Марина. Русская Женщина

(Быль)

                «Есть женщины в русских селеньях...» Н. Некрасов.

Много заслуженно хорошего написано о русских женщинах. Они воспеты Пушкиным, Тургеневым, Некрасовым и другими великими классиками России. Всем известны строки Н. Некрасова о простой русской крестьянке, восхитившей писателя своей «величавой походкой и взглядом цариц».  И это не было преувеличением.
И в советское время писатели различных национальностей восхищались и писали о верности, красоте русских женщин.
Но грянули суровые девяностые. Лёгкие на необдуманные реформы «гайдаровцы» сломали страну, отняли у поверившего им молчаливого, покорного народа всё, что с таким трудом, кровью, было построено их дедами и отцами. Развалился союз народов, покромсали его на куски новобаи. Хуже стало всем, кроме кучки воров и бандитов, вёртких дельцов, оказавшихся в одночасье мультибогачами. Над Россией плакало небо от стона простых, обманутых людей.
Мужики либо стрелялись, либо спивались. Женщины же оказались сильнее мужчин, они выживали как могли. Те, кто не мог, выходили на дорогу в прямом смысле этого слова. Сколько их, красавиц, стояло тогда на обочинах большаков - выбирай на любой вкус и национальность.
Много женщин в  то лихолетье двинуло и за границу. Кому повезло – повыходили там выгодно замуж, кому нет, стали осваивать самую древнюю профессию в Турции, арабских странах, в Китае, да и где только ни была слышна тогда русская речь! Красота и доступность наших мадонн вначале ошарашила весь мир, который потом их и осудил за это. За русской женщиной (хотя среди них были женщины не только русские) прочно закрепилось клише дешёвых, распутных потаскух. В Турции, например, им дали имя «наташки». До сих пор там вывешивают объявления типа: «требуется наташка в ресторан».
Каюсь и я, на какое-то время, стал с осторожностью относиться к русским женщинам, вышедшим замуж за иностранцев. Думал, что не осталось уже Наташ Ростовых в стране берёзового ситца.
Но один случай, произошедший в реальной жизни моих друзей, изменил моё ошибочное мнение о русских женщинах...

В 1991 году, когда я работал в алма-атинской брокерской компании «КРАМДС», послал меня босс в Москву вместо себя на престижный семинар, который проводил какой-то знаменитый американский фонд из Филадельфии. Тогда много таких фондов рыскало по разваливавшемуся Союзу, раскидывая семена западной «демократии», обильно давших свои разрушительные всходы позже.
На этот семинар приехало около ста ушлых, богатеньких деловаров со всех концов страны. Там я и познакомился с Юрой из Алма-Аты, который владел небольшой компанией в Сибири, и ещё парочкой в Казахстане.
Среднего роста, с большим интеллигентным лбом, глаза чуть навыкате за тостыми роговыми очками, он был похож на молодого Валентина Зорина,  журналиста-международника, постоянно мелькавшего на экранах советских телеящиков и обличавшего «загнивающий капитализм». 
В отличие от Зорина, Юра не был человеком политики, а рачётливым и смелым бизнесменом.
Узнав, где я работал, он засыпал меня предложениями о сотрудничестве. Некоторые показались мне интересными. Так завязалось наше знакомство, переросшее в искреннюю, крепкую мужскую дружбу.
Компания КРАМДС, где я работал, была основана одним расторопным корейцем по имени Тё. За короткое время этому, безусловно талантливому дельцу, удалось создать империю, выкупившую основные предприятия республики, гостиницы, дворцы культуры, словом,  всё, что разваливалось тогда с бешеной скоростью.
Деньги завертелись огромные. Поговаривали, что Тё был лишь управляющим, за спиной которого стоял сам Назарбаев и его клан.
