Лесные побасенки

Лесные побасенки и небылицы
… Костер пылал с невиданной силой, и в эту морозную, но тихую, без ветра, предновогоднюю ночь, казалось, дорастёт до самых макушек стоящих поодаль двухсотлетних сосен и елей.
Народец на уютной, в ложбинке, поляне собрался знатный – всё наши заповедные обходчики, лесники. Одеты все по-разному, но крепко – в полушубках да на два-три свитера внутри, ватных или шерстяных брюках, всё с ремнями и даже веревками, меховых шапках и валенках или видавших виды сапогах, подбитых изнутри теплыми портянками. Конечно же, вблизи костра можно было не только отогреться, но и хорошенько попотеть, расстегнуться и расслабиться. Ружья разного калибра составили шалашиком, подальше от огня.
Днём было много работы – на широких охотничьих лыжах сотрудники лесного и научного отделов заповедника прокладывали обходческие маршруты для первичного учета зверей и для патрулирования территории. Возвратясь каждый в свой кордон, кто мог, созвонились по рации и решили перед Новым годом побалакать всей дружиной (ну, кто мог и хотел, конечно – некоторые так за день устали, что и отказались, без обид). К сбору подъехали и некоторые гости – преподаватели лесного института, и наши лаборанты, так же участвовавшие в обустройстве взаимно пересекающихся лыжных межквартальных троп. Кстати, общая длина ходовых линий составила, как обычно, не менее 120 километров! И это для площади заповедника всего в 5 тысяч гектар!
На Родниковой поляне, поближе к роднику, подтащили 2-3 ствола упавших сухостойных дерева, и устроили насидку вокруг будущего кострища (место было традиционное, устроенное на площадке обширного пороя кабана – он выкапывал здесь коренья ядовитой человеку чемерицы для своих лечебных целей).
Насобирали вдоль старой просеки корявых сучьев, и в завалах черной ольхи вдоль ольшаника дружно повытащили засохшие ветровальные кривые стволы, вот и давшие сейчас чудесный обогревающий жар. Еловые ветки и сучья помогли розжигу костра.
Понятное дело, что собрание было свободным и никто не молчал. Среди говоривших выделились главные рассказчики всяких жизненных анекдотов, небылиц да и правдивых случаях «лесной» жизни.
Постепенно народец распределился, кому как поудобнее, пожевали привезенное хлеб, мясцо, не без шуток и прибауток поделились кружками с разным винцом. А ТЫ МОЁ ЛУЧШЕ ПОПРОБУЙ И ТД.  По морозцу хорошо шла так называемая огненная, но пьяных так и не было. Может, по возвращению кто дома и добавил хмельного – а назавтра выходной! - так о том и неизвестно! Некоторые у костра успели поваляться в снегу, сбивая друг с друга шапки, поборолись мирно, слава богу. Уселись, охая и смеясь, на бревнах.
Среди «публики» нашлись и бывалые лесоводы, повидавшие много чего на своем «деревянном» веку. Они-то и составили основу «говорящего» общества, да так, что временами было слышно лишь потрескивание костра. Кое-какие рассказы слушали с замиранием, хочу вам сказать.
- А вот когда я работал в своем лесничестве, (рассказал один из гостей заповедника, профессор Игорь Иванович Дроздов, в прошлом лесничий одного из лесхозов Калужской области – прим. Автора), то хоть и был начальником, крутился на работе с утра до утра. Ведь, вас, лесников, сами знаете, не всякой раз на работу учредишь. Тыща отговорок, срочностей и не откладываемых мероприятий, которые сами не хотят сделаться! А чего, не правда, что ль? Вот то-то, что есть, то есть, и нечем съесть! (Хохоток в ватаге).
Ну вот, летом то было, возвращаюсь с учёта на дальней делянке, аккурат близ Оки. Километров 30-40. Дык я не простой, а с техникой – на велосипеде! Ведь по окончании приемки обычно и сами принимаем, так ведь? Ну не даст соврать ни  ангел, ни рогатый. Да вроде и выпили-то перед разъездом по домам так, по капелюшечки. Только капелюшечки энти никто за нас не сосчитал!
