Первая любовь

 Лекция по мировой художественной культуре и истории религий подходила к концу, когда вдруг преподаватель попросила поднять руки тех, кто крещён. Естественно, что девяносто процентов учащихся руки подняли, и стали с любопытством и удивлением поглядывать на тех, кто не поднял. «Я это к чему спросила, -  уточнила преподаватель. - Те из вас, кто хочет получить не только теоретические, но и практические знания, могут походить по разным церквям города, посмотреть на их внешнее и внутреннее различия и убранство. У нас здесь неподалёку есть и костёл, и синагога, и мечеть». «Сходим?» - толкнула я плечом соседку по парте. «Нет, - тихо ответила она. - Я не могу, я же крещённая». «Католики тоже относятся к христианству», - заметила я. Но соседка в очередной раз сказала нет, и я только пожала плечами.
  После окончания лекций все отправились домой, а я пошла в другую сторону. Преподаватель была права, сказав, что недалеко находится костёл, вот к нему я и направилась. Дело в том, что когда я только поступала в учебное заведение, на его месте стоял небольшой деревянные дом и только невзрачная табличка с крестом, могла сообщить любопытным о том, что на самом деле это церковь. А сейчас на этом самом месте раскинулся шикарнейший кирпичный гигант с кованными воротами, которые были закрыты. На его территории продолжался ремонт, так как весь двор был засыпан толстым слоем песка, на котором были отпечатаны следы. А на следующий день я приехала за час до лекций, и снова устремилась к католической церкви. Если внешне я его уже изучила, то внутренняя обстановка для меня по-прежнему оставалась загадкой. Мне повезло. В это раз были открыты не только ворота, но и дверь в саму церковь. Я вошла внутрь... В глаза сразу же бросились стройные ряды деревянных лавок, алтарь и полное отсутствие на стенах икон. Воздух был буквально пропитан запахом стружки. Я присела на самый краешек скамьи и вдруг услышала, что позади меня захлопнулась дверь и повернулся ключ. Я бросилась к дверям и стала их дёргать, но они были закрыты. Тогда я бросилась к другой двери, и распахнув её заметила, что очутилась в коридоре с множеством других дверей. Я начала дёргать за ручки каждую... Первая дверь. Вторая. Третья... Пятая... Седьмая... Закрыты все. Паника была не от того, что я оказалась запертой, а от того, что если не выберусь — опоздаю на лекцию. И, наконец-то, одна из них распахнулась, и передо мной возник залитый солнцем двор...
   И если вы думаете, что после этого я туда не вернулась, то вы ошибаетесь. Прошло три дня и наступило 9 Мая 1997 года. Город шумно отмечал День Победы. Устав от веселящейся толпы и внезапной жары в начале мая, я и сама не заметила, что стала углубляться дальше от центра и скоро вновь оказалась перед церковью. Впереди меня шли мужчина и две женщины и они уговорили его зайти внутрь, хотя бы на пару минут, ради интереса. С компанией и я решила зайти... Вот такой гурьбой и мы нарушили внутреннюю тишину церкви. Услышав голоса к нам вышел высокий мужчина в чёрном свитере и брюках... «Как же у вас здесь хорошо, прохладно», - произнесли женщины. «Здравствуйте, - поздоровался он и предложил указав рукой на лавки. - Проходите, можете присесть». Мы отказались и уже стоя продолжали осматриваться. «Какой же у вас здесь запах», - заметила я. На что мужчина сказал: «Да, запах дерева пока побеждает все остальные. Не много осталось строить, скоро к внутреннему убранству перейдём». «Надо же какой симпатичный рабочий», - промелькнуло у меня в голове. «А здесь будут и иконы, и статуи?» - уточнила я. «А вы оказывается в теме?» - улыбнулся он. «Не много», - так же с улыбкой пожала плечами я. Компания с которой я зашла, решила покинуть здание, а я по-прежнему стояла на месте. «А у нас ещё нижний храм есть. Хотите посмотреть?» - произнёс мужчина. Я на секунду замешкалась, но потом согласилась. И он повёл меня к лестнице ведущей вниз... На самом её крае я остановилась... «Куда я иду с совершенно не знакомым мне человеком?» - пронеслось у меня в голове.  Но,как это ни странно, мои ярко выраженные трусость и инстинкт самосохранения молчали. Внутри меня всё было спокойно. Мы спустились вниз. Я заметила открытую настежь дверь и помещение буквально два на два метра. «А это что?» - спросила я. «Это исповедальня, - ответил он. - Одна наверху, а вторая здесь. На случай если много народа будет». «А что здесь будет происходить?» -  я кивнула головой на всё пространство нижнего храма. «Воскресные встречи, лекции, просмотры фильмов, просто место для собраний», - вновь ответил он. «В общем, всё то, чего не было когда церковь находилась в деревянном доме». - заметила я. Он очень удивился тому, что я в курсе, о старой церкви. А потом мы перешли к обсуждению темы наложения на себя крестного знамения в разных христианских конфессиях.