Когда по Алма-Ате поползли слухи о том, что «кореец» скупил весь Казахстан, то было решено сделать КРАМДС акционерным обществом. Возмущавшимся были кинуты жирные «акции» и те замолкли. Президентом «акционерной» компании, конечно, избрали господина Тё. У него было с десяток заместителей, которых помпезно обозвали вице-президентами, дав им новенькие корейские машины “Daewoo”, водителей и свободу действия. Это было гениальное решение. Никто вице-президентов не контролировал, делай, что хочешь, но приноси доход. И они «делали». Тё подобрал надёжные кадры, которые перекочевали из партийных и милицейских кабинетов в бизнесменские. Им было нетрудно переписать общественную или партийную собственность на своих жён, детей и любовниц. Всё тогда было подкуплено – милиция, КГБ, прокуратура, суды... Такого открытого грабежа народного достояния  мировая история не знала...
Я был заместителем у И. (не хочу давать его имя и фамилию здесь по ряду причин). Красивый мужчина в расцвете сил, воплотивший в себя красоту русской матери, и мудрость еврея отца, а был бизнесменом от бога. Однажды, увидев как я синхронно перевожу переговоры с американцами, он пригласил меня работать на него, дав отличную зарплату и свободу вести свой бизнес. Многому он меня тогда научил. Время было золотым в прямом смысле этого слова. Тут и там возникали кооперативы, рынок наполнился товарами и услугами до краёв. Но новый НЭП продолжался недолго. Ельцин бездумно развалил Союз. Бывшие республики, ошалев от такой свободы, стали «суверениться» бешеными темпами. Назарбаев был одним из последних правителей на постсоветском пространстве, кто стал создавать суверенную «туган-жер».
Юра как никто пришёлся мне «ко двору». Мы несколько раз встречались у него дома в хорошей 3-х комнатной квартире в самом центре города. Он познакомил меня с супругой Мариной и дочкой Ариной. Марина была красивой женщиной с глубоким внутренним голосом. Бывают такие чисто женские голоса, в них столько всего - и нежность, и слабость, и капризность, и ... сила. Она была отличной матерью, хорошей хозяйкой, умной собеседницей, но вот её отношение к Юре первоначально мне не понравилось. Я даже как-то ему это в шутейной форме высказал, мол, что это Марина тобой командует?
Юра усмехнувшись, объяснил: «Я такое отношение заслужил. Если бы не она, мне был бы конец. Пил я одно время страшно. Почему - это другая история. Пил, гонял её, словом, куролесил по полной. Она всё вытерпела. Что она только не делала, но спасла меня! Знаешь, что такое спасти человека от алкоголизма? Не знаешь. Это почти невозможно! А она молитвой, терпением, а главное, - любовью, спасла... Я ей за это всё прощу. Мне теперь никого не надо, кроме неё и Аринки. Я дочь так и назвал частью имени Марины....». Он помолчал. – «А то, что покрикивает, это не окрик, а желание уберечь меня. Так русские женщины в крепких семьях всегда делали...».
Я пожал плечами, подумал грешным делом – подкаблучник мой друг.
Прошло несколько лет, и жизнь меня забросила в США. Тогда многие вынуждены были оставить Казахстан по разным причинам. 
Связи с друзьями я не терял. Вот и с Юрой перезванивались, шутили, планировали что-то из бизнеса сотворить. Несколько раз судьба меня заносила и в Алма-Ату, и каждый раз я останавливался у Р-ых.
Дела у Юры шли плоховато. Младонационализм в республике пёр из всех щелей, Закон о национальном языке выкашивал из власти и образования всех – «титульных» и «нетитульных». Люди уезжали, продавали свой бизнес, квартиры, дома. Но Юра, у которого было много возможностей уехать в Россию или куда-нибудь ещё, не хотел даже и слышать об этом. Он любил свой город, свой край.
Однажды после поездки в Пермь, я заявился к Р-вым больным, пылало простуженное горло, лихорадило по полной.  Помню как Марина отпаивала меня чаем с какими-то травами, а Юра всю ночь не отходил от моей постели. Мы тогда о многом говорили. Вернее, говорил он, а я слушал. Юра открылся для меня с другой стороны. До этого я считал его расчётливым, вёртким, даже жестким человеком, а в тот вечер я, к своему удивлению, увидел преред собой человека доверчивого, мягкого, мудрого той простотой, которая свойственна только настоящему интеллигенту.
