Культура коптского Египта

Временами кажется, что пески пустынь и века исламских завоеваний погребли под собой мощь и славу Древнего Египта, великого и далёкого. Вот камни, но где же люди?  И всё же древнему народу Египта повезло больше других. Среди сглаженных и типичных арабских черт промелькнёт вдруг знакомый «фараонский» профиль, пугающий загробным совершенством. Меж арабизированного мусульманского населения Египта и сегодня живут копты – потомки фараонов, наследники древнеегипетской цивилизации.
 
Мусульманские завоеватели стали называть местное население переиначенным на арабский лад греческим именем ((ai)gupt(ios)). Таким образом, происхождение термина копт восходит к слову кубт (qubt), которое является арабской транскрипцией греческого слова aiguptios, «египтянин».

Копты – христиане. К этому мощному древу росток Евангелия был привит апостолом Марком. Стояние за Истину несмотря на вековые гонения – лучшая путёвка в бессмертие. К нему стремились самые могущественные фараоны, но бессмертие выбрало мучеников за Христа.
 
В антропологическом плане именно копты предельно близки к древним египтянам, в отличие от большей части населения Египта, не имеющего к строителям пирамид и древних храмов никакого отношения. Более того, именно копты еще хранят единственный уцелевший реликт древнеегипетского языка. В начале нашей эры иероглифическое письмо древнеегипетского языка сменилось греческими буквами, а язык стали называть коптским. Правда, большинство коптов его не знает, и он остается языком богослужений. Мурашки бегут по спине, когда медленно, по слогам читаешь «Отче наш» на языке, корни которого уходят во мглу тысячелетий.
 
Но проще всего отличить копта по татуировке на внутренней стороне запястья, которая изображает коптский крест. Дело в том, что когда мусульманские власти запретили использовать изображения людей, от распятий пришлось отказаться.  Вместо них стали делать такие татушки, которые и не потеряются, и в случае внезапной смерти сразу сообщат нашедшим, по какому обряду следует хоронить покойника.
 
Коптский мир сейчас существует как некий сегмент, как некий кластер внутри египетского общества. В целом общество исламское, но в нем есть этот христианский кластер. Численность коптов, по разным данным оценивается от 6 до 20 млн человек, однако единственным, что удерживает коптов от полного исчезновения, является религия. Если копты примут ислам, что медленно, но верно происходит, они наверняка растворятся в арабском большинстве, и на этом и без того еле живую историю древних египтян можно будет считать закрытой.

Вот как описывает современных ему коптов французский врач Антуан-Бартелеми Кло (Клот-Бей), проживший в Египте, в общей сложности около 18 лет (с 1825 по 1860 гг.): «Копты – древнейшие обитатели Египта. Они мало отличаются от Арабов, посреди которых живут со времени завоевания Египта Амру, и которых большая часть суть потомки египтян, мало-помалу обратившихся в исламизм. Характер их носит на себе отпечаток угнетения, в котором они находились в продолжение 12-ти веков.

Когда предавшись религиозному мщению, вызвали они последователей Мухаммеда для того, чтоб освободиться от владычества Греков, они вовсе не предугадывали пагубных последствий своей измены, и полагали, что, покорившись мусульманам, сохранят свои права и преимущества, которые будут утверждены за ними договором; но новые победители, сделавшись обладателями Египта, нарушили условия этого договора и наложили двойное иго, гражданское и религиозное, на этих набожных христиан, которые предпочли владычеству своих единоверцев, не исповедующих только греко-восточной веры, владычество врагов христианства. Унизительное состояние, в котором они прозябали в продолжение многих столетий заставило коптов дорого заплатить за ошибку своих предков. Характер их таков, что не может заставить Европейца полюбить их. Они задумчивы, молчаливы, угрюмы, что вероятно надо приписать их воспитанию и обрядам их религии. Копты скрытны, подобно всяким племенам, жившим в угнетении, подлые, низкие и рабски-покорные перед теми, от которых зависят, они горды, строги и суровы со своими подчинёнными. Они необыкновенно способны ко всяким вычислениям и счетоводству. А потому Мамелюки, эти храбрые воины, которые, подобно древним французским дворянам, уважали только воинское искусство и гордились своим невежеством, брали к себе в управители Коптов, между коими только и сохранилась некоторая образованность в целом Египте.