   «Православные крестятся тремя перстами и справа налево, как бы прикрываясь, - он наложил на себя православное крестное знамение. - А мы — всей ладонью и слева направо, открывая своё сердце Господу». И в это мгновение, когда его ладонь коснулась плеча, а на его  губах вспыхнула улыбка и взор обратился ввысь, меня пронзила догадка. «Вы — священник!!!» - широко улыбаясь и с нескрываемым восторгом произнесла я. «Да, - с улыбкой подтвердил он. - Я — отец Александр. Настоятель этого Собора и той маленькой деревянной церкви, что ещё не так давно стояла недалеко...» «Вот тебе и симпатичный строитель...» - промелькнуло у меня в мозгу. И я молча и улыбаясь продолжала на него смотреть. «А Вы крещённая?» - спросил он. «Нет, - ответила я и уточнила. - Если выражаться более точно, то я не принадлежу ни к одной из религиозных конфессий». «Понятно, - улыбнулся он и предложил. - А Вы приходите вечером, в семь часов, сегодня на службу. Не думаю, что будет много народа... Праздник... Посмотрите, как у нас это происходит». «Хорошо,» - пожала плечами я.
   Мы поднялись наверх, и попрощавшись я вышла в знойную духоту города. Но возвращаться в гомон веселящейся толпы у меня не было никакого желания, поэтому я просто обошла здание  и села в небольшом парке на край фонтана, ощущая на себе его охлаждающие брызги... До возникновения первой любви оставалось не так уж и много — всего около трёх часов...
   В церковь я пришла без двадцати семь, людей действительно было не много, и они все сидели и о чём-то переговаривались. Перед ними лежали книги в красных обложках, песенники, как я потом выяснила. Раздался звук колокольчика и все встали. Встала и я, в первый раз нужно вести себя как все... Из двери, в которую я вбегала, чтобы найти выход, стали выходить священники. И в это мгновение я увидела и отца Александра в золотом облачении, идущим в середине немногочисленной процессии...
   Как описать возникновение первой любви, именно этого мгновения? У каждого это происходит по своему... У меня была вспышка. Яркая белая вспышка возникла у меня в мозгу и одиночным фейерверком пронеслась до сердца... Пронеслась и осталась. Он меня заметил и кивнул, но я никак не ответила, потому что происходящее внутри затмило происходящее снаружи. Я плохо помню ту службу, я не могла понять, почему все желают друг другу мира и жмут руки... Я была и там — среди всех, и не там в это же самое время... Пространство сузилось... Сузилось ровно до одного человека и сконцентрировалось исключительно на нём...
   Я стала посещать службы каждое воскресенье, только с одной единственной целью, увидеть отца Александра. И со временем мои запросы росли. Мне уже было мало его просто видеть, мне нужно было больше, мне была нужна его реакция. Мне было нужно, чтобы он меня заметил, поздоровался, кивнул, улыбнулся. И если этого не происходило, то меня это сильно внутренне задевало. А однажды я увидела открытую исповедальню. С внешней стороны была вставлена бумажка на которой было написано: о. Александр, внутри, на стене висела икона Божией Матери «Умиления», а на стуле лежали чётки. Мой взгляд остановился на них. «Это его чётки!» - пронзила меня догадка. И тут же улыбка озарила моё лицо - основа чёток отца Александра и их цвет, были идентичны с бусами моей мамы. «У меня будут такие же!» - пообещала я сама себе.
   При такой зацикленности на одном мужчине я совершенно не замечала, что на меня усиленно посматривает молодой человек. И пока я не заметила, что он сидел впереди, а потом подсел рядом и спросил о том, как меня зовут, я его абсолютно не замечала. Да и как я могла замечать других, если для меня существовал только один мужчина? А в один из дней когда я стояла и о чём-то разговаривала с Андреем, то внезапно заметила, проходящего позади себя отца Александра. Я не знала, что он здесь, на службе его не было... и осознание того, что он видел, что я стою и общаюсь с другим, меня обожгло... У меня было чёткое ощущение, что я совершила предательство и была поймана с поличным...а Андрей, заметив каким взглядом я провожаю отца Александра, сказал: «Отец Александр совсем не так прост, как кажется. Более того, он — иезуит!» «Иезуит?!!!» Да, я знала, что у католических священников целибат, но при этом я знала и том, кто такие иезуиты и что вообще изначально из себя представлял и представляет орден Общества Иисуса!!! И это знание показало мне насколько ещё более увеличилось расстояние между нами... А потом было было чтение... Чтение, чтение, чтение. «Если так получается, что мы никогда не будем вместе, то по-крайней мере я буду знать то, что знает он!» - заявила мысленно я сама себе. «История ордена иезуитов», «Житие Игнатия Лойолы», «Католический катехизис», «Энциклопедия религии мира», «История папства», «История крестовых походов», плюс к этому литература о разности христианских конфессий...
