О Пастернаке

1
В мои времена
Имя «Пастернак»
звучало так же значительно,
как «Эверест»,
и было похоже
на  загадочный,
вкусный,
волшебный овощ
с Грядки Поэзии!

Когда  мой дядя,
хорошо знавший литературу,
произносил:  «Пастернак»,—
я  таял и млел!
Млел и таял:
не имя, а музыка:
«Па-стер-нак»!

2
Я вырос с тех пор
и, возможно,
стал даже чуть умнее
(хотя это вовсе не  обязательно!).

Пастернака великим
я не считаю:
Так, как он,
пишут десятки,
даже сотни хороших поэтов.

Имя Бориса Леонидовича, 
по-прежнему, громкое, славное,
и это хорошо,
и тут нет ничего такого предосудительного,
потому что не только книги,
но и имена
имеют свою особенную судьбу!

Но я-то,  скромный читатель,
когда знакомлюсь со стихом,
думаю не об этикетках,
не о программах и   учебниках,
не  о хвалебных отзывах
и цитатах из литературных
авторитетов «в законе»!

Меня занимают только стихи!
Мне  их вполне достаточно.
К «авторитетам» у меня
вопросы не появляются!

3
И вижу я тогда,
вдруг прозрев,
что Борис Леонидович 
сочинял слишком много,
не умел или не хотел
себя редактировать:
ленился перечитать то,
что написал!

А зря!
Скучное это дело,
зато нужное!
Посмотри!
Вот в этом стишке,
на пол страничке
пять раз слово «я»
вылезает-высовывается!

А здесь
про «гардины не задернутые».
вдруг перо  у него
размахнулось и понеслось,
и плечо раззуделось!

Трогательно это,
разумеется,—
но мужчине ли
о гардинах глаголить?!
Гораздо более ожидаемо
было бы от дамы
такое» огрести» —
про рюшки, плюшки
и финтифлюшки!

А вот тут автор
растекся мыслью!
Только не по древу,
а по бумаге из оного
аж на целых двух страницах!
На  тему эту, ей-богу,
хватило бы и  пары слов!

4
Где ж тут  «величие»?
Вы, все ж, настаиваете?

А!
Имя — Громкое, 
значит, все,
что под ним —
гениально?!
Даже если это все —
не ясно, 
избыточно,
небрежно?

5
Я уважаю ваше право
на субъективность!
Вот только жаль  мне
объективности!
Что-то совсем она у нас
выпала в осадок
и закопалась глубоко в иле
наших «оценочных суждений»!
 
А мне вот кажется,
что стихи, как дети
известных родителей,—
не должны прятаться
в тени славных имен
своих создателей!

Пусть каждое произведение
живет собственной жизнью
и говорит лишь само за себя!

6
Так каким же
представляется мне
Пастернак?

Мнится он личностью
необыкновенно  тонкой,
зазеркальной,
впечатлительной,
изнеженной такой жемчужиной
в хрупкой перламутровой раковине!
Человеком очень боящимся
Реального Мира
со всеми его ужасами,—
но, в то же время,
желающего покорить
своим даром тех,
кого опасается!
Не понимает!
И, ни в коем случае,
не желает быть
«одним из них»!.

7
Он, вероятно,
обладал мощной,
почти женской интуицией:
о многом догадывался
и никогда не умел объяснить,
почему вдруг догадался!

А вот стихи, быть может,
напрасно он
не любил перечитывать,
потому что ничто
не познается в сравнении,
но, тем не менее,
люди  всегда сравнивали,
и будут сравнивать,
и расставлять акценты,
а также  своих любимцев
по разным уровням
и ступеням
пьедесталов почета!

8
Пастернак гениален
не стихами,
а как миф!
Как имя!
Как один из символов эпохи!
Как культурная отдельность!
Как творец
с тончайшей,
прозрачной, 
почти  до невидимости!
кожей!

 9
Хороший, должно быть,
он  был  человек!
Вы ждете «но»?
Его не будет!
Хороший и точка!
Вот она:.