Правительственные должности, которые Мамелюки поневоле уступили им, доставили Коптам случай отомстить за все притеснения, которые они вынуждены были сносить от своих властелинов. Уполномоченные в размежевании земель и распоряжении капиталами, они имели много случаев расточать сокровища своих доверителей, но были всегда умеренны в своём лихоимстве. Они не переставали считать себя законными обладателями Египта, а Мусульман считали только хищными завоевателями. Эти христиане забывали слова Святого Писания «Воздайте кесарю кесарево» и полагали, что, расхищая вверенные им капиталы, они законным образом пользуются источниками обогащения, который случай посылает им».

Копты не похожи на остальных жителей Египта, они сохранили точеный профиль лица фараонов на протяжении многих веков. У них светлая кожа и красивый разрез глаз. Копты строго хранят чистоту своей крови и в жены берут только женщин-копток или европеек. Женятся они только один раз, венчаясь в церкви, гражданские браки и разводы у них не признаются. Христианские традиции они хранят очень трепетно, несмотря на то, что большинство населения страны давно исповедует ислам.
 
Современный язык коптов с успехом использовался учеными для расшифровки древнеегипетских папирусов. Именно коптский язык сохранил в себе элементы того языка, на котором разговаривали фараоны. Он сочетает в себе элементы греческого и древнеегипетского языков. Ещё в начале нашей эры египетские иероглифы сменились на греческое письмо, а язык стали называть коптским. И хотя в качестве разговорного он не используется уже лет триста, священные книги коптов сейчас печатаются не только на арабском, но и на коптском языке.

Копты нередко использовали древнеегипетские святилища для своих культовых целей, нанося на стены древних построек христианские знаки: их можно встретить в храме Исиды на о. Филе, во дворе храма в Дендере (Дандаре), в хра¬ме Хонсу и Зале Тутмоса III в Карнаке, храме Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри и др.

Памятники древности коптов бережно восстанавливаются и охраняются государством, в Каирском музее Коптов хранятся сокровища коптского культурного наследия. На артефактах из Старого Каира, Верхнего Египта и пустынных монастырей прослежена эволюция коптского искусства от эллинистической до исламской эпохи (300-1000 гг. н. э.).

Официальное открытие Коптского музея состоялось в 1910 г., его основателем и первым директором был Маркус Симайка Паша, который долгие годы занимался сбором и хранением артефактов коптской культуры. Кроме музейной деятельности он был значительным чиновником в Египетском управлении железных дорог, состоял в руководстве Совета коптской общины и в Комитете по защите памятников арабского искусства. В 1908 г. коптский патриарх благословил Симайка на начало строительства музея, посвященного коптской культуре, на месте, которое изначально было выделено для возведения христианского храма.
 
Экспонатом коптского искусства служит уже само его здание: двери, балкон, оконные решетки, дверные и оконные запоры взяты из старых коптских домов и церквей. Фасад музея повторяет каирскую мечеть аль-Акмар, построенную в 1125 г., этим Симайка подчеркнул неразрывную связь с египетской культурой. Интерьер музея также содержит некоторые элементы, являющиеся общими и для коптов, и для мусульман: окна оформлены с помощью резных деревянных панелей (машрабия), на потолках цветные витражи и росписи, во дворе замечательные фонтанчики, декорированные цветными камнями.

Изначально в основу экспозиции Коптского музея легла личная коллекция Маркуса Симайка, но вскоре сюда стали стекаться реликвии и артефакты, переданные церквями и монастырями со всех уголков Египта. Государственный статус Коптский музей получил в 1931 г., а в 1939 г. в фонды музея поступила коллекция коптских памятников, переданная Египетским музеем. Существенно расширялись фонды также за счет археологических раскопок. Для заметно увеличивавшейся коллекции музея вскоре понадобилось новое здание, и в 1947 г. к основному зданию был пристроен ещё один корпус. На данный период в фондах музея содержится 16 000 экспонатов, а 29 экспозиционных залов демонстрируют посетителям 1200 экспонатов.
 