Через день я поправился. Мы сидели и пили чай. Вечером мне надо было улетать домой. Марина много шутила, Юра был каким-то задумчивым. Мы перешли в зал, где стояло старенькое пианино.
«А кто у вас это играет?» - зачем-то поинтересовался я.
«А это наша Аринка учится музыке», - ответил Юра.
«Арин, сыграй нам что-нибудь», -  попросил я.
«Дядя Паша, извините, но я ещё плохо играю, только некоторые вещи выучила в классе», - смутилась Аринка.
«Да ничего, сыграй их. Я давно не слышал живую музыку», - настоял я.
Арина открыла ноты, и заиграла что-то знакомое, иногда путаясь от волнения, иногда не попадая в такт. Но потом музыка медленно заполнила зал.
Я посмотрел на эту семейную идиллию, как бы, со со стороны: маленькая, угловатая девочка за пианино, Юра – большелобый, в роговых очках, почему-то грустный, с мудрым взглядом серых глаз, Марина, смотрящая с любовью на дочь. На стене небольшие часы, мерно и равнодушно чеканившие время...
Не знаю почему, но мне стало тревожно за этот уютный русский мирок в центре бурлящей столицы неспокойного Казахстана.
Позже, на аэровокзале, куда Юра подвёз меня, я сказал ему то, что было на душе, что почему-то давило её:
«Юра, уезжайте отсюда в Россию. Уезжайте из-за Аринки, что её здесь ждёт? Ты же видишь, что творится?»
Он с удивлением поглядел на меня и, усмехнувшись, ответил:
«А что нас ждёт в России? Там надо начинать всё с нуля. Вот накоплю денег, потом, если совсем мтанет плохо,  можно и уехать куда-нибудь».
Он помолчал, затем сказал, видимо, давно продуманное: «Слушай, у меня есть идея открыть бизнес в Америке».
«Юра, там не просто это сделать», - усмехнулся я и объяснил ему все сложности ведения бизнеса в США.
«Но ты же поможешь мне?» -  Юра улыбнулся.
«Конечно помогу, но для бизнеса нужны большие деньги!»
«Ну, для начала миллиона баксов хватит, как думаешь?»
Я не ответил, думая, что Юра шутит, и перевёл разговор на другую тему. Через несколько месяцев я вновь прилетел в Алма-Ату по делам.
КРАМДС свернул свою деятельность в республике, Тё, заработав огромные деньги, перебрался в Калининград и открыл там выставочный зал для западных компаний. Идея оказалась отличной: Калиниград был одним из нескольких ворот в новую Россию. Купцам не нужно было ехать в Москву или Питер, они привозили своё оборудование к Тё, который выставлял его в огромном выставочном зале, с ценами и адресами. Российские покупатели могли воочию увидеть товар и соединиться с компаниями напрямую. Обе стороны платили деньги господину Тё, а тот ни за что не отвечал.
Я вспомнил наш с ним разговор перед отъездом в США, когда зашёл попрощаться. Он меня не знал, нас было слишком много. Тё предложил сесть и я, вначале поблагодарив его за работу в компании, рассказал о себе и о  том, что собираюсь на ПМЖ в Америку. Я увидел, как его глаза из настороженных превратились в скучные. Я предложил ему свою помощь в США, если он соберётся когда-нибудь открыть там представительство. Он с любопытством посмотрел на меня, затем ответил довольно цинично, с лёгкой усмешкой, переходя на ты:
«А что у тебя есть?»
«Извините, я вас не понял», - опешил я.
«Ну, вот у меня огромная компания. Я богатый, со мной дружат президенты, крутые бизнесмены мира, а кто ты, что у тебя есть за душой?»
Меня покоробили и вопросы, и его тон. Хотелось ответить ему достойно, но я слержался и спокойно сказал:
«Извините, вы меня не так поняли. Я не просить пришёл, а попрощаться и предложить помощь в случае , если подумаете когда-нибудь открыть бизнес  в США. У меня нет того, что есть у вас, но есть знание языка и чистые руки».
Тё понял, что обидел меня, встал, пожал руку и, вызвав помщника, велел ему записать мои координаты.
