Дама пик. Глава IX

    


       Санкт-Петербург. 1829 год.

 
   Пролетела неделя и покрытый золотом осеннего марева октябрь
подходил к концу . Инженер-поручик всё это время пребывал как бы во сне. Вот сейчас он проснётся и не будет ни мёртвого Баранова, ни чудом выжившего корнета, ни этой безумной игры, которую кто-то по недоразумению считает жизнью.
  Но безумная игра-жизнь продолжалась. Как и обещал граф, Сергей отыгрался, заплатил все свои долги и получил на руки 25 тысяч рублей. Но деньги эти казались ему грузом, неумолимо тянувшим на дно.
  В последний день октября пасмурным слякотным поздним утром Шевардин собирался отправиться в Заемный банк, сдать на хранение деньги и оформить приданое для Алины. Здание банка находилось на правом берегу Екатерининского канала. Идти с 25-ти тысячами по городским улицам было неразумно, поэтому он послал денщика за извозчиком и уже одетый сидел у окна в ожидании.
  Петербургское небо было серым как казённое сукно. Редкие прохожие месили жижу, спеша по своим делам. Несмотря на чаще встречающиеся хмурые и усталые лица Сергей им завидовал. Он верил, что в их карманах пусть и небольшие, но честно заработанные деньги, их руки не обагрены кровью и по ночам их не мучают кошмары.
   И тут поручик увидел на противоположной стороне улицы одетого в двубортный сюртук чёрного цвета мужчину. Надвинутый на глаза картуз, которые носят обычно отставные чиновники, не позволял разглядеть лица.
  Шевардин почувствовал тревогу. А вдруг это наводчик! Но кто мог знать, что именно сегодня он понесёт в банк огромные деньги?
  Сергей прошёл в кабинет, достал из ящика стола футляр с дуэльными пистолетами и принялся их заряжать. Затем проверил, хорошо ли заточена офицерская шпага. Сделав несколько выпадов, повесил её на белую портупею, пистолету сунул за широкий пояс панталон.
  Когда извозчик подъехал поручик был вооружён так, будто не в банк собирался, а на схватку с целой бандой грабителей.
  Денщик вынес к пролётке саквояж с банкнотами, а ожидающий посадки в экипаж Шевардин в это время обозревал улицу.
   Незнакомец в картузе стоял, прислонившись к фонарному столбу. Сергей, нащупав за широким поясом офицерских штанов рукоять пистолета, решительно двинулся к нему. Картуз, оттолкнувшись спиной от столба, быстро пошёл прочь, обронив какую-то бумажку. А подошедший поручик увидел на  мостовой игральную карту с пиковой дамой. Сердце поручика учащенно забилось, лицо стало серым как небо над головой.
  Он  нагнулся и подобрал с брусчатки карту. Когда, подняв голову, обвёл взглядом улицу, незнакомца в картузе уже и след простыл. Машинально сунув карту в карман плаща, инженер-поручик сел в пролётку, где денщик уже разместил под сиденьем саквояж с деньгами.
 - Гони! – крикнул он вознице.
 Приблизительно через час, оформив деньги в банк и составив годовой вексель с положенной суммой на имя своей невесты, Шевардин вышел на улицу. И нисколько не удивился, увидев давешнего человека в картузе. Незнакомец поднял на него горящий взор, и Сергей узнал отставного штабс-капитана, одного из ночных игроков в Каменноостровском замке.
  На этот раз отставник не делал попыток удалиться. Он спокойно стоял, ожидая, когда поручик приблизится.
  - Почему Вы следите за мной? – без обиняков спросил Шевардин, подойдя к мужчине почти вплотную.
  И поразился лицу штабс-капитана. Такие глаза он видел лишь у бездомных собак. Тоска, которая сквозила в глазах этого уже пожилого мужчины, была нечеловеческая! Его потрескавшиеся губы шевелились.
  - Отвечайте, сударь! – повысил голос поручик.
 - Я пожертвовал необходимым, - бормотал оставник, - я пожертвовал всем, что удерживало меня на этой грешной земле. Я принёс жертву Вам и Вашему желтоглазому другу-демону. Будьте Вы прокляты!