Посетители музея мгновенно подпадают под очарование примитивного, почти детского по стилистике искусства коптов. Достаточно одного взгляда на тот или иной предмет, чтобы представить себе мастера, его изготовившего, — безусловно, талантливого, но принадлежащего к традиции, которая еще не обрела зрелости. Так, люди изображаются с чрезмерно большими головами, вообще тела нередко имеют странные пропорции, нет ни одного изображения в профиль – только анфас, лица гладкие, благообразные, идеализированные и потому очень схожие. Христос, как правило, представлен младенцем – или безбородым юношей на троне, а изображения распятого Христа почти не встречаются. В картине мира египетских ранних христиан небеса населены ангелами, зато на земле нет грешников. Какой контраст с христианским искусством средневековой Европы, тяготевшим к изображению адских мук! Эти пытки, это пламя, эти лица, искаженные в гримасах боли… Быть может, коптская традиция обязана своим благообразием искусству эпохи фараонов, которому свойственно прославление героических и благих качеств богов и в котором катастрофы и мучения побежденных демонов оставлены воображению зрителя?
Несмотря на то, что коптское искусство многим обязано древнеегипетской и греко-римской культуре, в его произведениях нет никакой монументальности. Десмонд Стюарт назвал его «реалистичным, иногда юмористическим», отметив, что оно отражает «вкусы бедноты и сельских жителей». По его мнению, копты «наполнили веру мстительностью и яростью. История не знает другого народа, столь решительно порвавшего с прошлым. Потомки воинов фараона обрели духовное родство с сынами Израиля, бежавшими из-под власти их предков. Они взяли себе библейские имена, они создали новое, земное искусство, разительно отличающееся от усталого искусства периода поздних династий. Это искусство народное, искусство рабочего класса, реалистическое, порой сатирическое, выражающее плебейские, крестьянские вкусы и взгляды. Одновременно грубое и утонченное, оно одарило нас изысканными шпалерами, затейливой резьбой и трогательными религиозными картинами».

В первых залах музея находятся раскрашенные капители и деревянные панели с библейскими сценами. Здесь можно ознакомиться с иконами и фресками, архитектурными элементами и гобеленами, церковной утварью и старинными манускриптами. Наиболее ранний экспонат датирован II в., и представляет собой каменную стелу из Ком Абу-Билло изображающую воскрешение Христа, в которой удивительным образом соединились древнеегипетская и христианская символики.

Интересны также и две иконы, изображающие святого Христофора с головой шакала, как у древнеегипетского Анубиса. Легенда гласит, что Христофор был прекрасен лицом и, дабы избежать соблазнов, просил у господа звериную голову.

Целый экспозиционный зал посвящен в музее «Библиотеке из Наг-Хаммади», получившей название от названия селения, в котором была найдена. В 1945 г. в этом районе было обнаружено более тысячи рукописных папирусных листов, которые хранились в глиняном горшке, обернутые кожаным футляром. Тексты, датируемые IV в., являют собой переводы греческих книг на коптский язык. Собрание состоит из 53 сочинений древних гностиков.

Но в экспозициях Коптского музея отображена не одна лишь религиозная тематика, здесь посетителям предлагается ознакомиться с образцами коптского ткачества, вышивки, золотого шитья. Самые древние ткани, украшенные тематикой греческой и римской мифологий, датируются IV в. Замечательно сохранились и золотые монеты VII в., а также великолепная бронзовая скульптура орла, изготовленная в II-IV вв.

Весьма примечательно, что своих подлинных высот коптское искусство достигло в произведениях ткачей. На коптских тканях неоднократно встречаются знак жизни – анх, получивший новое значение – креста, Око Гора – уджат, лотос, мистическая лестница. Та же символика появляется и на стелах, которые устанавливались на могилах умерших. Языческое в них тесно смыкается с христианским.
 
На одной из стел Коптского музея в Каире изображенные в верхнем регистре анхи соседствуют с христианским крестом, а в нижней части композиции представлена небольшая лодка, отголосок древнейших представлений о странствии умершего по небесному Нилу в ладье солнечного бога Ра. Многие стелы покрыты орнаментом, составными элементами которого являются кресты и анхи.
 
