Место нашего жития

Небольшая речка Куркужинка разделила село, в котором мы жили с дочерью на Северном Кавказе, на две части. Мелководная в хорошую погоду, она  несёт большие разрушения в тот момент, когда далеко в горах пройдёт ливень. Потоки воды с гор несутся в низ, стекают в речку, поднимают уровень воды, и бурное мощное течение размывает берега, затапливает уже посаженные огороды, сносит мосты.

Будучи уже взрослой женщиной, дочь Светлана вспоминала: «Мне было года четыре. Я одна пошла к тёте Вале. Она жила с дочкой недалеко от нашего дома, я часто бегала к ним играть с Таней. Погода была хорошая, дождя не предвиделось, но я тогда не понимала, будет дождь или нет, и шла не по главной дороге, как всегда ходила, а по берегу. Мы с Таней были в доме, когда через минуты три вошла тётя. Её ноги были мокрыми по колено. Мы выглянули в окно. Уровень воды в речке поднялся так высоко – она затопила уже весь двор. Мутный поток нёсся совсем рядом с домом. Светило солнце, у нас дождя не было, а я минуты три назад шла здесь по дороге у берега. Видно, Бог уберёг меня, а то бы смыло водой и концов бы не нашли».

Давно в селе стоял на левом берегу небольшой кирпичный завод. Река подмыла берег так, что снесла завод, не оставила следов от него. Однажды мы наблюдали за тем, как вода поднялась выше моста, соединявшего два берега, но грязному потоку не удалось разрушить его. С тех пор прошли десятилетия. Не так давно в селе было большое наводнение во время ливневых дождей, которые прошли над селом. Я смотрела видео в Интернете о его последствиях. Мощный поток унёс с  улиц хозяйственные постройки вместе с домашней птицей. Люди потом обращались за помощью к руководителям Кабардино-Балкарии. Преимущество этого населённого пункта состояло в том, что рядом проходила дорога, ведущая в Нальчик и Пятигорск.

В сельской местности жители, имеющие частный дом и приусадебный участок находятся в лучшем положении, чем те, кто живёт в двухэтажных совхозных домах, а это были, в основном, специалисты. Из своего дома ступил за порог, а под ногами земля – энергетическая подпитка, а тут и занятие для души есть – работа в огороде. Все заняты домашними делами. Никому и в голову не придёт, прогуляться по улице. Нечем заняться тем жителям, кто живёт в двухэтажных домах. В свободное время выходят из квартир и сидят на лавочках,  под деревом.

Как-то в воскресный день Меркуловы прогуливались всей семьёй по берегу реки и дошли до дома, в котором я снимала у бабушки-кабардинки комнату для проживания. А мы с ней в это время играли в бадминтон через бельевую верёвку, натянутую посреди двора. Она застеснялась и быстро ушла в дом. Людмила играть в бадминтон отказалась. Волан отбивали ракетками с Евгением, перекидывали его через верёвку. Эта игра была для него новой. Не сразу, но всё-таки освоил он этот вид спорта. Уходя, пригласили меня в гости.

В доме пожилой кабардинки мы жили два года. Её младший сын Али Нартоков разрешил нам занять комнату для гостей. Он жил с женой в Нальчике. Его маме было в то время 97 лет, она осталась в доме одна, всю работу выполняла сама, не хотела, чтобы русские жили у неё. Али убедил её тем, что печь надо зимой топить, чтобы согреть большой дом, а дрова и уголь достать трудно. Учителям всё это привозили на дом. Когда мне от школы привезли уголь и дрова, так она вёдрами перенесла всё в сарай до того, как я пришла с работы. Будучи мусульманкой, она пять раз в день, стоя на коленях, общалась с Аллахом во время намаза. Может быть, поэтому у неё была такая жизненная сила.