Где-то через несколько лет помощник позвонил мне уже из Калининграда и предложил пропагандировать их услуги. Видимо, дела у них пошли не совсем так, как им хотелось, вот и вспомнили про меня. Но мне уже это было неинтересно. Думаю, Тё тогда просчитался, недооценил меня, но это другая история.
Я вспомнил про КРАМДС, когда Юра вёз меня к себе в офис. Город стало трудно узнать: улицы были все увешены рекламами, среди которых преобладали компании с казахскими названиями.
«Да, сейчас казахи всё подмяли под себя. Даже твой Тё не выдержал, увёл свой бизнес отсюда. Сейчас Бутя вместо него» - и Юра показал на рекламы: там, действительно, почти на каждом углу была смешная то ли фамилия то ли кличка - «Бутя».
«А кто это?» - удивился я.
«Это – детская кликуха Булата Абдилова, которого Назарбаев вытащил откуда-то из периферии и сделал самым богатым человеком страны. Сейчас он владеет всеми основными предприятиями Казахстана», - пояснил Юра.
Я не удивился, рано или  поздно это должно было случиться. Я знал Казахстан хорошо.
Мы приехали в Юрин офис, там он меня познакомил с высоким худым корейцем.
«Это мой старший партнёр - Сергей Цой», - познакомил нас Юра. «Официально он президент компании, но мы всё решаем вместе» - пояснил Юра, увидев вопрос в моих глазах.
Я пожал вяловатую руку. Сергей мне не понравился. Был он каким-то неопрятным, рубашка и брюки - помятыми, пахло от него чесноком, глазки бегали по сторонам, как будто он кого-то боялся.
Мы сели за стол их небольшого офиса.
«Павел, у нас есть к тебе деловое предложение», - начал Юра.
Я удивился, не ожидая такого поворота дел. Мы договаривались, что заедем к Юре в офис, он подпишет какие-то бумаги, потом поедем к нему на ужин.
«Ну, выкладывайте, господа!» - улыбнулся я.
«Помнишь, я тебе как-то предлагал открыть бизнес в США, а ты сказал, что нужны большие бабки?»
Я кивнул головой.
«Так вот, деньги у нас уже, можно сказать, есть! Бутя-банк даёт нам миллион долларов под хороший процент. Мы его переводим тебе в Штаты, ты открываешь какой-нибудь маленький бизнес, потом я приезжаю и начинаем серьёзные дела. Сергей будет здесь, а я там с тобой».
Я насторожился: «А что за бизнес вы хотите открыть и зачем я вам нужен?»
Юра мягко улыбнулся. «Есть кое-какие задумки. Но об этом потом. Сначала нам надо там закрепиться. Ты нужен и как переводчик, и как эксперт. В перспективе я пошлю к тебе Марину, а потом и сам перееду. Деньги ты будешь получать хорошие».
Я вначале отнекивался, говоря, что миллион – это мало для ведения хорошего бизнеса в США, но Сергей показал расчёты на несколько первоначальных проектов, и я согласился.
Согласился, пожалуй, из вежливости, думая, что все эти планы останутся только на бумаге. Много тогда было людей мыслящих не разумом, а идеализацией запада и наивным стремлением поймать журавку в небе.
Я вернулся в Штаты и забыл про тот разговор.
Но месяца через два позвонил Юра и попросил открыть счёт в банке.
«Всё, мой друг, деньги получили, через неделю я переведу миллион баксов на твой счёт». – Голос у Юры был спокойным и уверенным.
Я опешил. Перевод такой суммы на мой счёт создавал много проблем – от высоких налогов на мои скромные доходы, до легализации такого трансфера.
Я начал спешно изучать и закон, и возможности покупки бизнеса в нашем штате. Через две недели всё было готово, счёт открыт, юрист найден, супруга успокоена. Но Юра не звонил!
Я подождал некоторое время и сам набрал его номер. Трубку долго не поднимали, наконец в ней прозвучал чей-то глуховатый голос:
«Да, кого вам надо?»  Я с трудом узнал голос Марины.
«Мариночка, привет! Это я. А Юру можно к телефону?»
