Охота за Правдой VII - Завещание

- Как это… пропало? Ты что, дурак, такое говоришь-то?

Князь Евгений вскочил на ноги и быстрым шагом пересек комнату. Заглянув в ларец и во все ящики стола, он покачал головой в подтверждении слов кучера. - Ларец действительно пуст. Завещания здесь нет.
- Может вы его переложили, а барин?
- Ни за что. Я всегда держал его в этом ларце, в этом столе. Видимо не просто так я ключ потерял, - старик покачал головой. Ему хотелось кое-что добавить, но тут он вновь закашлял, да так громко что Мария за него заволновалась. - Воды! Дайте воды! - она приказала служанке, которая стояла у приоткрытой двери и уже хотела спуститься обратно вниз. Служанка неохотно подошла к серванту и достала из него графин с водой, всё еще стоя к ним спиной.
- Дядюшка, прошу вас, расскажите мне об этом завещании. Как вы о нем узнали? - Мария потребовала, поворачиваясь обратно к кашляющему старику. Когда казалось что он вот-вот перестанет кашлять и ответит ей, старик вдруг громко закричал. - Держите его! Держите! Вор, вор! Держите его, он здесь! - Его глаза широко раскрыты от ужаса, старик попытался приподнять дрожащий палец, но его рука была слишком слаба. Кучер и князь Евгений бросились оглядываться по комнате в поисках вора, но никого они не нашли. В этот момент, служанка с громким треском уронила стакан воды который она несла кричащему старику и, тихо буркнув извинения, робко выбежала из комнаты. - Он здесь! Вор, он… он… он был здесь! О Боже, сердце, моё сердце! Ах, как больно! - вскричал старик, хватаясь за свою грудь которая с трудом втягивала столь необходимый воздух.
- Дядя, вам плохо? Дядя?

Дыхание старика, и без того уже частое, ускорилось. Руки крепко-накрепко ухватились за одеяло, ужасающий взгляд в широко раскрытых глазах застыл, рот медленно закрылся: мгновение спустя, старик умер. Душа покинула его измученное тело.

- Дядя? Дядя? - Мария спросила, осторожно притрагиваясь к его щеке, хотя она сама уже знала что он её больше никогда не услышит и никогда не ответит. Кучер, Гриша, с тяжелым вздохом, беззвучно прикрыл глаза своему бывшему хозяину. Ксения, заметив слезы подруги, приподняла её с кресла и прижала к себе. Князь Евгений, скорее всего не зная что с собой делать, неуклюже повернулся обратно к открытому секретеру. Над ними нависла оглушающая тишина, каждый из них молча примеряясь с ситуацией. Еще один из её родственников, пожалуй и не близкий, скончался. Теперь, Мария с сестрой остались совершенно одни в этом большом, жестоком мире.
   Рассматривая пустые ящики секретера, князь вдруг заметил порванный клочок бумаги, застрявший в краю нижнего ящика. Аккуратно вытягивая бумагу, он быстренько осмотрел её перед тем как положить себе в карман. Никто из них не заметил, ибо они были слишком погружены в свою печаль.

Наконец, кучер нарушил печальную тишину и заявил: - Вы ничего плохого не подумайте, Мария Алексеевна. Барин действительно желал показать вам доверенное ему завещание, - он уверил её, хотя она даже не сомневалась в словах покойного дяди. - Даже когда к нему вчера приходил господин за этим вашим завещанием, барин на отрез отказался. Сколько бы он ему денег не предлагал, барин их не принимал. Дом вон уже как разваливается, а он не принимал, - кучер с любовью вспоминал. В его усталых глазах сверкали горькие слезы - из всех их, он лучше всего знал усопшего. Слезы Марии уже начинали высыхать, хотя горесть и печаль не покидали ни её сердца, ни её мыслей, а кучер с трудом сдерживал себя. Ей его было так жалко, что аж сердце за него болело.
- Кто-то другой знал об это завещании? - князь спросил, прислушиваясь к словам кучера. - Да, хотя барин никому о нем не рассказывал, а этот как-то прознал, - кучер рассказал, с трудом отрывая взгляд с покойного.
- А как звали этого господина? Имя он свое назвал?
- Имени я его не помню - оно было какое-то иностранное, - зато он назвал имя гостиницы в которой он остановился и номер своих апартаментов.
- И в какой же гостинице он остановился?
- Гостиница «Европейская», тринадцатый номер.

