащили, так они там и покоятся. Егор остановился, у него отчего-то спёрло дыхание и силы покинули.
Да ведь это та женщина, из-под дерева, которую он спасал.
Он спросил Катю, когда всё это было со снохой и понял точно это она, та которая частенько снилась ему по ночам в своём ужасно-растерзанном виде.Егор присел на пенёк и закурил. Он рассказал Кате о той последней разведке, в которой его ранило, рассказал, как освобождал ту самую женщину, даже вспомнил тот дом, где они оставили её. Сидя на пеньке он долго курил, а перед глазами из окон дома вырывались жадные языки пламени, куда его командир безжалостно запулил две гранаты.
После трёх часового пути они добрались до станции. Катя показала Егору МТС  и как бы между прочим сказала, что ей тоже сегодня обратно в деревню надо.
- Так мне что подождать тебя,-спросил Егор уже явно понимая, что очень понравился девушке,он и сам почувствовал непреодолимую тягу к этой ещё мало знакомой молодой женщине.
- Подожди конечно, я совсем недолго.
- Я тебя вот здесь подожду, а если трактора не будет, так ты меня там в МТС поищи.
Ну вот и ладненько проговорил директор МТС прочитав доверенность.
Я уже думал, что вам трактор не нужен. Два раза звонил, а там видно и послать некого было. Трактор в целости, отремонтировали, обязательно всё проверь, если будут претензии, мне доложишь, а то всякое бывает. Правда этот трактор Михалыч Коробейников ремонтировал, а у его бригады сбоев не бывает, Михалыч он всю войну самолёты ремонтировал.
Сейчас вот он подойдёт и забирай свой трактор, у него номер тринадцатый, вон в том ряду. Тринадцатый щёлкнуло в голове Егора, вот оно как.
Так-то и язык был тринадцатым, за которым приполз Егор во время войны на эту же станцию. Он присел на крылечке, а в голове почему то будто пчелиным роем кружились и путались мысли, тринадцатый.
- Ты что ль тракторист из "Родины",-прозвучал мужской голос вернув его к настоящему. Пойдём за трактором, вон он стоит, тринадцатый.
Ты парень не думай, всё отремонтировали как надо, коли на нём работать будешь, только хорошим меня вспоминать станешь. Я не люблю портачить, у меня всё и всегда на отлично, по человечески. Я всю войну самолёты чинил, а это не трактора, хотя и к трактору особый подход нужен человеческий, коли к нему с душой, так и он свою службу исправно нести будет, не подведёт.
- Егор проверил масло,притащил из колонки воды, залив её в радиатор и под руководством Михалыча завёл трактор.
- Ты иди в контору акт приёмки подпиши и выезжай,- проговорил Михалыч, а сам сел за рычаги и лихо подъехал к воротам МТС.
Егор выехал за ворота и увидел невдалеке стоявшую Катю, он остановился и помахал рукой.
Так вот всё помаленьку и сладилось.               
Буквально через месяц в колхозной конторе Егора с Катей расписал председатель сельсовета и потекла мирная жизнь. Трактор действительно был отремонтирован от души, работал просто как новенький, практически не давая сбоя.                А вчера Катя призналась, что беременна.               
Егор просто засветился от радости,наконец-то и он станет отцом, да и мать из деревни к себе забрать нужно.
И вот с утра после колхозной планёрки выпало Егору и Ваське рыжему ехать на дальнюю тринадцатую делянку, которую немедленно надо спахать, чтобы засеять озимой пшеницей. Эта делянка после войны ни разу не пахана сказал ему рыжий Васька. В войну там минное поле было,потом его разминировали и вот уже много лет скотина паслась,гурт подсосный.
А в этом году ещё с весны распахать решили, да вот всё руки не доходили. Добрались к обеду, решили пахать друг за другом,не стали на делянки делить.   
 Тут и работы всего дня на два, а если сегодня ночь отпашем, так завтра к обеду управимся, проговорил Егор и усевшись в свой трактор начал нарезать первую полосу пашни. Опустив плуг на полную глубину и наблюдая как вязкие,пласты атласной чёрной земли полосой выходят от его плуга. Почему то вспомнилась мать, которой он ещё не успел сообщить о своей радости будущего отцовства.               
Отчего то вспомнил бескрайние поля своей заволжской степи и вдруг страшный взрыв под плугом его трактора, подбросил машину над землёй и всё остановилось,всё кончилось.
Прошлая война добирала свои оставшиеся в живых жертвы.