Глава 2. игрушка тигра. лагерь на бердсли-брук

К этому времени ручей, приняв два или три небольших притока, стал достаточно глубоким , чтобы мы могли спокойно плыть. Незадолго до наступления сумерек мы добрались до того места, где стояла лагерем какая-то предыдущая партия , оставившая после себя хороший запас эластичных веток болиголова для подстилки. Мы поняли намек и разбили палатку.

Форель Сэма была лакомым кусочком в нашем меню в тот вечер. Наш лагерь располагался в сухой, но мрачной роще, и мы высоко развели костер. Когда трубы стали хорошо идти, я заметил:,—

- Пришло время Магнусу рассказать нам историю.”

- Слушайте! Слушайте! - закричали все, кроме Магнуса.

“Одно из твоих собственных приключений, Магнус, - настаивал он. Квирмен. - Довольствуйся тем, что хоть раз будешь сам себе героем.”

“Я расскажу вам историю, которую рассказал мне мой дядя. Магнус со спокойной улыбкой. - И О. М. может занести это в свою записную книжку как—

- ИГРУШКА ТИГРА.

- Мой дядя, полковник Джек Андерсон, отставной офицер английской армии, был человеком сдержанным. 28 Он так и не объяснил мне причину длинного красного шрама, который, начиная от седых прядей за ухом, шел по диагонали вдоль его румяной шеи и терялся под всегда безупречным воротником рубашки. Но однажды ночью случайное обстоятельство заставило его рассказать эту историю.

- Мы уютно сидели у камина в его кабинете, когда его кошка вошла с кровавым восторгом, держа во рту мышь. Она стояла , рыча, рядом с моим креслом, пока я не зааплодировал ей и не похлопал по плечу. Затем она отошла на середину комнаты и принялась играть со своей полубессознательной жертвой, пока полковник Джек не встал и осторожно не вывел ее наружу, чтобы закончить представление.

Вернувшись, дядя удивил меня, заметив , что не может без содрогания смотреть на кошку, мучающую мышь. Так как я знал, что он при случае совершенно спокойно смотрел в жерло пушки, то попросил у него объяснений.

- Видите это? - спросил полковник, касаясь шрама худым смуглым пальцем. Я внимательно кивнул, и он начал свой рассказ.:—

“Однажды в Индии я вышел со своим ружьем и одним туземным слугой на жаркую пыльную равнину близ Ганга, чтобы посмотреть, из чего смогу стрелять. Это было мрачное место. То тут, то там попадались заросли высокой травы и бамбука, изредка попадался тамариск. На деревьях заверещали попугаи, и испуганное карканье индейских ворон заставило их замолчать. 29 я останавливаюсь и оглядываюсь вокруг, чтобы понять, что их потревожило.

Вороны почти тотчас же снова замолчали, и так как я не видел никаких признаков опасности, то и вороны тоже замолчали., Я беспечно продолжал: Я был один, так как отослал слугу за спичечным коробком, который оставил на месте последней остановки; но у меня не было никаких опасений, так как я находился недалеко от поста, а местность была той, из которой, как предполагалось, тигры были изгнаны несколько лет назад.

Как раз в тот момент, когда я размышлял над этим фактом, с оттенком сожаления, потому что я пришел слишком поздно, чтобы протянуть руку, я был раздавлен на землю огромной массой, которая, казалось, была брошена на меня сзади. У меня было такое ощущение , будто в голову плеснули ледяной или обжигающей водой, а потом все почернело.

“Если я и был ошеломлен шоком, то лишь на мгновение. Когда я открыл глаза, то лежал, уткнувшись лицом в песок. Не понимая , где нахожусь и что случилось, я начал подниматься, как вдруг огромная лапа перевернула меня на спину, и я увидел огромные желто-зеленые глаза тигра, глядящие на меня сверху вниз сквозь узкие черные щелки.

“Я не испытывал ужаса; на самом деле, насколько я помню, я чувствовал только смутное чувство покорности неизбежному. Я тоже это помню Я с любопытством заметил, что животное он выглядел скорее довольным, чем свирепым.

30
Не знаю, сколько я так пролежал, тупо глядя в глаза зверюге, но потом сделал движение, чтобы сесть, и вдруг увидел, что она смотрит мне прямо в глаза. Винтовку я все еще держал в руке. Пока я рассматривал оружие со смутным, тревожным чувством, что с ним надо что-то делать , тигр схватил меня за левое плечо и унес в джунгли. Я вцепился в ружье, хотя и забыл, как его использовать.

“Хватка тигриных зубов на моем плече Я чувствовал себя лишь онемевшим, и все же, как я обнаружил впоследствии, это было так далеко не мягко, что сломало кость.

Протащив меня с полмили, животное бросило меня и, подняв голову, издало странный тихий крик. В ответ на зов тотчас появились два медвежонка и бросились ей навстречу. Однако при первом же взгляде на меня они испуганно шарахнулись прочь, и их девице пришлось несколько минут уговаривать их, мягко перекатывая меня лапой или поднимая и укладывая перед собой, прежде чем она смогла убедить их, что я безвреден.

В конце концов молодые люди позволили себя убедить. Они набросились на меня с нетерпеливой, хотя и не очень опасной свирепостью и начали терзать и беспокоить меня. Их когти и зубы, Казалось, впервые пробудили во мне чувство боли. Я сбросил рычащего маленького 31 звери захохотали и начали отползать. Напрасно волчата пытались меня удержать. Мать с удовлетворением наблюдала за игрой.