 - Я не понимаю, о чём Вы? – недоуменно спросил поручик.
 - Моя дочь Машенька…
 Лицо мужчины стало напоминать печёный картофель, по бугристым щекам покатились слёзы.
 - Полноте, не надо! – растерянно пробормотал Сергей, сжав бедняге руку. – Идёмте куда-нибудь, и Вы мне всё расскажете.
  Они зашли в трактир «Мыс Доброй надежды» возле Сампсоньевского моста. Шевардин с горькой усмешкой прочитал вывеску и тут же забыл название. Он заказал целый штоф самой дорогой, яичной очистки, водки. На закуску подали миску квашеной капусты, солёных грибов и два фунта тульских яблок. Штабс-капитан залпом осушил первую чарку, Сергей тут же наполнил её снова.
  - Вы закусывайте, закусывайте!
 Лицо отставника немного разгладилось, глаза приняли осознанное выражение.
 - Аркадий Филиппович Завьялов, честь имею! – склонил он седую голову. – Вдовец. Вас, я знаю. Вы – поручик Шевардин по инженерной части.
 - Кажется, Ваш будущий зять погиб, - осторожно произнёс поручик.
 Лицо мужчины опять исказилось.
 - Это было, так сказать, самое первое звено злосчастной цепи, которая всей тяжестью обрушилось на мою седую голову, - с горечью начал он свою грустную повесть. – Николай Богатов жених моей дочери, мичман флота Его Императорского величества. Два года назад дрался с турком при Наварине под командованием Логина Петровича Гейдена. Был приписан на «Иезекииле». Слыхали про такой? В этакой баталии уцелел, а тут на родине от своего сослуживца, аккурат, за неделю до свадьбы, такую нелепую смерть принял!
  Рассказчик уронил голову на грудь, а Сергей опять наполнил его чарку.
 - Но самое страшное было ещё впереди. Три дня Коля страдал от рваной раны на животе, а на четвёртый отдал Богу душу. Машенька, дочь моя, стала вдовой, так и не став женой. А тут новая напасть, я узнаю, что Машенька моя ребёночка ждёт от убиенного жениха.
 - Это же замечательно! – воскликнул Шевардин.
 - И что тут, молодой человек, замечательного? – с укором взглянул на него Завьялов. – Незамужняя девица, да из приличной семьи, ждёт ребёнка. Сплошной позор, а Вы изволите говорить, что замечательно!
  - Прошу Вас тише!
 Штабс-капитан обвёл хмельным взором залу.
 - Простите, старика, от горя совсем разум потерял.
 - А давайте, я женюсь на Вашей дочери? – вдруг словно помимо воли произнёс Сергей и сам себе удивился: Боже мой, чтоя говорю. Ведь я люблю Алину! И перед его глазами встало её прекрасное с изящными чертами и нежным румянцем лицо.
  Несчастный сначала недоуменно воззрился на Шевардина, а потом из глаз его брызнули слёзы.
 - Вы добрейший и благороднейший человек, сударь!
 Он сильно сжал Сергею руку.
 - Но дело в том, что нет уж более моей Машеньки!
 - Как нет?
 - К повитухе она пошла три дня назад. Вот Господь и наказал нас всех за грех этот смертный. Кровью истекла моя Машенька. Повитуха испугалась, да и сбежала из города.
 Штабс-капитан уже не мог сдерживаться, и рыдания сотрясли его тело.
 А Сергей подумал, что всё к чему он даже косвенно имеет касательство, превращается в смерть и страдания. Он одним махом выпил свою чарку с водкой, даже не почувствовав горечи.
- Но если Вы хотите помочь бедному старику, - немного успокоившись, вымолвил Завьялов, - то позвольте мне отыграться.
   Шевардин пристально взглянул ему в глаза, ища признаки безумия. Но в глазах ещё мгновение назад плакавшего мужчины вдруг появилась злобная решимость. Отставник приблизил к нему залитое слезами лицо и, дыша перегаром, прошептал:
- Думаете, я не знаю про даму пик?
- Вы были в доме княгини? – в свою очередь спросил поручик.
- Так Вы дадите мне отыграться? – проигнорировал его вопрос Аркадий Филиппович.