   Более месяца я не появлялась на службе...Навалились множество семейных проблем: окончательно слегла бабушка, ампутировали тёте ногу, я и мама полностью посвятили всё своё свободное время уходу за ними. Но мысли об отце Александре меня не отпускали, и чувство не проходило и меньше не становилось...
   В ночь на 17 августа я спала плохо. Встала с чётким ощущением, что надо съездить на службу, что что-то происходит, а что — я не понимаю и не осознаю... Уже на входе я заметила стоявших и утиравших глаза прихожанок. «Мало ли...» - подумала я. Зайдя внутрь я увидела охапки белых роз и такие же не радостные лица, как и на улице, затем заметила плачущих монахинь. «Кто-то умер, что ли?» - промелькнуло у меня в голове. И тут внезапно в собор вошла женщина, а к ней на встречу быстрым шагом подошла ещё одна. «Что происходит сегодня? Смотрю на входе все плачут, здесь тоже,» - спросила она подошедшую знакомую. « Отец Александр уезжает. Вернее его отправляют на новое место работы в Бишкек», - ответили ей. У меня подкосились ноги, благо я стояла у лавки и села не глядя прямо на неё... И если возникновение первой любви было вспышкой, то боль от осознания утраты любимого, пронзило словно ударом кинжала с поворотом... Шок и боль... Непроходящая боль в груди... Вот такой меня и заметил Андрей. Он подошёл ко мне и сказал: «Вы слышали новость? Так жаль». «Да», - не размыкая зубов от внутренней боли произнесла я и вышла, чтобы его не видеть.
   Как описать службу в этот день? Вернее даже не службу, а то внутреннее состояние, ту атмосферу, что царила внутри... Это была огромная концентрация эмоций: грустных, печальных эмоций, которые сконцентрировались в одном месте и влияли так или иначе на происходящее... Все заметили, что отец Александр не жалел святой воды, освящая прихожан, что при попадании капель воды на лампочку на люстре, она с звонким треском разлетелась на мелкие стёкла, но никого не поранила, и даже тишина, которая возникла после его проповеди, была другой... Она была ожидающей... Все ждали продолжения: проповеди, объяснений, официального заявления, надежды на то, что общеизвестная информация окажется не правдой. Но служба пошла своим чередом, а общеизвестная информация оказалась правдой... На службе на польском языке его не было. И у меня ещё оставалась надежда на вечернюю. Я написала письмо с признанием в своих чувствах и была полна решимости ему его передать. Но и на вечерней службе он не присутствовал, тогда я, набравшись храбрости, зашла в одно из служебных помещений и спросила находившихся там священников, могу ли я увидеть отца Александра. «А его здесь нет. Он уже собрал все свои вещи,  - ответили мне.  -  Он сейчас у иезуитов».
   Через пару часов я стояла на ступеньках до указанному адресу. Два шага... всего два шага отделяли меня от этой двери... два шага... постучать... спросить отца Александра. Всё просто.Всё очень просто... Просто... Нет, не просто... «Кто ты ему? - возникла в голове мысль и внутренний голос продолжил. -  Вот сейчас ты постучишь, тебе откроют дверь, спросишь отца Александра, а тебя в ответ спросят кем ты ему приходишься! Что ответишь? Любящая его девушка??? Вот прямо так и ответишь людям у которых целибат? Даже если и ответишь, и они его позовут, ты уверена, что он тебя вспомнит? Ваше первое общение было и последним...!» Я зажмурилась, и развернувшись с закрытыми глазами стала спускаться с крыльца. Крепко сжав зубы, прищурившись и отгоняя от себя все мысли, я не оглядываясь уходила по пустынной улице обратно на оживлённую магистраль, по-прежнему сжимая в руке письмо. Вернувшись домой я заявила, что хочу поехать в Бишкек, но учёбу здесь я завершу, не так много осталось — всего 2 года... А потом потянулись долгие дни. Дни полные боли в груди. Боли от которой не было спасения и которую я и не пыталась заглушить. Пока есть боль — жива любовь... В церковь я больше не ходила...
   И только два с половиной года спустя я заметила, что я начала замечать мужчин, не просто как людей, а именно как мужчин...