Князь Евгений задумчиво кивнул и медленно подошел к Марие и Ксении, которые безмолвно стояли над кроватью, держась за руки. - Мария Алексеевна, кажется нам пора идти. Уже поздно, - он тихо сказал ей, на что она слабо кивнула и позволила ему направить её к двери, а Ксения вышла вместе с ней. Захлопнув за ними дверь, они оставили кучера в заброшенной спальне совершенно одним, вместе с еще теплым телом.
   Забираясь в карету в ожидании кучера, князь помог молодым барышня залезть перед собой. Он только-только хотел последовать за ними, но тут он вспомнил найденный им клочок бумаги. Пальцы князя сами по себе притронулись к карману, но он тут же опомнился, покачал головой, и забрался в карету.
***
Не успела черная карета выехать из двора старинного дома, через деревянные ворота, и пуститься по дороге обратно в центр города, как приоткрылась задняя дверь и на улицу выскользнула служанка. Вернее, это был человек переодетый в костюм служанки. На самом деле, это был он.
   Стягивая с головы белый чепчик, освобождая свои темные локоны, он стер со своего лица тонкий слой пудры и громко выдохнул. Отражая в себе лунный свет, его темные глаза были похожи на жидкое серебро, переливаясь и мерцая. Самый главный шаг его плана удался - старик умер, не назвав его имени, а он незаметно смылся. На его узком лице лукавая усмешка, обнажая неровные ямочки на его щеках. Он праздновал не только свою удачу, но и свое самообладание. Хоть он и следил за ней, видел её на балу, прятался в коридоре когда она проходила мимо, он никогда не был так близок к ней. Впервые, он мог разглядеть её лицо - эти круглые изумрудные глаза, светлые волосы, ужасно худые щеки, короткий носик: она была похожа скорее на куклу, чем на ту полную, уродливую девицу, что он себе представлял все эти годы. Ему так хотелось просто взять и задушить её, незаметно ударить ножом живот, или отравить стаканом воды - но нет. Она не сможет отделаться быстрой смертью. Он заставит Марию Елагину помучаться прежде чем он позволит ей умереть. Он желал увидеть страх на её лице, когда он напомнил ей о себе.

Полностью раздевшись и быстро переодевшись, он достал аккуратно сложенную бумагу из кармана платья, осторожно переложив во внутренний карман своего изношенного кафтана. С платьем служанки в одной руке и шляпой в другой, он вышел из длинной тени дома на дорогу по которой несколько минут назад проехала карета. Тихо свистя знакомую мелодию материнской песни, он легким шагом направился обратно в город.
   Проходя мимо горящего факела, освещающего долгую дорогу, он не глядя бросил платье и чепчик в огонь. Красное пламя вскоре уничтожило потрепанное платье, оставляя лишь пепел. Прошагав вперед лишь на пару шагов, ему пришлось резко притормозить когда, в танцующем свете огня, он вдруг увидел маленькую ручку, высовывающуюся на дорогу из-под толстых кустов. Недолго не думая, он брезгливо пнул её кожаным сапогом обратно под куст и пошел дальше, убежден что теперь тело настоящей служанки долго никто не найдет. По крайней мере, он уже будет далеко-далеко когда её наконец-то обнаружат.

Шагая дальше по дороге, он уверенно натянул шляпу на голову, не сдерживая ликующую усмешку со своего лица. Теперь, у него была новая цель: - гостиница «Европейская», тринадцатый номер.

