Игрушки

 
          Как же мы с сестрой любили свои игрушки! Разница между нами всего два года, поэтому в раннем детстве всё для игр было на двоих, а куклы почти одинаковые, с разными лицами. Кукол-то было всего две – моя и сестрёнкина, целлулоидные голыши около полуметра высотой, с нарисованными лицами и объёмно-выпуклыми подкрашенными ненастоящими волосами. Сейчас такие куклы раритет, но современные дети их не поймут. А тогда мы вместе с мамой шили на них платьица, вязали шапочки и шарфики, возили их в отслужившей службу старой коляске для настоящего младенца.

          Была у нас и посудка, но не для чаепития, а алюминиевый набор с парой кастрюлек, сковородкой, половничком, тарелочками и столовыми приборами для еды. Ложки-вилки растеряли быстро, а в кастрюльки играли долго, особенно летом на улице, добавив к «кухонной утвари» жестяных банок от консервов. Ничуть не смущало отсутствие ручек и элегантности такой посуды. «Варили», порой вместе с подружками,«супы» и «каши» из черешков лопуха, листиков повители, песка, мелких камушков известняка и, конечно, воды. Возиться с водой это особый восторг! Месить грязь и что-то из неё лепить было удовольствием ещё тем! Лепёшки из глины вместо хлеба «пекли» в игрушечной печи из сложенных особым образом настоящих строительных кирпичей, чтобы были и поверхность плиты, и духовка, даже «пирожки с начинкой» делали.

          Основным клиентом на импровизированную стряпню был наш папа. Он что-то ремонтировал, сидя на лавочке или специальном чурбачке, а мы подносили к его губам свои блюда, чтобы папа сказал, у кого вкуснее. Ну, конечно, он ничего не ел, но изобразить мимикой «вкушение аромата», с эмоциями покачивая головой, сказать: «Ням-ням!», «Ох, как вкусно!», «Эх, соли не доложила», – это он мог и никогда не отказывал таким образом поиграть ни с нами, ни с третьей сестрёнкой, которая была младше нас на 10 и 12 лет, ни внучкам, которым повезло родиться, пока он был жив. 

          Самой ранней запомнившейся игрушкой у меня был белый целлулоидный заяц с вращающимися головой и лапками, крупными глазами и умильной мордочкой. Мама рассказывала, что моим первым словом было «зая».

          А ещё у нас с сестрой было много резиновых игрушек с «пищалкой», с тщательно нарисованным и ярко раскрашенным образом, в том числе Машенька и Красная шапочка из сказок. Вместе с другими сказочными персонажами, из целлулоида или такими же резиновыми, можно было разыгрывать самые простые сказки, которые мы помнили наизусть. Не зная ещё, что такое театр, мы устраивали театральные представления с помощью игрушек-актёров. Значительно позже, уже будучи школьницей, мне посчастливилось участвовать в школьном кукольном театре и в любительском домашнем у одной из подружек. Любовь к куклам-марионеткам и бибабо сохранялась лет до 40, я собрала своим детям полный комплект кукол - персонажей русских народных сказок, что-то делала сама, и домашний театр был у нас некоторое время, правда моих детей он не затронул так, как меня в их возрасте. А я до сих пор помню, как в школьном кружке и дома лепила из пластилина, а потом по этой форме делала голову Бабы Яги из папье-маше, шила вручную подходящее платье, но почему-то не запомнилось, как я с этой Ягой «выступала».

          Помню своего любимого мишку! Мишки у нас были у каждой свой, оба с коричневой «шёрсткой», но из разных тканей и разного оттенка, с разными по выражению мордочками. Своего Мишку помню лучше и так ясно, как будто он до сих пор где-то у меня дома и время от времени попадает в руки. Как и у «заи», его лапки крутились вокруг оси в местах креплений, благодаря чему с мишкой можно было «разговаривать», так как он мог ответить лапой: «Да, да, я рад!»  или, убрав лапы за спинку, «огорчиться» или от чего-то отказаться. К лапкам подключалась и голова, которой Мишка мог покрутить из стороны в сторону, как бы говоря: «Нет, я не согласен», а чтобы ответ его был утвердительным, надо было вкючить воображение, которого в том возрасте хватало. Оба мишки были сантиметров по 25, небольшие, но от этого не менее, а может даже более дорогие, чем куклы.

          Имена кукол я, к сожалению, забыла. Однажды летом с моей куклой произошёл весьма неприятный эпизод, по истечении времени оказавшийся смешным. Сами виноваты, что разбросали игрушки, и папа нечаянно наступил одной из кукол на голову. Голова треснула и отвалилась. Я горько плакала над бедой, случившейся с игрушечной подружкой. Однако, утром обе куклы сидели на шкафу в комнате! Только у моей куклы была тряпичная голова с глазками, носиком и ротиком, нарисованными на белой ткани личика, но…  под носом у неё «красовались» пышные усы! Мама постаралась и ночью набивала ватой сшитую тканевую заготовку, а усы – это папа, рисуя личики, так пошутил над мамой, почему-то решив, что устранение дискриминации по половому признаку в кукольной среде дочек не огорчит. Ещё как огорчило! Но больше всего маму, которая даже поссорилась с папой, после чего обтянула голову заново, поверху, только рисовала я уже сама – не очень красиво обвела просвечивающие черты лица и покрасила синими чернилами глаза, а красными губы. Усы тоже немного просвечивали, но играть было можно.

