Екатерина Сокольцева Юрию Извекову

Это было чертовски давно. Я перешла в 11 класс, носила радикальное мини и блескучие сережки до плеч. И в этом нежном, но прекрасном возрасте я участвовала уже во второй для себя конференции Молодых Писателей Бурятии (где-то глубоко внутри я произносила это со всех больших букв). Правда, на первой-то я была только слушателем, но так случилось, что меня там заметили и детские мои вирши всячески обласкали... Словом, подогрели, обобрали, вырастили, выпестовали (всех, кто стоял у колыбели, не упомяну, но помню всех!..) Так что к 16 годам я чувствовала себя совершенно матерым юным дарованием, которое вас всех тут сейчас. Надо сказать, что нахалкой я была той еще и совершенно искренне считала, что нормальные поэты (Пушкин и Ахматова) или уже умерли, - или я. Может, конечно, к тому подталкивал мой малый опыт общения с нормальными поэтами, которое ограничивалось по большей части тетеньками из поэтического клуба при ЛВРЗ (черт, как же он назывался?) А они были милейшие, но... как бы это сказать... не очень Пушкин. По крайней мере, an masse.
И вот сижу это я на поэтической секции, небрежно балансируя короной на голове, и, слегка скучая, слушаю остальных участников. Так это, без особых ожиданий.
И слышу ЭТО:

Зимний воздух туманный и сизый.
Дует от незаклеенных рам.
Так и жили старушка и шизик,
Неразменный ее квартирант.

Хлопотала старушка с рассвета.
Шизик многое в ней не любил.
Не здоровался с нею за это,
За квартиру и стол не платил.

[...]

...А старушка с утра у корыта,
Рушил пену сквозняк от окна,
Пусть уж лучше немножко побита,
Чем все время одна да одна.

И я это слышу... И у меня внутри что-то с хрустом ломается. Мне становится так больно и так пронзительно жаль эту несчастную старушку... И я всей кожей чувствую мурашки от этого сквозняка - и от понимания: ВОТ ТАК надо писать.
А Я так не пишу.
По крайней мере, пока.

Я тогда стала лауреатом. Чему была искренне изумлена, потому что хороших стихов читали много, был Андрей Квятковский, Женя Плотников, Есугей Сындуев... И вдруг - я?!

А может, это было не на той конференции, а двумя годами позже. Кто его теперь разберет.
«Старушка и шизик» вонзились мне в душу раз и навсегда. И остались там.
И многие мои тексты проросли на том сквозняке.
Славка и В трамвае - уж точно.

А сегодня я получила безумно ценный подарок от моего давнего старшего друга и одного из любимый моих поэтов - дяди Юры, как я зову его с тех 15 лет, Юрия Извекова, как его зовут на самом деле.

Я хочу сказать спасибо. И за книжку. И за то, что вы тогда были.
Спасибо.

И "там, на земле, с именем Извекова" все будет. Точно.

Юрий Извеков:
-  А назывался поэтический клуб при ЛВРЗ очень возвышенно - выше некуда: ОЛИМП!!! Я воспринял это название как аббревиатуру и тут же расшифровал ее как Общество Литературных ИМПотентов. Одна там была отрада - хорошенько надрться водки с паном Вацлавом Соколосвким - святым человеком. Как он умер - я туда больше ни ногой. Спасибо, Катенька, за добрые слова - сижу тут в берлоге, переживаю постковидную депрессию и вдруг - теплые слова! Я аж воспрянул. Спасибо, милая - жду твоей книги, обложку коей вчера увидал на просторах интернета.


Екатерина Сокольцева:
- Ах точно! Олимп! Не в бровь, а в глаз! Не болейте там и постарайтесь не грустить, это постковидье такая дрянь, по себе знаю, но повоюем еще! А книжку вышлю на днях, адрес-то я теперь знаю.
Юрий Извеков:
- Жду.
Владимир Тучков:
- Екатерина Сокольцева, да, дядя Юра хороший.

Юрий Извеков:
- Екатерина Сокольцева, Катя Смолева, Да, вдогонку - я за эту книжку, точнее за прозаическую ее часть, получил премию Исая Калашникова.