 - Я дам Вам денег, - тихо произнёс Сергей.
 - Что Вы себе позволяете, сударь!
 Штабс-капитан встал, его костлявое тело покачивалось из стороны в сторону.
 - Я Вам что, шарамыжник какой-нибудь? Не нужны мне Ваши деньги! Мне сатисфакция нужна!
 - «Вот теперь его взгляд точно безумен», - подумал Шевардин.
 Завьялов ударил широкой ладонью по столу так, что зазвенела посуда.
 - Выбирайте сударь; либо стреляемся, либо играем в карты!
 - Вы пьяны. Проспитесь, после поговорим, – тихо, но твёрдо произнёс Сергей.
 - Изволите трусить? – лицо Аркадия Филипповича исказила презрительная усмешка.
 - Я боюсь за Вас! – инженер-поручик помимо воли начал заводиться. – Вы – пьяны, стары и несчастны и…
  Хрясь! Штабс-капитан с размаху ударил Шевардина по щеке. Рука у него была жёсткой и тяжёлой. Голова молодого человека дёрнулась так, что уложенные утром у куафёра светлые волосы взметнулись подобно цыганской юбке во время пляски. Кровь ударила в голову поручика, непроизвольно сжались кулаки для ответного удара.
  На них начинали оглядываться посетители. Взяв себя в руки, Сергей поднялся.
 - Хорошо,  я дам Вам сатисфакцию! Отсутствие секундантов Вас не смутит?
 - Отнюдь, сударь! Меня, знаете ли, в моём положении вряд ли что смутит!
 Оба поднялись из-за стола и, стараясь ступать твёрдо, вышли из трактира, забыв, расплатится. И никто не посмел их остановить.

 - Думаю, здесь нам  не помешают, - трезвым голосом произнёс Завьялов, остановившись .
 Место было действительно уединённое. Гранитный парапет со стороны Невы, с противоположной глухая стена Петропавловки. Любимое место для прогулок поэтов и влюблённых романтиков. Прада и те, и другие питаются не только Святым духом, поэтому прохожих в это обеденное время  не наблюдалось.
   Поручик вытащил пистолеты, проверил на месте ли пули.
 - Выбирайте и проверяйте, - протянул он оружие рукоятями вперёд. Штабс-капитан не глядя, взял из левой руки Шевардина пистолет, принялся отмерять десять шагов. Остановился в полушаге от парапета.
 - Ваш выстрел первый, как оскорблённой стороне! – крикнул он.
 Сергей слыл неплохим стрелком. Раз в неделю упражнялся в стрельбе, пару раз с товарищами стрелял в мишень на пари и даже выиграл какие-то деньги. Но несчастного отца убивать он не собирался, хотя левая щека ещё горела от его удара.
   Сергей перекрестился, вдохнул влажный воздух и взглянул на серое петербургское небо. Начинало смеркаться, в этом безлюдном месте стояла тишина, иногда нарушаемая вороньим карканьем. Молодой человек  взвёл курок и вытянул руку с пистолетом. Завьялов спокойно, но твёрдо смотрел на него своими серо-голубыми глазами. Стоял отставной штабс-капитан  как заправский бретёр, выставив вперёд правое плечо, а рукой с оружием прикрывая сердце.  Сергей сместил оружие вправо, целясь на несколько дюймов мимо левого плеча штабс-капитана. Он уже готовился нажать на спусковой крючок, когда чей-то голос внутри велел ему сместить дуло влево. Наверное, это был голос самого дьявола, потому что пуля, ударивши в парапет, срекошетила и угодила Завьялову в правый висок. Штабс-капитан как подкошенный рухнул на сырую землю.
  Шевардин рванулся к несчастному. На виске Завьялова чернела дырка размером с вишню, когда-то голубые, а теперь выцветшие глаза безучастно смотрели в осеннее небо. И первым желанием поручика было взять из безжизненной руки неразряженный пистолет и, вставив дуло в рот, спустить курок. Словно затравленный зверь он огляделся. Рука уже потянулась к кухенрейтеру, но тут Шевардин увидел саженях в пяти мальчугана лет десяти, который с испугом смотрел на него. Сергей резко выпрямился и бросился прочь, не разбирая дороги.
                ***