Марина долго молчала, потом, когда я уже хотел положить трубюку, думая, что нас разъединили, она резко ответила:
«Юры сейчас нет. Вы нам больше не звоните!» - и бросила трубку. Я сидел как человек, которому досталась чужая оплеуха!
Долго в ту ночь мне не спалось. Прокручивал варианты от - «на что-то обиделись», «они разводятся», до – «что-то у них там случилось!»
Прошло несколько дней. Я всё ждал, когда Юра или его партнёр позвонят. Но никто не звонил.
Я поругал себя за доверчивость, закрыл счёт в банке, и решил, что одним другом у меня стало меньше.
Новая работа, не связанная с поездками в бывший Союз, увлекла меня и я забыл и про Юру, и про его странный поступок.
Прошёл год. Как-то под вечер у меня раздался международный звонок. Мобильников тогда не было, из-за рубежа звонили редко, поэтому я с интересом поднял трубку. Там звучал взволнованный до крайности голос Марины. «Паша, это жена Юры, ты помнишь меня?»
Я что-то зло ответил и уже собирался повесить трубку, но Маринин голос, даже не голос, а крик души, остановил меня.
«Павел, умоляю тебя, дослушай! Я сейчас не могу тебе всего объяснить! Звоню с чужого телефона, наш – прослушивается! Юра в беде, его надо спасть!»
«Что там у вас происходит? Я по его совету открыл счёт в банке, пробудировал различные проекты, нашёл хорошего юриста, оплатил ему за консультацию, а твой муженёк замолчал! Да и ты ни за что ни про что накричала на меня, запретила мне звонить, а теперь просишь спасать твоего мужа? Спасать от кого? Он что, снова запил?»
«Павел, прости, не обижайся за тот разговор. Я тогда не хотела, чтобы они и тебя как-то достали, поэтому так поступила».
Я оторопел! - «Кто это они, и за что меня доставать?»
«Прошу - не перебивай, у меня мало времени. Сейчас всё расскажу, всё, что смогу. Юра и Сергей взяли в банке у Бути деньги, хотели на следующий день перевести тебе, закрыли в сейфе, но этот гад – Сергей, ночью забрал всю сумму и улетел в Париж! Служба безопасности этого банка, узнав о бегстве Сергея, повесила всё на Юру, ведь там была и его подпись. Юру арестовала полиция. Бутины следаки попытались найти Сергея, даже крутили его престарелую мать, но та прикинулась, что ничего не знает. И тогда они зацепили нас по полной. Юра продал машину, бизнес, всё что мог, но этого не хватило , чтобы расплатиться с банком.
Юре грозила тюрьма, но он предложил Руслану, заму Бути, что если банк даст ему время, он заработает нужную сумму и вернёт всё сполна. На том и порешили. Вначале Юра работал дома, но потом его закрыли в какой-то квартире, где был телефон. С ним поселили охранника. Раз в неделю Юру привозили домой сменить одежду. Нам удавалось передавать записки друг другу. В них Юрочка просил меня ничего не предпринимать, успокаивал, говорил, что легко отработает то, что должен. 
Всё было хорошо до вчерашнего дня. Вчера же, во время посещения, Юра был мрачен, в записке он написал:
«Прощай, Марина! Это, наверное, наша последняя встреча. Бутин банк продал меня бандитам, которые сразу же поставили на счётчик и объявили новую сумму. Её я не смогу никогда заработать.... Я вчера это им и сказал. Думаю, они решили ликвидировать меня... Я тебя любил как мог. Прости, что так получилось. Уезжай отсюда подальше».
Марина заплакала. У меня сжалось сердце. - «Марина, а почему ты не заявила в полицию?»
«Ты забыл, где мы живём? Это тебе не Америка! У этого Руслана..., у бандитов - там всё схвачено. Да и Юра не велел, боялся за меня и Аринку... Но это не по телефону...».
«Понял. А что я смогу сделать?»
«Не знаю... Наверное, ничего. Так позвонила от безысходности...».
«Хорошо, Марина. Я попробую помочь. Есть у меня несколько старых знакомых в МВД у вас. Я тебе сообщу, если что-то смогу сделать. Позвони мне завтра».