***

Мария стояла на пороге спальни своих родителей, одетая в одну только ночную рубашку. Они безмолвно лежали в своей кровати, рука в руку. Лежали на белой простыне, на белых подушках, под белым покрывалом. Вздрагивая от лютого холода, Мария медленно подошла к их кровати чтобы хоть еще один раз увидеть родителей. На их лицах, таких знакомых и ласковых, были счастливые улыбки которые сияли в ночном мраке, что висел над спальней. Однако, в этих пустых глазах, в этих улыбках которые казались слишком большими и слишком натянутыми, в бледности их кожи было что-то зловещие. Длинные волосы матери, всегда такие гладкие и ухоженные, лежали на подушке, красные как жаркое пламя или…. Но, нет. Её волосы всегда были коричневатыми, Мария это точно знала. Приглядываясь поближе, с уст Марии слетел ужасающийся вздох. Она протянула страшащийся палец к волосам матери и почувствовала что-то горячее и липкое, от которого на её пальце осталось яркое алое пятно. Это была кровь. Кровь.

С трудом отрывая взгляд со своего пальца, Мария взглянула вновь на родителей; теперь, она видела всё - их горла, перерезанный со страшной нечеловеческой силой, истекали кровью которая постепенно собиралась в огромную лужу вокруг их. Колени Марии подкосились. Она упала на пол рядом с ними, её рука падая в лужицу крови. Глаза наполнены беззвучными слезами, которые как реки струились по её щекам и падали на тонкую рубашку, промачивая её своей горестью, Мария попыталась вымолвить хоть слова, но межд её губ звук не выходил. Протягивая руку, она хотела ухватиться за руку матери, но она была такой холодный и неподвижной, что у неё ничего не получилось.
- Ма-матушка… отец… что… что с в-вами произошло? - она в конце концов вымолвила, дрожащими руками обнимая себя, оставляя на рукавах кровавые отпечатки. - Кто… кто э-это сделал? Кто! Кто! - Мария проревела, её взгляд нацелен лишь на их бездушные тела. - Матушка! Батюшка! Не оставляйте меня, прошу вас! - Еле-еле вставая с пола, Мария вдруг углядела себя в зеркале напротив. Она увидела кровавые отпечатки на своей одежде, свое бледное лицо, свои грязные волосы. - Господи! - она воскликнула, изумленно притрагиваясь к своему лицу, оставив там красные след. - Господи, помоги мне! Верни мне моих родителей, Господи! - отчаянная Мария криком умоляла небеса, но её никто не услышал.

Она продолжала кричать, надрываясь, во весь голос, умоляя Господа спасти её родителей, спасти её от Панкратовых, спасти её сестру от них. Мария даже не заметила как в комнате вдруг стало жарко, затем раздался громкий треск пылающего пламени.
   Сначала, загорелся ковер. Потом картины на стенах, а за ними и сами стены. Загорелась белоснежная простыня кровати, затем подушки, потом перина. А Мария всё молилась и молилась, пока её истощенный голос не оборвался. Измученная девица свалилась на пол. С трудом приоткрыв глаза, она только увидела как загорелась кровать её родителей, после чего её веки отяжелели и закрылись. В тот же миг, высокий потолок не выдержал пламени и рухнул, накрывая их горой горящего щебня.