Большое значение в коптском христианстве имеют образы конных святых. Культ святых всадников появился в Египте с распространением христианства приблизительно в то же самое время, когда он возник и в Византии. Исследователи связывают это явление с возросшим значением конных армий и отражением этого процесса в культуре и искусстве. Святой всадник, убивающий поверженного врага, выступающего в образе змея, нечестивого царя или воина, взирает на нас с многочисленных коптских икон, росписей храмов, каменных рельефов. В Египте в образе победоносного всадника изображались святые Георгий, Меркурий, Сисиний, Феодор, Виктор. В более ранний период этот мотив был известен и в римском искусстве. Египетским, вернее, греко-римским прототипом подобного сюжета можно назвать изображение Гора – в облике конного воина с головой сокола, пронзающего копьем Сета в образе крокодила. Этот сюжет, в свою очередь, восходит к многочисленным древнеегипетским изображениям триумфа Гора над Сетом, что символизировало победу света над хаосом, борьбу сил света и тьмы.
 
Следует отметить, что не только искусство коптов поразительно напоминает древние языческие образцы. Множество коптских легенд и обычаев восходит, очевидно, к эпохе фараонов. Например, ранняя коптская легенда объединяет древнеегипетский миф с иудео-христианскими сюжетами Ветхого завета в повествовании о царе Суриде. Этот царь жил в городе Амсус и увидел во сне, как землю затопили воды потопа, погубившие всех людей кроме тех, которые присоединились к «Владыке челна» и спаслись на его судне. Многие ученые считают Сурида фараоном Хуфу (Сурид – искаженное греческое имя Суфис, как называли Хуфу), город Амсус – Мемфисом, а «Владыку челна» – своего рода комбинацией Ноя с ковчегом и фараона с его солнечной ладьей. Вот другой пример: копты называют одиннадцатый день месяца бауна (июня) «ночью падения» – в память о слезах, пролитых Исидой по ее погибшему супругу Осирису. Фараоны верили, что именно слезы Исиды заставляют Нил выходить из берегов, а хронист IV в. Либиан записал, что ночь Лай-лет ан-нукта стала одним из важнейших религиозных праздников христианского Египта.

В коптской традиции немало и других напоминаний об эпохе фараонов. Так, копты переняли у своих предков некоторые обряды бальзамирования; а литургию коптские священники служат в белом, в знак чистоты помыслов, – то же значение вкладывали в белый цвет, судя по фрескам в языческих храмах, древние участники религиозных церемоний. Названия коптских месяцев тут и хатут – производные от имен древнеегипетских божеств Тота и Хатор.  Существуют свидетельства, что три тысячи лет назад отшельники поклонялись Амону в пустыне за Фивами; возможно, это были предшественники святого Антония, первого христианского пустынника.  Своего самого почитаемого святого копты именуют Абу-Гирг («метатель гарпуна») – но под этим именем некогда был известен языческий бог Гор. О смешении в коптских магических текстах древнеегипетских, античных, эллинистических, иудейских, гностических элементов свидетельствует следующий фрагмент V-VI вв.: «Гор, Фор, Элоэй, Адонай, Иао, Саваоф, Михаил, Иисус Христос! Помоги нам и дому этому. Аминь». Как видно в этом изречении, человек обращался к египетским, гностическим, иудейским и христианским богам, дабы заручиться их поддержкой.

Даже если принять многочисленные косвенные доказательства и согласиться, что копты очень многое заимствовали из культов древних египтян, практически невозможно установить, было ли это заимствование намеренной и целенаправленной попыткой адаптировать (и, как следствие, искоренить) древние практики или же оно представляло собой результат естественного «поглощения», продолжавшегося несколько веков.
 
Так или иначе, но именно период раннего христианства знаменует собой конец эпохи фараонов (при этом свидетельства современников показывают, что еще в VI в. н. э. христианские миссионеры отправлялись из Вавилона крестить язычников Нубии – сегодня северный Судан, – которые по-прежнему возносили молитвы о плодородии земли языческой Исиде).