На следующее утро я стал обзванивать всех, кого знал во властных стуктурах республики. Но одни уже не работали, другие же, услышав имя Бути, сразу говорили, что ничем помочь не смогут.
Неожиданно я вспомнил про старого знакомого - полковника внутренней службы, ветерана-афганца, котоый работал в администрации президента и консультировал Назарбаева по юридическим вопросам. Через другого знакомого я узнал его номер телефона и позвонил.
«Павел! Какими судьбами! Рад, старик, слышать тебя!»
Мы тепло поговорили, вспомнили старые деньки, друзей. Ему я и рассказал о звонке Марины.
«Владимир Иванович, не смог бы ты разобраться и помочь им»? - попросил я.
«Павел, конечно же помогу, если смогу. Пусть Марина мне завтра же позвонит. Я её приму вне очереди и постараюсь разобраться с этим безобразием. Ну, пока, старик. Надо бежать, Сам вызывает», - и он положил трубку.
Я успокоился. Владимир Иванович был человеком слова, - так я и сказал Марине и попросил её состыковаться с ним.
Прошла неделя. Марина не перезвонила. Я снова набрал номер Владимира Ивановича, напомнив о своей просьбе.
«Да, старик. Я разобрался с этим вопросом. Должен тебя огорчить: твой друг вляпался в неприглядную историю по самое не хочу. Скажу прямо: я здесь бессилен чем-то помочь. За Бутей сам знаешь, кто стоит. Надавить на него я не могу, потому что юридически всё там не на стороне твоего друга. Его подпись стоит хоть и второй под  документом, но это тоже подсудно. Пусть скажет спасибо, что его не посадили. Извини, старик, я тебе сказал так как обстоят дела на самом деле. Был бы беспредел, я бы помог. Но там с какой стороны не зайдёшь, везде твой Юрий не прав».
«Владимир Иванович, но ведь теперь Юрий у бандитов! Они же его убьют! Разве это не беспредел!?» - воскликнул я.
«Ах, Павел, оторвался ты от нашей действительности!» - усмехнулся Владимир Иванович. – «Это не бандиты, а коллекторская фирма, идею которых вы, америкашки,  нам и подарили.  Поверь мне, придраться к ним - практически, невозможно. Ведь твой друг сам подписал документ, где согласился на все эти условия, а именно - жить на съёмной квартире и отрабатывать долг!»
«А если его убьют?»
«Ну, тогда и будем разбираться...».
Я поблагодарил его и повесил трубку.
Вечером позвонила Марина. Она уже знала, что Владимир Иванович не сможет ей помочь. «Спасибо, Паша за то, что хотел помочь. Ты – настоящий друг», - вздохнула она обречённо.
«Марина, может, тебе деньги выслать?» - спросил я, чтобы хоть как-то облегчить её ситуацию.
«Таких денег, мой друг, я знаю, у тебя нет. Но не беспокойся, они, эти русланы и бути, плохо меня знают! Бог на моей стороне»! – Она сказала это тихо, но так, что мне стало страшно.
«Марина, что ты надумала?» - встревожился я.
Но Марина уже повесила трубку.
Прошло две тревожных недели. Я ожидал тревожных новостей из Алма-Аты. Звонил и друзьям, и на телефон Марины. Друзья ничего не слышали, а телефон Р-вых молчал.
И вдруг Юра сам мне позвонил! - «Эй, янки, привет! Как дела?»
«Юра, ты живой!? Ты откуда звонишь? Чем я тебе могу помочь?» - забросал я его вопросами.
Спокойным голосом Юра ответил: «Паша, всё, как вы там спикаете, – всё  у меня теперь о’кей. Я дома. Работаю на русских бандитов, они меня в обиду не дадут. Остальное при встрече. Марина рассказала, как ты пытался мне помочь, - единственный из всех моих бывших друзей. Спасибо, я этого не забуду. Давай, приезжай, тут и поговорим. Есть кое-какие планы».
Я рассмеялся: Юра был в своей стезе.