Мария проснулась, вздрогнув, с судорожным вздохом на устах. Она вскочила с кровати и подбежала к зеркалу, отчаянно разглядывая свое лицо и одежду. Крови не было. - Слава тебе, Господи! - Мария прошептала, облегченно вздыхая. Ей показалось что кровь всё еще была на её рубашке, на её лице… Господи, какой ужасный кошмар явился ей этой проклятой ночью. Вероятно, это слова покойного дяди с такой чудовищной силой подействовали на неё. Возвращаясь к кровати, Мария подождала пока дыхание восстановилось, после чего она уже собиралась лечь обратно под одеяло, но тут послышался тихий стук в дверь и в комнату заглянула Ксения.
- Маша, с тобой всё в порядке? Я слышала какой-то шум и потому пришла тебя проведать, - она объяснила в ответ на вопросительный взгляд подруги, проскальзывая в комнату и садясь рядом с ней. Мария пожала плечами, складывая руки. - Мне… мне приснился такой кошмар, Ксения ты даже себе и представить не можешь, - Мария рассказала ей ломким голосом, вздрагивающей рукой заправляя освободившийся локон за ухо. - Ах, Машенька, - она вздохнула, прижимая её к себе и нежно поглаживая русые заплетенные волосы. Мария, расслабившись в теплых объятиях приятельницы и подперев подбородок плечом, молча закрыла глаза и наконец позволила своим слезам свободно течь.
- У тебя часто кошмары бывают, Машенька?
- Я… Я думала что они больше не настигнут меня. С тех пор как я живу с вами, м-мои… сны прекратились. Мне казалось что это было навсегда, но… но, я ошиблась.
- Не волнуйся, Маша. Я не уйду пока ты не заснешь. Ложись обратно спать, вот так вот. Не бойся, я тебя не брошу, - Ксения утешительно шепнула ей на ухо, помогая Марие лечь в кровать и прикрывая её одеялом. - Спасибо тебе, Ксеньюшка, - Мария слабо ей улыбнулась, держа её за руку и легонько сжимая. - Не знаю что со мной бы произошло если б ты меня не увидела, там в Москве, - она пробурчала себе под нос, её отягощенные веки медленно закрываясь. Ксения с улыбкой покачала головой и погладила расслабленную руку Марии. - Спи, Машенька, спи. О таких вещах не стоит задумываться. Спи, - молвила, но в этом не оказалось надобности: не успели глаза её закрыться, как голова Марии упала на подушку и она уснула. Ксения недолго посидела с ней и, убедившись что на сей раз ей снились только приятные сны, аккуратно приподнялась с кровати и вернулась в свою спальню. Мария продолжала спокойно дремать до самого утра, на её лице маленькая улыбка счастья.

***
Часы в конце длинного коридора пробили ровно тринадцать раз. Из одной из комнат послышался звонкий женский смех, перемешанный с глубоким мужским голосом. Внизу, на первом этаже гостиницы, играла тонкая мелодия скрипки которая едва доносилась до прохода на втором этаже и неразборчивый гул гостей. Проходя мимо них по коридору, одна пожилая парочка бросили неодобрительные взгляды троим молодым особам, стоявшим у одной из дверей, но они не обратили на них внимание.
   Мария долго разглядывала золотую цифру ‘13’, что висела на черной двери гостиничного номера. По словам портье, обитатель апартаментов сегодня никуда не еще выходил. За этой дверью, быть может их уже поджидал тот кто, похитил завещание родителей и довел её дядю до смерти. Руки Марии сами по себе скрутились в боевые кулаки при одной только мысли обо всем произошедшем.
- Маша, почему ты не стучишь? - Ксения вдруг спросила, прерывая её яростный транс. Князь Евгений, очевидно задумавшись над чем-то своим, тоже вопросительно взглянул на Марию. - Прости, я совершенно забылась, - она смущенно пробурчала, неуклюже постукивая в дверь тринадцатого номера. - Как вы думаете, он наш вор? - поинтересовался князь, рассеянно притрагиваясь к левому карману своего кафтана. - Сейчас мы и узнаем, - Мария невозмутимо сказала ему в ответ, приготавливаясь встретиться лицом к лицу с человеком за дверью. В этот момент, они услышали тяжелые приближающиеся шаги; золотая ручка повернулась и дверь открылась настежь.

На пороге номера стоял темноволосый господин средних лет - примерно тридцати. Судя по его кафтана из яркого синего шелкового атласа и жилетке модного горчичного цвета, он был последователем самых последних европейских мод, как истинный франт. Однако, Мария обратила внимание на изношенную материю на локтях и пожелтевших кружевах на его рукавах. Значит, он был бедным франтом.
   В руке у него был бокал шампанского, свежо залитого по всей вероятности, а на щеке остался размазанный след красной помады. Его волосы были неаккуратными, близко посаженные глаза были красными от похмелья, а с каждым вздохом воняло спиртом. Увидев на своем пороге двух молодых барышень, господин изначально ухмыльнулся, но его радость быстро исчезла когда он наконец-то заметил князя Евгений, стоявшего за ними.
- Вы месье Бруссо? - Мария спросила у еле проснувшегося франта, оставаясь на месте несмотря на отвратительный запах из его рта. - Допустим я Бруссо. Что с того? Чего вам надобно, господа? - он поинтересовался в ответ, глотнув шампанского. - Нам нужно поговорить с вами об очень серьезном деле, месье Бруссо, - она произнесла, проходя мимо него в гостиничный номер, несмотря на его возражения. - Что… что вы себе позволяете? - Бруссо нервно потребовал, захлопнув за ними дверь и недовольно поставив руки в боки, отложив бокал. - Может быть здесь, в этой вашей варварской России, можно вторгаться в чужие комнаты, но я Француз и отказываюсь соглашаться с вашими обрядами! Не медля покиньте мою комнату, слышите?