Вспоминаю бабушку Марьям добрым словом, хотя она долгое время не разговаривала со мной по-русски. Приходила её внучка, переводила то, что она говорила по-кабардински. Лед тронулся, когда наступила зима. Солнце уходило за горы, темнело рано. Уложив Свету спать, я пополняла свой лексический запас, учила немецкие слова. Хозяйке скучно было сидеть одной, дожидаясь последнего намаза, поэтому она заходила ко мне в комнату и звала к себе. Я усаживалась у печки со своими книгами и тетрадками. У неё было своё занятие, выбирала из пшена черные зёрнышки, готовилась варить утром мамалыгу.

Закончив работу, убирала всё со стола, клала руки на стол, одной подпирала голову и слушала, как я говорила немецкие слова. Потом начала мне рассказывать на русском языке о румынах, которые жили в их старом доме во время Великой Отечественной войны, чем меня она сильно удивила. Рассказ был длинный, а называла она только русские слова. Такие посиделки были у нас с ней всю зиму по вечерам.

В мусульманский праздник, в благословенный месяц Рамадан, как-то вечером пришли в ней гости. Все сели за празднично накрытый стол. Сначала говорил что-то по-кабардински пожилой мужчина, наверное, читал мусульманскую молитву. После того как все покушали, бабушка зашла в мою комнату и меня пригласила за праздничный стол. Я очень удивилась, но отказаться было неприлично. Когда села за стол, она положила угощение на тарелку для меня и начала что-то рассказывала на кабардинском языке. Все смотрели на меня и улыбались. Видно, она рассказала, как я вела себя  в месяц Великого поста у мусульман. Чтобы не осквернить её дом, не готовила еду с утра до вечера. Обедом кормила нас со Светланой свекровь. Когда бабушка начинала себе ужин готовить, только после этого я разжигала керосинку. «На чужом возу едешь, чужие песни пой» – знала я эту поговорку.

Когда её младший сын, Али, продал дом и увозил свою пожилую маму в Нальчик,  мы  с бабушкой тепло распрощались. Со слезами в глазах она сказала: «Лучше бы ты была моей снохой, хоть ты и русская». Через несколько лет, в день окончания университета, я встретила в Нальчике Али, спросила о его маме.
 – Жива, жива. Исполнилось 103 года. Пусть Аллах продлит её годы! – приятно удивил меня Али. Привет передала бабушке. Сказал, что непременно передаст. Она всех помнит, и память её не подводит.

Строители в селе построили новый двухэтажный дом на средства птицесовхоза. Все квартиры выделил профсоюз своим работникам-кабардинцам. Молодая учительница начальных классов, девушка-кабардинка, получила в этом доме двухкомнатную квартиру, снимая до этого момента жильё в стареньком домике у кабардинцев, которые переехали в новый дом. Они жили рядом со школой. Пустое место свято не бывает. Нам разрешил хозяин поселиться в нём, когда Али продал дом, где жила его мама и мы со Светой.

Мне квартиру в новом доме не дали, но я и не просила. Ещё и не знала того, как это делается, не знала, что надо заявление писать в местком, думала, что раз  директор знает, что жилья своего у меня нет, так и обеспечит квартирой. На душе так грустно стало, когда поняла, что в Кабарде мне ничего не светит, квартиру не дадут. Кабардинцы приезжают из горных сёл, селятся у родственников, потом  первыми получают квартиры.

Я решила уехать из села. Написала письмо на имя первого секретаря обкома комсомола КБАССР с просьбой, отправить меня на какую-нибудь комсомольскую стройку по комсомольской путёвке. «Работаю в школе, работа с детьми нравится, коллектив учительский хороший, а вот жить негде. Я уже работала по комсомольской путёвке, строила Запсиб. На стройках дают общежитие, а в школе его нет». После уроков поехала в Нальчик с этим письмом – не доверила почте.

