Жизни

   Однажды, как следует “прошерстив” свою память, обнаружил человек, что не одной только жизнью жил он на белом свете.
Вернее, на белом свете жил он - одной, а вот в той части, где она проходила во тьме, то есть ночью, проживал еще и жизни другие, пребывая подолгу в различных снах, длившихся иногда целые годы.
   Особенно припомнились ему, как минимум, две такие жизни в неких воображаемых местах : одна - в областном центре, где он подолгу жил и ездил на работу, и другая - в городе строящемся и новом, где часто бывал в командировках, длившихся, казалось, без конца.
   Эти вот воспоминания неожиданно привели человека к мысли, что его жизнь оказалась долгой и интересной и, возможно, - даже ему удалась.
   И в самом деле: день он проводил, как все, - на работе, в гостях и дома, а по ночам - в тайне от всех - уносился в свою другую жизнь во сне, как оказалось - не менее интересную и насыщенную настолько, что потом, уже утром, чувствуя себя вполне бодрым и здоровым, продолжал он свою жизнь наяву.

    “Замечательно, - подумал человек, - а я и не знал раньше, как хорошо мне на свете и как много разных жизней за одну свою - я живу ”.

   И решил он подробней в этих жизнях разобраться. Не в той, что наяву, о которой  он сам и все остальные знали хорошо, а в других, скрытых от всех его личной тайной.
   Решил он припомнить, что было в них, и оказалось -  это совсем несложно, учитывая его полную уверенность в существовании этих жизней вообще.

   “ А впрочем, - решил он, - зачем уж так подробно их вспоминать ?.."

Ну были они и были: та, что в уездном, как говорили в старину, городе - какой-то напряженной с постоянной беготней на работу и неприятными отношениями среди тамошних людей, когда без конца с кем-то приходилось спорить. А ещё - город этот вечно перестраивали, дороги - меняли, и оттого надо было человеку постоянно пересаживаться на разных станциях и гонять в нескольких поездах в совершенно противоположных направлениях.
Время, что он жил этой жизнью, длилось много ночей и всякий раз начиналось с того  момента, когда он переходил через пути, садился в поезд и куда-то ехал. В следующую ночь его сон необъяснимо повторялся снова, и он проделывал всё произошедшее вновь, только уже почему-то в обратном направлении.
   Другая его жизнь, командировочная, проходила, в основном, в гостиницах или на временных квартирах, где он периодически селился и потом их оставлял, так что в следующую ночь в новом своем сне уже не мог даже вспомнить, где бывал в прошлый раз и, главное, с кем и зачем там встречался.
Эти воспоминания о том, где и как он жил, занимали большую часть его ночи, и в результате, часто обескураженный, но увлеченный этим с утра, он продолжал с интересом заниматься и своими дневными делами.
   Что было характерно в этих двух жизнях, так несомненно то, что приходились они на какой-то десяток последних лет и были абсолютно спокойны, без определенных эмоций и ярких запоминающихся чувств.
   Интересно, и он это точно знал, что еще раньше, до этих жизней, случались в его снах и жизни другие, но всё же с чувствами, где он, помимо прочего, даже кого-то любил и самого его тоже любили. И тогда будто только ради этих чувств он сладко засыпал, переживал их во сне и, лишь на период пришедшего затем дня, от них отвлекался.
Тогда эти чувства по ночам - служили весомым дополнением к тому немногому, что скрашивало его безликую жизнь на виду и, казалось, компенсировали ему то, что по привычке имел всякий нормально живущий человек.
Но со временем те жизни, с чувствами, постепенно покинули его, и однажды он осознал, что с утратой им самим тех немногих чувств, что были в его жизни явной, и чувства в снах его были утрачены навсегда.

   И вот, обобщив, наконец, воспоминания о том, что с ним произошло раньше, человек и впрямь оценил, какой насыщенной в целом была его жизнь: круглые сутки, полные 24 часа без перерыва, он проживал ее многократно во сне и наяву, то находясь среди людей, то - в абсолютном одиночестве и при этом - всегда был занят и чем-то увлечен.

   “Покопаюсь-ка я в памяти своей еще…” - размышлял он опять однажды.

Но, подумав хорошенько, сообразил, что так ему придется вспомнить ещё и о том, что случалось с ним в жизни явной…
А уж чего только в ней ни случалось - лучше не вспоминать...