Пока француз громко высказывал свое недовольство и размахивал руками, Мария уже успела оглянуться по гостиничному номеру. У одной стены стояла узковатая кровать, застеленная простыми одеялами. На тумбочке сбоку был железный таз, теплая вода, и бритва. Квадратный стол в центре комнаты, с великолепным видом, из окна, на конюшню гостиницы, был набит пустыми бутылками шампанского и одной полу выпитой. На одном из стулов висела белая рубашка, а на полу валялся шерстяной женский чулок. Его брат свисал с края единственной картины в комнате, прикрывая нарисованное в углу солнце, сияющие над зеленым полем.
   Князь занял свое место перед дверью, перекрывая единственный вход и выход из комнаты, Ксения уселась на маленькое кресло в углу, а Мария встала у большого, но единственного окна в номере.

- Незачем так волноваться, месье. Мы только хотим с вами поговорить, - она его спокойно уверила. Бруссо, очевидно удивлен их хладнокровием и полным игнорированием его возражений, неуверенно глотнул свое шампанское прежде чем как усесться на кровать. - Откуда вы узнали о завещании? Кто вам рассказал о нем? - Мария резко потребовала у французского франта, который изумленно моргнул пару раз и залпом допил вино.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, мадемуазель. Какое завещание?
- Завещание которое вы вчера ночь коварно похитили, месье! Зачем вам оно понадобилось?
- О чем вы-
- Неужели вы были готовы пожертвовать всеми своими деньгами ради чужого завещания? - Ксения присоединилась к расспросу, неодобрительно поглядывая на него из-под края соломенной шляпки. В отличие от Марии, княжна Ксения всегда откровенно выражала свою злобу - для неё было просто невозможно не выразить свои чувства на своем лице. Особенно теперь, когда речь шла о завещании Марииных родителей, она не переставала грозно хмуриться и сердито постукивать пальцами по деревянной ручке кресла. - Да как вы смеете! А когда вам отказали, вы решили украсть его?
- Мне ничего про никакое завещание не рассказывали!

Мария отошла от окна. Ей надоели отрицания Бруссо - даже если он ничего не знал о завещании и о краже, она чувствовала, по его голосу, что он что-то знал. Она медленно подошла к картине и одним осторожным пальцем сбросила висящий чулок на пол. - Просто расскажите нам всё что вы знаете и мы оставим вас в покое, - Мария сказала. - Ведь даже если вы не крали завещания, кто-то воспользовался вашим именем для прикрытия. Разве вас это не беспокоит? - Господин Бруссо с раздраженным вздохом закатил глаза, качая головой.
- Вовсе нет, ведь он мне за это прилично запла-
   Он резко прервался. Его глаза широко раскрылись от ужаса, что он так легко проговорился, а Мария лишь усмехнулась. Она была права. - Кто вам заплатил? Кто он? - потребовал князь Евгений, на что француз сначала хотел громко возразить, но потом тяжело вздохнул и наконец рассказал им правду.
- Он… он пришел ко мне позавчера. Сказал что ему надо воспользоваться моим именем для какого-то важного дела и сразу же предложил денег. Много денег. Разумеется я их взял. Такому как я всегда нужны деньги.
- Больше он ничего не говорил?
- Кажется нет… ах да! Он еще заплатил, чтобы воспользоваться моим номером. Я, предполагая что это для любовной встречи, конечно же взялся помочь ему. Он попросил меня освободить комнату на завтрашний день, но… но когда я вернулся, портье сказал что никто мой номер не посещал в моё отсутствие.
- Как… как он выглядел?
- По правде говоря, я не очень хорошо помню его лицо, - Бруссо трусливо потер затылок и пожал плечам, рассматривая дно своего пустого бокала. - Когда я с ним встретился, я был не… не в трезвом состоянии, - он признался, неловко кашляя. - Имени… имени своего он что, не назвал? - Ксения раздраженно спросила, не удовлетворена похмельными ответами растрепанного франта. - Нон, имени он назвал. А что это завещание? Он… он что-то натворил? - он поинтересовался, наконец осознав серьезность ситуации.
- Хоть что-нибудь о нем вы помните? Даже самую маленькую, несущественную вещь!