Через год, июньским жарким летом, я прилетел в Алма-Ату. Юра встретил меня прямо у трапа (тогда это было можно). Мы обнялись. Он был таким же нежным и чуточку наивным, только волос на его голове стало поменьше, да «диоптрии» в очках стали потолще.
Его водитель был из братвы – маленького роста, но крепкий и с колючими глазами «решалы».
«Не бойтесь, теперь никто вашего друга не посмеет тронуть», - ответил он на мою просьбу защитить Юру, когда тот отошёл на минутку.
В тот вечер мы засиделись допоздна. Юра не пил спиртного, а мы с Мариной охотно поднимали тосты за него. Когда она ушла спать, мы вышли на балкон. Ветер с ущелья немного выветрил жару с раскалённых улиц, стало легче дышать. Город был необыкновенно красив.
«Знали казачки, где ставить форпост!» – восхитился я.
«К сожалению, новые «знатоки истории» не разделяют твоё мнение о том, кто основал этот город. 
Я знал об этом. В 90-ые, когда младонационалисты во всех республиках СССР пришли к власти, историю переписывали все, кому было не лень. Это меня больше не волновало и я спросил о том, как ему удалось выбраться из той передряги с Бутей.
«Как? Не поверишь. Это всё Марина. Если бы не она, мне был бы кирдец».
«Марина»!?  - с недоверием воскликнул я. ‘Что смогла сделать простая русская женщина против системы, где даже помощник первого лица государства спасовал?’ – мелькнула мысль.
«Да, мой друг, - Марина. Я и сам удивился её решительности и силе духа. Когда бандиты мне напрямую сказали, что скоро прикончат меня, я попросил их дать возможность попрощаться с женой и дочкой. Они мне в этом отказали. Но казах, стороживший меня в ту ночь, был парнем простым, откуда-то из аула. За время проведённого со мной, он проникся уважением, видел, как я рвал себя, чтобы отработать тот проклятый миллион. Видимо, у него проснулась совесть, и он привёз меня к Марине на свой страх и риск. Мне удалось незаметно передать записку. На следующий день  меня передали трём другим бандитам и увезли на новую квартиру на окраине города. Марина, прочитав прощальную записку, позвонила тебе, потом пошла к тому чиновнику, который обещал тебе разобраться. Но, когда он сказал, что не сможет ничем помочь, она, не раздумывая, поехала в офис банка. Её не пускали, но она прорвалась.
Руслан, туповатый чинуша, с презрением посмотрел на эту женщину и хотел накричать на неё, выгнать, но Марина не дала ему и слова сказать. Глядя этому упырю в лицо, она сказала тихо, словно печатая ненавистью каждое своё слово:
«Послушай, я знаю, кто ты! Ты знаешь, кто я и кто мой муж! Бандиты, которым ты продал моего мужа, решили Юру убить. Ты знаешь хорошо, что он не виноват, но держишь его взаперти больше года...».
Тот растерялся, попытался что-то сказать, но Марина остановила его:
«Так вот, я клянусь Всевышним – если вы его убъёте, то я привезу гроб и поставлю у входа твоего офиса! Я клянусь тебе!!!»
Бутин заместитель был потрясён и напуган. Такое с ним случилось впервые. В принципе, неплохой человек, выбившийся неожиданно в «сливки общества», он знал о последствиях такого шума и для себя, и для всей компании. Перед ним была не «русская ошалелая баба», как его секретарь назвал Марину, когда она бушевала в приёмной, а настоящая русская женщина, готовая ради любимого на всё...
Струсил этот новобай, ведь Назарбаев такого бы шума не простил им. А может, совесть заговорила, ведь воспитан был на русской и казахской литературе – где сам знаешь, подлость была не в почёте... Кто его знает сейчас! Так или иначе, он отвернулся от Марины и тихо сказал:
‘Идите домой. Вечером вашего мужа отпустят...’.
Марина вышла из офиса как в тумане. Вечером меня привезли домой, сказав, что я свободен».
Мы стояли и молчали. Я был потрясён тем, что услышал. Все дни, которые я тогда провёл у Р-вых, я присматривался к Марине, пытаясь угадать в ней ту женщину, которая нашла в себе такие силы. Но передо мной была нежная, красивая женщина, с мягкой улыбкой, со звонким смехом и искорками лёгкого флирта в глазах.