Да вот ведь что: сажусь в седло, кручу педали. Ветерок встречный теплый такой, смолой попахивает! Стоят вдоль просеки, где тропа проезжая, стройные мои солдаты деревянные! Приятственно до ужаса! Сами сажали, сами воспитывали…
А сам думаю - Домой! Поскорее, а не то стемнеет вовсе, или туча вдруг откуда ни возьмись!  Стал давить на педали сильнее, замелькали сосенки, но что-то с ними вдруг случилось – прибавлю ходу, а сосны подвигаются ближе к тропе, уменьшу – расступаются. Ну думаю, нечистая сила! Ну-ка прибавлю хорошенько, а то и в сам деле стемнеет, а я еще не дома! Так сосны так сомкнулись, что стали бить меня ветками по одежде, и по лицу уже наметили, колюче так, однако больно! … Ну что, что? Спешился я, в темноте уже добрел до дома, вот и Катюша на крыльце высматривает!  Так что не спешите рюмашки глотать, до дома ещё не доехав! – заключил наш бывалый лесной профессор.
- Игорь Иванович, а еще расскажите про упрямую дверь, ну та, что на летней практике не пускала Вас!!! – выкрикнул Николай, сидевший здесь же через пару лесников справа.
- А Вам не надоел ли профессор? – поинтересовался сам рассказчик. – - Нет, нет, расскажите, нам интересно, вы складно рассказываете…- послышались голоса.
- Ну, это на учебной практике, точнее, после её окончания, когда студенты из нашего опытного лесхоза уже домой поразъехались. А мы с Николаем – да, да с этим, с этим! – решили не спешить, отдохнуть от практики и студентов пару деньков, пока жены наши не станут нас разыскивать.
Сходили мы в магазинчик, взяли то, что обычно мужчинам бывает надобно, чтобы чуть-чуть расслабиться, ну и какую-то снедь, хлебушек там. И в этот раз закусить было что, я всегда возил с собой и огурчики, и помидорчики солёные и консервированные, пару баночек тушенки, даже печеная курочка была, чай заварка цейлонская…
- Да-да, и чайничек заварной у Вас был, помню! – вставил своё слово Николай.
- Ну так, посидели от души, пообсуждали насущные проблемы и жизни, и учебного процесса, обстановку на кафедре. В то время завкафедрой был надоевший всем жесткий и хитрый человек, малообразованный, но чутьё на чужие достижения у него были превосходны. Что бы кто-нибудь из преподавателей и не вывел  интересного из своей научной работы, - всё более-менее толковое (уж нюх на это у него был ого-го!) – всё к себе пристраивал, в насильном, можно сказать, «соавторстве». Даже студенческими работами, отчетами не брезговал. И частенько даже только под его фамилией публиковал и кичился, каков он талантливый «учёный». Да, ещё и компромат на всех собирал, чтобы не высовывались, если что. Пройдоха, а не завкафедрой. Зато от своих приобретений он присвоил себе звание сначала профессора, а затем и академика. Ну да бог с ним. Я не совсем об этом.
- После нашего дружеского ужина, понятное дело, захотелось проветриться. Мы вышли из домика преподавателей. Уже стемнело, гирлянды звёзд развернулись на ещё голубоватом небесном полотне. Вот как щас здесь, если отойти от костра! Несмотря на еще летний вечер, было весьма прохладно – так бывает уже в сентябре! Мы прошлись по аллеям лесного питомника, заглянули на машинный двор, но там тоже никого не встретили. Вдоволь нагулявшись, повернули обратно, к домику. Хотелось в тепло.
Подойдя к заблаговременно освещенному крыльцу, уж хотели взойти по ступеням, как вдруг кто-то из нас предложил игру: один поднимается, открывает входную дверь (она была на пружине), а другой быстро вбегает прямо на кухню-прихожую. Главное успеть проскочить! Оказалось, это было нелегко! Я лишь с пятого раза проник в дом, пару раз чуть не свалившись с крыльца! Николай смеялся, негодник!
Зашли на кухню, и включили таймер на газовой плите – а он так звонко трезвонил в конце, что напоминал телефонный звонок. Тут мы  представляли, будто телефонирует сам завкафедрой, а мы ему якобы докладываем обстановку! Смех да и только! Так забавлялись, молодые ещё были… - закончил свой рассказ профессор.
Так или не так, но вечер продолжался, пока все не выговорились. Немало интересных историй выслушали лесники, и вскоре всё-таки разошлись и разъехались, довольные, по домам, многие успели и озябнуть на морозце.
Ничего, завтра Новый Год, отогреемся!