Бруссо долго думал над вопросом, не обращая внимание на нетерпеливое ожидание Ксении, Марии, и князя, который отошел от двери и подошел к нему поближе. В конце концов, его прищуренные глаза широко раскрылись с воспоминанием и он громко заявил: - Вспомнил! Вспомнил! У него на шее висел этот… как его по-русски называют? Кре...крестик, точно! На нем был крестик.
   Мария чуть не вскричала от раздражения, а Ксения вслух фыркнула и закатила глаза. Князь Евгений махнул рукой и отошел обратно на свое место. Замечая их разочарование, Бруссо поспешил уверить их в важности своих воспоминаний.
- Нет, вы меня не так поняли! Это не был простой крестик, а очень необычный. Поэтому я его и запомнил!
- Что в нем такого необычного?
- Он был серебряный и вырезанный очень усложненным узором, похожим на бурбонскую лилию, а вокруг распятого Христа вились лилии. Очень красивая работа.
- В самом деле необычно…, - Мария молвила задумчиво, стараясь нарисовать у себя в голове картину крестика по описаниям француза. Ксения, больше не в силах находится в присутствии похмельного Бруссо, в его грязном гостиничном номере, встала с кресла  и молча направилась к выходу. Не успела она приблизиться к нему, как князь отскочил в сторону и открыл для нее дверь, на Ксения не могла сдержать довольную улыбку, но она быстро её скрыла. - Благодарю вас, месье Бруссо. Прошу прощения, что мы вас побеспокоили, - Мария сказала, тоже выходя из номера.
- Постойте, а что же это за завещани- Бруссо хотел спросить, но дверь уже закрылась.

Выходя в коридор, Ксения недолго подождала перед тем как спросить у Марии: - Думаешь он правду говорит? - Мария задумалась, вспоминая выражение на лице франта, его голос, ужас в его глазах когда он проговорился. Нет, он действительно рассказал им всё что знал. - Думаю да. Иначе бы он не рассказал нам о кресте, - она объяснила приятельнице, которая глубоко вздохнула в ответ и сердито взглянула на дверь номера. Князь, оглядываясь по сторонам, нахмурился. - Это не место для обсуждений. Давайте вернемся в карету и все как следует обговорим, - он пробормотал и, взяв обеих барышень под руку, повел их вниз по коридору.
   Спускаясь по парадной лестнице, они прошли мимо совершенно обычного молодого господина. Он был высок, очень худой, с темными глазами и волосами, почти черными. На нем был простой изношенный кафтан который был слишком великоват для него. Под его глазами были заметные темные круги. Мария спокойно прошла мимо этого юноши, погружена в свои мысли, но он долго смотрел ей вслед.

Лишь когда они вышли на улицу и пропали из вида, парень отвернулся и пошел дальше наверх. В тринадцатый номер.

***
- Итак, тот которого мы принимали за вора вовсе не похититель завещания, а лишь господин, позволивший настоящему злоумышленнику воспользоваться своим именем и гостиничным номером.
- Комната наверное понадобился ему ради встречи с дядей, да только дядя на неё не пришел.
- Верно, Машенька. Видимо тогда он и решился на кражу.

Вернувшись в усадьбу Долгоруковых, приятельницы и князь Евгений тут же прошли в гостиную комнату, заказали себе чего нибудь охлаждающего, и принялись думать вслух.
   Князь уселся возле двери и молча наблюдал за ним, но по его хмурому взгляду видно было что он сильно задумывается над чем-то своим. Иногда, он не думая притрагивался в карману, на что Мария обратила внимание. Ксения бродила по комнате, задумчиво потирая подбородок и громко размышляя, пока Мария пила компот и наблюдала за ней.