Прошло несколько лет.  Юра, как его ни звали друзья и родственники переехать в Россию, Израиль или куда-то ещё, так и остался в Казахстане. Умная голова, он основал компанию по продаже зерна из восточных областей республики за рубеж. Где-то в душе он всё ещё надеялся на то, что Сергей объявится и отдаст деньги банку. Он знал, что бандиты за ним всё ещё следили и старался накопить сумму, чтобы отдать долг и ни перед кем уже не быть в долгу. Честным он был человеком, мог бы уехать, мог бы и не отдавать...
Я изредка позванивал ему. Когда Юры не было дома, разговаривал с Мариной подолгу о  том, о сём. Иногда Аринка играла мне что-то, а я, сидя в далёкой Америке, думал о несправедливости жизни, о её скоротечности и избирательности в том, кого вознести на гребень удачи, а кого нет...
Однажды позвонила Марина и тихо поведала печальную весть:
«Юрочки не стало. Умер в командировке, в гостинице, у него было больное сердце. Видимо, схватило ночью, потянулся за таблеткой, но не достал...».
Марина что-то ещё говорила, но я её не слышал. Печаль заполнила мою душу...

Через некоторое время я прилетел в Алма-Ату по делам. Остановился в гостинице, закончил переговоры с партнёрами, перезвонил друзьям, знакомым. Долго думал, как начать разговор с Мариной. Боль утраты друга, а Юра был таковым, ещё гложила моё сердце. Хуже всего на свете – встречаться с вдовой друга.
Марина ответила сразу и пригласила меня в гости. Я купил цветы, взял сувениры, которые моя супруга завернула Марине и Аринке и приехал по знакомому адресу.
Марина не изменилась. Только в глазах были уже не искорки с лёгким обаятельным флиртом, а тёмная, едва заметная печаль. Аринка расцвела.
На стене в зале также тикали старенькие часы; в углу стояло равнодушное пианино. Одно было новым для меня: со стены, с огромного фотопортрета, смотрел Юра, с нежной улыбкой и мудростью.
Мне захотесь плакать.
Марина подошла и обняла меня. Так мы стояли долго, каждый вспоминая своего Юру...
После ужина мы говорили, смеялись, шутили. О Юре молчали. И Аринку я уже не просил сыграть на пианино. Я хотел поехать в гостиницу, обещая утром заехать за ней и навестить Юру, но Марина как-то жалостно попросила:
«Паш, оставайся. Хотя бы сегодня». Я остался.
Утром я заказал такси и мы, купив по дороге цветы, много цветов, поехали на кладбище. На новое, - старое было переполнено «жертвами перестройки» нобельского авантюриста.
Юру мы нашли легко. Видно было, что Марина туда ездила часто.
Я положил цветы, постоял.
«Паш, ты иди, я хочу побыть с Юрочкой одна», - попросила Марина.
Я отошёл к таксисту. Тот стоял у машины и курил.
«Кто у вас здесь»?
«Друг», - кратко ответил я.
«А это, значит, - его вдова. Ты смотри, как убивается»! Таксист был старым казахом. Он с печалью кивнул седой головой в сторону Марины.
Я посмотрел в ту сторону, куда он указал. Картина была душераздирающей: на кладбище не было ещё деревьев, Юра лежал на пригорке. И вот на этом на лысом пригорке выделялся большой крест, а рядом - фигура Марины в чёрном длинном платье, в чёрной косынке. Она стояла, прижав обе руки к груди, и что-то говорила. Было далеко, и не слышно слов. Но неожиданно ветерок повернул, и до нас донеслось рыдание. Рыдала любовь. Так когда-то, наверное, плакала Ярославна и, несмотря на века, разделяющие этих двух женщин, - их что-то единило, что-то роднило.
«Настоящая красавица, настоящая русская женщина!» - сказал казах и отвернулся.
Да, подумал я. Две судьбы, две потрясающие судьбы женщин, чистых, красивых Русских Женщин!...

14 января, 2020 года. Iberostar Paraiso Lindo. Mexico.