          Через какое-то время в то же лето родители ездили в Москву и привезли нам две новых куклы, на этот раз совершенно разные! Вернее, куклу – мне, а сестре – маленького «куклёнка», завёрнутого в одеяльце. То ли денег на две похожие не хватило (тяготила выплата ссуды за построенный дом), то ли это была «компенсация» за потерю любимой игрушки, но моя кукла казалась и мне, и сестре распрекрасной! С глянцевым личиком, ресничками на моргающих глазках и «настоящими» волосами!

          Наверное, не стоило родителям разделять нас тогда по возрасту или другим соображениям. Я оказалась жадиной по отношению к той кукле и не давала её сестрёнке, но самой страшно хотелось посмотреть, как выглядит её малыш внутри, под одеяльцем, представляя себе маленького голенького «пупсика». Сколько нам тогда было? 2 и 4 или 3 и 5? Но у сестрёнки не было интереса развернуть свою куколку, а я просто горела желанием это сделать и однажды, таки, развернула, для чего пришлось надорвать склеенные «одёжки». Разочарованию не было предела – внутри оказалась только вата, а выглядывавшая наружу из пелёнок голова – всего лишь её имитация, подобная маске. Сломать-то сломала, а вот починить не смогла. Попросить маму о помощи было, наверное, стыдно, и я спрятала разорванную куколку в отверстие под крыльцом. Потерялась как будто. Но не учла, что однажды кто-то может туда, под крыльцо, забраться. Буквально в тот же летний месяц что-то провалилось в щель пола сеней (сени – неотапливаемая пристройка к основному жилищу дома), и папа взломал доски боковины крыльца, чтобы достать ту вещицу. Дети естественно крутились рядом, и сестра обнаружила пропажу, да ещё в таком виде... Не помню, как выражались её эмоции, но она, несмотря на малый возраст, догадалась, откуда растут ноги у этого происшествия, и с детской непосредственностью решила тут же восстановить справедливость, проще говоря, отомстить тем же способом – сбегала за моей куклой и отдала её на растерзание нашей дворовой собаке. У детей, как и у взрослых, оказывается, бывают нешуточно кипящие страсти. Собака игрушке обрадовалась и прилично потрепала кукольные волосы, пока её не отняли. Были у нас, конечно, ещё какие-то игрушки и куклы в том числе, но других кукол я не запомнила. Та история, в которой я показала себя с плохой стороны, затмила последующие воспоминания о куклах.

          Зато отлично помню любимую куклу Розу второй младшей сестрёнки, производства ГДР! Вот у неё волосы действительно были почти натуральные, их можно было причёсывать и укладывать в какие-то причёски. Закрывающиеся глазки, выпуклые, а не нарисованные губки слегка приоткрытого ротика, очаровательное ощущение кожи лица – всё давало иллюзию, что кукла живая, даже ручки-ножки с резиновой мягкостью и искусными пальчиками казались совсем настоящими. Я была уже большая и шила для неё платьица, кстати, вполне серьёзные по качеству, придумывала и рассказывала сестре сказки про приключения девочки Розочки, которая превратилась в куклу. И вот эту самую куклу 10-летняя сестра подарила мне потом на мою свадьбу, оторвала от сердца самое дорогое из своих вещей. А я позже, будучи в декретном отпуске, нашила «подарочку» разнообразной одежды и обуви, в том числе придумала выкройку для свитерочков, способ шить обтягивающие колготки и высокие сапожки. В комплект входило постельное бельё с одеяльцем и пододеяльником и подушки с наволочками для купленной кроватки, и вообще, собрала ассортимент всего, что могла придумать, о чём некогда мечтала сама, в том числе сделанную и собранную с любовью коллекцию аксессуаров – сумочки, бусики и другие украшения с застёжками на кнопочках – и вернула куклу с приданным сестричке, как подарок уже от меня. Она к тому времени стала старше на два года, но ещё долго играла в свою любимую куклу и с удовольствием шила ей новую одежду, так же тщательно обрабатывая швы.

          Помню, как же мне самой хотелось, чтобы у моей куклы была настоящая кроватка! Конечно, кукла и так могла «спать», я каждый раз говорила ей «Спокойной ночи», укладывая на импровизированную подушку с таким же покрывалом из маминого платка или чего-то другого, но до мечты это не дотягивало. А Мишка «удостаивался чести» спать со мной в обнимку.
          Когда у меня родилась дочка, то с первой же куклой у неё появились и кроватка, и кукольная мебель – гардероб, стол и стульчики. И разнообразная посудка! И даже современная на то время «кухня» – комплект бытовых приборов и кухонной мебели – имитация электро-плиты и холодильника, шкафчики и столики для игрушечных продуктов и посуды, с подсветкой – всё, как настоящее, с открывающимися ящичками и электрифицированное от батареек. Игрушки радовали ребёнка, но не стали любимыми. Не успела она помечтать, а получила всё сразу при отсутствии своих собственных фантазий и неисполненных ожиданий. Как и с кукольным театром, я поспешила воплотить детскую мечту, пока она ещё не возникла.

         Из любимых игрушек своих детей (до «электронного» периода) мне нравились конструкторы «Лего» сына и подвижные в суставах куклы Барби дочек с образами взрослых девушек. Девочки играли как вместе, так и поодиночке с двумя куклами одновременно, создавая диалоги между ними, шили своим любимицам наряды, а я подсказывала им, как придумывать и воплощать модели, как шить аккуратно и надолго. Старшая дочка настолько увлеклась миниатюрным шитьём, что сделала его своей профессией.

         Но, несмотря на воспитательские ошибки, когда я опережала желания детей, надеюсь, что моим детям память о любимых игрушках, свидетелях и непосредственных участниках их детства, будет согревать душу, когда захочется вспоминать прошлое, как мне сейчас.


(Фото из архива автора)