Вспоминаю, как уже в Нальчике вышла из автобуса на последней остановке. Метров двести оставалось пройти пешком до Дома Советов. Когда я подошла к пешеходному переходу, случилось настоящее чудо. Господь Бог пришёл мне на помощь. На светофоре появился красный свет для автомобилей. Я сделала шаг вперёд, оказалась перед открытым окном легкового автомобиля.  За рулём был  первый секретарь обкома комсомола КБАССР, тот, кому я везла письмо. Мы с ним познакомились на комсомольском слёте, куда меня делегировали от Баксанского района.

Слёт проходил, как всегда в Нальчике. Колонны представителей от комсомольских организаций районов прошли маршем ул. Ленина до стадиона. Построились там, и начали рапортовать первому секретарю обкома комсомола КБАССР - Борису Мустафаевичу Зумакулову о той работе, которую проделали комсомольцы района за год. Рядом с ним стояли на трибуне уважаемые люди. День был солнечный. Припекало так сильно, а только у девушек-кабардинок были на голове платки.

 Каждый район докладывал о проделанной работе, а районов было много. Представители читали всё, что было написано в тетрадках. Слушать их было утомительно, а солнце нещадно палило. Когда подошла очередь нашего района,  комсомолка-кабардинка, которой заранее поручили прочитать доклад, отказалась в последний момент. Или стеснялись или по-русски плохо читали, но отказались все. Я была уже молодой коммунисткой, но  была на этом слёте.
– Ты наше спасение, – обратился ко мне первый секретарь нашего района.

Я взяла тетрадь,пошла докладывать, ни разу не прочитав его. Когда встала перед трибуной, у микрофона, Борис Зумакулов посмотрел на солнце и нахмурился. Я это поняла как знак, чтобы не затягивать выступление. Прочитала первые две страницы и сказала: «Большая работа была проделана комсомольцами нашего района за текущий год. Вы подробно сможете с ней ознакомиться в рабочем порядке, в своём кабинете».

Как же громко и долго мне все аплодировали. Первый секретарь обкома комсомола КБАССР  взял тетрадь с докладом и улыбался. Докладчики остальных районов последовали моему примеру. Когда отрапортовали все, смотрели игру в футбол. Победила команда, в которой играл Борис Зумакулов, он забил единственный гол. Но мяч у него никто из футболистов и не отбирал. Он так и довёл его до ворот, и вратарь не ловил мяч. Потом Борис сам шутил об этом забитом голе.

И вот мы встретились с ним у пешеходного перехода. Борис Мустафаевич Зумакулов узнал меня, рукой остановил. Мы поздоровались.
– Ты куда так спешишь?
– В Дом Советов, приехала к Вам.
– Садись! Подвезу.
– Спасибо. Тут же рядом. Сама дойду.
– Садись! Садись в машину! По дороге расскажешь, с чем приехала.
Когда я уселась на заднее сидение, кратко рассказала о причине написания письма. «Отдай письмо секретарю, чтобы оно было зарегистрировано. Прочитаю и приму решение по его содержанию», – сказал он прощаясь.
– Возьмите его сейчас!
– Нет, нет. Оно должно пройти регистрацию. Иди вперёд, я немного отстану.
 Я уже стояла перед девушкой в приёмной, когда Борис Мустафаевич  проходил мимо, сказал ей, чтобы приняла письмо и зарегистрировала.

Вскоре из райкома партии Баксанского района приехал партийный деятель в нашу школу. Он поговорил с директором, побеседовал со мной. Я не придала значение этому визиту, не знала, с какой целью он приехал. После обеда явился в школу  совхозный парторг, сказал мне, чтобы занимала  квартиру бывшего парторга, работавшего уже в Нальчике. Она с год стояла незанятой. С большой благодарностью я вспоминаю Бориса Мустафаевича Зумакулова. Он помог мне получить двухкомнатную квартиру в селе.

На фото наша квартира была в двухэтажном доме, что стоит в центре, на втором этаже, справа. Точно в такой же квартире жили Меркуловы, в доме справа.

Фото Евгения Меркулова. Центр села, в котором мы жили.

                Продолжение следует....