Инстинктивно я пополз к дереву, и мало- помалу в моем ошеломленном мозгу зашевелилось желание убежать . Когда я был в футе или двух от дерева, тигрица сделала большой прыжок, схватила меня в пасть и понесла обратно к тому месту , откуда я вышел.

“Да ведь, - подумал я про себя, - это точно так же, как кошка играет с мышью!”

В тот же миг с моего мозга словно скатилось облако. Никакие мои слова, Мой мальчик, не могут описать безмерный и тошнотворный ужас того мгновения, когда осознание так внезапно озарило меня.

От удара ружье выскользнуло из моих расслабленных пальцев, но я отчаянно схватился за него, чувствуя себя так, словно падаю в пропасть.

“Теперь я знал, что хочу с ним сделать. Однако внезапность моего жеста, казалось , предупредила тигра, что во мне еще слишком много жизни. Она зарычала и грубо встряхнула меня. Вы можете быть уверены, что я понял намек и снова принял прежнюю позу глупца, но теперь мои способности были достаточно остры и находились в сильнейшем напряжении.

“И снова волчата принялись терзать меня. Я мягко отталкивал их, одновременно глядя на 32 моя винтовка. Я увидел, что в патроннике есть патрон, готовый к проецированию в патронник. Я вспомнил , что журнал был не более чем наполовину пуст.

“Я снова пополз прочь, а волчата рычали надо мной и пытались удержать меня; и именно в этот момент я понял, что мое левое плечо сломано.

Проползя четыре или пять футов, я позволил детёнышам развернуть меня, после чего пополз обратно к старому тигру, который лежал, моргая и даже мурлыча. Было ясно, что незадолго до этого она хорошо поела и поэтому не спешила меня посылать.

Примерно в трех футах от полосатой передней части тела зверя я остановился и упал на бок, как будто совсем выбился из сил. Ствол моей винтовки покоился на небольшой кочке. Зверь повернул голову, чтобы посмотреть на меня, но, очевидно, считал, что я уже не могу убежать, потому что ее глаза смотрели не только на меня, но и на своих детенышей.

“Эти твари рвали мои ноги, но в этот великий миг я никогда не думал о них. Теперь я полностью восстановил самообладание.

“С трудом, очень осторожно, я получил свое зрение и накрыл место прямо за передней частью старой тигрицы , низко. Из положения, в котором я находился , я знал, что пуля пройдет по диагонали вверх через сердце. Я предпочел бы всадить пулю в мозг, но в моем инвалидном состоянии и неудобной позе я не мог безопасно попробовать.“Когда я уже был готов, один из волчат встал у меня на пути, и у меня упало сердце. Старый тигр шутливо шлепнул детеныша, отчего тот откатился в сторону. В следующее мгновение я нажал на курок—и мое сердце замерло.

“Моя цель не колебалась ни на волос. Щелчок ружья смешался с яростным воплем тигра, и длинное, зазубренное тело поднялось в воздух и упало почти на меня. Детеныши в ужасе бросились прочь .

Я сел и глубоко вздохнул с благодарным облегчением. Тигр лежал рядом, мертвый, как камень.

“Я был слишком слаб, чтобы идти сразу, поэтому я прислонился к телу моего побежденного врага и отдыхал. Мое плечо к этому времени уже начинало болеть так, что я почти не думал о других своих ранах. Тем не менее, сцена вокруг меня приобрела сияние изысканного цвета. Реакция была так велика , что даже солнечный свет казался преображенным.

“Я знаю, что довольно улыбнулся, постучав детенышей по губам стволом винтовки. У меня не было ни малейшего желания стрелять в молодых людей, но я не хотел больше терпеть их чрезмерного внимания. Животные вскоре поняли это и улеглись на песок за пределами моей досягаемости, очевидно, ожидая , что их мать заставит меня подчиниться.

Я пролежал там, должно быть, с полчаса, и мой восторг быстро угасал перед болью в плече, когда, наконец, появился мой человек, Гунджит, с тайной осторожностью идущий по следам тигра .

Он не стал дожидаться помощи, а без промедления последовал за зверем, поклявшись спасти меня или отомстить, прежде чем заснуть. Его восторг был так искренен, а смелость выслеживать тигра в одиночку-так бесспорна, что я тут же удвоил его жалованье.

Детеныши при его приближении убежали в укрытие, поэтому мы сразу же отправились на пост. Когда Я добрался туда в сильнейшей лихорадке, которая из-за моих ран продержала меня три месяца.

Выздоровев, я обнаружил, что на следующий день Гунджит ушел и захватил двух тигрят, которых он отправил вниз по реке в Бенарес, в то время как шкура старого тигра была роскошно расстелена на моем шезлонге.

‘Так что вы не удивитесь, - заключил полковник, - что вид кошки, играющей с мышью , стал мне несколько неприятен с тех пор, как я приобрел такую сильную симпатию к мышке!’”

Пока Магнус говорил, начался сильный дождь. Он мало-помалу погасил наш костер, и теперь, когда ветер гулял в болиголовах, а лесной мир был мрачен, мы зашнуровали двери палатки и зажгли свечи. Кто-то объявил, что пришла очередь Квирмена говорить. Он проворчал согласие, 35 а потом мы немного спали, и в этой выжидательной тишине шум дождя, шум течения и одинокий ропот верхушек деревьев проникали в наши души. Мы думали о море, и когда Квирмен заговорил, в его голосе слышалась дрожь , как при смене приливов и отливов, и благоговение перед могучими берегами.

“Магнус, - сказал он, - твой рассказ был очень пыльным и жарким, хотя и не слишком пыльным, если мне будет позволено так выразиться. Оно было от земли земной; мое будет от воды водянистой. Он может быть внесен в журнал операционной как—