Начнём с Начала Хроника нелёгкого дня ч. 5-я

- 5 -

Увиденное и услышанное в Кроватном переулке не давало мне покоя, и я вел машину невнимательно, рискуя попасть в аварию. Когда я с трудом разминулся с огромным автобусом, то остановился и стал думать, что мне делать дальше.
Потом вспомнил, что еду в свой барак за постельным бельем. Путь туда был неблизким, но я уже успокоился и сидел за рулем, расслабившись после сумбура прошедшего дня. По дороге остановился у маленького кафе и выпил там чашечку кофе с фруктовым пирожком. Это была уже окраина города, и мне оставалось проехать всего с километр до своего жилья.
Но, выйдя из кафе и, взглянув туда, где находился наш барак, я увидел там яркое зарево пожара.
«Василий Иванович как в воду глядел, - подумал я, как ни странно, без всякого волнения. – Подожгли-таки наши новые соседи это чудесное пристанище бомжей и пьяниц. Теперь у меня нет ни постельного белья, ни даже зубной щётки. Придется переспать на голом редакционном диване, укрывшись скатертью со стола Сусанны».

Я развернулся и медленно поехал в центр. На ходу позвонил Василию Ивановичу, чтобы сообщить ему о пожаре.
- Ты мне третий звонишь, - ответил он. – Мои бывшие соседи, которые живут в многоэтажках неподалеку, уже обрадовали меня. Хорошо, что я всё своё добро с собой в сумке таскаю, а то бы остался гол как сокол. Приезжай, будем думать, как жить дальше.
- Редактор уже ушел?
- Ушел. Злой, как черт. Что-то у него не сложилось сегодня. Сусанну выругал за что-то, Клюева вообще обещал уволить. А мне инструкцию прочел о моих взаимоотношениях с его секретаршей. Я пришел нынче на дежурство, а она сидит у себя в предбаннике, курит нещадно и пьёт виски из большой бутылки, А закусывает, знаешь, чем? Никогда не догадаешься. Килькой соленой , что на у нас на развес продают. На столе, знамо, хвосты и головы от неё валяются, а в кабинете запах стоит, словно в пивнушке. Ну, я окно открыл и говорю ей: «Вы этот беспорядок, Алевтина Михайловна, за собой непременно уберите. Мне в этом помещении еще ночь ночевать». Так она вскочила, как скаженная, и побежала редактору на меня жаловаться.
«Удивительнейшая эта пара, Шмаков и его секретарша, - подумал я. – Что связывает этих людей, таких разных и в чем-то таинственных?. Как Остап Бендер и Киса Воробьянинов».

Я поставил машину во дворе, поднялся к редакцию и сразу же сел за стол, решив поработать над собранным за день материалом. В приемной работал телевизор. Видимо, Василий Иванович задремал за просмотром какой-то скучной передачи и не услышал, как я пришел.
Я положил на стол свой блокнот, открыл его и прочел:
«Отец Димитрий: «Люди, начинающие свой путь к Богу…».
Перевернув страницу, увидел:
«Лужнецкий: «Где начинаются деньги олигархов, там кончается искусство».
И еще дальше:
«Санитар в психушке: «У нас много таких…»

«Боже, - вдруг подумал я, - что же это такое получается? За один сегодняшний день перед мной словно вся наша жизнь открылась. Только непонятно мне, несмотря на мой возраст и на весь мой богатый жизненный опыт: она всегда такой была или недавно стала?».

И передо мной вдруг возникли люди, с которыми я встречался сегодня и которые поразили меня таким поздним открытием нашего мира.
Отец Димитрий, мой бывший одноклассник Митяй Борисов, прячущий ладони в рукавах рясы и говорящий мне: «Они уничтожают старые могилы и создают новые»…
Режиссер Лужнецкий, чеканящий слова: «Нам – ничего – не – надо!»…
Ночная бабочка Тая, строго приказывающая санитарам: «Развяжите его! Скорее!»…
И еще старый Илья Семенович Гинзбург, грустно уходящий из редакции со словами: «Если же вы напишете «с начала», это будет означать, что вы хотите обратиться к началу всех начал, когда журналистики ещё не было, а был Иисус Христос, проповедовавший добро»…

Старик был прав…
Прежде чем напечатать хоть что-то в нашей газете, надо открыть Библию и прочесть там эти слова: «Возлюби ближнего своего как самого себя».
И задуматься…
А почему Митяй Борисов, изучавший вместе с тобой основы коммунизма, стал священником?
Почему режиссер в нелепом желтом пиджаке показывает мне удивительную Чеховскую «Чайку»?
Почему накрашенная проститутка Тая мчится через весь город в лечебницу для душевнобольных?
Трудно ответить на эти вопросы…
Но мне кажется, что кто-то свыше подсказал им эти слова: «Возлюби ближнего своего как самого себя»…

Утром я проснулся на редакционном диване таким же уставшим, каким был вчера.
Василий Иванович заглянул в наш кабинет, грустно улыбнулся мне и сказал:
- Пойду пристанище искать… Говорят, подшипниковый завод недавно закрыли, а там контора огромная была, из восьми комнат.
- Одну из них для меня забей, - попросил я в шутку.
- Забью, - тоже усмехнувшись, ответил он.

До прихода редактора, с которым я намеревался серьёзно поговорить о моих статьях для первого номера, мне надо было привести наш кабинет и себя в порядок. Я вскочил с дивана, но в это время на столе зазвонил мой мобильный телефон.
- Здравствуй, Женя, - услышал я в нём голос жены. – Ты где сейчас?
- В редакции, - сухо ответил я. – Я здесь теперь живу и ночую. А что случилось?
- Ничего не случилось. Просто я поняла, что была не права. Дурь на меня какая-то нашла. Ты прости меня, если можешь. И приезжай… Я живу теперь на проспекте Ленина, дом 5, квартира 12. Я буду тебя ждать. Хорошо?
- Хорошо, - сказал я. – Сейчас приеду. У нас здесь даже умыться негде.
Про то, что у меня нет зубной щётки я сказать забыл…

Снова рухнув на диван, я лёжа смотрел на потолок и думал:
«А Митяй ведь не просто так сказал мне на прощанье: «У тебя все будет хорошо». Наверное, перед этим он попросил об этом Бога…