- Единственное что мы знаем об этом таинственном враге это то что у него на шее необычный крест. Больше нам этот… француз рассказать не мог. Видите ли, он был слишком пьян! - Ксения раздосадованно пробурчала, круто останавливаясь у кресла князя и топая ногой. Князь Евгений не сразу заметил, после чего он слегка улыбнулся и выпрямился. - Что же нам дальше делать? - Мария спросила, отрешенно прикусывая нижнюю губу. - Как вы считаете, Евгений Борисович? Евгений Борисович?
- Прошу прощения, я что-то отвлекся, - он покачал головой, неожиданно вырван из своего помрачения. - Вы спросили, как я считаю нам дальше поступать? Ну… я… я кое-что нашел тогда, той ночью в доме вашего дядюшки. Сейчас…

Подруги детства удивленно наблюдали за тем как князь засунул руку в карман и достал из него небольшой клочок бумажки, который он расправил перед тем как передать Марии. Клочок оказался правым нижнем углом листа бумаги, его края прямые за исключением одного порванного. Пожелтевший листок очевидно был старым, однако бумага была дорогого качества. Клочок принадлежал какому-то письму, но всё что от него осталось на обрывке было: - … поверенное лицо, господин Кох. - Чернило хорошо сохранилось. Мария даже смогла распознать изящный почерк своего отца, ведь она никогда не могла бы его ни с чем не перепутать.
- Где… где вы нашли это? - она, заикаясь, потребовала у князя, перечитывая эти четыре важных слова. Щеки князя резко покраснели когда они обе повернули на него свои вопросительные взоры. - Я… я хотел проверить что камердинер вашего дядюшки не ошибся и-и рассматривал ящики секретера, - он начал объяснять, кашлем прочищая горло. - Этот обрывок застрял между двумя ящиками и я положил его себе в карман, зная что это важная улика.
- О, Евгений Борисович! - Мария больше не могла сдерживать свою благодарность; она не думая вскочила со стула и, подбегая к князю, поцеловала его в щеку. - Евгений Борисович, вы просто представить себе не можете как я вам благодарна! - она воскликнула с улыбкой до ушей. Князь тоже начал улыбаться, но, когда он заметил недовольство княжны Ксении, тот час же унялся.

- Не стоит, Мария Алексеевна. Уверен вы сами бы его вскоре заметили.
- Теперь, все что остается сделать это навестить этого поверенного господина Коха и он расскажет нам всё о завещании родителей!
- Что-то я не уверена что все на самом деле так просто будет, - Ксения тихо прокомментировала, досадливо выглядывая в сад на улицу и более не обращая внимание на смущенного князя.
- В таком случае, мне не приходится унывать, когда у меня такие добрые друзья как вы. Я уверена, что мы с легкостью разберемся с любым препятствием!
- Однако, перед нами стоит вопрос: кто пойдет к Коху? - спросила подруга, на что князь Евгений усмехнулся и встал на ноги, опередив Марию своим ответом. - Разумеется, пойду я. Таким беззащитным барышням как вы не следует бродить по улицам Петербурга. Если с вами что-либо произойдет, я никогда себе этого не прощу. - Очевидно, Ксения приняла его слова как вызов своим способностям защититься. - Мы вовсе не нуждаемся в вашей защите, Евгений Борисович. Кучер просто отвезет нас куда мы скажем, так что бродить по улицам нам не придется, верно, Маша? - она обратилась к приятельнице за поддержкой, но Мария покачала головой.
- Простите, но я хочу сделать это сама. Ведь это моё завещание. Значит, дело иметь с ним должна я. Мне уже восемнадцать: пора взять судьбу в свои руки.

Молодые люди были столь увлечены своей беседой, что они не услышали стука в парадную дверь. Когда дверь не открыли, посланник наклонился и просунул записку сквозь узкую щель между полом и дверью. На ней было торопливо начертано: «Завещание потерянно. Будешь его искать - убью.»