Мой Бог. Отрывок 8

(Книга "Мой Бог" публикуется на портале Проза.ру с первой страницы текста. Отрывки следуют один за другим по порядку)

Фёдору уже ближе к шестидесяти, а может, и пятьдесят с небольшим – по нему сложно сказать точнее. Он всю жизнь прожил тут, в лесном краю, в маленькой деревушке. Хотя это сейчас она маленькая, а раньше, как говорит Фёдор, лет тридцать-сорок назад, здесь было не меньше двухсот дворов, школа, сельпо, телеграф. А потом деревня стала потихоньку умирать по стандартному сценарию: молодежь стала уезжать учиться в город, а потом там и оставалась. Время пришло другое, и люди хотели другой жизни. Сначала школа закрылась, потому что некому стало в ней учиться, а вслед за ней как-то незаметно исчезли и телеграф, и сельпо. Автолавка приезжала сначала два раза в неделю, сетовал Фёдор, потом раз в неделю, а теперь раз в месяц по обещанию. И осталось в Кваснях всего девять домов.

Насколько я понял, Фёдор был самым молодым из жителей деревни, когда-то так и не уехавшим отсюда по молодости, а потом решившим, что уже и не стоит. Впрочем, несчастным он совсем не выглядел. Испытывающим нужду, одиноким, потрепанным жизнью – да, но не несчастным, и я подумал о том, насколько люди отличаются друг от друга. Обычный городской житель давно или бежал бы из полузаброшенной деревни, бросив всё, или повесился с тоски, но Фёдор занимал себя разными делами и, казалось, совсем не скучал: ухаживал за огородом, собирал травы и ягоды в лесу, от которых дом его пропах дурманящими запахами леса и полей, гнал самогонку на тех же травах и ягодах, крутил самокрутки и пас своих двух старых коз у речки с живописным названием Болото.

Как я очутился в такой непривычной для меня обстановке? Да очень просто, я добрался-таки до дома маминых родителей… и не смог в него войти. Я постоял возле него и даже взошёл на крыльцо, взялся за дверную ручку и заплакал. Даже не стал доставать ключ. Что я увижу там, внутри, кроме пустых комнат, таких же мёртвых, как и те, кто тут раньше жил? Зачем буду бродить по ним, бередить свои чувства, представляя дедушку с книгой в кресле, а бабушку на диване, напротив телевизора, а то и разговаривая с ними? Разве мне станет от этого легче? И я бежал оттуда, позорно бежал, но и в огромной Москве не нашёл утешения. Пару раз напился с друзьями, попытавшись сбивчиво рассказать о том, что клокотало внутри меня, и получив дежурные пьяные утешения и уверения в том, что всё будет хорошо, позвонил бывшей и поругался с ней ещё раз, высказав на этот раз всё, за что был я на неё обижен, а не она на меня. Правда, почувствовал себя придурком, поняв, что, отказавшись от женитьбы, я был выкинут за обочину её жизни и даже поругаться с ней нормально не могу. Правда, порадовался ещё раз тому, что не решился жениться. Нахамил Лене на работе, объяснив ей, какой у неё ограниченный круг интересов и узкий кругозор, заработал укоризненный взгляд Макса и чуть не высказал ему то же самое. Сдал важный договор в работу с серьёзной ошибкой, которую не заметил просто из-за рассеянности, и имел серьёзный разговор со Светой. В конце концов, плюнул на всё и всё-таки взял, несмотря на явное недовольство своего непосредственного руководителя, две недели отпуска за свой счет, объяснив это семейными обстоятельствами и личной драмой. Предполагаю, что ещё немного приблизил себя к увольнению, да и ладно. Отдых был мне необходим, а от случайного попутчика в поезде, возвращаясь в Москву из неудачной поездки к дому, услышал, что тот ездил недавно проведать свою бабушку в Брянскую область, и так он задушевно рассказывал про эти места, дремучие пахучие леса, тёмные бесшелестные ночи и рассветы, разливающиеся по чистому небу, что я решил поехать сюда, в глубинку, за тишиной, спокойствием и чистым воздухом. А главное – эти места никаким образом не связаны воспоминаниями с моей жизнью. Как добирался сюда – отдельная история: на поезде, паре попуток и, наконец, тракторе из соседней деревни. Но добрался и не пожалел, сразу поняв, что здесь отдохну от городской суеты так, как никогда не отдохнул бы ни на одном из популярных среди соотечественников курортов.